Никола Корник - Невинная любовница

— Ленгли, кажется, хороший малый, — улыбнулся Метвен, продолжая начатый разговор. — Очевидно, как только он узнал о том, что и тебя, Синклар, похитили, он отправил весточку в Адмиралтейство и лорду Страсконану. В Глен-Клэр послали солдат, чтобы арестовать мистера Бэлфура.

— Дядю Эбенезера! — воскликнула я, отложив вилку и нож. — Где он сейчас?

— Умер, — сказал Метвен не без удовлетворения. — Он оказал сопротивление и был убит.

Я посмотрела на Нейла. Я думала о том, какую цену дядя… заплатил за измену родине, контрабанду виски и похищение собственной племянницы и офицера королевского флота.

— Его бы повесили, да? — прошептала я. Хотя я никогда не испытывала привязанности к дяде, мысли о его судьбе приводили меня в ужас и трепет. — Может быть, так даже лучше.

Нейл со мной согласился.

— Бедная Эллен. — Я покачала головой. — И бедная тетя Маделин.

— Кстати, — капитан Метвен оживился, — я слышал, что ваша тетя сейчас с удобством расположилась в одном доме в Инвернессе и, как только она снимет траур, она, скорее всего, начнет новую жизнь. — Он нахмурился. — Единственная вещь, которую я не могу понять, мисс Бэлфур, — почему ваш дядя решился поступить с вами так жестоко.

— Мне кажется, все дело в том, капитан, что я — законная владелица Глен-Клэр, а дядя не желал отдавать мне поместье. Как только мы высадимся на сушу, сразу найму адвокатов.

В этот момент лейтенант Роуз, до сих пор хранивший почтительное молчание во время разговора старших по званию, выпрямился и подлил мне вина. Я прямо-таки видела, как он думает о том, что, если между нами с Нейлом по прибытии на сушу что-то пойдет не так — к примеру, его дядя наотрез откажется меня принимать и пожелает подыскать для меня другого супруга, — он будет готов закрыть глаза на мою запятнанную репутацию ради моего наследства.

Капитан Метвен стал рассказывать о погоне за «Бакланом». Помимо того, его очень интересовало, как нам с Нейлом удалось остаться в живых во время кораблекрушения. Нейл отдал мне должное, живописуя мои подвиги по его освобождению, но в его рассказе я получалась скорее героиней, чем сорвиголовой. Мои деяния затмили достижения Эллен, все неоднократно выпили мою храбрость, и мне угрожала серьезная опасность зазнаться. Я встала из-за стола.

— Джентльмены, — заявила я, игнорируя предложенный лейтенантом Роузом третий бокал вина, — прошу меня извинить. Я вынуждена вас оставить.

Мое решение вызвало еще больший восторг. Я понимала, что в моем присутствии они не могут расслабиться, — но все они очень учтиво встали, когда я выходила. Лейтенант Роуз живо вызвался сопроводить меня до моей каюты, но Нейл остановил его.

— Роуз, уступите мне эту честь. Во-первых, я старше вас по званию, а во-вторых, я жених этой леди, — врастяжку сказал он, и лейтенант Роуз поспешно отступил и извинился.

На корабле было невозможно уединиться, и, поскольку Нейл решил до конца вести себя подобающим образом, он проводил меня до каюты, но внутрь не вошел.

— Мы будем в Гэрлохе не позже чем через два дня, если продержится западный ветер, — сказал он и, помолчав, добавил: — Может быть, оттуда удастся переправить вас в Эплкросс. Мне надо будет поехать в Лохинвер и доложиться по начальству, а оттуда я отправлюсь в Глен-Конан, чтобы увидеться с дядей. — Он остановился и взял меня за руки, — Я подумал, что вы захотите, чтобы мистер Кемпбелл обвенчал нас, поскольку он ваш крестный отец, — пояснил он, — но, если вы не хотите ждать до свадьбы три недели, мы можем обвенчаться немедленно.

— Пожениться в Эплкроссе было бы замечательно, — ответила я. Меня растрогала его чуткость. Он понимал, как важно было для меня, чтобы нас обвенчал мистер Кемпбелл. — А спешить нам некуда. К чему нам лишние сплетни и кривотолки?

— Их и так не избежать, — усмехнулся Нейл, крепче сжимая мне руки. — Простите меня, Катриона.

— Вам не за что просить прощения, — изумленно сказала я. — Вы поступали так, как подобает честному человеку…

Нейл покачал головой. Мне казалось, что он хотел сказать мне что-то еще, но не мог найти слов, чтобы выразить свои мысли.

— Все выходит совсем не так, как я хотел, — пылко произнес он. — Теперь все будут перемывать вам косточки и думать о вас плохо… Вы заслуживаете лучшего.

Он замолчал.

