— Но я старшая, — заметила Алисия. — Поэтому я в ответе за тебя.

Явно озадаченная, графиня проговорила:

— Знаете, мне кажется, что мы раньше встречались… Но почему я не могу вспомнить подробности?

— Не ломай над этим голову. — Алисия повернулась к матери. — Вспомнишь позже.

— Мы поговорим об этом во время завтрака, — сказал Дрейк. Взяв графиню под руку, он подвел ее к миссис Филпот и с любезной улыбкой проговорил: — Сейчас идите наверх, миледи. Мы с графом присоединимся к вам в столовой. — Он кивнул Джеральду, и мужчины удалились.

Алисия посмотрела им вслед, и ее одолевали дурные предчувствия. Джеральд был хрупкий и изящный, Дрейк же — широкоплечий и мускулистый…

К несчастью, брат видел тот страстный поцелуй в церкви. В попытке защитить ее он может бросить вызов Дрейку, и, видит Бог, он не сможет противостоять этому ловкому мошеннику, выросшему в лондонских трущобах.

Еще больше ее пугала мысль о том, что Дрейк может оказать на Джеральда дурное влияние. Дрейк был сладкоречивым змием, мог прикинуться святым, чтобы влезть в душу. Что, если он собьет брата с истинного пути? Что, если… Джеральд кончит так же, как папа?

— Миледи, вы последуете за нами? — спросила миссис Йейтс; рядом с ней стояли графиня и миссис Филпот.

Алисия взяла себя в руки и коротко кивнула. Приподняв подол своего роскошного платья, она присоединилась к женщинам. В глаза ей бросились статуи в нишах и золоченые лепные украшения.

Уайлдер развратит Джеральда. Не приходится сомневаться, что мальчик кончит так же, как его отец.

Может, лорд Хейлсток прав? Уж не совершила ли она роковую ошибку?


Они вошли в библиотеку, и Дрейк закрыл дверь. Затем подвел Джеральда к удобным кожаным креслам, стоявшим рядом с мраморным камином. О черт, он до сих пор не успокоился из-за этого перстня! Будь, проклят лорд Хейлсток! Это оскорбительно!

Сделав глубокий вдох, Дрейк попытался успокоиться. Сейчас ему нужно умиротворить Джеральда. С Хейлстоком он поговорит позже. Капли дождя барабанили по стеклам. В камине пылал огонь, а на письменном столе потрескивали свечи. Дрейк любил здесь читать в темные предрассветные часы после возвращения из игорного дома. И здесь он предавался размышлениям.

Из алебастровой вазы на каминной доске выглядывали перья страуса. Только они с Фергусом знали, что эти перья — остатки веера, которым долгое время пользовалась его мать, когда играла роль египетской принцессы в давно забытой драме. Она любила рассказывать, как он дебютировал в роли младенца Моисея, как вопил от негодования в зарослях тростника до того момента, пока она не взяла его на руки и не прижала к себе.

Сейчас он нуждался в этом напоминании. Майра Уайлдер вырастила его одна, и ее преданности хватило на обоих родителей. Она не заслужила того, чтобы надменный английский лорд бросил ее.

Подойдя к серванту, Дрейк взялся за хрустальный графин.

— Бренди?

Граф Брокуэй сжал кулаки.

— Я пришел сюда не затем, чтобы пить, Уайлдер. Я хочу узнать, каковы ваши намерения в отношении моей сестры.

— Это дело сугубо интимное.

— Вы обещали, что брак будет целомудренный. Она сама мне сказала. Если вы обманете ее, вы мне за это ответите. — Джеральд шагнул к Уайлдеру. — Я был свидетелем весьма неприличных объятий у алтаря. Это говорит о ваших недобрых намерениях.

Дрейк обуздал свой гнев и плеснул янтарной жидкости в два бокала. В иной ситуации он пресек бы подобную дерзость. Но Джеральд был теперь членом его семьи.

Кроме того, совершенно излишне оказывать давление на Алисию. Он должен лишь выждать и очаровать свою жену.

— Я никогда ни к чему не принуждал женщин. И не имею намерений делать это теперь. — Дрейк прошелся по турецкому ковру и протянул Джеральду один из бокалов. — Садитесь.

Молодой граф взял бокал, однако пить не стал и не сел.

— Я не позволю вам погубить мою сестру.

— Хочу вам напомнить: она теперь моя жена. Законная жена. — Положив руку на плечо Джеральда, Дрейк уже более миролюбивым тоном добавил: — Будьте, уверены, я не обижу ее. Даю слово.

