Джорджетт Хейер - Невинный обман

– Весьма рад оказать вам сию услугу, – тихо произнес Фредди, поднимаясь и ставя на стол пустой бокал.

Шевалье нервно рассмеялся:

– Слов не нахожу. Je n’en suis plus…[96]

– Надеюсь, – сказал Фредди. – У нас и впрямь нет времени на пустую болтовню. Умные люди разговаривают мало.

– Вы позволите, по крайней мере, поблагодарить вас, – с неожиданно появившимся акцентом спросил Камилл.

У Фредди чуть глаза не полезли на лоб от ужаса, когда он на какой-то миг подумал, что шевалье имеет намерение обнять его. К счастью, тот ограничился тем, что крепко пожал ему руку и воскликнул:

– Мой благодетель!

– Нет… Полноте… Кстати, так получилось, что у меня при себе имеется довольно значительная сумма денег. Я думал, она мне понадобится, но обошлось. Прошу вас не стесняться и сказать, нужны ли вам деньги.

– Вы весьма великодушны, – крепко пожимая ему руку, изрек шевалье. – К счастью, и у меня имеется с собой вполне приличная сумма звонкой монетой. – Озорные бесята промелькнули в его глазах. – Думаю, мне негоже держать это втайне от вас. Ваш кузен удостоил меня чести пригласить меня в свое logement[97], имея envie[98] сразиться со мной за карточным столом. Видит бог, он играл неплохо, но я был весьма рассержен, pour raison a moi connue[99], и решил, что никак не должен проиграть ему. C’est du genre comique, n’est-ce pas?[100]

– Немного не так перетасовали карты? Надеюсь, вы не разорили его в пух и в прах. Впрочем, это меня не касается. Уверен, что он выкрутится из любой передряги. Такие, как Джек, нигде не пропадут. Надо нанять фаэтон. Путешествовать в почтовой карете вам будет не с руки. Почтовые кареты ездят только по ночам, как вы, полагаю, уже имели случай убедиться, а отправляться в путь ночью – удовольствие весьма дурного свойства. Кроме того, я вам настоятельно рекомендую уезжать из города немедленно.

– Soyez tranquil![101] Я тотчас же пойду и найму экипаж. За одну ночь нужно добраться до Дувра. Пакетбот[102] отходит оттуда после восьми часов утра. Я никого не боюсь. Мой ангел будет королевой, а я ее рабом.

Фредди тем временем полностью отдался собственным мыслям и, услышав цветастую тираду француза, лишь рассеянно кивнул головой.

А шевалье наконец-то освободил его руку из своих цепких пальцев и принялся нервно ходить из угла в угол, строя планы предстоящего бегства во Францию.

Фредди бесцеремонно прервал его:

– Я привезу к вам мисс Броти. Не стоит ехать за ней к моей сестре. Лучше будет, если вас там никто не увидит. Знаете «Золотой перекресток» на Чаринг-кросс? Вполне приличное заведение, да и здание красивое. Встретимся там через час. Там мы особо не рискуем наткнуться на знакомых. Это вам не «Медведь» на Пикадилли. А теперь я возвращаюсь на Беркли-сквер. Не хочу терять время. Я должен еще уладить одно важное личное дело.

Взяв свою шляпу и трость из черного дерева, мистер Станден резко оборвал очередной поток благодарностей и покинул жилище шевалье.

Снова оказавшись на Беркли-сквер, Фредди застал сестру, вежливо, хотя и без особого энтузиазма, развлекающую мисс Броти в гостиной. По измученному выражению лица одной и испуганному другой джентльмен сразу же понял, что все старания, предпринятые Мэгги ради успокоения гостьи, ни к чему не привели.

Когда Фредди вошел, Оливия вся встрепенулась, прижала руки к высоко вздымающейся груди и воскликнула:

– Сэр, что вам удалось сделать?

– Все. Я отвезу вас к шевалье д’Эвроне. Встречаемся в «Золотом перекрестке». Надеюсь, к ужину вы будете уже в Дувре. Пакетбот на Кале отходит завтра утром.

Столь лаконичное объяснение произвело на обеих женщин ошеломляющее впечатление.

Мэгги, первой сумевшая обрести дар речи, воскликнула:

– Сбежать? Это просто немыслимо, Фредди! Ты, должно быть, сошел с ума!

Оливия же, несколько секунд глядевшая на мистера Стандена в немом восхищении, вогнала его в краску смущения, схватив за руку и принявшись целовать ее.

– Дорогой мистер Станден! – воскликнула она. – Как же мне вас отблагодарить? Вы столь добры ко мне! Я так счастлива!

