Но на Рамиза не действовали никакие доводы.

— Вы поступили хуже. Вы заставили меня поступиться честью. Вы отдались мне. Кинулись на меня в надежде, что я уступлю, и я поддался. Нисколько не сомневаюсь, что теперь последует обвинение, что я вас обесчестил — это даст вашему отцу моральное преимущество, которым он с радостью воспользуется.

Силия в полном шоке посмотрела ему в глаза:

— А я думала, что вы меня знаете. Что понимаете меня. И думала, что сама вас понимаю. Но очевидно, что нет. Я скорее умру, чем поступлю, как вы говорите.

— Я и не ждал, что вы признаетесь. Я лишь хотел сообщить, что мне все известно. И это я скорее умру, чем позволю вам воспользоваться полученным от меня преимуществом. Никакого договора не будет. Никогда. Убирайтесь с глаз моих вон!

Он оттолкнул Силию так сильно, что она едва устояла на ногах.

— Рамиз, пожалуйста, не делайте этого. Прошу вас!

— Я вам все сказал. Все дела я с вами со всеми закончил. Завтра вы покинете Балирму, и вас будут сопровождать мои люди — я хочу точно знать, что вы покинули пределы моей страны. Я больше не хочу вас видеть и слышать. Никогда.

Дверь гарема с грохотом за ним захлопнулась. Он ушел. Силия рухнула на землю, закрыв лицо руками. Леди София и Кассандра бросились к ней, помогли подняться и отвели в гостиную. Усадили на диван и накинули на плечи бархатное покрывало.

— Все будет хорошо, — обнимая сестру, проговорила Кэсси и выразительно глянула на тетю.

Почти забыв о присутствии родных, Силия завернулась в мягкую ткань покрывала. Хорошо для нее уже никогда не будет. Что бы она ни сказала, это уже не имеет никакого значения. Рамиз ее презирает. Все кончено.

Глава 14

— Отпустите меня туда! Сейчас же! Немедленно откройте, я сказал!

Силия приподняла голову с подушки и прислушалась.

— Откройте! Черт возьми, там мои дочери! Да вы, наконец, откроете?!

— Папа? — Силия слезла с дивана и, спотыкаясь, вышла во внутренний двор. Кэсси и тетушка София в испуге таращились на закрытую дверь гарема. — Мне кажется, я слышала голос отца.

— Мы не можем открыть дверь, — сообщила Кэсси. — С этой стороны нет даже ручки.

— Откройте! — на арабском языке крикнула Силия стражникам. — Это мой отец.

Дверь тут же распахнулась, на пороге появились рассерженный лорд Генри и красный, как пион, Перегрин. Стражники-евнухи выхватили ятаганы и преградили им путь.

— Бога ради, Силия, прикажи им впустить нас! — громко и раздраженно заявил лорд Генри.

— Это гарем, папа. Из мужчин сюда допускают только самого шейха. Почему ты просто не послал за мной?

— Я так бы и сделал, если бы кто-нибудь хоть слово понял из того, что я говорил.

— Но где же Рамиз?

— Если ты имеешь в виду принца — понятия не имею. Вчера за ужином он так и не появился, и утром я его тоже не видел. Мы потратили столько времени, чтобы отыскать вас здесь. Почти час блуждали. Никогда не видел столько дворов и коридоров. Этот дворец — настоящий лабиринт.

Силия негромко произнесла по-арабски несколько слов стражникам и жестом показала на отца. Те неохотно убрали свои ятаганы.

— Я пообещала, что мы не будем закрывать двери и останемся во дворе, так, чтобы они могли нас видеть, — пояснила Силия и пригласила отца войти.

Перегрин явно предпочел бы оставаться снаружи, но вынужден был войти.

Лорд Генри с интересом оглядел дворик.

— Значит, это и есть гарем. А где остальные женщины?

— Здесь больше никого нет. Принц Рамиз не женат. А что случилось, папа? Ты выглядишь сердитым.

— Я действительно чертовски рассержен, — сказал лорд Генри, бросая уничтожающий взгляд на Перегрина. — Подойди же ко мне, Силия. Дай на тебя посмотреть.

Он оглядел дочь с ног до головы: зеленый батистовый кафтан, по спине ниспадают длинные медно-рыжие волосы, слегка растрепанные после сна. Силия обняла отца за шею, стремясь прекратить этот смотр. Она отлично сознавала, что плохо выглядит. После ужасного разговора с Рамизом и бессонной ночи у нее под глазами образовались темные тени.

— Как приятно тебя видеть, отец! Жаль, что тебе пришлось проделать весь этот путь.