Джеральд наконец-то уселся в одно из кожаных кресел. Сделав глоток бренди, тут же закашлялся, и глаза у него заслезились. Минуту спустя он пробормотал:

— Это моя вина. Я поступил как… идиот, а теперь за это расплачивается Эли.

Усевшись в кресло напротив, Дрейк скрестил ноги. Он невольно проникся родственными чувствами к молодому графу. Теперь — к своему шурину.

Своего единокровного брата Дрейк видел вблизи всего однажды — двухлетний херувим ковылял к отцу. И какая гордость была на лице Хейлстока. Интересно, испытывает ли он чувство гордости сейчас, когда его наследник стал калекой?

Сделав глоток бренди и совершенно не ощутив вкуса, Дрейк взглянул на Джеральда.

— Что сделано, то сделано, — сказал он. — Не терзайте себя за ту нашу игру.

Молодой человек потупился.

— Но только малодушный негодяй станет рисковать домом матери и счастьем сестры. Я был идиотом, рассчитывая выиграть лишь потому, что имел на руках два туза.

Дрейк в тот вечер знал карты Джеральда. Не потому, что мошенничал, а потому, что все рассчитал. Граф же, как и большинство неопытных игроков, надеялся на везение, на то, что фортуна повернется к нему лицом.

Тут Дрейк поднялся с кресла и подошел к сверкающему письменному столу красного дерева. Он извлек из верхнего ящика бумагу и бросил в огонь. Расписка «Я вам должен» съежилась и почернела, затем превратилась в пепел.

— Ну вот, теперь вы ничего мне не должны. Долга в двадцать тысяч гиней больше не существует.

— И все же я негодяй, — проворчал Джеральд.

— Вздор. Алисии и леди Элинор будет здесь хорошо. Вам не в чем себя винить.

— Алисия должна была иметь выбор. Для женщин очень важна любовь.

— Женщины испокон веков выходили замуж из-за денег. Наш случай такой же. — Джеральда, похоже, эти слова не убедили, но Дрейк понимал, что спорить бесполезно. Сейчас, когда она безраздельно принадлежала ему, у него были другие заботы. — Граф, чем вы намерены теперь заняться?

Джеральд пожал плечами.

— Возможно, займусь коммерцией. — Поставив бокал на столик, граф поднялся и оправил сюртук. — Жилье найду где-нибудь в другом месте. Я прошу позволить мне задержаться в доме на несколько дней, чтобы я смог собраться.

— Милорд, садитесь. У меня нет намерения выгонять вас из дома Пембертонов. — Джеральд насупился.

— Пусть мои карманы пусты, но я не приму вашей милостыни.

— Иного я и не ожидал от вас. — Немного помедлив, Дрейк проговорил: — Если вы не против, приходите завтра в мой игорный дом. Полагаю, вы сумеете поправить свое материальное положение.

Глава 9

Четыре дня спустя Алисия расхаживала по гостиной шикарного особняка на Гросвенор-сквер, а тем временем напыщенный дворецкий отправился узнать, дома ли ее светлость. Слишком нервничая, чтобы сесть в одно из многочисленных кресел, Алисия довольно долго мерила шагами комнату, разглядывая изящные фарфоровые статуэтки на столах и беломраморной каминной доске. Наконец, остановившись у окна, стала смотреть в сад.

Обычно Алисия ожидала в экипаже, пока ее слуга вручал дворецкому одну из недавно отпечатанных визитных карточек. Но на сей раз она не стала дожидаться в карете — опасалась, что в таком случае хозяйка откажется ее принять.

После свадьбы Алисия составила список наиболее уважаемых в обществе дам. Она уже навестила многих знакомых, но пока что никто не пожелал ее принять. Причина же была предельно ясна. Никто не хотел иметь дела с женой вышедшего из низов игрока. И с дочерью сошедшей с ума графини.

Однако на сей раз от нее так просто не отделаются. На сей раз она так просто не уйдет — непременно постарается встретиться со своей бывшей подругой.

Тут послышались шаги, и Алисия, отвернувшись от окна, повернулась к двери, ожидая увидеть слугу с сообщением об отказе. Однако увидела входящую в гостиную молодую женщину. Свою бывшую подругу Сару. Герцогиню Федерстоун.

Алисия на мгновение замерла от неожиданности — Сара очень изменилась. В уголках рта обозначились складки, а глаза, когда-то веселые, теперь выражали грусть. К тому же ее стройную фигуру облегало черное платье, а на темных волосах была вдовья шляпка.

Поспешив ей навстречу, Алисия не сразу вспомнила о необходимости сделать реверанс.

— Прошу простить меня за вторжение, ваша светлость. Я не сообразила, что вы в трауре.