— Я ведь уже говорил вам, помните? — с горечью продолжил он минуту спустя. — На острове, на Тарансей, когда я сказал, что никогда не смогу любить вас так, как вы того заслуживаете… — Он еще крепче сжал мои руки, его глаза горели. — Так вот, к черту добрые намерения! Оказывается, я не настолько порядочен, чтобы после всего, что произошло, отпустить вас. Катриона, я видел как сегодня все глазели на вас. Неужели вы думаете, что я позволю другому ухаживать за вами, прикасаться к вам, заниматься с вами любовью?

Его слова вскружили мне голову. Желание, растворенное в его глазах, лишало меня здравомыслия.

— Нейл… — Заговорила я, хотя не знала, что сказать дальше. Он поцеловал меня, и слова стали не нужны.

Я не могла и не хотела противиться ему. Я думала о том, как мы поженимся, и о страсти, какая овладеет нами на брачном ложе. Ноги подкашивались от нахлынувшего вожделения. Я постаралась забыть о том, что он меня не любит, и от этих мыслей я почувствовала слабость, Тот факт, что он не любит меня, я запихала на самые задворки сознания. По наивности своей я начала верить — надеяться, — что со временем он полюбит меня и мы с ним будем жить долго и счастливо в Глен-Клэр.

— Я никому вас не отдам, Катриона, — прошептал Нейл.

Его голос звучал очень уверенно, а горевший в глазах собственнический огонь заставил меня притихнуть. Хотя я и сама бывала упряма как ослица, Нейлу упрямства тоже было не занимать. Я понимала: если уж он решил не отпускать меня, то он так и поступит, пусть даже и не любя. Он прижался губами к моей ладони и быстро зашагал прочь по коридору.

Отступать было уже поздно.

Неделю спустя я оказалась в Эплкроссе, в знакомом кабинете мистера Кемпбелла, в котором ничего не изменилось с прошлого раза. Так же пахло плесенью и пылью. Неудобный диван был, как всегда, неудобен. А мистер Кемпбелл смотрел на меня с прежней озабоченностью во взгляде, словно он ни на минуту не переставал за меня волноваться.

— Как же я виноват перед тобой, — промолвил он с горьким раскаянием в голосе. — Ведь я знал правду о твоем наследстве, но твой батюшка просил меня хранить тайну. Он не сомневался, что его брат поступит по совести и отдаст тебе Глен-Клэр. — Крестный покачал головой. — Дэвид… твой отец… всегда видел во всех только лучшее.

— Но что произошло между ними, сэр? — спросила я, склонившись ближе к нему, в нетерпении узнать наконец правду. — Почему они стали чужими друг другу? Они поссорились из-за Глен-Клэр?

Мистер Кемпбелл встал и прошагал к окну. Взгляд его светло-голубых глаз был устремлен на далекие горы, исчезающие в легком розоватом тумане осеннего заката.

— Дэвида не интересовало поместье. Он хотел стать ученым. Он поехал в Эдинбург, встретил твою маму и осел здесь… — Он вздохнул, передернув плечами. — Он попросил Эбенезера присматривать за имением в его отсутствие, и тот с радостью согласился. В отличие от Дэвида он любил эту землю, любил Глен-Клэр.

Я нахмурилась, пытаясь представить себе времена, в которые дядя Эбенезер с таким же трепетом, как и я, думал о Глен-Клэр.

— Дядя совершенно развалил хозяйство, — возразила я. — Почему? Как он мог допустить подобное?

— Спустя какое-то время Эбенезер приехал к Дэвиду и просил передать Глен-Клэр ему в собственность, — сказал мистер Кемпбелл. — Он говорил, что всю жизнь заботился об имении и будет только справедливо передать Глен-Клэр ему за труды. Поскольку Глен-Клэр майоратом не являлся, твой отец мог передать имение своему брату, если бы того пожелал. — Мистер Кемпбелл вздохнул. — Тогда я немного сочувствовал положению Эбенезера Бэлфура, — признался он. — Дэвида почти ничего не интересовало, кроме книг — и, конечно, его семьи. — Он устало улыбнулся. — Эбенезер работал не покладая рук, стремясь к тому, чтобы имение приносило прибыль. И все же ему предстояло остаться ни с чем, Дэвид отказался отдать ему Глен-Клэр, объяснив, что имение станет твоим приданым.

Мое сердце сжалось от боли, сожаления и понимания. Мне стали ясны намерения папы и причины, по которым дядя Эбенезер меня возненавидел. Он знал: когда-нибудь я заберу у него все, над чем он работал.

— Они страшно поссорились, — продолжал мистер Кемпбелл. — Эбенезер поклялся, что палец о палец не ударит ради человека, который намерен лишить его куска хлеба. После того дня он больше ни разу не разговаривал с твоим отцом, а Глен-Клэр довел до разорения. — Крестный повернулся и посмотрел на меня. — И наконец, совсем обезумев от горечи, он попытался убить тебя.

