— А оно было? — машинально спросила Полина. — Я запуталась в этой истории… Ну да ладно, Жан, что мы делаем дальше?

— Едем за ним, — решительно объявил Иван. — Я не намерен плясать под его дудку, я его, голубчика, допеку.

Выходя из сада, они неожиданно столкнулись с другом и сослуживцем Ивана подпоручиком Свистуновым. Полина была с ним знакома и очень обрадовалась встрече.

— Что это вы несетесь как на пожар? — полюбопытствовал Свистунов, склоняясь к руке Полины.

— Да вот, друг Аркадий, какая штука… Нужно проучить одного зазнавшегося нахала, — важно и многозначительно объявил Иван. — Граф Владимир Нелидов, знаешь такого?

— Слыхал, — кивнул Свистунов. — Да ведь его коляска только что покатила вдоль Лебяжьей Канавки. Не иначе как в кофейню Марсиаля, я его встречал там.

— Вперед, — деловито скомандовал Иван, подсаживая сестру в фаэтон. Свистунов без долгих раздумий вскочил следом, и экипаж, завернув за угол, понесся вдоль Лебяжьей Канавки.

* * *

Кофейня Марсиаля находилась неподалеку от Михайловского замка. Выйдя из экипажа, Вельские и Свистунов устремились к стеклянным дверям. Из глубины общей залы доносился шум голосов, смутивший Полину. Как благовоспитанной девушке, ей не полагалось посещать такие места. Но дух преследования уже захватил ее, и, чуть поколебавшись, она отважно вступила за братом в просторное помещение.

— Ага! — победно прошептал Иван, оглядывая залу. — Они решили не брать отдельного кабинета. И отлично. Занимаем соседний столик.

Темные бархатистые глаза графа Нелидова изумленно расширились, когда он увидел троицу воинственно настроенных преследователей. Задумчиво покусав губы, граф обреченно вздохнул и, философски улыбнувшись, снова заговорил с приятелем.

— Ничего, ничего, — бормотал Иван, потирая руки. — Я терпелив, настойчив, добьюсь своего… Эй, любезный! — громко обратился он к пробегавшему с подносом усачу. — А подай-ка ты нам самого лучшего французского вина! Да не забудь пирожное для дамы.

Едва вино оказалось на столе, Иван залпом осушил бокал, затем, почти без перерыва, второй и третий. Свистунов от него не отставал. Он быстро подстроился под настроение друга и тоже вошел в азарт. К немалому удивлению Полины, Иван, еще вчера боявшийся огласки, в красках описал Аркадию происшествие. Свистунов одобрил его поведение, тут же вызвался в секунданты и потребовал вторую бутылку, дабы выпить за успех благого дела.

Полина выпила совсем немного, но с непривычки вино ударило ей в голову. Она осмелела и перестала смущаться направленных на нее со всех сторон взглядов. Впрочем, посетители кофейни — в основном мужчины — смотрел и на нее скорее с добродушным любопытством, чем с осуждением. От их взоров ей стало так жарко, что она отважилась снять капор и редингот и осталась в прелестном нежно-желтом платье, со складками на груди и изящными «зубчиками» в основании длинных пышных рукавов.

Провозглашая тост за тостом, Иван — а с ним Свистунов и даже Полина — не забывали бросать презрительно-дерзкие взгляды на Нелидова. Однако, к их непомерной досаде, тот оставался возмутительно спокойным.

— Мой дорогой Жан, нам пора переходить к более решительным действиям, — прошептал Свистунов. Иван кивнул в знак согласия, и Аркадий громко сказал: — Выпьем за то, чтобы небо послало хотя бы немного храбрости малодушным ничтожествам, уклоняющимся от дуэлей!

Его слова были встречены взрывом хохота, а разошедшаяся Полина даже захлопала в ладоши.

— Однако, mon cher, это уже переходит все границы, — негромко заметил спутник Нелидова князь Александр Зорич. — Эти подвыпившие гусары словно с цепи сорвались.

— И не говори, — с усмешкой отвечал Владимир. — Сказать откровенно, я уже устал от их нападок. Черт, и надо же мне было зайти к этой Фонтанж! Теперь молодой Вельский прицепился ко мне, словно репей, и, похоже, не скоро отстанет.

— «Ай, моська, знать она сильна, что лает на слона», — с улыбкой процитировал Зорич.

— Есть и другая пословица: собака лает, барин едет. Правда, это назойливое лаянье начинает действовать мне на нервы. Надо положить этому конец.

— Ты примешь его вызов?

Владимир задумчиво покрутил бокал.