— Нет нужды извиняться. Уже почти год прошел с того времени, как почил Тимоти. — Ее муж умер. Высокий, статный и всегда веселый…

Попытавшись изобразить улыбку, Сара указала на кресла вблизи окон:

— Садись, мы можем непринужденно поговорить в ожидании чая.

Впрочем, сдержанные манеры герцогини никак не располагали к непринужденности. Расположившись в шезлонге с высокой спинкой, Алисия подумала о том, насколько же они обе изменились за последние пять лет;

Когда-то они были неразлучными подругами — мечтательными девушками, которые радовались своему первому сезону. Они хихикали над незадачливыми кавалерами и обменивались секретами, но потом… Потом Алисия влюбилась в блистательного герцога Федерстоуна. И как-то раз, в один роковой вечер, застала Сару, целовавшуюся с ним в темном саду. После этого подруги стали соперницами. Когда же Алисия узнала об их обручении, она долго и горько рыдала и упорно отказывалась принимать Сару, даже уехала из Лондона накануне их венчания.

Сейчас эти переживания юности показались Алисии смешными и даже нелепыми. Ведь она, в сущности, не любила герцога Федерстоуна. А вот Сара действительно потеряла любимого мужа,

Расположившись в шезлонге, герцогиня проговорила:

— Странно, что ты вдруг решила навестить меня через столько лет.

— За эти годы я ни с кем не встречалась, — пробормотала Алисия. — Ведь папа умер вскоре после твоей свадьбы… Ах, Сара, я так сожалею о том, что произошло между нами. Я вела себя недостойно, мне следовало быть более любезной. Ты можешь меня простить?

Сара пожала плечами.

— Прошлое уже не имеет никакого значения. Если это все, что ты хотела сказать… — Было очевидно, что герцогиня не расположена вспоминать о прошлом.

Однако Алисия решила довести дело до конца — у нее не было выбора. Заставив себя улыбнуться, она проговорила:

— Ах, Сара, я так часто вспоминала о тебе. И очень рада снова видеть тебя. Как поживают твои родственники?

— Мои родители чувствуют себя хорошо, хотя они предпочитают покой Оксфордшира городской суете.

— А как твой старший брат?

— Он теперь женат, его сыну на год меньше, чем моему.

— У тебя есть сын? — Алисия вдруг почувствовала острый укол зависти. Ей никогда не придется баюкать собственного сына. Она не предусматривала этого, когда заключала договор с Дрейком.

— Уильяму сейчас четыре года, и он весьма серьезный ребенок. — Сара невольно улыбнулась. — Должна сказать, мне повезло, что я родила Федерстоуну наследника. Мне было бы не по душе, если бы скаредный кузен Тимоти унаследовал титул.

Сдержанность Сары очень беспокоила Алисию. Но разве не потеплели ее глаза, когда она заговорила о сыне?

— А Уильям здесь? — спросила Алисия. — Мне бы очень хотелось его увидеть.

— Сейчас он занимается, с учителем, и его нельзя отвлекать. — Сара бросила взгляд на бледно-голубое муслиновое платье Алисии. — Однако довольно обо мне. Как твои родственники?

— Как я уже сказала, папа умер несколько лет назад, а мама… впала в депрессию на некоторое время. Но сейчас ей значительно лучше.

Алисия в упор смотрела на Сару и ждала, не отпустит ли та какую-нибудь фальшивую реплику, выражая сожаление о помешательстве графини. Если она посмеет…

Герцогиня спросила:

— А как поживает твой несносный брат? Надеюсь, он больше не подсматривает в замочные скважины?

— Нет, — ответила Алисия, испытывая облегчение от того, что беседа повернула в другую сторону. — Сейчас ему уже восемнадцать.

— Однако я слышала, что ты в последнее время была вся в заботах о нем.

— Джеральд ничем не отличается от других молодых джентльменов, — ответила Алисия. Только вчера она заходила к нему в Пембертон-Хаус, однако его не было дома. Позже он прислал ей записку и сообщил, что нашел приличную должность в одном из банков, так что она не должна больше о нем беспокоиться. И все же Алисия не могла не тревожиться.

Сара рассмеялась:

— Дорогая моя, уж не думаешь ли ты, что меня удовлетворит твой ответ. Свет горит желанием узнать подробности… скандала.

— Скандала? — переспросила Алисия.

— Ну, правду о твоем браке. Все знают, что склонность к азартным играм графа Брокуэя вынудила тебя выйти замуж за простолюдина и негодяя.

У Алисии перехватило дыхание. В этот момент в гостиную вошел слуга в белом парике, с серебряным чайным подносом, который он поставил на столик возле герцогини. Сара отпустила слугу величественным жестом, затем спросила: