– Моя одежда! Вы сняли мою одежду!

– Только для того, чтобы высушить ее, – заверил Тони, указывая на костер, вокруг которого на длинных шестах сушилась ее одежда. – Ты дрожала так, что я испугался, что ты сильно простудишься.

– Как мне знать, что вы...

– Не воспользовался моментом? Аманда, округлив глаза, кивнула.

– Мне это удалось с трудом, – пренебрежительно отозвался он. – Я не привык соблазнять женщин в полуобморочном состоянии, особенно, если она может наградить меня сифилисом.

Такое замечание повергло Аманду. Никогда в жизни она не думала, что с ней будут так обращаться. Это только укрепило ее решение однажды обязательно поквитаться с Тони.

– Я не проститутка, – выдавила она из себя, делая попытку защитить свою репутацию.

– Мне это безразлично, мисс Прискотт, – заявил Тони. – Вы будете моей домохозяйкой, если, конечно, способны этому научиться. Если нет, то будете зарабатывать себе на жизнь работой в поле, как только совершенно поправитесь. Мне не нужна партнерша в постели. Так что, если у вас на этот счет имеются какие-нибудь мысли, забудьте их.

– Осел! – крикнула Аманда, забыв про все на свете. – Ты не всегда был таким честным, если я начну вспоминать. У меня никогда не было и не будет желания спать с тобой! И если ты собираешься измотать меня работой до смерти, тебе придется хорошенько меня кормить.

Тони не мог сдержать улыбку перед гордым ответом Аманды, хотя считал предосудительным то, что она его столь мало уважает. Ее слова, высказанные с такой злостью, удивили его. Но он понял, что она говорит это все просто от отчаяния. Что еще мог он ожидать от преступницы? Он скоро поставит ее на свое место, думал Тони, а пока лучше не обращать внимание на эти слова и накормить ее.

От кролика, жарившегося на костре, у Аманды потекли слюнки. Тони снял его, разделил поровну и протянул Аманде ее порцию. Оба ели жадно, смакуя вкус нежного мяса.

– Очень вкусно, – вздохнула девушка, с умилением облизывая жирные пальцы. Она сидела завернутая в одеяло, как в пеленку. – А есть еще что-нибудь? – спросила она, беря в руки чашку горячего крепкого чая, заваренного в старом медном чайнике.

– Разве тебя не кормили на корабле? – спросил Тони, ища сумку с провизией, закупленной в Чарлстоне.

– Меня почти все время тошнило, и я не могла есть. Было совсем не до еды.

Тони помолчал немного, представляя трудности, пережитые девушкой, брошенной в суровые условия заключения, и то, как моряки домогались женщин во время долгого путешествия. И опять сострадание коснулось его сердца.

– Вот, – сказал он, протягивая Аманде кусок вяленого мяса и кусочки сухаря, – попробуй это.

– Что это? – спросила она, подозрительно глядя на мясо.

– Сушеная оленина. Очень питательно, – объяснил Тони. – Она очень вкусная, только нужно к ней привыкнуть. Откуси кусочек и подержи во рту.

Аманда сделала так, как ей сказали, и вскоре грызла вяленое мясо вместе с сухарями, запивая все это горячим чаем.

– Боже, какая же ты голодная! – воскликнул Тони, увидев, как быстро исчезла пища.

Аманда закончила и вздохнула с явным сожалением.

– Как твоя голова? Все еще болит?

– Намного лучше.

– Тогда тебе лучше поспать. Мы поедем рано утром. Удивившись его дружелюбности, Аманда решила спросить его о доме, который станет и ее домом на следующие 7 лет.

– Как далеко еще ехать до вашего владения? – спросила она. Ее интересовала любая информация.

– В Южной Каролине это называют плантациями, – сообщил Тони. – К завтрашнему дню мы будем на моих участках.

– Ваши участки. Они большие?

– Можно сказать, что так. Это отличная земля. Мне просто повезло, что я смог купить такие ценные земли.

– Что вы выращиваете? Эта земля так отличается от английской. Мне незнакомы многие растения и деревья.

– Эта новая земля – другая, – согласился Тони. – Она велика и загадочна. Нетронутые белые пески у побережья, на которых растут пальмы. Дальше, вглубь, идет лесистая возвышенность и покрытые соснами горы. Здесь, в этой плодородной стране, можно увидеть все существующие в природе контрасты. Скоро ты немного повзрослеешь и полюбишь эту страну, как и я. Основные доходные культуры – это рис и индиго. В Ривер Эйдж растет и то, и это.

– Ривер Эйдж?

– Да, я так назвал свою плантацию. Ривер Эйдж. По-моему, неплохо звучит.

