Джулия Куинн - Невинное развлечение

— Спасибо.

— Вы говорите по-русски? — удивился князь, резко обернувшись к Себастьяну.

— Я знаком только с самыми основами. Я могу сказать «спасибо» на четырнадцати языках, а «пожалуйста» — увы, лишь на двенадцати.

— Правда? — спросила Оливия с гораздо большим интересом, чем у нее вызвало его чтение «Мисс Баттеруорт».

— Я также считаю полезным знать, как сказать «Мне надо выпить», — проговорил Себастьян, обращаясь к князю.

— Да, — одобрительно сказал князь. — По-русски мы говорим: «Я нуждаюсь в напитке».

— Спасибо.

— Нет, правда, — сказала Оливия, хотя никто не обращал на нее внимания. — Мне интересно, на каких языках вы еще можете что-то сказать?

— Кто-нибудь знает, который сейчас час? — вмешался наконец Гарри.

— Часы на каминной полке, — не глядя на него, сказала Оливия. — Мистер Грей, — настаивала она.

— Минуточку, — сказал Себастьян, повернувшись к князю. — Меня заинтересовал ваш слуга. Он ведь не говорит по-английски, не так ли? Как же он мог следить за моим чтением?

Князь и Владимир обменялись несколькими словами на русском, а потом князь снова повернулся к Себастьяну:

— Он сказал, что следил за интонациями вашего голоса.

Себастьян, похоже, был в восторге.

— И он знает несколько слов, — добавил князь.

— Все же, — пробормотал Себастьян.

— Например, португальский, — сказала Оливия. Интересно, кто-нибудь обратит на нее внимание? — Вы, должно быть, научились португальскому во время службы в армии, мистер Грей. А как будет «спасибо» по-португальски?

— Обригадо, — сказал Гарри.

Оливия посмотрела на него с восторгом.

Он пожал плечами:

— Я тоже кое-что выучил.

— Обригадо, — повторила она. — На каком языке, по-вашему, слово «спасибо» звучит совсем уж странно, мистер Грей? — не унималась Оливия.

Подумав мгновение, он сказал:

— Я думаю, на мадьярском. На нем говорят в некоторых областях Венгрии, — пояснил он, увидев ее недоумение. — Но я не сумею его правильно произнести.

— А вы откуда его знаете?

— Понятия не имею.

— Возможно, вы узнали это слово от женщины, — сказал князь. — Постарайтесь вспомнить, и вы поймете, что это была женщина.

Оливия подумала было сказать «мерси», но решила, что это будет выглядеть глупо.

— А что умеете вы? — спросил князь у Гарри.

— Да, Гарри. Что умеешь ты?

Гарри бросил на кузена равнодушный взгляд:

— Боюсь, что я не умею ничего необыкновенного.

У Оливии появилось ощущение, что между кузенами происходит какой-то бессловесный разговор, но у нее не было возможности подумать об этом…

Она размышляла о том, как ей вернуть контроль над собственной гостиной, когда услышала, как кто-то стучит в парадную дверь. Хантли, извинившись, тотчас вышел, чтобы впустить посетителя.

Вернулся он с молодым человеком, которого Оливия никогда не встречала. Хотя… выше среднего роста… темно-каштановые волосы… Он был почти…

— Мистер Эдвард Валентайн, — провозгласил Хантли. — Здесь для того, чтобы встретиться с сэром Гарри Валентайном.

— Эдвард. — Гарри сразу же встал. — Что-то случилось?

— Случилось. — Эдвард озирался, явно чувствуя себя неловко. Он не ожидал, что в комнате будет столько народу. Он протянул Гарри конверт: — Это принесли тебе. Сказали, что срочно.

Гарри взял конверт и положил в карман. Потом он представил брата всем присутствующим, даже служанкам, которые все еще сидели рядком на банкетке.

— Что здесь делает Себастьян? Почему он стоит на столе?

— Развлекаю войска, — ответил Себастьян, отдав честь.

— Себастьян читал нам «Мисс Баттеруорт и безумного барона», — пояснил Гарри.

— О! Я читал эту книгу. — На лице Эдварда наконец появились хоть какие-то эмоции.

— Она тебе понравилась? — спросил Себастьян.

— Очень. Здорово написано. Местами растянуто, но сюжет просто фантастический.

Себастьян, похоже, заинтересовался.

— По-настоящему фантастический, или это просто фантазия, воображение?

