Софи Джордан - Невинный соблазн

– Обрывается – значит обрывается, – мягким тоном произнес Ник.

– Я не могу…

Лежащая на столешнице рука Ника сжалась с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

– Я подпишу любой документ. Мне ничего не нужно – ни поместий, ни денег, ни титула… в особенности титула.

– Не все так просто, – устало вздохнув, произнес Гримли, с явным беспокойством взирая на большой кулак Ника. – Теперь вы владеете недвижимостью, хотите того или нет. Вы можете продать вашу собственность либо подарить ее, но для этого потребуется оформить кое-какие бумаги. Если дело касается продажи, то вам еще следует найти покупателя. Что касается титула, то тут вы будете вынуждены обратиться в суд. Только суд может официально лишить вас его и Оук-Рана, ибо фамильное гнездо рода передается вместе с титулом.

Ник поднял руки.

– Не хочу. Вам что, недостаточно одного моего отказа?

Сложив ладони на коленях, мистер Гримли неодобрительно поджал губы. Ник явно не оправдал возлагавшихся на него надежд. Впрочем, самого Ника это не заботило. Стряпчий без приглашения вторгся в его жизнь, и Ник не чувствовал себя чем-то обязанным ему.

Гримли нагнулся, чтобы поднять с пола свою кожаную сумку.

– Полагаю, вы пережили сильное потрясение. Я оставлю вас, чтобы вы обо всем хорошенько подумали. Надеюсь, к утру мы сможем более здраво поговорить обо всем.

– Сомневаюсь, – отрезал Ник, зубы которого были столь крепко сцеплены, что челюсти уже болели.

Гримли напялил на голову свою мрачную коричневую шапку из бобрового меха.

– Ладно. Я свяжусь с вами позже. От вас зависит многое. И речь идет не только о собственности – от вашего решения зависит судьба немалого количества людей.

Ник вопросительно приподнял брови.

– Арендаторов и слуг, – объяснил Гримли. – А еще от вашего решения зависит судьба леди Брукшир и ее родни. Они до сих пор живут в Оук-Ране.

– Леди Брукшир?

– Вдова вашего брата, – произнес мистер Гримли так, словно Нику следовало знать это.

Неужели стряпчий до сих пор не понял, Нику безразлична семья сводного брата? Он имеет дело с самой паршивой овцой из тех, что когда-либо выгонялись из стада.

– Я и сам найду выход. До свидания, джентльмены.

– Перед уходом выпейте чего-нибудь горячительного, – в спину ему сказал Мак. – Скажите Фреду за стойкой, он нальет.

Прямая осанка Гримли стала еще прямее. Было видно, что предложенный стаканчик он не примет.

– Чопорный малый, – тихо произнес Мак.

Ник равнодушно передернул плечами. Желваки уже не ходили на его скулах.

Закинув ноги на столешницу, Мак, не теряя времени зря, перешел прямо к делу:

– Николас Колфилд, граф Брукшир! Совсем неплохо! Ты унаследуешь все состояние старого графа. Заслуженное наказание. Ну и ну! У меня в пайщиках – аристократ. Представляю, что будет, когда все узнают. Полагаю, теперь ты заживешь другой жизнью, уже не будешь слоняться в таких местах, как это… Думаю, теперь тебе зазорно будет вести компанию с типами, подобными мне.

Откинувшись на кожаную спинку кресла, Ник сложил руки на поджаром животе и насупился.

– Каким я был, таким и буду. Менять свою жизнь не намерен. Я останусь здесь и продолжу заниматься делом. Неужели ты рассчитывал, будто я все брошу на тебя? – насмешливо приподняв темные брови, спросил Ник. – Кто будет заниматься счетами? Ты даже два к двум правильно прибавить не сможешь. Спустя месяц твоего хозяйствования мы вновь окажемся на улице.

Мак дурашливо прижал руку к груди, изображая приступ сердечной боли.

– Ты поразил меня в самое сердце, приятель. Разве не я подобрал тебя на улице и помог найти себе дело?

Ник приподнял рюмочку на ножке, наполненную бренди, и отсалютовал своему партнеру по бизнесу.

– Отдаю тебе должное, но я был талантливым учеником. Помнишь? Ты не мог да и сейчас не сможешь обыграть меня, даже если от этого будет зависеть твоя жизнь, – ухмыльнувшись, произнес Ник.

– Я всегда остаюсь в выигрыше, – постучав себя по виску, примирительно заявил Мак. – Я сегодня обчистил карманы молодого лорда Дэрринга. Полагаю, теперь смогу приобрести ту скаковую лошадь, на которую недавно положил глаз.