– И вы никогда не вернетесь в Англию?

– Возможно, только в гости, но чтобы там жить – никогда. У меня здесь своя жизнь и очень хорошая.

– ...Ваша жена, ...она отсюда? – робко спросила Аманда.

– Я не женат. Но женюсь когда-нибудь. Когда решу, что мне нужен наследник.

Не непонятной причине Аманде было приятно слышать такой ответ. Погрузившись в свои тайные мысли, она неотрывно смотрела на гаснувший огонь, стараясь угадать, что же будущее приготовило для нее. Вскоре она зазевала, что привлекло внимание Тони.

– Отправляемся спать, Аманда. Думаю, все в порядке, если я буду тебя так называть? – спросил он, внезапно поняв, что обращается с ней, как со знакомой. Ее имя как-то само слетело с языка.

Без слов она кивнула и нырнула под одеяло, пока Тони готовил ложе для себя. Он отдал Аманде почти все одеяла. Его постель была намного проще, но он уютно устроился и, подбросив дров в костер, уснул.

Аманда проснулась дрожа, ее зубы стучали. Ночь была холодна и безлунна. Костра не было, от него остались лишь угольки, и сырой апрельский ветер шумел в высоких соснах. Как часто случается в это время года, первые дни весны кажутся солнечными, теплыми, но это обманчиво. Ночи, как правило, стоят холодные и дождливые. Именно такой ночью и проснулась Аманда. Начал накрапывать мелкий легкий дождик, а температура резко падала. Аманда встала с одеял, думая о том, что когда она оденется, то ей станет теплее. Итак, завернутая в одеяло она ходила в темноте в поисках своего платья. Вдруг громкий выстрел потряс тишину. Аманда застыла, как вкопанная. Она сразу же узнала звук пистолета.

– Кто там ходит? – раздался напряженный голос Тони.

– Это я, Аманда, – быстро проговорила девушка.

– Какого черта ты бродишь в такой темноте? – сердито спросил он. – Ты что не понимаешь, что я мог пристрелить тебя. Тебе еще многому придется учиться, если ты хочешь выжить в этой дикой стране.

– Я за... мерзла. Я хочу найти мое платье.

Тут Тони только почувствовал, как резко похолодало. Выругавшись, он стер холодные капли дождя с лица, отряхнул волосы и быстро встав, собрал одеяла и бросил их в повозку. Затем взял сырые вещи Аманды и бросил их туда же. В последнюю очередь он собрал ее постель, не обращая никакого внимания на девушку.

– Иди сюда, Аманда, – приказал он и, взяв ее маленькую озябшую руку втянул в самодельное убежище. Расстелив половину одеял, Тони хотел накрыть оставшимися Аманду. Но девушка решительно потянулась к своей одежде.

– Нет, вещи мокрые от дождя, – убедительно сказал Тони.

– Но я замерзаю, – ответила расстроенная Аманда.

– Эти мокрые тряпки тебя не согреют. Скорее наоборот. Ложись, и я накрою тебя остальными одеялами.

Она послушно легла и уже через несколько минут перестала дрожать. Но вскоре Тони, лежавший поверх одеял рядом с ней, начал трястись от холода.

– Черт! Я не собираюсь мерзнуть здесь, пока ты лежишь в тепле, – выругался он, потянул за край одеяла и нырнул туда, чтобы насладиться теплом, которое Аманда уже накопила.

Аманда чуть не задохнулась от того, что к ней прислонилось его холодное тело. Прежде чем забраться к ней, он быстро снял с себя мокрую рубашку и брюки.

– Что вы делаете? – сердито прошипела она.

– Пытаюсь спастись от холода и смерти, – с ворчливым раздражением сказал он. – Лежи спокойно и спи. У нас завтра долгий путь.

Пытаясь не обращать внимание на крепкое мускулистое тело, лежавшее за ее спиной, Аманда поняла, что Тони прав, и уже сонная от тепла закрыла глаза, отчаянно стремясь успокоить свое сильно бьющееся сердце.

Она вдруг вспомнила, как год назад была в постели с незнакомцем, решившим подчинить ее своей воле. Весь ужас той ночи, как и все, что было потом, обрушилось на нее в этот момент. Горячие, неудержимые слезы хлынули из зеленых глаз, отчаянные рыдания неслись из глубины сердца.

– Что случилось? – спросил Тони, поднимаясь на локоть. – Тебе все еще холодно?

– Нет... – выдавила она.

– Ты больна?

– Н... нет. По крайней мере, я так думаю. В любом случае, вам не понять.

– Ты права. Мне не понять. – Его слова вызвали новый поток слез.

