Рэдклифф - Невинные сердца

Остаток утра Джесси провела в делах под временным навесом рядом с помостами для торгов, где она зарегистрировала своих лошадей и расплатилась со своими работниками. Она прекрасно знала, что большую часть заработка они спустят в течение следующей недели. Когда деньги кончатся, почти все из них по одиночке вернутся на ранчо, чтобы наняться на работу еще на год. А горстка остальных, поддавшихся охоте к перемене мест, захочет проверить, что там за следующим горным хребтом. Те, кто покидал город, почти никогда не возвращались обратно.

Жизнь на границе была не сахар, так что Джесси не устраивала своим людям разносов за развлечения. Ей и самой нравилось играть в карты, причем чаще всего выигрыш доставался ей. Ни для кого не было секретом, что в салуне можно было найти не только игорные столы и хороший виски. Все городские жители знали, что "развеселые" девицы, которые жили на верхнем этаже гостиницы, зарабатывали себе на жизнь, приголубливая ковбоев. Джесси считала, что это ремесло лишь помогало женщинам выжить. Она принимала это как само собой разумеющееся, никого не порицая, так же, как мужчины принимали ее в своем кругу.

– Не спусти все за один вечер. Сэм, – предупредила она своего ведущего погонщика, протягивая ему чек.

– Да что вы, мэм! – воскликнул он, немножко робко глядя на хозяйку.

– И проследи, чтобы парни не наломали дров на неделе. Я не хочу, чтобы весь город судачил, что ребята с ранчо Форбсов совсем удержу не знают.

– Обязательно прослежу, мисс Джесси, – пылко пообещал здоровяк Сэм. В их команде было несколько пришлых ковбоев, но основной костяк проработал с Джесси Форбс уже не одну ярмарку, и все они гордились тем, что работают у нее. Она была справедливой и платила по высшему разряду. А ее способность бросать лассо и скакать верхом наравне с лучшими из них снискали ей уважение и преданность.

Джесси отодвинула стул от расшатанного деревянного стола и стала собирать свою бухгалтерию.

– Можешь передать ребятам, что эта неделя в их распоряжении, но я рассчитываю, что мы все вместе уедем отсюда в следующий понедельник.

– Они будут рады это услышать, мэм, – усмехнулся Сэм. – Между ярмарками проходит целая пропасть времени.

– Знаю, Сэм, знаю. – Джесси устало провела рукой лицу. – Зато у нас отличные лошади, нам есть что показать, и я очень довольна всеми вами.

Сэм покраснел, довольный похвалой. Он приподнял шляпу и развернулся, чтобы уйти, чуть не налетев на Кейт.

– Простите, мисс, – извинился ковбой и ушел.

– Я слишком рано? – спросила Кейт, подходя к столу улыбкой.

– Нет, я как раз только что закончила с делами, ответила Джесси, улыбаясь в ответ. Она сложила бумаги, убрала их в седельную сумку и снова удрученно потерла лицо.

– Но будет здорово, если ты дашь мне чуточку времени, потому что мне нужно помыться. Сейчас я чувствую себя такой же заезженной, как какая-нибудь одна из моих лошадей. До Кейт не сразу дошел смысл этого выражения, но когда она посмотрела на Джесси повнимательнее, ей стало все ясно. Джесси была вся в пыли после перегона лошадей, а под ее темно-голубыми глазами залегли тени. Она была явно измотана. – Ты давно спала в нормальной постели? – спросила Кейт. Джесси пожала плечами.

– На то, чтобы перегнать лошадей с высокогорья, где они зимуют, а потом дают приплод по весне, уходит добрая часть месяца. Всегда кто-то отобьется от стада и затеряется в каком-нибудь каньоне. Так что мне нужны все свободные руки на ранчо, чтобы собрать и перегнать стадо. В эту пору мало кому из нас доводится спать несколько часов подряд.

– Мы можем встретиться в другой раз, – предложила Кейт, пытаясь скрыть разочарование. Она очень спешила, когда помогала матери с готовкой, чтобы потом быть свободной и провести остаток дня с Джесси.

– О нет, – рассмеялась Джесси. – Разве я могу валяться в постели, когда может наклюнуться сделка, или… когда можно прогуляться просто так, для удовольствия, – смущенно закончила она.

Кейт залилась краской, она была ужасно рада, хотя и без видимых на то причин. – Значит, ты остановилась в гостинице?

