— Извините, Полина, я что-то слишком рассеян, — с улыбкой промолвил он, овладев собой. — Да, я ездил за границу и вернулся оттуда на днях. Но постойте! Разве Наденька не писала вам? Мы ведь ездили с ней!

— Нет. — Полина посмотрела на него с каким-то странным, настороженным любопытством. — Так, значит, вы ездили с Наденькой? И где она сейчас, здесь?

— Да, мадемуазель… простите, мадам! Мы с Наденькой расстались несколько минут назад, и…

— Подождите, граф, — взволнованно перебила его Полина. — Я не совсем понимаю. Так вы что, помолвлены? Или… уже женаты?!

— Да нет же, с чего вы взяли! — в свою очередь изумился Владимир. — А, вы решили, что раз мы вместе путешествовали, то между нами определенные отношения… Нет, Полина. Наденька, действительно, помолвлена, но только не со мной, а с моим другом, князем Зоричем.

— Зоричем? Ах да, ведь ее отец говорил мне, что она обручилась с каким-то князем! — Полина смущенно рассмеялась, почувствовав необъяснимое облегчение. — Зорич… Александр Зорич… Надо же! И как это я сразу не сообразила? Ведь он всю зиму не отходил от нее ни на шаг, на всех балах приглашал. Что ж, я рада за Наденьку. Зорич кажется мне неплохим человеком.

Владимир пристально посмотрел на Полину. И с удивлением заметил, как она вспыхнула под его взглядом и отвела глаза, сделав вид, будто ее что-то заинтересовало в другом конце залы. Кивнув лакею, Владимир взял с его подноса два бокала шампанского — один для себя, а второй для Полины. Потом снова взглянул на Полину. Сомнений не оставалось: она определенно обрадовалась, узнав, что он не обручен с Наденькой.

— За вас, милая Полина, — тихо и проникновенно сказал он, поднимая бокал. — За то, чтобы вы всегда оставались очаровательным и жизнерадостным озорным бесенком!

— И за вас… Владимир, — с улыбкой отозвалась она, не без усилия, но все же назвав его по имени. — Чтобы вам всегда сопутствовала удача.

«Удача… она упорхнула от меня в тот хмурый февральский день, когда ты так безжалостно разбила мои глупые мечты»… Глубоко вздохнув, Владимир протянул свой бокал навстречу бокалу Полины. Хрустальные грани соприкоснулись, издав мелодичный звук.

— Расскажите про ваше путешествие, — внезапно предложила Полина. — Я бы попросила Наденьку, но она не умеет коротко рассказывать, вечно отвлекается на какие-то незначительные подробности. А я, честно говоря, гораздо больше люблю болтать сама, чем слушать других.

«Я не люблю болтунов, но тебя бы я слушал часами. Разве может надоесть шелест весенней листвы или шум прибоя? Черт! Опять потянуло в нелепый романтизм!»

— Хорошо, Полина, слушайте…

Она угадала верно: рассказывать кратко и вместе с тем увлекательно Владимир умел.

Угадала… как странно! Внезапно Полина поймала себя на мысли, что уже не в первый раз угадывает те или иные особенности Нелидова. Так однажды она угадала ею любимое стихотворение Пушкина. И о том, что он терпеть не может, когда его сравнивают с героями романтических книг, она тоже догадалась сама, хотя он ни словом об этом не обмолвился. «А ведь мы с ним совсем мало знакомы! — внезапно подумала она. — И почти ни разу не разговаривали серьезно».

И правда, большинство их разговоров сводилось к словесным перепалкам, где каждый пытался половчее уязвить другого. Но теперь, похоже, этой нелепой войне настал конец. Во всяком случае, Полина была уверена, что сегодня они разойдутся мирно. В первый раз за время знакомства с Нелидовым ей не хотелось наговорить ему колкостей. Больше того: она, кажется, была очень рада этой нежданной встрече. Кажется? Или действительно рада!

— Ну вот, собственно, и все, — с улыбкой закончил Владимир свой рассказ. — А вы, Полина? Чем вы занимались? Кстати, а давно ли была свадьба?

— Чуть больше двух месяцев назад, в конце апреля.

— Вот как? — В темных глазах Владимира загорелся странный огонек. — А я думал, гораздо раньше. Хотя, был великий пост… Так, значит, вы совсем недавно стали замужней дамой? Ну, и каково же ощущать себя в роли жены?

— Ужасно!

— Ужасно?!

Полина почувствовала, что ее лицо начинает гореть. Господи, это надо же было такое ляпнуть! Да еще с такой искренней, прямо-таки трагической интонацией! Что он может подумать? Правду? Упаси Бог!