Без всяких задних мыслей, Тони обнял трясующуюся девушку, желая только успокоить и согреть ее, чтобы уснуть и самому. Аманда инстинктивно свернулась в его теплых руках, успокоилась, услышав его храп. Понемногу она расслабилась, забыв о том, что поклялась ненавидеть этого человека. Впервые после смерти матери она почувствовала нежность.

Если Аманда успокоилась, лежа к нему так близко, то Тони был в чрезвычайном возбуждении. Маленькое теплое тело так доверчиво свернулось рядом с ним, что в его закаленном организме постепенно поднималась волна чувств. Помимо воли его руки искали и нашли бугорки ее маленькой груди. Он указательным пальцем коснулся соска, и сосок стал твердым, а грудь напряглась.

Прерывистое дыхание Аманды ненадолго разочаровало его, так как то, что он намеревался сделать, не назовешь детской забавой. Особенно к такой потерянной и одинокой девушке, какой была Аманда. Но уже было поздно. Его тело горело от пламени желания, кровь пульсировала в венах. Гладкая, прохладная нежная кожа трепетала под бешеным натиском его рук, он намеренно бросился в атаку к нежным влажным губам.

– Пожалуйста... – начала Аманда, но не договорила, потому что его губы и язык штурмом прошли все преграды.

Прикоснувшись к ее губам, Тони поцелуями стал передвигаться от нежной щеки к пульсирующей жилке шеи. Когда же его губы наконец припали к нежному высокому соску, Аманда пришла в себя и начала бороться. Она отталкивала его руками и отчаянно пинала ногами.

Тогда Тони залез на нее сверху и мгновенно успокоил сопротивляющееся тело. Он зажал кисти ее рук и привязал их над головой. Аманда громко протестовала, но сильные губы Тони вновь заставили ее замолчать. Снова и снова он целовал ее, и вот у нее уже не осталось силы воли, чтобы сопротивляться. Почувствовав ее смирение, Тони отвязал ее руки, которые тут же обвились вокруг его шеи. Аманда слегка постанывала, когда он блуждал своими прикосновениями по всем впадинам ее тела и наконец добрался до бедер.

Его пальцы были у самой заветной влажной ложбинки ее тела.

– Аманда, – прошептал он ей на ухо, – ты сладкий, неиспорченный ребенок, хотя, вероятно, и была шлюхой. Боже, как я хочу тебя! Раздвинь свои ноги.

Аманда находилась уже в том состоянии, когда не понимала смысла сказанных ей слов. Ее тело горело, кровь бурлила, она помнила лишь о страсти, в которую он увлек ее год назад. Тони осторожно ласкал ее. Тело Аманды напряглось, каждая клеточка его дрожала от нарастающего желания. Инстинктивно она раздвинула ноги, позволив Тони легко войти в нее. Член вошел в нее, а сама она задохнулась от нахлынувшего удовольствия. Его первые движения были такими осторожными и медленными, что Аманде казалось, что умрет от желания. Когда он увеличил темп, ее тело повторяло все его движения, она прижалась к его плечам, чтобы быть еще ближе. Где-то в ее мозгу появилась яркая вспышка света, этот свет становился ярче и ярче. Она закричала от радости и боли. Через несколько секунд раздался крик Тони.

Умиротворенная, она медленно спускалась с вершины наивысшего блаженства. Аманда не могла поверить в то, что поступила так безрассудно, ответив на похотливые притязания Тони. Похотливые, именно так. Как она могла позволить соблазнить ее снова, если знала, как мало значила для него как женщина. Эти мрачные мысли терзали и мучили ее. Она просто удовлетворила его страсть, вот и все, ничего больше.

Лежа рядом, Тони путался в собственных мыслях. Он был абсолютно сконфужен своими противоречивыми чувствами, касающимися этой тощей, недокормленной преступницы, с которой только что занимался любовью. Он обращался с ней так, как будто она была редкая драгоценность, а не воровка и шлюха. Конечно, то, что она была шлюхой, не было никаких доказательств. Но в том, что она не девственница, он был абсолютно уверен. Даже ее символическое сопротивление наполовину показное, ведь его можно легко сломить. Если бы он обнаружил хоть намек на то, что маленькая страстная куколка извлекала выгоду из своего тела! Тони осознавал, что она не без опыта, и ему приходилось винить только себя в том, что он попал в ее чары. «Нужно освободиться от ее чар, – решил он, – иначе она забудет, кто из них хозяин, а кто раб». Никогда еще в его упорядоченной жизни не было места для заключенной девушки, и неважно, что он чувствовал к ней. Может жалость? Поняв, что его мысли зашли в тупик, Тони уснул, надеясь, что утром голова будет работать лучше.