— Понемногу и того и другого. — Он огляделся. — Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Оливия хотела возразить, но была сражена реакцией Себастьяна, Гарри и князя, которые не возражали.

Интересно, чей же это все-таки дом?

Эдвард взглянул на Оливию. Она отметила, что он совсем не похож на Гарри. Только цвет волос тот же.

— Вы хотите войти, леди Оливия? — спросил он.

До нее дошло, что она все еще стоит в дверях. Все джентльмены сидели, но было похоже, что только что вошедший Эдвард не собирается садиться, пока она стоит.

— На самом деле я думала о том, чтобы пойти в сад, — сказала она и поняла, что никто не возражает против ее отсутствия при чтении. — А может, я сяду.

Она нашла местечко в углу, недалеко от трех служанок, которые посмотрели на нее с некоторым испугом.

— Пожалуйста, останьтесь, — сказала она им. — Не могу же я допустить, чтобы вы пропустили продолжение.

Они поблагодарили ее с такой преданностью, что Оливия не могла себе представить, как она все объяснит матери. Если Себастьян будет каждый день приходить в ее дом, чтобы читать «Мисс Баттеруорт», а служанки будут его слушать, очень многие камины останутся невычищенными.

— Глава вторая, — провозгласил Себастьян.

В гостиной установилась благоговейная тишина, вызвавшая у Оливии весьма непочтительный смешок.

Князь (также, как Владимир и Хантли) бросил на нее недовольный взгляд.

— Извините, — промямлила она, сложив руки на коленях, словно провинившаяся школьница.

Она стала думать о том, как может закончиться книга, в которой столько нелепостей.

«Барон в здравом уме, а безумна Присцилла!

Оспа возвращается. Напряжение растет.

Присцилла оставляет барона и посвящает свою жизнь заботе о почтовых голубях.

Барон съедает голубей.

Барон начинает совершать поступки, которые говорят о том, что он теряет рассудок».

Последнее, конечно, немного слишком, но нет никакой причины, что барон окончательно не сойдет с ума во время своей экспедиции в джунглях, где его захватывает племя каннибалов.

Такое может случиться.

Оливия посмотрела на Гарри, пытаясь понять, что он обо всем этом думает. Но он, видимо, отвлекся. Он явно о чем-то думал, а не слушал Себастьяна. А его пальцы барабанили по подлокотнику дивана — верный признак того, что его мысли блуждают где-то далеко.

Может быть, он думает о их поцелуе? Нет, наверное. Было непохоже, чтобы он пребывал в блаженном состоянии.

Боже мой, она уже начинает выражаться как Присцилла Баттеруорт.

Прослушав несколько страниц главы второй, Гарри решил, что будет не слишком невежливым, если он извинится и уйдет, чтобы прочитать письмо, которое принес Эдвард. Оно наверняка было прислано из военного министерства. Перед тем как уйти, он взглянул на Оливию, но она сидела, уставившись в какую-то точку на противоположной стене, видимо, погруженная в собственные мысли.

Ее губы шевелились.

Эдвард, похоже, чувствовал себя хорошо. Он сидел в противоположном от князя углу гостиной и с улыбкой наблюдал за Себастьяном. Гарри еще никогда не видел такой улыбки на лице брата. Он даже засмеялся, когда Себастьян удачно спародировал голос какого-то неприятного персонажа. Гарри никогда не слышал, как его брат смеется.

Еще в холле Гарри открыл конверт и достал лист бумаги. Оказалось, что князя уже не подозревают в подрывной деятельности. Гарри предписывалось прекратить выполнение своего задания. Объяснения тому, что князь больше не интересует военное министерство, не было. Ничего не говорилось и о том, почему министерство пришло к такому решению. Просто приказали прекратить наблюдение. Ни тебе пожалуйста, ни спасибо.

Ни на одном из языков.

Гарри покачал головой. Неужели никто не мог это вычислить, прежде чем поручать ему такое смехотворное задание? Поэтому-то он и предпочитал заниматься переводами. А такие задания сводили его с ума.

— Гарри?

Оливия выскользнула из гостиной и направилась к нему с обеспокоенным видом.

— Надеюсь, новости не слишком плохие? — спросила она.

— Нет. Просто неожиданные. — Он сложил бумагу и положил обратно в карман. Он уничтожит ее потом, когда будет дома.

— Мне надо было уйти. — Ему показалось, что она сдерживает улыбку. Она кивнула в сторону открытой двери гостиной, из которой доносились обрывки из «Мисс Баттеруорт».