Ник демонстративно закатил глаза.

– Лорд Дэрринг… Этот постный аристократ особыми талантами не блещет. Он по самую макушку погряз в долгах. Я в любое время могу раздеть его догола и выбросить на улицу.

Глаза Мака округлились.

– Понятия не имел, что его дела настолько плохи. Почему ты в таком случае позволяешь ему играть? Мы же здесь не благотворительностью занимаемся, Ник, а денежки заколачиваем.

– Я не хочу портить репутацию нашего заведения, разоряя герцога и его семью. Это плохо для дела. Не волнуйся. Когда представится удобный момент, я взыщу с молодого лорда все сполна.

Мак едва заметно покачал головой.

– Мне следовало знать, что и здесь ты блюдешь свою выгоду. Что ни говори, а филантропией ты не страдаешь.

– Совершенно верно, – поддакнул Ник, посчитав за лучшее не упоминать о странной «сделке», которую он совсем недавно заключил с молодой женой престарелого лорда Бассли.

Маку не стоит знать обо всем… Запала тишина. Ник понимал, что Мак дает ему время еще раз все хорошенько обдумать, прежде чем они вновь примутся обсуждать тему, казалось повисшую в воздухе. Долго ждать не пришлось…

– Как я смогу снова стать частью того мира? – произнес Ник и развел руками. – Сегодня я катаюсь на пони между уроком латинского языка и фехтованием, а на следующий день… – Он оборвал себя на полуслове – прошлое высовывало наружу свою голову отвратительного вида. Старый, кислый привкус, который Ник ненавидел всей душой, наполнил его рот. Ему ничего не нужно от человека, погубившего его мать, и от мира, который позволил этому свершиться.

Ник сделал большой глоток бренди, думая о том, не собираются ли его, чего доброго, надуть. Снизу доносились приглушенные голоса, смех и едва слышное жужжание рулетки. Ник подумал о том, что ему следовало бы спуститься. Сегодня роль радушной хозяйки играла Бесс. Ежели он не спустится, она, чего доброго, осерчает, однако Колфилд был не в том расположении духа, чтобы сейчас общаться с «гостями». Темные тени прошлого, возникшие из небытия, основательно подпортили его настроение.

– Не собираюсь я предъявлять права на наследство.

Мак, качая лежащими на столе каблуками из стороны в сторону, медленно кивнул головой.

– Можешь не предъявлять, – только и сказал он.

Ник понимал – разговор не окончен и то, что он услышит от приятеля, совсем ему не понравится.

– Однако власть в этой стране принадлежит аристократии, – продолжил Мак. – Мы вот пытаемся сейчас получить лицензию на открытие игрового дома по ту сторону реки. Если бы за лицензией обратился граф, ему бы выдали ее в мгновение ока.

Учитывая, что обсуждение со стряпчим вопросов наследства вызвало в его душе столь негативные эмоции, Ник даже представить себе не мог, что сможет когда-либо влезть, что называется, в башмаки отца, какие бы блага это ему не сулило.

– Все, чего я добился и завоевал, добыто моим потом, моей кровью, – стукнув ладонью по столу, заявил Ник.

– Полученное тобой наследство ничуть не умаляет твоих успехов.

– Я ничего не хочу принимать от отца.

Мак почесал затылок.

– Как я понимаю, это не твой отец умер, а твой брат. Это его наследство, а не твоего отца. Твой отец уже давно мертв…

Ник невесело рассмеялся.

– Прошу, уволь меня от необходимости рассказывать тебе, каким был мой братец. Он немногим отличался от своего папаши… – Поднявшись с места, Ник выглянул из окна, осматривая силуэты городских домов на фоне усыпанного звездами неба. Огни Лондона мигали и мерцали в чернильной черноте ночи. – Мне от них ничего не нужно.

– Понимаю… У тебя есть свои демоны, но, как по мне, это самая хорошая месть из всех возможных. Сомневаюсь, что на свете отыщется еще один граф, который в прошлом был карманником или слышал, как урчит от голода у него в животе. Слава Всевышнему! Ты вырос в Уайтчепеле. Когда войдешь в круг пэров, то, возможно, сможешь что-то изменить в лучшую сторону. Господи! Ты станешь членом палаты лордов!

– Я не реформатор, – чуть улыбнувшись, возразил Ник.

– Однако, если захочешь, то станешь им… или, черт побери, нет…

Мак был всего лишь на два года старше Ника, но внешне казался намного старее своего партнера.

– Покажи им всем нос, – взмахнув руками, заявил Мак. – Пускай на всех их великосветских балах тебя сопровождает Бесс.

– А вот это неплохая идея.

