Нет, вот это, про зубную боль и все такое — еще совершеннее.

— Я люблю, что она ежедневно читает газету.

Оливия поглядела на отца. Тот смотрел на Гарри, как на сумасшедшего.

— Я люблю, что она нетерпима к дуракам.

А ведь это правда, подумала Оливия, глупо улыбаясь. Как хорошо он ее знает!

— Я люблю, что она танцует хуже меня.

Улыбка Оливии увяла, но она вынуждена была признать, что и это тоже правда.

— Я люблю, что она добра к детям и большим собакам.

Что?! Она недоверчиво уставилась на него.

— Я просто предполагаю, — признался он. — Ты похожа именно на такого человека.

Она сжала губы, чтобы не рассмеяться.

— Но больше всего, — сказал Гарри, и хотя он смотрел прямо в лицо отцу Оливии, ей казалось, будто он обращается к ней, — Я люблю ее саму. Я боготворю ее. И ни о чем так не мечтаю, как о возможности стать ее мужем и провести рядом с ней остаток моих дней.

Оливия снова посмотрела вниз, на отца. Он все еще в совершенном ошеломлении пялился на Гарри.

— Отец? — неуверенно спросила она.

— Это чрезвычайно необычно, — ответил лорд Ридланд. Но в голосе его не было гнева, только удивление.

— Я готов отдать за нее жизнь, — добавил Гарри.

— Правда? — спросила она, тихим, взволнованным, полным надежды голосом. — О, Гарри, я…

— Помолчи, — прервал он. — Я говорю с твоим отцом.

— Я согласен, — неожиданно произнес лорд Ридланд.

Рот Оливии распахнулся от возмущения и стал похож на букву «О».

— Потому что он велел мне помолчать?!

Лорд Ридланд повернул к ней голову.

— Это несомненный признак здравого смысла.

— Что?

— И здоровая доза чувства самосохранения, — прибавил Гарри.

— Мне нравится этот парень, — объявил лорд Ридланд.

Неожиданно Оливия услышала, как открывается еще одно окно.

— Что здесь происходит? — Ее мать говорила из гостиной, ровно через три окна от отца. — С кем ты разговариваешь?

— Оливия выходит замуж, дорогая, — ответил лорд Ридланд.

— Доброе утро, мама, — добавила Оливия.

Ее мать заморгала и посмотрела вверх.

— Что-что ты делаешь?

— Кажется, выхожу замуж, — сказала Оливия с довольно глупой улыбкой.

— За меня, — пояснил Гарри.

— О, сэр Гарри, э-э-э… как приятно встретить вас снова. — Леди Ридланд перевела взгляд на него и снова несколько раз моргнула. — Я вас не заметила.

Он изящно поклонился будущей теще.

Леди Ридланд снова сосредоточила внимание на муже.

— Она выходит за него замуж?

Лорд Ридланд кивнул.

— С моего сердечного благословения.

Минуту леди Ридланд обдумывала эту новость, а потом снова повернулась к Гарри.

— Вы получите ее через четыре месяца. — Она взглянула на Оливию. — Нам с тобой предстоит многое спланировать.

— Я думал речь пойдет о чем-то вроде четырех недель, — возразил Гарри.

Леди Ридланд резко обернулась к нему, и указательный палец ее правой руки взметнулся вертикально вверх. Этот жест Оливия тоже неплохо знала. Он означал, что, продолжая спорить, собеседник многим рискует.

— Тебе еще многое предстоит понять, мой мальчик, — заметил лорд Ридланд.

— О! — Воскликнул Гарри и мотнул головой в сторону Оливии. — Не двигайся.

И через секунду уже вернулся с небольшой коробочкой.

— Кольцо, — сказал он, хоть это и так было очевидно. Он открыл коробочку, но Оливия находилась слишком далеко и видела только неясный блеск.

— Ты его видишь? — спросил он.

Она покачала головой.

— Я уверена, оно очаровательное.

Он еще дальше высунул голову из окна и прищурился, измеряя расстояние.

— Ты сумеешь его поймать? — спросил он.

Оливия услышала, как мать поперхнулась, но на этот вопрос существовал только один правильный ответ. Она смерила своего будущего мужа исключительно надменным взглядом и произнесла:

— Если ты сможешь его бросить, я сумею его поймать.

Он рассмеялся. И бросил.

И она не поймала. Нарочно.

«Так лучше», — подумала она, когда они встретились между домами, разыскивая кольцо. Подобающее предложение руки и сердца требует подобающего поцелуя.

Или, как прошептал ей Гарри на виду у обоих ее родителей, скорее неподобающего …

Неподобающего, подумала Оливия, когда их губы соприкоснулись. Определенно, неподобающего.