— Нет, — твердо сказал он. — Не приму. Потому что, если мы сойдемся с оружием в руках, я ведь… — он грустно посмотрел на друга, — вероятнее всего, убью его. Он слишком разозлен и наверняка постарается меня прикончить, если я не выстрелю первым. Умирать я пока не хочу. А убить двадцатилетнего мальчишку, только начинающего жить… это чудовищно! Однажды я уже убил такого. Шесть лет прошло, а я все не могу простить себя.

— Я с тобой полностью согласен. Вот только, как отвязаться от Вельского? Судя по всему, он настроен решительно и не собирается оставить тебя в покое.

Владимир не ответил, потому что в этот самый момент его глаза встретились с прекрасными небесно-голубыми глазами Полины. Заметив, что он на нее смотрит, Полина постаралась придать своему лицу издевательски-насмешливое выражение. Правда, это получилось у нее плохо, ибо взгляд Нелидова, открытый, прямой и строго-вопросительный, смутил ее. Вдобавок ко всему у нее возникло ощущение, будто этот человек видит ее насквозь.

Внезапно Нелидов грозно сдвинул брови и сделал движение, словно собираясь встать. Вообразив, что он хочет подойти к ней, Полина испуганно вскрикнула и посмотрела на брата, ища у него защиты. А в следующий момент смутилась и покраснела, поняв, что ошиблась. «Грозный» Нелидов вовсе не собирался вставать, а лишь махнул рукой человеку, чтобы сделать новый заказ.

— Что это ты вздумал детей пугать? — шутливо поинтересовался Зорич, от которого не укрылось смятение Полины.

— Хорош противник, коли бежит от одного моего взгляда, — съехидничал Владимир. — Да и то сказать: не женское это дело — лезть на амбразуру.

— А согласись, что эта княжна Вельская очень мила, — заметил Зорич, украдкой рассматривая Полину. — Чудесная белая кожа, нежные черты лица, соболиные брови, волшебные глаза…

— Романтик! — скептически хмыкнул Владимир. — А хочешь знать, что я вижу, смотря на нее? Легкомысленно взбитые у висков локоны, какое-то нелепое нагромождение на макушке и не менее нелепое желтое платье с рюшечками-оборочками. Она похожа на кремовую розочку с торта, ей-богу! Так и хочется легонько поддеть ножичком и в рот положить.

— Говори тише, а не то опять напугаешь ребенка, — весело предостерег Александр. И, пристально посмотрев на Полину, прибавил: — Нет, все-таки она мила. А вот ее брат — олух набитый. Что он делает? Разве можно так компрометировать сестру? Ведь этим кутежом в кофейне он ее ославит на весь город.

— Да, только попробуй ему это объясни, — хмуро прибавил Владимир. — А впрочем… ну их всех к лешему. Пойдем?

Бросив на стол несколько банкнот, приятели разом поднялись и двинулись к выходу. Да не тут-то было! Вконец разошедшиеся гусары мигом вскочил и с мест и с разудалым боевым кличем: «Врешь, не уйдешь!» — устремились вдогонку за противником.

Внезапно Иван остановился и что-то быстро шепнул сестре на ухо. Полина кивнула, а затем чуть ли не бегом бросилась к дверям, через которые в этот момент проходил Нелидов. Они столкнулись… И Полина с возмущенным возгласом отпрянула.

— Прошу вас, сударыня, — сдержанно произнес Владимир, с насмешливым поклоном пропуская ее вперед себя. — Я не имею привычки не пропускать даму, особенно когда она так торопится.

— Вы… вы меня толкнули! — с притворным негодованием выдохнула Полина. — И сделали это…

Она не договорила, так как Нелидов резко отвернулся от нее и вышел на улицу. Троица преследователей поспешила за ним.

Не успел Нелидов дойти до экипажа, как Полина преградила ему дорогу.

— Мсье, — возмущенно проговорила она, дрожа якобы от гнева, а на самом деле — от страха перед этим непонятным человеком и последствиями своего неприличного поведения, — я не позволю вам уйти просто так. Вы только что грубо толкнули меня в дверях. И я… я требую, чтобы вы немедленно извинились за свою возмутительную выходку. Или… — она выразительно посмотрела на подоспевших брата и Свистунова.

— Что-о? — мрачно сдвинув брови, переспросил Владимир. — Вы требуете от меня извинений?

— Да! — пропищала Полина, пятясь назад. — И, если вы их не принесете, нам придется нанести вам ответное оскорбление!

— Нам? — снова переспросил Нелидов. И вдруг, к неимоверному ужасу Полины, схватил Ивана за плечи и потащил за угол кофейни.

— Что вы делаете?! — испуганно заверещала Полина. — Ах, да помогите же кто-нибудь! Аркадий!