– Да. Почти все сняли там себе по номеру на неделю, – подтвердила Джесси, и они пошли в центр города. Она взглянула на небо, только сейчас заметив, что день выдался необыкновенно хорошим. Джесси и припомнить не могла, когда еще стояла такая прекрасная погода, впрочем, у нее редко выдавалась свободная минута, чтобы восхищаться погодой. – Я быстро. Где мы встретимся, где тебе удобно?

– Я прогуляюсь с тобой до гостиницы, если ты не против, – ответила Кейт, опасаясь, что Джесси может в конце концов и передумать.

– Буду рада, если ты составишь мне компанию, – тихо сказала Джесси и с удивлением поняла, что это чистая правда. Она уже привыкла подолгу не разговаривать с людьми, за исключением, может быть, Джеда, с которым они обсуждали какие-нибудь проблемы на ранчо. Но мысль о том, чтобы пройтись с Кейт Бичер под теплым послеполуденным солнцем, показалась ей более чем приятной. – Кстати, вы здесь уже обвыклись?

– Пожалуй, не могу сказать, что мы полностью привыкли, – сказала со смехом Кейт. Они шли по направлению к гостинице, которая, судя по обилию людей, прохаживавшихся по улице и толпившихся на широких тротуарах поблизости, явно стала центром городской жизни. Мой отец просто вне себя от радости, но маме все еще тяжело. Какие-то простые вещи, о которых мы раньше даже задумывались, вроде домашней утвари или готовой одежды здесь такая редкость. Ханна Шредер нам очень помогает и мне кажется, что я уже овладеваю необходимыми азами, но это так далеко от того, что я ожидала.

Джесси никогда не думала особо об этих вещах. Жизнь на ранчо была простой. Если какие-то инструменты, другие вещи, они не могли купить, то они делали их сами обходились без них. В другой одежде, кроме той, в которой она работала, Джесси не нуждалась. Дичь в их местах водилась в изобилии, а многие соседи занимались сельским хозяйством, так что у них, Джесси могла покупать продовольствие для себя и своих людей.

– Могу представить, какой глушью кажется тебе место, – задумчиво сказала Джесс.

– Нет, – тихо ответила Кейт. – Здесь я чувствую свободу.

Джесси услышала грустную нотку в голосе девушки и попыталась нарисовать себе другую жизнь, в которой она не могла свободно пойти туда, куда ей хотелось, или самостоятельно принимать решения. Такой вариант ей вообразить-то было трудно.

– Работа здесь никогда не заканчивается, но в итоге ты знаешь, что всего добился сам и никому ничем не обязан. Мне кажется как раз это и привлекает сюда многих. Поэтому, кстати, так много людей оседает здесь, даже когда это кажется глупым.

– Глупым? – недоверчиво переспросила Кейт. – О нет, я так не думаю. Я бы назвала это храбростью. Это смелый и достойный восхищения поступок.

Джесси вдруг ощутила прилив гордости, словно она совершила какой-то подвиг, и всего-то лишь из-за слов этой девушки. А вот это точно глупо. Но все равно, ей понравилось это чувство.

Остаток пути до гостиницы они прошли в приятном молчании. Кейт увидела, как ковбои, толпой или по двое, входили в салун на первом этаже гостиницы и выходили из него, громко приветствуя приятелей, с которыми не виделись месяцами. Многие махали или кричали Джесси, а она, в свою очередь, почти со всеми здоровалась по имени. Из открытых дверей доносились звуки пианино, добавляя веселья в общий гвалт. Кейт направилась к створчатой двери, но Джесси остановила ее, взяв за руку.

– Позади есть лестница, пойдем лучше туда. Тебе не следует быть в таком месте, – пояснила она и повела девушку по узкому переулку между гостиницей и госконторой, где регистрировались земельные сделки.

– А тебе? – спросила Кейт, удивленная покровительственным отношением со стороны Джесси. Вместе с тем, от этого у нее потеплело на душе.

– О, я совсем другое дело. С большинством из этих мужчин я перегоняла лошадей, а со многими еще и в карты играла. Парочку из них мне не раз и не два приходилось отвозить домой. Но никакая леди не захочет зайти в салун. К тому же ярмарка – это немного сумасшедшая пора.

– Понимаю-понимаю, – серьезным тоном заявила Кейт. Джесси уловила легкую насмешку в голосе девушки и заметила, как по ее гладкому лицу промелькнула тень улыбки. – Прости, не хотела читать тебе мораль.

– Это я тебя просто дразню, – рассмеялась Кейт и сжала руку Джесси. – Давай уже поднимемся наверх.

