– Конечно, – сказала я и заказала услуги в номер, тихо открыла стеклянные двери и

вышла на мраморные плитки на полу веранды. – Хочешь сесть в кресло или на мешок

чудес? – спросила я.

– Я в кресле, – сказала она, и я устроилась на ярко–оранжевом кресле–мешке

размером с Фольксваген Жук.

Мы сидели минуту в тишине, притворялись, что любуемся видом, а потом я сказала:

– Что ты хочешь знать?

Она кашлянула.

– Аллен сказал не давить на тебя, не шуметь, но я сорвалась ночью, думая, через что

ты прошла, и что будешь делать дальше, – она посмотрела мне в глаза. – Думаю, тебе пора

вернуться.

– Я вернулась невредимой. Разве не это важно?

– Да, но мне плохо от мысли о том, что ты пережила. Я представляю худшее и хочу

убедиться, что ты получишь помощь… если она нужна. Тебе оказали медицинскую

помощь? Ты была у психиатра? Поймали ли всех напавших? Что с ними сделали? – она

замолчала и разглядывала мое лицо. – Я ужасно недоедаю вопросами?

Я покачала головой.

– И, Джессика… – она придвинулась к краю кресла и склонилась. – Я вижу, что ты

по уши влюблена в того мужчину. Это взаимно? Какие у него намерения? Где его семья?

Кофе могли бы принести и быстрее.

Я прижала ладони к бедрам и опустила взгляд на миг.

– Думаю, я не вернусь с тобой домой, – сказала я и подняла голову.

Она скрестила руки.

– Куда собираешься? В Пхукет?

– Да. По крайней мере, сначала. У меня там жизнь, это был мой план. Поплавать

месяц с Грантом и вернуться туда. У меня две работы, что мне нравятся, и друзья. И вещи.

Я не могу бросить то место и не хочу.

Она только смотрела на меня.

– Я люблю его, и «по уши» – это слабо сказано, – я вжалась в кресло.

Кэролайн вздохнула.

– Не расстраивайся, – сказала я. – Мы пережили кошмар, но выжили, мы с Грантом,

и я не была так сильно ранена. Меня не насиловали. Ты точно об этом думала. Я страдаю

из–за утраты Квинна, – я покачала головой. – Он был чудесным, Кэролайн. Он был таким

искренним. Я знала его мало, но это так нечестно по отношению к нему и тех, кто любил

его.

– Я молилась за его семью и продолжу делать это.

– Спасибо.

Она распрямила руки и склонилась.

– Знаю, ты взрослая женщина и не хочешь, чтобы старшая сестра указывала тебе, что

делать, но я переживаю, – она выдавила улыбку. – Я бы хотела, чтобы ты была дома,

работала в банке у Аллена или в местной школе. Да, хотела бы, но я не так наивна, как ты

думаешь, и я знаю, что для тебя это не выход.

– Я это ценю.

– Хорошо, и я ценила бы, если бы ты берегла себя. Я прошу только это, – замолчала

она. – Я выйду за Аллена.

Мои глаза расширились, и я не дала себе отговорить ее. Я поняла, что этого

Кэролайн и хотела.

– Если ты счастлива, то и я счастлива. И если Аллен делает тебя счастливой… то я

люблю его сильнее, чем ты знаешь, – сказала я, она улыбнулся. – Я могу кое–что сказать?

– Конечно.

– Обещай не читать об этом слишком много и не думать, что я сошла с ума сильнее,

чем уже думаешь.

– Обещаю.

– Мама была со мной на борту, – я замолчала. – Юная мама, как с фотографий

медового месяца.

Кэролайн моргнула, но промолчала.

Я дернула за мочку и отвела взгляд.

– Если честно, я думала, что умру. Может, когда–то, если захочешь, я расскажу тебе

детали произошедшего, но не в ближайшее время. Но были моменты, не один, когда я

была уверена, что умру на борту. И тогда ко мне приходила мама, – я убрала волосы с

лица. – Она не говорила… но ответила, что любила меня и гордится мной.

Глаза Кэролайн были полны слез, когда я посмотрела на нее.

– Она мне этого раньше не говорила, – добавила я.

Через миг двери открылись, там стоял Грант.

– Кофе принесли, – сказал он. – Я помешал?

– Нет, прости. Я не хотела тебя разбудить, – сказала я и встала. – Нам нужно было

услышать.