Улыбка Ника стала шире, когда он представил, как пышногрудая особа в крикливых нарядах, с густо накрашенным лицом и выкрашенными в медно-красный цвет волосами будет сновать среди представителей аристократии.

– А еще – как быть с арендаторами и людьми, за которых ты теперь несешь ответственность? По-моему, нельзя просто отвернуться от них и сделать вид, будто это тебя не касается.

Улыбка угасла. Ник тяжело вздохнул и оглянулся на Мака через плечо.

– К тому же эта вдова моего сводного брата…

– Как ты с ней собираешься поступить? – вопросительно приподняв брови, поинтересовался Мак.

– Пожалуй, доведется мне поселить вдову где-нибудь в подобающем рангу этой особы месте и содержать до конца ее дней, – молвил Ник и провел пятернями обеих рук по волосам, взъерошив их. – Полагаю, мне следует готовиться в путь.

Мак, усмехнувшись, подался вперед, оторвавшись от спинки кресла.

– Возьмешь меня с собой?

– Обойдусь один.

Ник понятия не имел, что ожидает его в доме, где он появился на свет, но понимал, что бороться с демонами прошлого следует в одиночку.

Мак понимающе кивнул головой, хотя по выражению его лица было видно, что он разочарован.

Встав, Ник опрокинул остатки бренди себе в рот и распрощался с приятелем, радуясь тому, что теперь у него есть возможность побыть в одиночестве. Несмотря на вполне приятельские отношения, Мак все равно не в состоянии понять, насколько предстоящая поездка в дом детства волнует Ника.

Как только Ник переступил порог своей комнаты, он понял, что там еще кто-то есть. Признаться, это ему не понравилось. Сейчас мужчина нуждался в тишине и спокойствии. На кровати кто-то пошевелился. Обнаженная леди Бассли, приподнявшись, замерла, стоя на коленях на его постели. Робкая, полная смущения и надежды улыбка мелькнула на ее губах. Ник оперся плечом о косяк двери. Взгляд его лениво скользил по изгибам тела женщины. Настроение мужчины было из опасных.

– Ты еще здесь? – холодно произнес он.

Красавица кивнула. Льняные волосы спадали на ее пышную грудь.

– Лучше бы ты ушла.

– Я знаю… вы простили его долг… но мне захотелось остаться. Мне хочется хотя бы раз выбрать самой, с кем разделить ложе.

Глаза молодой женщины заволокло поволокой, когда ее взгляд скользнул по его телу.

Оттолкнувшись от косяка двери, Ник широкими, энергичными шагами пересек комнату. Вцепившись пальцами в мягкую кожу ее плеч, мужчина привлек девушку к себе и порывисто поцеловал, таким образом вымещая весь накопившийся за последнее время гнев и раздражение. Он забыл, что недавно давал себе зарок не касаться тела этой особы.

Возможно, в глубине души он тот еще мерзавец…

Поспешно скинув с себя одежду, Ник в обнимку с девушкой опустился на кровать. Движения его были механическими, прикосновения – небрежными. Это станет лишь временным бегством от действительности, непродолжительным отвлечением от окружавшей его пустоты, от вечной ночи, гнездящейся в его сердце.

Когда девушка прижалась к Нику, мужчина почувствовал лишь искорку интереса, проснувшегося в нем. Нельзя ничего чувствовать, если ты подобен пустой раковине. Живой человек должен не только дышать, но чувствовать. Однако минули долгие годы, с тех пор как Ник вообще что-либо ощущал.

– Что еще делает женщина, когда у нее растет живот? – Мередит стояла подбоченившись и озирала детскую комнату, служившую нескольким поколениям Брукширов. Управляя по существу всеми делами в Оук-Ране, она повидала достаточно родов, но лишь теперь поняла, насколько мало знает о том, как ведут себя женщины в положении.

– Ты у меня спрашиваешь? Милая! Я понятия не имею, как нянчиться с детьми… – Тетушка Элеонора настороженно оглядела детскую. Палец едва коснулся уголка колыбельки. Так обычно дотрагиваются до животного, реакцию которого трудно предугадать. А вдруг укусит? – И слава Всевышнему, – отдернув палец от колыбели, промолвила тетушка, содрогнувшись всем телом.

– Но вы же вырастили меня, – возразила Мередит.

Молодая женщина втянула в себя затхлый воздух и направилась к окнам, желая шире распахнуть их.

– Ты была весьма благовоспитанным ребенком и отличалась хорошим поведением. Твой отец не питал снисхождения к тем детям, которые вздорно вели себя. Мне порой казалось, что я воспитываю не обычную девочку, а знатную особу.