— Да, но вышло все-таки так, как я и предвидел.

Во всяком случае, на мой взгляд, — он снова бросил на Перегрина негодующий взгляд, — пока этот проклятый дурак не сообщил, что они с идиотом Винчестером умудрились состряпать.

— Лорд Армстронг, уверяю вас, я был лишь простым нарочным, — встрял Перегрин. — У меня и в мыслях не было… Я бы никогда… — Он осекся и умоляюще глянул на Силию. — Леди Силия, пожалуйста, скажите вашему отцу, как все было.

— Давайте сначала устроимся поудобнее, — устало сказала Силия.

Она хлопнула в ладоши, вызывая Адилу и Фатиму, и попросила принести для гостей несколько небольших кушеток — к явному облегчению Перегрина, леди Софии и лорда Генри. Силия и Кэсси уселись на полу на подушках, прислонившись спиной к фонтану. Кэсси уже красовалась в восточном наряде сестры, но все еще в корсете.

Служанки подали кофе и удалились. Силия сделала глубокий вдох и рассказала, как в действительности происходил разговор с Перегрином.

— Уверяю тебя, отец, мистер Финчли-Берк выражал свою просьбу очень осторожно и сам тяготился своим поручением. Признаю, в первый момент я хотела сообщить какие-нибудь сведения, которые я здесь узнала — узнала просто по причине своего присутствия, а не за счет каких-то уловок, — но после отъезда Перегрина я поняла, что не смогу. Лорд Винчестер может считать, что это моя святая обязанность как подданной своей страны, но пока я — гостья шейха аль-Муханна и не могу нанести оскорбление таким предательством ему и А-Кадизу. Если бы я так поступила, то предала бы и свою страну, а не услужила ей, ведь правда?

— Совершенно верно, совершенно верно, — подтвердил лорд Генри. — Хорошо сказано, дочка. Если бы старый Винчестер со мной посоветовался, я бы сказал ему то же самое. Пусть меня назовут старомодным, но дипломатия — занятие благородное. Я никогда не опушусь до таких грязных методов. У Британии есть достаточно возможностей и без таких низостей.

— Да, папа. Я только жалею, что не сказала этого тогда мистеру Финчли-Берку, — призналась Силия со стыдом.

— Можно спросить, почему ты ему не сказала?

Силия покраснела, но не отвела глаз.

— Я обрадовалась, что могу пока не уезжать. Я хотела остаться. Я, правда, не сказала этого мистеру Финчли-Берку, но полагаю, он догадался. — Она повернулась к Перегрину. — Вы ведь догадались?

Тот согласно кивнул.

— Но почему ты хотела остаться? — Лорд Генри посмотрел на дочь новым взглядом, словно впервые заметив ее распушенные волосы и восточный наряд. Он прищурился. — И почему ты так одета? — Он обеспокоенно глянул на свою сестру. — София?

Леди София выглядела непривычно смущенной. Она в свою очередь бросила предупреждающий взгляд на Перегрина.

— Генри, если ты закончил разговор с мистером Финчли-Берком…

Перегрин с огромным облегчением поднялся на ноги, но лорд Генри жестом остановил его.

— Это он заварил всю кашу. Чертов идиот прошлым вечером признался во всем этому парню Акилу, — так что пусть остается и послушает. Нам надо исправить положение, но я не могу ничего сделать, пока не выясню все факты.

Лорд Генри поднялся на ноги и опустил руку в фонтан, словно проверяя температуру воды. Через несколько минут он вернулся на свое место и взглянул на свою сестру:

— Рассказывайте! Что здесь происходит?

— Ничего не происходит, — поспешно заверила его Силия. — Просто я и Рамиз… то есть шейх аль-Муханна и я… мы…

— Силии кажется, что она влюблена в этого человека, — раздраженно сказала леди София. — Именно поэтому она хотела остаться.

— Влюблена! В шейха! Силия, ты с ума сошла? — Лорд Генри вскочил на ноги и грозно навис над старшей дочерью. — Я надеюсь, очень надеюсь, что ты не выходила за рамки приличий и с ним не уединялась?! — И он увидел, совершенно потрясенный, как лицо Силии залил яркий румянец.

— Генри, боюсь, после вчерашней сцены сомневаться в этом не приходится. Мы с Кассандрой видели все своими глазами, — хмуро сказала леди София.

— Что? Какой сцены? — Лорд Генри совсем растерялся.

