Сумка ощутимо бьет меня в спину, когда я перебрасываю ее через плечо. Я спускаюсь вниз, и смутно помню момент, когда киваю на прощание кому — то из тех, с кем познакомилась здесь. Также смутно я помню, как подписываю бумаги. Часть меня хочет остаться. Здесь я нахожусь в безопасности.

На глаза наворачиваются слезы, но ни одна из них не скатывается по щекам. Это все действие таблеток. Под их воздействием, я даже не могу заплакать. Ненавижу это. Я наклоняю голову, разглядывая рецепт, выписанный врачом. Ничего не разобрать, сплошные каракули. Но эти кривые завитушки одерживают победу над человеческой личностью. Я больше не буду собой.

Я засовываю бумажку в сумку и проскакиваю через главный вход. Небо над головой темно — серое… будет дождь, но к счастью, мне не суждено под него попасть. В конце аллеи стоит такси, и я спешу туда.

— Миссис Сакстон, — меня окликает глубокий голос, и я оборачиваюсь. Стоящий в стороне мужчина, едва ли старше, меня самой. Светло — каштановые волосы зачесаны на бок, и на нем дорогой элегантный костюм. Чем ближе он подходит, тем светлее кажутся его карие глаза. Тонкий прямой нос противоречит его большим пухлым губам. Я выпрямляюсь, и мне становится интересно, не наняли ли его специально, чтобы официально сопроводить меня обратно. — Вы миссис Сакстон, верно?

— Да. Простите, а кто вы?

— Джейми Ливингстон, — он протягивает руку, и я ее пожимаю, до сих пор ощущая себя не в своей тарелке. — Я работаю на человека, который заинтересован во встрече с вами. Вы бы сделали мне большое одолжение, если бы позволили сопроводить вас к нему.

Я не могу сдержать смех и отступаю ближе к машине.

— Я не сяду в машину к незнакомцу.

— Прекрасно, потому что я не просил вас об этом.

Он берет мою руку в свою, и ведет меня к низкому спортивному автомобилю, который стоит прямо за такси.

— Погодите — ка минутку, — произношу я, выдергивая руку из его пальцев. — Вы и есть незнакомец, если вы этого еще не поняли.

По тому, как дергается уголок его губ, я понимаю, что его забавляет вся эта ситуация.

— Нет, мы представились друг другу. Мы больше не незнакомцы.

Он засовывает руку в карман и продолжает смотреть на меня. Таксист сигналит, и я отступаю назад.

— Мне нужно идти. Иначе я упущу такси.

— Вам даже не интересно узнать, кто меня к вам прислал?

Я застываю.

— Оу. Кто?

Почему я не подумала спросить его об этом раньше. Наверное, потому что я не в состоянии нормально думать.

— Он называет себя Господином. Вы ведь слышали о нем, верно?

Меня будто ударяют молотом в грудь. Еще один побочный эффект.

— Оу, — выдавливаю я. Вот оно. Хочу ли я поехать? Что если я отклоню приглашение сейчас, а после он больше не захочет иметь со мной дело? Что если мне снова не удастся покончить с собой и меня опять упекут в лечебницу?

Он протягивает руку.

— Вы поедете со мной, чтобы встретиться с ним? Это не займет много времени. Он всего лишь хочет услышать лично от вас: да или нет. Не более.

Но я все равно ощущаю себя так, словно нахожусь на краю пропасти.

— Мне нужно позаботиться о некоторых вещах. У меня в сумке есть его адрес. Я приеду, как только закончу со своими делами.

— Так не получится, Диана, — мягко произносит он.

Откуда он знает мое имя? Они разыскивали меня? Все, что я говорила Мисти, это не то, что есть на самом деле. Но, тем не менее, передо мной стоит этот Джейми, ждет меня, будто ему позвонили и сказали, что меня выписывают. Хотя я сама узнала об этом всего час назад.

— Идемте, миссис Сакстон. Если это не то, чего вы хотите, вы сможете сказать ему об этом, развернуться, и никогда не возвращаться. Все очень просто.

Перед глазами возникает лицо моей дочери. Ее улыбка выглядит настолько широкой, что я в изумлении перестаю дышать. Желудок скручивается в узел, и я киваю.

— Подождите.

Я отступаю от него, и на дрожащих ногах иду к водителю такси, оповещая его, что ему придется ехать без меня. В этот момент мне кажется, что я собственноручно подписываю себе смертный приговор. Ну, это именно то, что я планирую сделать. И я не уверена, о чем должна думать.

Я сажусь внутрь симпатичной спортивной машинки, и уставляюсь в окно, как только водитель трогает с места. Линии пейзажей размыты, но чем дольше я на них пялюсь, тем ярче становятся цвета. Над парком моросит дождь, который я вижу через стекло, окрашивая листья и траву в ярко — зеленый. Родители пытаются догнать своих детей, чтобы те не намокли, но им кажется это только в радость — попасть под мелкие капли. На моем лице появляется улыбка, но она быстро тает. Скоро, Кейли, и мы снова будем вместе…

Портленд исчезает по мере того, как мы приближаемся к горам Вашингтона. Поездка оказывается дольше, чем я ожидала, но за все ее время водитель не произносит ни слова.