– Ничего. Я проснулся и был рад свежему кофе.

Мы выпили кофе вчетвером, Кэролайн и Аллену нужно было уезжать. Я помогала ей

собирать вещи, а потом мы проводили их наружу к такси.

– Спасибо, Грант, за гостеприимство и заботу о Джессике, – сказала Кэролайн и

обняла его.

– Я только рад.

Прощаться с сестрой всегда было просто, особенно когда я не знала, когда мы снова

увидимся. Мы долго обнимались, это было приятно.

– Если снова увидишь маму, передай ей, что я сильно скучаю, – сказала мне

Кэролайн.

В ту ночь мы с Грантом поехали на арендованной машине в ресторан «Michael’s

Genuine», расположенный в дизайнерском районе Майами.

– Я редко бываю в Майами, но всегда прихожу сюда, – сказал мне Грант.

Мы сидели за столиком снаружи, веранда была между магазинами. Воздух был

теплым, еда была из свежих и простых ингредиентов, но приготовлена с выдумкой. Я

заказала яичницу с двойным желтком, к которой подали сыр Грюйер, жареные помидоры

и зеленым луком. Я с помощью кростини лопала желтки, и вкус был невероятным.

– Вот такого бы побольше, – сказала я, закрыла глаза и наслаждалась вкусом.

Грант поглощал мидии, приготовленные на пару. Он вытер рот белой салфеткой.

– Я рад, что ты увидела сестру.

– Я тоже. Спасибо, что позаботился о них.

– Конечно.

Я взяла еще один кусочек теплой сырной вкусноты и сделала глоток вина, желая,

чтобы горшочек был больше. Я доела, откинулась на спинку стула и потягивала вино.

– Думаю, нам нужно поговорить, – сказала я, Грант вскинул бровь. – Самые

страшные слова, да?

– Не от тебя.

Я прижала ладони к краю стола.

– Не нравится спрашивать, но ты принял решение насчет планов после похорон

Квинна?

Грант опустил ложку рядом с миской мидий и обмакнул кусочек хлеба в бульон. Я

смотрела, как он жует, а потом он отклонился на спинку стула.

– Мой главный приоритет – вернуть тебя невредимой в Пхукет, если ты этого

хочешь, а потом попробую вернуть «Представь». Знаю, корабль под опекой, и они хотят,

чтобы я забрал его.

– Думаешь, ты сможешь плавать на нем дальше после всего случившегося?

Он опустил взгляд на миг, а потом посмотрел мне в глаза.

– Да.

Я кивнула.

– Понимаю, для тебя это странно, – сказал я, – но я много раз думал об этом, и я не

хочу, чтобы те забрали мое. И я даже не о корабле. Я о путешествии, воспоминаниях и

времени с племянниками и Квинном. Корабль – моя жизнь. У меня есть только он. Он был

моей целью, моим домом, и я хочу вернуть его и сделать «Представь» снова счастливым

местом. Я хочу так сделать.

Я смотрела на землю. Он не перечислил меня среди того, что в его мире.

– Ты расстроена? – спросил он.

Я посмотрела на него и попыталась прочесть взгляд. Могла ли я соревноваться с его

мечтами? Никто не мог соревноваться с моими, но мои теперь включали и его. Я не знала,

будут ли его включать меня.

– Я не расстроена, – сказала я. – И для меня не странно, что ты хочешь жить со

своими целями, – я вдохнула. – Я не знаю, смогу ли снова ступить на борт, но рада, что ты

хочешь поступить с кораблем правильно. Вы это заслужили.

Грант склонился, скользнул пальцами между моих и нежно сжал мою ладонь.

– Думаю, нам нужно сейчас поговорить о нас.

Я улыбнулась, сжимая губы.

Он продолжал:

– Я закончу путешествие. Это обещание я дал себе и исполню его. Я бы хотел, чтобы

ты была со мной, если хочешь, – он опустил голову, чтобы увидеть мой ответ, но его не

было. – Но у тебя жизнь в Пхукете, ты сама много раз говорила мне, и я не хочу мешать

тебе, если не хочешь. Я был одиночкой годами, не отчитывался ни перед кем, ни о ком не

заботился, – он замолчал и тряхнул головой. – Посмотри, что случилось с теми, о ком я

заботился, – он выдохнул. – Встреча с тобой изменила меня изнутри, и я не забуду то, что

ты для меня сделала. Ты убрала туман, напомнила моему сердцу о хорошей боли. Но я не

знаю, могу ли забрать тебя из твоей жизни.