— Я хотела сказать, что мне ужасно надоело отвечать на этот вопрос, — пояснила она с натянутой улыбкой. — Нет, в самом деле, с кем бы я ни заговорила, каждый непременно поинтересуется, как я ощущаю себя в роли замужней женщины. Вот и вы туда же… — Она рассмеялась, стараясь придать лицу выражение беспечной веселости. — Ну, в самом деле, Владимир! Почему вы считаете, что в моей жизни должно было что-то измениться?

— А разве нет?

— Да перестаньте! У меня остались те же знакомые и те же развлечения. Больше того, мне даже не пришлось переселяться в чужой дом — во всяком случае, пока. Мы проводим лето в моем имении, потому что имение мужа находится не в таком хорошем месте, как мое Премилово. И я живу в комнатах моей покойной бабушки, где мне знаком каждый уголок.

— Понятно, — с добродушной усмешкой протянул Владимир. — Что ж, я рад, что вы довольны новой жизнью. А теперь, — он посмотрел на середину залы, где уже строились пары, — не согласитесь ли вы танцевать со мной полонез? Заметьте: в этот раз ваш выбор будет абсолютно свободным. Ведь рядом нет бдительной маменьки, при которой невозможно отказать нежелательному кавалеру!

Весело рассмеявшись, Полина протянула ему руку.

— Полонез Огинского, — определила она по первым звукам раздавшейся музыки. — Знаете, Владимир, я очень люблю эту мелодию, но мне всегда становится немного грустно, когда ее играют.

— Мне тоже, — признался он, взглянув на нее с теплой улыбкой. — Но сейчас-то нам с вами нечего грустить. Особенно вам: юной, красивой, удачно вышедшей замуж…

Вместо ответа Полина глубоко вздохнула и тоскливо посмотрела вперед себя. Внезапно Владимир почувствовал, как в его сердце что-то сжимается. Нет, с ней явно что-то не так! Погасший взгляд, исхудавшее лицо, странная, неопределенная улыбка — то ли грустная, то ли саркастическая; в любом случае, раньше она улыбалась по-другому. И это необъяснимое выражение голоса, когда в ответ на его банальный вопрос у нее вырвалось: «Ужасно»!

Но, может, все это только кажется и он выдает желаемое за действительность? Разве может он сказать, положа руку на сердце, что нисколько не досадует на Полину за отказ стать его женой? Возможно, это ревность к счастливому сопернику заставляет его искать в Полине признаки недовольства замужней жизнью. Да и с чего ей быть недовольной? Она вышла замуж без принуждения за человека, которого выбрала сама.

Начался танец, и Полина оживилась. Ее ножки в розовых туфельках радостно заскользили по паркету, и она снова напомнила Владимиру прелестного легкокрылого мотылька. Господи, как чудесно с ней танцевать! Как сладко держать в руках ее маленькую теплую ручку, касаться стройного стана, ощущать утонченный аромат духов!

— У вас такие чудесные духи, Полина. Что это? Ландыш?

— Да, — бледные щеки Полины окрасились легким румянцем удовольствия. — Это «Lili of the Valley» — любимые духи моей бабушки, которые я случайно обнаружила в одной парфюмерной лавке. Вам нравится?

— Безумно! Обожаю тонкие, ненавязчивые ароматы.

— И я! Кстати, ваш одеколон мне тоже очень нравится. Если не ошибаюсь, это тот же самый, что был и тогда… — она замолчала и смущенно потупила глаза.

— Тогда? Вы хотите сказать, зимой? — Брови Владимира изумленно приподнялись. — Как удивительно, однако, что вы помните…

— Да попробуй вас не запомни! Или вы уже забыли, как вызвали моего брата на дуэль?

— Я? Я вызвал на дуэль вашего брата?! — от возмущения Владимир даже спутал фигуру. — Извините, сударыня, но это уже слишком! Осмелюсь напомнить, что это господин Вельский вызвал меня, а не я его. Или вы забыли, как гонялись за мной по всему Петербургу, чтобы заставить принять вызов?

— Да, это так, но потом же вы сами предложили ему драться!

— А что же, простите, мне оставалось делать? Я собирался за границу и не мог уехать, не покончив с этой историей.

— Да, верно, — нехотя согласилась Полина. И, примирительно улыбнувшись, прибавила: — Извините меня, Владимир, я была не права. Откровенно говоря, вся эта история немного перепуталась у меня в голове.

— Вот-вот, — шутливо поддразнил он ее. — Сами привязались ко мне с этим поединком, а потом меня же и виноватым сделали!