Они поднялись по внешней деревянной лестнице на второй этаж, и пошли по узкому коридору, вдоль которого было по полдюжины дверей с каждой стороны, к комнате Джесси. На неказистой железной койке лежал тонкий матрас, у стены стоял комод, на которой поставили кувшин с тазом, часть пола закрывал старый плетеный ковер. Джесси придвинула единственный в комнате стул к окну, чтобы Кейт могла наблюдать за тем, что происходило на улице.

– Я недолго. Хочу оттереть лицо от пыли и надеть штаны, которые не будут стоять колом, если их снять и поставить.

– Не спеши. – Кейт смотрела, как Джесси отстегнула, тяжелый пистолет, висевший у бедра, и привычный движением положила его на кровать, после чего сняла кожаные чапсы 4, надетые поверх штанов. – Вот это и есть шестизарядник? Джесси посмотрела на девушку, держа одну ногу навесу, чтобы стащить сапог.

– Почти у всех револьверов сейчас по шесть патронов в барабане. Они отличаются калибром пуль. У меня кольт 45-го калибра. Им пользуется вся армия. Этот пистолет еще называют "миротворцем", но я подозреваю, что это шутка такая.

– О, ясно, – сказала Кейт, заметив сарказм в голосе Джесси, когда она упомянула армию. – Я так понимаю, солдат ты не жалуешь. – Даже не могу сказать, нравятся они мне или нет. Просто мне не много действует на нервы, когда правительство посылает солдат, а те не имеют никакого представления ни о том куда их отправили, ни о том, что за люди здесь живут, какие у них традиции, а потом еще бьют себя кулаком в грудь и заявляют, что они – прямо закон и порядок.

Они беспокоят тебя на ранчо? – спросила Кейт. Девушке действительно стало любопытно. Ей никогда не приходило в голову, что люди вроде Джесси, чьи семьи упорным трудом, а зачастую и большой ценой, отвоевали себе жизненное пространство в этом негостеприимном краю, могли испытывать неприязнь к представителям центральной власти, находившейся от них за тридевять земель.

– Порой они утащат какую-нибудь корову, – призналась Джесси. – Я бы им сама с удовольствием дала что-нибудь из провизии, но они, похоже, не считают, что вообще-то нужно спрашивать разрешения.

Наверное, они даже не задумываются об этом, – предположила Кейт. Ей стало обидно за Джесси.

– Мне кажется, мы здесь многое делаем не так, как на Востоке.

Ты когда-нибудь была на Востоке? – Кейт развернула стул от окна, не найдя на улице ничего такого, что могло бы заинтересовать ее сильнее, чем Джесси Форбс. Джесси налила в таз воды и начала свой рассказ.

– Отец говорил, что мама хотела, чтобы я выучилась. – Джесси умыла лицо, потом окунула голову в воду и вслепую потянулась за полотенцем. Вытерев лицо, она продолжила: – Мне очень этого не хотелось, но я должна была уехать, когда мне исполнилось бы семнадцать лет. Отец был непреклонен. – Но ты не уехала? – с интересом спросила Кейт. Джесси слегка напряглась. Она открыла лежавшую на кровати седельную сумку. Вытащила оттуда чистые, хотя и полинявшие штаны из джинсовой ткани и рубашку с вышивкой.

За месяц до того, как я должна была уехать, отец погиб, его затоптали лошади, – тихо сказала Джесси. – Мне пришлось остаться и вести дела на ранчо.

– О, мне так жаль, Джесси. – Услышав в голое женщины печаль, Кейт моментально пожалела, что затронула эту тему и вызвала болезненные воспоминания. – Все в порядке. Такое здесь практически в порядке вещей. Кейт промолчала. Ей было трудно представить, что можно вот так трагически лишиться отца, и она догадывалась насколько это, должно быть, больно. В ту пору Джесси было примерно столько же лет, как ей сейчас, и Кейт восхитилась ее выдержкой, подумав, что она редко встречала более уверенных в себе людей.

Кейт погрузилась в свои мысли, и ее застало врасплох, когда Джесси принялась снимать грязную рубаху и штаны. Невольно у нее вырвался резкий вздох: ее удивила тонкая хлопковая нижняя рубашка, которая была на женщине вместо корсета, и вдобавок испугал большущий синяк на ее левом бедре. – Так ты все-таки ушиблась! – воскликнула Кейт.

От этого неожиданного взрыва эмоций Джесси застыла, наполовину натянув чистые штаны. Проследив за взглядом девушки, она посмотрела на свою ногу.

– Ах, это. Да это разве ушиб для ковбоя? – Фыркнув от смеха, она надела штаны и заправила в них рубашку. – Это всего-то еще один маленький подарок от того самого жеребца.