— Я очень хорошо играю, — заверила Индия и, помявшись, едва слышно спросила:

— Мне придется все время ходить обнаженной, господин?

— В жару это очень удобно, — хмыкнул дей. — Только из уважения к твоей скромности я разрешил тебе надеть шальвары. Будь ты одна из гаремных женщин, тебя бы такие пустяки не волновали. Разве в Библии не сказано, что человек создан по образу и подобию Божию?

— К моему прискорбию, я как-то не представляю, чтобы Господь походил на тебя, повелитель, — не выдержав, фыркнула Индия и убежала.

Дей опять ухмыльнулся и покачал головой. Да, девушка с характером, самая необычная из тех, кто попадал сюда. Он хорошо знал, что и Баба Гассан, и Азура мечтали о том, чтобы он наконец нашел женщину, которая была бы достойна стать его женой, родила ему детей. Всем невольницам его гарема давали специальный шербет, предотвращающий зачатие, ибо с того момента, как он стал деем, было ясно, что детей могут использовать против него как оружие в беспощадной борьбе за господство над Эль-Синутом. Он жил и правил в жестоком изменчивом мире, где один заговор сменялся другим. Кроме того, власть султана за последнее время сильно ослабла. Все же ничто не мешает ему взять жену. Совсем не обязательно иметь от нее детей. Индия заслуживает большего, чем участь простой рабыни. Она англичанка, как и он сам, хотя о последнем ей пока знать не стоит. До сих пор они говорили по-французски. Кроме того, оба они происходят из знатных семей.

Ее излишнюю гордыню можно легко усмирить. Причина всех ее капризов — молодость и неопытность, и нужно учитывать также, что она всего боится. На самом же деле она наивна и беззащитна — недаром Адриану так легко удалось склонить ее к побегу. Вероятно, хотя Индия не признается, она уже успела пожалеть о своей опрометчивости к тому времени, как Томас Саутвуд изобличил влюбленных. Это спасло ее от позорной необходимости открыто признать свою ошибку. Она скорее всего громко протестовала, но в душе была рада, что судьба уберегла ее от ложного шага. И если отец Индии и до скандала недолюбливал Адриана, то теперь возненавидит, узнав, что по его вине дочь томится в плену.

Дей засмеялся. Представить трудно, что будет, когда они проведают, что девушка попала из огня да в полымя!

Появилась Индия с кафтаном — широким хлопчатобумажным одеянием, белым в синюю полоску. Подбежав к дею, она с такой быстротой натянула на него кафтан, что тот едва успел просунуть руки в широкие рукава.

— Неужели моя нагота так сильно тревожит тебя, Индия, что ты постоянно спешишь ее прикрыть? — лукаво поддел он ее.

— Я не привыкла к подобным вещам, — призналась девушка. — А где шахматная доска? Сейчас принесу.

— В сундуке, что стоит в первой комнате, — отозвался дей. Да, пожалуй, она необычное существо, подумал он. И жена из нее выйдет неплохая. Индия уже научилась выказывать ему на людях почтение, а наедине — обращаться куда свободнее. И притом она поразительно красивое создание, с умопомрачительными тигриными глазами, каких ни у кого на свете нет! Потребуется время, чтобы завоевать ее, хотя она так и не поймет, сколько терпения и хитрости ему понадобится. Но она сама придет к нему, когда примет решение. И только тогда будет по-настоящему счастлива. Настанет день, когда Индия распрощается с прошлой жизнью, но пока она не готова. Еще не готова.

Индия принесла доску с фигурами, вырезанными из красного и белого мрамора, и они уселись на подушки за низким столиком. К удовольствию дея, оказалось, что девушка действительно прекрасно играет. Он с огромным трудом добился победы, и когда произнес» шах и мат «, Индия нахмурилась.

— Где же я ошиблась? — вслух пробормотала она, и Кейнанреис понял, что она действительно сражалась всерьез. Это и удивило, и восхитило его. Гаремные невольницы, разумеется, сразу постарались бы поддаться. Но не эта.

Он показал, где она промахнулась.

— Больше такого не случится, — пообещала Индия и выиграла вторую партию, — а дей — третью. В саду почти стемнело, и цикады со сверчками завели свою бесконечную трескотню. На душе у дея давно не было так покойно и хорошо.

— Пойдем, — с сожалением позвал он наконец и, встав, помог ей подняться.

— Ты голодна? Вечером я привык есть только лепешку с фруктами.

— Сейчас схожу на кухню, — кивнула Индия и упорхнула. Вскоре она вернулась, и дей пригласил ее поужинать в прохладном саду. Когда они доели Виноград, дыню и теплые лепешки, пришел Баба Гассан.