– Не сомневаюсь, – тихо произнес Фредди, высвобождая свою руку. – Шевалье тоже счастлив. Он с радостью отвезет вас к своей матушке. Я уж постарался вселить в его сердце уверенность. Он сказал что-то насчет того, что вы станете его королевой… точно не помню, но что-то в этом роде…

– Фредди, ей следует знать всю правду! – встряла в разговор Мэгги. – Шевалье не тот, за кого себя выдает.

– Я все знаю, сударыня, – заверила ее Оливия. – Умоляю, отвезите меня поскорее к моему Камиллу!

– Но…

– На минуточку, Мэгги, – сказал Фредди, схватив сестру за руку и потащив к двери. Выведя ее из гостиной, он отпустил Мэгги и сказал тоном, полным порицания: – Перестань все время путаться у меня под ногами. Зачем ставить палки в колеса тогда, когда надо гнать лошадей во всю прыть? Попридержи свой не в меру ретивый язычок, пока он не довел нас до беды.

– Хорошо, Фредди, но я подумала…

– Лучше бы ты вообще не думала. Еще никогда не выходило ничего путного, если ты начинала думать. Мы обязательно попадем в беду, коль станем тебя слушать.

– Странный ты человек! – возмущенно заявила Мэгги. – Подумай, прошу тебя, в какой ситуации окажусь я, если эта ужасная женщина узнает, что я помогла ее дочери сбежать с мужчиной?

– Не узнает. Я скажу мисс Броти, чтобы помалкивала. Когда Скелтон скажет ее матери, что девушки здесь нет, – надо будет не забыть позолотить ему ручку, – следующим она заподозрит шевалье д’Эвроне. На месте она его не обнаружит, узнает, что постоялец расплатился и съехал, по крайней мере надеюсь, что шевалье заплатит. После этого все прояснится. А теперь будь хорошей девочкой, Мэгги, и прошу тебя, не пытайся думать. Лучше займись более полезными делами. У девушки даже ночной сорочки нет. Ты должна дать ей все, что ей может понадобиться, пока она не доберется до Парижа.

– Ты хочешь, чтобы я отдала ей свою одежду?

– И не забудь ночную сорочку… шаль, пожалуй, тоже.

– Если я тебе помогу, обещаешь ли ты никогда не говорить маме, что я имела хоть какое-то отношение к этой авантюре?

– Обещаю все что угодно, – не задумываясь, ответил Фредди.

– Ну, коль скоро ты пообещал, ладно.

Мэгги вернулась в гостиную, чтобы отвести Оливию наверх к себе в спальню.

Прошло немного времени, и мистер Станден, усадив мисс Броти в наемный экипаж, велел извозчику ехать к «Золотому перекрестку», а сам устроился рядом с девушкой. У их ног стоял скромный саквояж, а через руку мисс Броти была перекинута сложенная шаль. Щечки девушки покрывал легкий румянец, глаза ее сверкали, а сама она, казалось, пребывала в весьма мечтательном расположении духа.

Из задумчивости Оливию вывел голос мистера Стандена.

– Простите, я задумалась, – обернувшись в его сторону, произнесла девушка.

– Я просто хотел убедиться, что все в порядке. Надеюсь, моя сестра снабдила вас всем необходимым?

– Да. Ваша сестра была столь любезна, что сама сложила саквояж, ведь я очень разнервничалась и у меня все валилось из рук.

– В таком случае готов поспорить на пятьсот фунтов, сестра обязательно что-нибудь забыла.

– Уверена, она ни о чем не позабыла. Только представьте! Она подарила мне такое великолепное платье, чтобы я смогла переодеться в него по прибытии в Париж. Мне трудно его описать! Леди сказала, что мой наряд весь изомнется ко времени, когда мы доберемся до места.

Надежда блеснула во взгляде мистера Стандена.

– Лиловое? – спросил он.

– Нет, оно не лиловое, а зеленое, из тончайшего батиста.

Джентльмен, тяжело вздохнув, тихо заметил:

– Не следовало надеяться, что она расстанется с лиловым.

Перебрав в уме вещи, которые, по его мнению, необходимы леди в длительном путешествии, мистер Станден спросил:

– А как насчет щетки для волос и гребешка? А зубная щетка?

Мисс Броти вся съежилась:

– Господи! Совершенно позабыла. И что мне делать?

– Остановимся и купим, – предложил Фредди. – Хорошо, что вы сказали мне, кто собирал вас в дорогу. Где вы обычно покупаете подобного рода вещицы?

– Не знаю. По приезде в город мы такого не покупали. Быть может, у Ньютона на Лестер-сквер… только, боюсь, у меня и двух шиллингов в кошельке не наберется. Нет, туда ехать я не осмелюсь. А вдруг случайно повстречаю там маму…

– Я заплачу́, – произнес Фредди, высовывая голову из окошка и давая извозчику новое распоряжение.

– Нет, мистер Станден, вы не должны…

– Должен. Ехать во Францию без зубной щетки не годится. Это мой свадебный подарок.