«А ведь он прав, — внезапно подумала Полина. — Это Жан, вернее, мы с Жаном, вынудили его драться».

— И все-таки, теперь я ужасна рада, что все так сложилось, — тихо промолвила она. — Ведь, по сути, именно эта дуэль спасла моего брата от выхода на Сенатскую площадь. Что ж, хоть в этом судьба оказалась на нашей стороне!

Владимир усмехнулся.

— Ну, вам-то, дорогая моя, грех жаловаться на судьбу: уж к вам-то она всегда была благосклонной.

Ее взгляд внезапно погрустнел, и в сердце Владимира всколыхнулись прежние подозрения. Господи, да что с ней творится? Чем она может быть недовольна? Или замужняя жизнь обманула ее ожидания? Что ж, такое случается с романтически настроенными особами. Многие из них выходят замуж, не имея даже смутного понятия о том, что происходит между мужем и женой в постели. Возможно, и с Полиной случилось то же самое.

Но ведь это, как говорится, дело времени и привычки. Хотя, если она вышла замуж без любви… «Опять начинаешь? — сердито одернул себя Владимир. — Черт возьми, да какое тебе дело? Эта женщина принадлежит другому и уже никогда не станет твоей. Сейчас танец закончится, и ты распрощаешься с ней навсегда. В конце концов, это смешно — снова подпасть под ее чары!»

Танец закончился. Проводив Полину на место, Владимир поцеловал ее руку, сдержанно поклонился и… остался стоять рядом. Следом за полонезом заиграли вальс. Отступив к стене, чтобы не загораживать Полину от других кавалеров, Владимир сложил руки на груди и застыл в неподвижной позе. Несколько офицеров направились в их сторону, но ни один почему-то не подошел к Полине. Вскоре говорливая женская стайка по соседству с Полиной рассеялась, и Владимир оказался единственным оставшимся рядом кавалером. «Придется пригласить ее и на второй танец, — с притворным недовольством сказал он себе. — Нет, правда, не могу же я допустить, чтобы она простояла такой чудесный вальс у стены! Ведь это невежливо»…

Пригладив волосы, Владимир решительно повернулся к Полине:

— Вы позволите?

Ее лицо просияло, и она подняла на него глаза, бездонные, как небо, и трогательно-доверчивые, словно у одинокого ребенка, обрадовавшегося ласке случайного прохожего. Сердце Владимира бешено застучало; он почти пожалел, что пригласил ее танцевать. Но было поздно: рука Полины уже грациозно опустилась на его плечо.

Вальс оказался быстрым, и поддерживать разговор при таком темпе было затруднительно. Но Владимиру и не хотелось разговаривать. Хотелось лишь бесконечно кружиться в паре с Полиной, ощущая под руками нежное тепло ее тела, чувствуя на своем лице ее дыхание. И не думать о том, что танец скоро закончится и все это исчезнет, как призрачный мираж.

— Боже мой, как давно я не чувствовала себя такой счастливой! — промолвила Полина, когда музыка стихла и Владимир повел ее на место. — Нет, все-таки нельзя долго сидеть взаперти… Подождите! — крикнула она, увидев, что он собирается уйти. — Постойте, Владимир, не уходите! Куда вы так торопитесь?

Она вспыхнула и смущенно потупилась, осознав, что ведет себя навязчиво. А Владимиру показалось, что в его сердце вонзили стальной клинок. Полина пытается его удержать! Это казалось настолько невероятным, что он не знал, что думать. Уже одно то, что Полина повела себя миролюбиво, выглядело настоящим чудом. Но то, что она явно не хочет его отпускать… Это было выше его понимания. И наполняло его сердце не радостью, а нешуточным беспокойством — за нее.

— Куда я тороплюсь? — переспросил он наигранно беззаботным тоном. — Да уже никуда. Мне показалось, что я увидел Наденьку, и я хотел привести ее к вам. Но теперь вижу, что ошибся: это была не она. А кстати, вы ведь упоминали, что знакомы с ее отцом?

— Знакома, — по губам Полины скользнула озорная улыбка. — И намного лучше, чем вы думаете. Он мой сосед по имению и близкий друг покойного дедушки.

— Вот даже как? Ну, и что же представляет собой этот грозный мсье Крутобоев?

— Самсон Львович? О нет, он вовсе не такой уж грозный! Напротив, очень доброжелательный и веселый человек. Правда, не все из наших соседей так думают… Но я его обожаю!

— Хм! — Владимир лукаво взглянул на Полину. — Что ж, в таком случае я готов изменить о нем мнение в лучшую сторону.