— Я должен показать девушке, Какую приготовить одежду на утро, повелитель, — объявил он.

— Уведи ее. Я хочу побыть в одиночестве, — согласился дей.

— Завтра, — начал евнух, — дей примет главного строителя Эль-Синута. Большой акведук, по которому вода поступает в город с гор, требует починки. Повелитель желает одеться совсем просто.

Баба Гассан привел Индию в просторную комнату, где от стены до стены тянулись серебряные брусья, на которых висели сотни костюмов.

— Здесь хранится нарядная одежда, — показывал евнух, — а, в этом углу — та, что поскромнее. В сундуках из кедрового дерева, обитых медью, лежат шальвары, кушаки и рубашки. Бабуши и сапоги стоят на полках. Драгоценности спрятаны в шкатулке, той, что стоит в его спальне. Ты вскоре увидишь, что его вкусы неприхотливы.

— Но кто содержит эти вещи в чистоте? — недоумевала Индия. — В таком теплом климате одежда быстро пачкается и ее следует менять каждый день, Баба Гассан. Я обязана стирать ее? Предупреждаю, что у меня совсем нет опыта в подобных делах.

— Нет, девушка, — проворчал евнух, — у нас много прачек. — Он показал на круглую тростниковую корзину. — Вечером приноси костюм, который скинет дей, сюда и клади в эту корзину. Слуга отнесет ее прачке. Теперь насчет шкафа, в котором сложена одежда на завтра. Он открывается на две стороны, и открыв вторую дверь, ты окажешься в предбаннике. Перед тем как лечь спать, нужно выбрать одеяние на завтра. От меня узнаешь, какое требуется, парадное или обыденное. Теперь начнем. Что бы ты предпочла?

Безупречный вкус девушки порадовал Бабу Гассана. Хотя главный строитель и уважаемый человек, все же не знатный вельможа.

— Дею не понадобится тюрбан, но в случае необходимости где я смогу его найти? — осведомилась она.

— В этом шкафчике. Неужели ты довольна своей участью и не мечтаешь стать его фавориткой? — не выдержал евнух.

— Довольна? Да я бы вообще все отдала, чтобы оказаться подальше отсюда. Но лучше быть служанкой, чем шлюхой. Жаль только, что приходится показываться на людях полуобнаженной.

— Здесь костюм указывает на занимаемое положение. Ты же совершенно бесправна и принуждена довольствоваться подачками господина.

— На каком языке вы говорите? — заинтересовалась Индия. — Я способная ученица и быстро усвою его, если ты согласишься быть моим наставником. Баба Гассан.

Такая странная просьба немало удивила евнуха.

— Этот язык — арабский. Если дей позволит, сама госпожа Азура станет тебя учить. А теперь пора возвращаться в покои дея. Твоя последняя обязанность перед сном — приготовить и положить на столик салфетки любви. Наш хозяин — мужчина в соку и требует себе женщину каждую ночь.

— Я знаю, как это делается, — снова поразила она Бабу Гассана.

— Но ты девушка! — насилу выговорил он.

— Да, но отец моей матери — Великий Могол Акбар. Она росла в Индии и, вернувшись в Англию, привезла с собой слуг. Когда у меня начались крови, Рохана, одна из служанок мамы, показала, как готовить салфетки любви. Мама всегда утверждала, будто ничто так не портит мужчине удовольствие, как бесстыдное свидетельство прошлых наслаждений.

Евнух кивнул.

— Твоя матушка права, и теперь я понимаю, откуда у тебя миндалевидные глаза! Если говоришь правду, тогда приступай к делу!

Он ушел, а Индия, порывшись в поставцах, нашла серебряный тазик, наполнила его водой, надушенной розовым маслом. Рядом с тазиком лежала стопка аккуратно сложенных салфеток. Взяв с дюжину, она принесла их вместе с тазиком в спальню, поставила у кровати и поспешила в сад. Кейнанреис сидел на том же месте, любуясь луной.

— Господин, — осмелилась прервать девушка его размышления, — мои труды на сегодня закончены. Будут ли еще приказания?

— Отправляйся в гарем и приведи мне Найлу. У нее самые светлые волосы из всех и пышная грудь. Я проведу ночь с ней. Он устремил на Индию непроницаемый взор темных глаз.

— Я должна водить тебе потаскух? — взорвалась девушка.

— Выбирай, что лучше — доставлять их мне либо занять их место, — холодно перебил он. — И не смей их чернить. Они вполне порядочные женщины, гаремные невольницы, всячески почитаемые в моем доме. Не суди о том, чего не понимаешь. Здесь не Англия. Это Эль-Синут. После того как приведешь Найлу, ложись у двери спальни — на случай, если понадобишься ночью.