Оливия не видела ничего страшного в том, чтобы отправиться в путь без зубной щетки, но сердечно принялась благодарить его.

Пока мистер Станден храбро сносил все тяготы покупателя магазина, популярного у разношерстной публики, Оливия забилась в угол экипажа, каждую секунду опасаясь увидеть в окне лицо своей матери. К счастью, ничего страшного не случилось. Вскоре Фредди вернулся с красиво упакованным свертком, и экипаж загрохотал по направлению к Чаринг-кросс.

Здесь, во дворе «Золотого перекрестка», шагая туда-сюда с часами в руке и встревоженным выражением на лице, их поджидал шевалье. Спрятав хронометр обратно в жилетный карман, француз бросился отворять дверцу экипажа.

– Mon ange, ma bien-aimée![103] – воскликнул он.

– Мой Камилл! – вскрикнула девушка, падая из кареты прямо в его объятия.

Мистер Станден, высадившись из старой кареты более традиционным способом, оглядел видавший виды экипаж скептическим взглядом и снизошел до объяснений с кучером:

– Французы… они такие… Никуда не уезжайте, милейший. Вы еще мне понадобитесь. Шевалье, быть может, вы не заметили, но из-за жалюзи на вас уже пялятся двое официантов. Это ваш фаэтон? На вашем месте я немедленно забрался бы в него и отправился бы в путь.

– Друг мой! – воскликнул шевалье, оборачиваясь к Фредди. – Что мне сказать вам? Как я смогу сполна отблагодарить вас?

– Ничего говорить не нужно, – сухо ответил Фредди. – Не стоит терять время. Отплатить же мне просто. Вы меня очень порадуете, если не будете больше показываться в Лондоне.

Шевалье, рассмеявшись, ответил:

– Обещаю. Попрощайтесь за меня с кузиной.

– Мистер Станден! Молю вас, объясните дорогой мисс Чаринг, как все произошло, и скажите ей, что я вовек не забуду ее доброты, – попросила Оливия. – Я всю жизнь буду вам благодарна, мистер Станден.

– Полноте, – увлекая их к фаэтону, сказал Фредди. – Приятно было познакомиться с вами.

Он усадил парочку в экипаж, пожал руку шевалье и помахал им на прощанье, когда лошади двинулись в путь. Затем вернулся к карете, в которой приехал сюда, и сказал кучеру:

– К коллегии юристов гражданского права. И поживее!

Путь от Лондона до прихода преподобного Хью Ретрея в Гарстфилде не был слишком долгим, но времени, потраченного на дорогу, сполна хватило на то, чтобы вконец измотать нервы лорду Долфинтону, доведя их до состояния натянутых канатов, и до предела испытать меру терпения мисс Чаринг. Что бы Китти ни говорила, ей никак не удавалось убедить графа в том, что его мать не гонится за ними по пятам. Когда же плачевное состояние дороги приводило к неизбежным в таком случае задержкам, длящимся иногда до нескольких минут, лорд Долфинтон, казалось, готов был потерять остатки здравомыслия. Чтобы пойти перекусить, пока меняют лошадей, и речи быть не могло. Однако ни Финглас, ни кучер не выказывали ни малейшего удивления по поводу возбужденного нетерпения графа, поэтому Китти рискнула предположить: у Долфи подобного рода странности случаются весьма часто. Проехав пять миль в его обществе, мисс Чаринг сполна осознала правоту мисс Плимсток, заявившей при их первой встрече, что поездка в Гретна-Грин будет для него невыносимым испытанием.

К немалому восхищению Китти, мисс Плимсток всю дорогу сохраняла полное спокойствие. Она разговаривала с лордом Долфинтоном вполне будничным, лишенным каких-либо эмоций голосом, что имело самое благостное влияние на его нервы. Ни разу мисс Плимсток не выказывала ни малейшего признака раздражения. Мисс Чаринг старалась ей подражать, но не единожды ловила себя на том, что в разговоре с Долфи слегка повышает голос.

Гарстфилд, считавшийся весьма богатым и респектабельным приходом, располагался в десяти милях от Арнсайд-хаус. Помимо деревни, жители которой обитали в уютных, живописных домиках, к приходу относились несколько ферм, два поместья, стоявших в стороне от других, и дюжина домов поменьше, в которых обитали мелкопоместные дворяне. Дом священника, чей сад примыкал к церковному кладбищу, представлял собой уютное квадратное строение, расположенное в конце главной улицы деревни. Все в нем, начиная от входной двери, помещавшейся точно между двумя парами подъемных окон, и до цветочных клумб перед фасадом, было аккуратным и симметричным. Выйдя из экипажа, мисс Плимсток вслух выразила восхищение домом, сказав, что в таком мечтала бы провести всю свою жизнь. Это невинное на первый взгляд замечание вызвало очередной приступ беспокойства у его сиятельства.