Я кивнула.

– Что думаешь об этом, Джесс?

Я издала тихий смешок.

– Когда мы были на корабле посреди кошмара, я думала лишь о тебе. Я не помню,

чтобы для меня было что–то важнее. Мои друзья, семья, работы – не важны. Я молилась

за нас, за нашу безопасность, за будущее вместе. Ты – все для меня.

Он снова сжал мою руку.

– Официантке лучше сейчас не показываться, – сказала я, закатив глаза.

Грант улыбнулся.

– Мне жаль, что я нарушаю все правила в книге недотроги, но я без ума от тебя, и я

думаю, что ты это знаешь. Думаю, я обезумела от любви, раз говорю, что ты тоже

переживаешь за меня, – я посмотрела, и он кивнул, слава Богу. – Но ты прав. Я хочу

вернуться в Пхукет. Моя жизнь там, таким был изначальный план.

– Планы могут меняться, – вмешался он.

– Могут, но я должна пробыть в школе до конца июня, и я хочу это сделать. Они

были добры со мной, как и Ниран. Не в моем характере все бросать.

– Это мне в тебе нравится.

Официанта подошла к столику и, к счастью, Грант заказал еще вина.

– Я могу кое–что спросить? – сказала я.

– Давай.

– Что Мэри тебе сказала?

– О чем?

– О нас. Она говорила что–то о нас?

Он покачал головой.

– А что?

Я пожала плечами.

– Просто мне неловко держаться за руки перед ней. Не знаю, почему.

– Она и все в моей семье хотят, чтобы я был счастлив, – он вздохнул. – Я не могу

описать, как ощущал себя физически и эмоционально, когда Джейн умерла. Может,

стоило ходить к психиатру, может, я когда–то напишу книгу, может, буду плавать по

миру, достигну цели и буду жить дальше. Но видеть Мэри и говорить с семьей и друзьями

все еще слишком сложно. Даже после стольких лет. Вспоминается худшее, потому что

они были со мной в самые темные дни. Если назвать это личным адом, это даже верхушки

кошмара не заденет. Они видели меня слабым, и я все еще вижу отражение этого в их

глазах, – он склонился. – Когда кто–то спрашивает меня о Джейн, не сложно говорить о

ней и вспоминать ее. Настоящую Джейн, а не с раком. Но когда я вижу свою семью, я

вспоминаю ее больной, и мне это не нравится.

Я смотрела ему в глаза и все понимала. Он хотел держаться за хорошее. Разве все мы

не хотели? В худшие моменты жизни я вспоминала удобные и простые радости. Грант не

отличался. Время лечило многие раны, но не стирало воспоминания. Может, он хотел,

чтобы Мэри знала, что он снова счастлив.

– Надеюсь, я смогла сделать тебя счастливым.

– Смогла.

Глава 31

Неделю спустя мы сели на рейс из Майами в Нью–Йорк, пересели и полетели в

Дубаи в Объединенных Арабских Эмиратах.

– Это не считается как поездка в Нью–Йорк, – выдохнула я, пока бежала с рюкзаком

на плечах.

Мы прибыли в Дубаи, там тоже толком ничего не увидели, поспали на полу

аэропорта четыре часа и полетели в Мускат, Оман, где Грант должен был встретиться с

кораблем. Перед пристанью мы проспали десять часов в отеле Гранд Хьятт. Это место

станет для Гранта домом на следующий месяц.

Следующим утром мы позавтракали в лобби и поехали на такси к пристани. Как

только наши документы проверили, мы отправились к причалу 15.

И корабль был там.

Вокруг кипела активность. Люди спешили, говорили по телефону или между собой.

Корабль рядом с «Представь» чинили, из радио на пристани играла местная музыка.

Местные занимались делами, а корабль стоял среди них гордо, но закрыто. Если бы они

только знали, сколько он вытерпел, как не сдавался без боя. Несколько боевых травм

было видно, шрамы и царапины остались от лодок, врезавшихся в него: сломанные перила

опасно свисали с края, вмятины усеивали покрытие. Грант взял меня за руку, двое мужчин

начали убирать брезент. Я сглотнула, дыры от пуль и хаос от ночи спасения тут же стало

видно. Грант отпустил меня и поспешил на палубу, а потом повернулся и протянул руку.