— Шейх аль-Муханна вчера вечером приходил сюда — по-видимому, как только узнал о маленькой хитрости генерального консула, — пояснила леди София. Под ее грозным взглядом бедный Перегрин задрожал, как осиновый лист. — Они с Силией говорили наедине, но по… манере разговора было очевидно, что принц Рамиз и твоя дочь — не чужие друг другу люди.

— Господи всемогущий! — Лорд Генри рухнул на стул. — И что же нам теперь делать, спрашивается? Соглашение! — Он в ужасе уставился на Силию. — Вы все понятия не имеете, насколько оно важно! Критически! Эта долгосрочная договоренность критически важна для Англии! И в основе ее лежит до-ве-рие, — отчеканил он, ударяя кулаком по колену. — И вот теперь я обнаруживаю, что принц считает мою дочь шпионкой — вдобавок к тому, что она вела себя как женщина легкого…

— Папа!

— Отец!

— Генри!

— Сэр, я хочу сказать…

Лорд Генри глянул на шокированных окружающих.

— Ну а как, вы думаете, это выглядит, черт возьми?! — в ярости рявкнул он. — Мне что, надо дополнительно пояснять?

— Нет-нет, Генри, — торопливо сказала леди София. — В этом нет необходимости.

Лорд Генри вытер лоб большим носовым платком и тяжко вздохнул. Подобные приступы гнева были ему несвойственны. Более того, именно благодаря собственной уравновешенности и способности сохранять здравомыслие он и достиг таких успехов на дипломатическом поприще. Однако сейчас на него столько всего навалилось: изнуряющее путешествие по морям и пустыням, ужасающая некомпетентность тех, кто был вовлечен в это несчастное дело со шпионажем, и наконец скандальное и в высшей степени странное поведение старшей дочери. Для лорда Генри это было уже слишком.

— Силия, о чем ты только думала? — В его голосе чувствовалась вся тяжесть разочарования.

Силия прикусила губу. Ей безумно хотелось куда-то спрятаться, превратиться в невидимку.

— Я не думала, что это может создать проблему, — натянуто сказала она. Потом, насколько могла, с достоинством поднялась на ноги, отряхнула кафтан и откинула с лица волосы. — Рамиз — благородный человек, и для него нет ничего важнее блага своей страны. Уверена, что несколько небольших объяснений уладят это недоразумение и он снова будет готов обсуждать соглашение по морскому порту. Кроме того, ты, папа, можешь сообщить ему, что случившееся охладило наши с тобой отношения. Вы с ним определенно будете солидарны.

— Напротив, леди Силия. Я был бы очень огорчен, если бы узнал, что из-за меня вы отдалитесь от своих родных. Я знаю, как много они для вас значат, — внезапно раздался голос Рамиза.

Все взгляды обратились на принца, стоявшего в дверном проеме. Одинокая ночь в пустыне охладила его гнев, а вместе со спокойствием вернулся и здравый смысл. Он знал, что Силия никогда не пыталась вытянуть из него какие-либо сведения, но, что куда более важно, в глубине души он чувствовал, что она не стала бы ему лгать.

Желая избавиться от нее, Акил все преувеличил. Чувствуя робкие ростки любви и не зная точно, что испытывает к нему Силия, Рамиз получил удар в самое уязвимое место. Однако с рассветом к нему вновь вернулась уверенность. Он любит ее. Он в этом не сомневался, хотя раньше никогда подобного не испытывал — и знал, что и в будущем не испытает ни к кому другому. Он любит Силию. Она его половинка, а значит, способна на ложь не больше его самого.

Полный надежды, он вернулся во дворец и сразу же отправился в гарем. Рамиз даже не зашел к себе переодеться с дороги. Его гутра и одежда были покрыты пылью, лицо заросло иссиня-черной щетиной, под глазами залегли темные тени.

Подойдя к двери, он увидел, что она открыта, и остановился в проеме. Почти вся сцена происходила на его глазах, он слышал весь разговор. Не обращая ни на кого внимания, он шагнул во двор и пристально посмотрел на Силию.

— Я должен с вами поговорить, — требовательно произнес он и взял ее за руку.

— Сэр, немедленно отпустите мою племянницу! — резко сказала леди София и бросилась к Силии. — Вы и так уже достаточно ей навредили.

Увидев несущуюся ему наперерез остроглазую женщину в сером шелковом платье, чем-то смахивающую на верблюда, Рамиз не дрогнул и только крепче сжал руку Силии.

— Леди София, я полагаю? — надменно произнес он.

— А вы, как я понимаю, шейх аль-Муханна? Не стану кланяться или подавать вам руки, сэр, ибо вы не заслужили подобной любезности. Немедленно отпустите мою племянницу! Она и так уже пострадала из-за вашего внимания.