В кабинете воцарилась тишина. Я вдыхала знакомые запахи пыли и старых книг, пытаясь успокоиться. Я думала о дяде Эбенезере, о его надеждах, которым не суждено было осуществиться. Мне стало жаль его.

— Если бы мы с твоим отцом поговорили с тобой откровенно, ничего бы не случилось. — Мистер Кемпбелл вернулся к своему столу и запечатал письмо, давно дожидавшееся его там. — Твое похищение и кораблекрушение, Катриона… ужас, просто ужас! И вот ты обязана выйти замуж за мистера Синклара. — Он покачал головой, и на мгновение мне показалось, что и мое замужество он сочтет «ужасным».

— Что же плохого в замужестве? — спросила я, желая его развеселить. Видно, осознание вины и самобичевание были в нем очень сильны.

— Хм. — Мистер Кемпбелл явно колебался. — Если джентльмен обладает репутацией дамского угодника, как мистер Синклар, невольно усомнишься в его способности быть верным супругом, Катриона. Как бы то ни было… — он снова взял письмо, — мистер Синклар с величайшим почтением написал мне и выразил искреннее сожаление по поводу того, что не смог сопровождать тебя сюда, чтобы встретиться со мной лично и официально попросить у меня твоей руки.

Он снова встал и прошествовал к окну. Мне редко доводилось видеть мистера Кемпбелла таким беспокойным. Его состояние оказалось очень заразительным. Ноябрьское солнце серебрило ветви старых яблонь в саду пастырского дома и играло на волнах далекого моря. Мне очень хотелось выйти на улицу. С тех пор как я вернулась с острова Тарансей, мне было невероятно трудно находиться в четырех стенах, в нормальном доме, Я чувствовала себя непривычно скованной. И я ужасно скучала но Нейлу.

Мы расстались в Гэрлохе, откуда я в карете отправилась в Эплкросс. Нейл же должен был отправиться на военно-морскую базу в Лохинвере. Я знала, что он не может не ехать. Он был обязан сообщить обо всем, что с ним случилось во время слежки за шпионской сетью, и обо всем, что последовало за нашим похищением и кораблекрушением. Доложившись начальству, он должен будет нанести визит лорду Страсконану и поставить в известность дядю о нашей свадьбе. Словом, у Нейла нашлась тысяча и одна причина, по которым он не мог остаться со мной именно в тот момент, когда я больше всего в нем нуждалась.

Я внушала себе, что не обижаюсь на него и с удовольствием поеду в Эплкросс одна, но понимала, что это неправда. Я ужасно ревновала его и к военно-морскому флоту, и к его родне. В минуты, когда мне было особенно грустно, и одиноко, внутренний голос нашептывал: Нейл может и не вернуться ко мне, если лорд Страсконан настроит его против нашей свадьбы. Я ненавидела свой внутренний голос и старалась его не слушать, но он никогда не оставлял меня в покое.

Перед тем как мы расстались, Нейл обещал, что через три недели он приедет ко мне в Эплкросс и мы поженимся. Он послал весточку в Эплкросс, и миссис Кемпбелл выехала в Гэрлох, чтобы встретить меня и сопроводить домой на заключительном этапе моего путешествия. Такая заботливость показалась мне чрезмерной, но я не собиралась спорить. Я поняла: уж если Нейл решил соблюдать приличия, он будет строже священника шотландской методистской церкви.

Вспомнив наше расставание, я вздохнула. Мы простились во дворе таверны «Орел» в Гэрлохе. Наверное, вы не удивитесь, узнав, что я отказалась брать экипаж из «Пяти колоколов». День был серенький, дождливый. Мы стояли под протекающим навесом, и Нейл прижал меня к себе. Капли дождя стекали по его лицу, а от куртки пахло мокрой шерстью. Это было неромантично, но мне все равно хотелось стоять там вечно.

— Я не хочу покидать тебя. — Его голос звучал очень проникновенно. — Катриона, Любовь моя, маленькая кошечка…

Он говорил мягко, на гэльском наречии, и мое сердце подскочило при звуках его речи, поскольку он нечасто сбрасывал личину цивилизованного военного и обнажал сущность страстного горца. Я погладила его по мокрой щеке, и он прильнул ко мне жарким поцелуем, уже не сдерживая желания. Его губы хранили вкус дождя и соли. Меня накрыло и оглушило волной любви и желания. Наверное, он мог бы заняться со мной любовью прямо здесь и сейчас, без малейшего протеста с моей стороны, но моя спутница, видя, как оборачивается дело, подошла к нам, громко прокашлявшись, и практически вырвала меня из его рук. Наверное, она рассказала мистеру Кемпбеллу о том, что случилось, рассказ жены лишь подтвердил подозрения мистера Кемпбелла относительно Нейла.