— Себастьян плохо читает, да? — спросил он.

— Нет. На самом деле очень даже хорошо. В этом-то и проблема. Книга очень плохая, но почему-то никто этого не понимает. Они все смотрят на него, будто он Эдмунд Кин, играющий Гамлета. Я больше не могла притворяться.

— Как вы вообще смогли выдержать так долго?

— А князь, — добавила она, покачав головой в недоумении, — он слушает, словно зачарованный. Просто не верится. Никогда бы не подумала, что ему нравится такая литература.

«Князь…» — подумал Гарри с облегчением. Ему больше не придется иметь дело с этим негодяем. Не надо будет следить за ним, разговаривать… Жизнь вернется в прежнее русло, и это будет прекрасно.

Только вот…

Оливия…

Он смотрел, как она на цыпочках подошла к двери и заглянула в гостиную. Ее движения были немного заторможенными, и на мгновение ему показалось, что она может споткнуться. Нет, она не была неуклюжей. Но она двигалась как-то по-особенному, и он понял, что мог бы наблюдать за ней часами. Просто сидеть и смотреть, как ее руки выполняют обычные земные дела, и восхищаться игрой эмоций на ее лице — каждым движением бровей, губ и глаз.

Она была так очаровательна, что у него защемило сердце.

Про себя он отметил, что не будет прибегать к сравнениям, заимствованным из поэзии.

— О! — вдруг воскликнула она и заглянула чуть дальше.

— Для человека, которому все это не интересно, вы слишком любопытны, — пробормотал он ей на ухо.

Она оттолкнула его и шепотом велела ему помолчать.

— Что происходит? — спросил он.

На ее лице появилось выражение восторга.

— Ваш кузен разыгрывает сцену смерти. А ваш брат тоже забрался на стол.

— Эдвард? — засомневался Гарри.

Она кивнула и опять заглянула в комнату.

— Я не могу понять, кто кого убивает… О! Эдвард мертв.

Быстро же это произошло.

— Погодите… — Она вытянула шею. — Нет, он не мертв. Извините. — Она обернулась и улыбнулась ему.

У него окончательно зашлось сердце.

— Он довольно хорошо все изобразил, — пробормотала она. — Думаю, он подражает вашему кузену.

Ему захотелось ее поцеловать.

— Он схватился за сердце, — она схватилась за свое, — застонал, а потом содрогнулся в последний раз и все кончилось.

Он должен поцеловать ее. Немедленно.

— А что там за комната? — спросил он, указав на какую-то дверь.

— Кабинет моего отца. А что?

— А за этой дверью?

— Музыкальная комната. Мы никогда ею не пользуемся.

— Он схватил ее за руку.

Сейчас они ею воспользуются.

Не успела Оливия опомниться, как она оказалась в небольшой музыкальной комнате Радленд-Хауса, и дверь за ней закрылась. После этого ей удалось произнести лишь первое слово в фразе «Что вы делаете?», как стало совершенно ясно, что именно он делает.

Он прислонил ее к стене, запустил руки в ее волосы и стал целовать. Страстно, исступленно.

— Гарри! — только успевала она восклицать между поцелуями.

— Я ничего не могу с собой поделать, — сказал он наконец у самых ее губ, и голос у него был счастливый.

Она тоже была счастлива. И даже более чем.

— Ты там стояла, — сказал он, просунув руку ей за спину. — Ты стояла, а я думал только о том, что должен тебя поцеловать. Вот и все.

«Забудь о цветистых выражениях влюбленного в мисс Баттеруорт барона». Таких романтичных слов она в жизни своей не слышала.

— Как прекрасно, что ты существуешь на свете. — Его голос прозвучал глухо от сдерживаемого желания. — Ты мне так нужна.

Нет, пожалуй, вот эти слова были самыми романтичными.

А потом он прошептал ей что-то на ухо. Что-то насчет ее губ и рук, жара ее тела, и ей пришлось задаться вопросом — не эти ли слова были самыми романтичными из всех.

Мужчины и прежде ее желали. Некоторые даже утверждали, что любят ее. Но сейчас… сейчас все было по-другому. В его теле, в его дыхании, в пульсе сердца была страсть. Он хотел ее. Она была ему нужна. Этого нельзя было ни выразить словами, ни объяснить. Но она это чувствовала где-то глубоко в себе.