Оправившись от растерянности, Свистунов надвинул на лоб кивер и хотел было броситься на помощь другу, но Зорич остановил его.

— Спокойнее, молодой человек, спокойнее, — предостерег он. — Они и без вас разберутся.

Между тем Нелидов уже заволок слабо упирающегося Вельского за угол дома. Здесь он хорошенько встряхнул его за плечи.

— Послушайте вы, храбрец! — процедил он. — Мало того что вы сами ведете себя, как идиот, так еще и сестру вздумали позорить! Неужели в вашей голове совсем не осталось разума? Ладно, черт с вами! — безнадежно махнул он рукой. — Принимаю я ваш дурацкий вызов. Иначе, я чувствую, вы от меня не отцепитесь. Но драться с вами ни сегодня, ни завтра не собираюсь. Потом, когда-нибудь… Даю вам время опомниться и передумать. А если нет… Что выйдем к барьеру. Ну? Теперь-то вы довольны?

— Я… в любой момент… к вашим услугам, — не совсем твердо проговорил Иван.

— Да пошли бы вы с вашими услугами.

Нелидов направился к своему экипажу.

Уже взявшись за дверцу экипажа, он обернулся и в упор посмотрел на Полину. И снова, как давеча в кофейне, этот открытый и строго оценивающий взгляд смутил ее, заставив отвести глаза. Она вспомнила, кто так же на нее смотрел: лютеранский пастор, приезжавший в пансион, чтобы наставлять воспитанниц-немок. Правда, мадам де Самбрей заменила этого пастора другим, более любезным и снисходительным.

Подойдя к сестре, Иван вытащил платок и вытер лоб.

— Уф-ф! — с облегчением выдохнул он, глядя вслед экипажу Нелидова. — Ну и денек! А все-таки, я его уел! — прибавил он торжествующе.

Свистунов хлопнул себя по бедру перчаткой.

— Так, стало быть, он согласился?

— Да куда бы он делся, — самоуверенно обронил Иван. Он уже раздувался от гордости за успех своего предприятия.

— Что ж, отлично! — бодро пропел Свистунов. — Молодец, Вельский, поддержал гусарскую честь! Так когда же драться?

— Мы еще не назначили день, — тем же самодовольно-небрежным тоном ответил Иван. — Господин Нелидов попросил отсрочки.

— Не беда, — со знанием дела заметил Аркадий. — Главное, что мы заставили его принять вызов. А поединок подождет.

Внезапно Полина вспомнила, что они уже давно выехали из дома, и засуетилась.

— Ради Бога, Жан, едем поскорее домой, — взволнованно подтолкнула она его к фаэтону. — Мне страшно подумать, как рассердится maman, если узнает, что я нарушила ее запрет.

Иван подсадил ее в экипаж, а затем проворно запрыгнул туда вместе со Свистуновым.

— Домой, домой! — приговаривал он возбужденно. — К черту дуэли, к черту Нелидова. Поручик лейб-гвардейского гусарского полка Иван Вельский умирает от голода!

— Ах, только бы вернуться до возвращения родителей, — бормотала Полина, уже не глядя по сторонам и отчаянно молясь, чтобы сегодняшняя проделка благополучно сошла ей с рук.

3

А Нелидов с Зоричем направились в нелидовский особняк на Мойке, неподалеку от строящегося Исаакиевского собора.

Не успели они войти как навстречу им устремилась тетушка Владимира.

— Ах, Вольдемар, дружочек мой! — женщина в отчаянии заламывала руки. — Я думала, ты приедешь поздно, и мы с девочками только что отобедали. Будь великодушен, прости мою досадную оплошность!

— Пустяки, тетушка, не из-за чего расстраиваться, — заверил Владимир. — Мы с Александром уже немного подкрепились и будем обедать позже.

— Вольдемар, ты само благородство и великодушие, — с умилением пропела Софья Гавриловна.

Владимир досадливо поморщился.

— Тетушка, я же вас столько раз просил! Перестаньте называть меня Вольдемаром. Что за причуда, в самом деле?

— Но отчего же? По-моему, это очень аристократично!

— А по-моему, смешно, — безапелляционно отрезал Владимир. — «Вольдемар» смахивает на «Адельстан» или, еще хуже, — на «Рыцарь Тогенбург». Брр! Ужасно!

— Да помилуй, что же тут ужасного? — искренне удивилась Софья Гавриловна. — Ведь это из баллад Жуковского!

— Ну да! Один — безвольный тип, готовый пожертвовать ребенком за «минуты сладкого блаженства». Второй — вообще идиот. Не нашел ничего лучше, как сидеть сиднем под окном женского монастыря и ждать, «чтоб у милой хлопнуло окно».