Индия повернулась и бросилась бежать. Это последняя капля! Какое унижение! Сначала ее заставили весь день ходить полуобнаженной, выкрасили кармином соски; хорошо еще, что окружающие не слишком обращали внимание на ее вид! К тому же пришлось рабски прислуживать надменному дею! Купать его! Кормить! Одевать! А теперь еще и это?! Невыносимо! Но если она откажется, что с ней будет? Он такой непонятный человек: справедлив и добр к тем, кто приходит просить правосудия, но с бездумной жестокостью послал несчастного Адриана на галеры. И хотя Индия совсем не понимала дея, все же быстро усвоила, что тот не потерпит неповиновения.

Отыскав гаремную половину, она вошла и неспешно оглядела женщин. Те намеренно игнорировали ее, считая, что ничтожная рабыня не достойна доброго слова. Четыре женщины из семи оказались полными блондинками. Индия застыла в нерешительности. Но ту», на счастье, появилась Ааура.

— Какую он желает? — шепнула она.

— Найлу, — тихо откликнулась Индия.

— Вон та, с грудями как подушки. Блондинка с волосами почта до пола — Мирма. Лейла всегда заплетает толстую косу, а вон та светленькая — Дива. Рыжую зовут Серай. Высокая брюнетка — Семара, а маленькая — Лиа. Как ты Провела день?

— Было очень интересно. Я многое узнала, — рассмеялась Индия.

— Навести меня, когда будет время. А теперь исполняй волю повелителя.

Индия пересекла зал и остановилась перед Найлой.

— Повелитель желает твоего общества. Следуй за мной, — бесстрастно сообщила она и направилась к выходу. Наложница с трудом встала и с самодовольной улыбкой, вперевалку поспешила за Индией.

— Не беги так. — пожаловалась она минуту спустя. — У меня ноги не такие длинные и тощие, как твои Я женщина хрупкая и изнеженная.

Индия, ничего не ответив, ускорила шаги. Хрупкая и изнеженная? Какая-то простолюдинка?

— Я расскажу дею о твоей грубости! — вскричала Найла. Индия остановилась и обернулась.

— А я передам, что подслушала, как ты оскорбляла его мужское достоинство, — выпалила она в лицо дородной блондинке. — И была так потрясена твоим предательством, что поспешила доложить повелителю. Интересно, что ты имела в виду, когда утверждала, будто его любовное орудие не больше, чем у червя?

— Ты не посмеешь! — охнула Найла; Большие голубые глаза потемнели от страха.

— Бойся оказаться моим врагом, Найла, — предупредила Индия и, ничего больше не сказав, продолжала путь.

— Уверена, что ты знаешь дорогу в спальню, — мило улыбнулась она женщине, останавливаясь перед дверью Найла отшатнулась от девушки и вмиг оказалась в комнате.

— О повелитель! — заливалась она соловьем. — Я прилетела, как только узнала о милости, оказанной мне!

— Индия! Принеси кувшин с шербетом! — велел дей. — Почему не подумала об этом раньше? Поторопись!

Индия вылетела из покоев и побежала темным коридором на кухню. Там никого не оказалось, но на серебряном подносе стояли кувшин и две пиалы. Индия подхватила поднос и зашагала обратно. Дей и его наложница, обнаженные, устроились на постели. Найла сидела меж расставленных ног хозяина, и пока он ласкал ее груди, она медленно и чувственно брала в рот и сосала пальцы его свободной руки. Глаза ее были полузакрыты, лицо превратилось в маску откровенного желания. Индия остановилась, не зная, куда поставить поднос.

Найла положила ладонь дея на свой венерин холм. Пальцы, казалось, зажили собственной жизнью, проникая внутрь любовного грота. Женщина самозабвенно извивалась. Взгляды дея и Индии встретились, и он разглядел и понял смущение и удивление девушки. Она пыталась отвернуться, но не могла себя заставить и краснела от стыда.

— Поставь поднос у постели и ложись, — приказал дей, пожалев наконец Индию.

Жесткий «голос ударил ее как хлыстом, вывел из оцепенения, и девушка, едва не споткнувшись, запутавшись в собственных ногах, почти вылетела из спальни, чтобы уйти подальше от будоражащей, донельзя возбуждающей сцены, свидетельницей которой стала. Сердце, казалось, выскакивало из груди, ноги подкашивались. Она метнулась к шкафчику, вынула тюфяк и, заметив узкую подушку-валик, прихватила и его. Наконец-то можно забыться!