— Мне сказали, что ваша дочь и муж погибли.

Я смотрю на него.

— Кто? Откуда вы вообще знаете, когда меня должны были выпустить из больницы, и кто я такая?

— Господин знает все.

— Кто называет себя Господином? Что это вообще такое?

Дорога уходит в сторону, и он едет именно по ней, поднимаясь вверх и скрываясь за рядами деревьев. По моему онемевшему телу расползается страх.

— Это то, чего вы хотели, — запинается он. — И скоро вы поймете, почему он так себя называет.

Впереди на небольшом расстоянии я вижу дом, расположенный на самом верху горы. Огромное поместье, которое по неизвестным причинам, вызывает во мне желание взлететь. Сбежать от своей жизни. Темно — серый цвет абсолютно не внушает доверия, как и готический стиль сооружения. Кто — то вообще знает, как выглядит дорога в никуда?

Я хватаюсь за дверную ручку, и громко сглатываю. В голове проскакивает мимолетная мысль.

— Я умру прямо сейчас? Когда окажусь там?

Он смотрит на меня с прищуром.

— Вы хотите умереть прямо сейчас?

Часть меня хочет. Большая часть. Но я не могу закрыть глаза на сомнения, которые меня одолевают.

— Я… — мы приближаемся к темным железным воротам, петляя по дороге. — А я смогу сделать это наедине? Внутри? Он ведь всего лишь убедится, что все прошло гладко?

Водитель глубоко выдыхает, костяшки на его пальцах белеют, смущая меня еще больше.

— Господин сам решит, что вам делать. Диана, я могу вас спросить?

Мой взгляд возвращается к нему, но в следующий миг снова устремляется к огромному дому, который открывается перед нами все больше и больше. Мне уже даже не кажется, что я по — прежнему жива. Сколько человек уже простились с жизнью в этих стенах?

— Да, — безжизненно отвечаю я.

— Если бы вы могли сделать одну хорошую вещь перед тем, как умереть, чтобы это было?

Я снова оборачиваюсь к нему, обескураженная его вопросом. Возможно, я ожидала чего — то более личного: расспроса о моей дочери или муже, но благотворительность? Я чувствую, как мой мозг скрипит в поисках ответа.

— Если честно, то я понятия не имею.

И это ужасно. Мне стоило бы придумать что — нибудь.

— Возможно, вы это узнаете.

Мы на месте. Он открывает дверь, а я наклоняясь вперед, рассматривая большую букву "м", которая находится прямо по центру. Ее высота достигает, едва ли не пятнадцати метров.

— Диана.

То, как он обращается ко мне, заставляет меня оторвать взгляд от заросших кустов, которые закрывают собой разбитые окна.

— Да, мистер Ливингстон.

— Джейми, — поправляет он. — Я всего лишь хочу убедиться, что все будет в порядке. Поначалу вам может показаться иначе, но раз вы здесь, это лучшее, что вы могли бы сделать.

Я хватаю сумку, и выпрыгиваю из машины. Перед нами оказывается двойная дверь, такая же темная, как и камень, из которого построен дом. Когда меня ведут вверх по ступенькам, я еще сильнее вцепляюсь в ремень сумки. Нет ни единой причины бояться. Если я решу, что мне это не подходит, то смогу уйти. Так мне сказали. А потом, я просто сама о себе позабочусь. Наедине.

Джейми поворачивает дверную ручку и входит. С каждым шагом я все больше чувствую груз ответственности, пока иду через парадный вход. Я останавливаюсь, словно вкопанная, как только вижу мужчину наверху. Он держится за перила и смотрит вниз на нас. Сказать, что он невероятно красив, значит не сказать ничего. Он самым прекрасный человек из всех, кого мне довелось видеть в своей жизни. Я ожидала кого — то постарше. Кого — то, кто и сам, возможно, вскоре может умереть. Но Господин оказывается не на много старше меня. Его темные волосы коротко пострижены, а на лице видна едва заметная щетина. Темные круги под его глазами, которые следят за всем и вся, говорят о том, что он плохо спит. Если вообще спит.

— Миссис Сакстон.

Как и Джейми, он одет в костюм. Они оба излучают могущество, но, как и Джейми, он заставляет меня нервничать. Как только он спускается, по широкой великолепной лестнице вниз, она теряет всю свою былую красоту. Высокий мужчина с широкими плечами и узкой талией доминирует над всем, чего только касается. Меня притягивает к нему ровно настолько, насколько и отталкивает.

— Вы можете называть меня Господин. Пока вы здесь я буду называть вас рабыней. Для этого есть причина, но прежде, чем мы обсудим детали, мне бы хотелось разъяснить некоторые вещи. После того, как я закончу, вы можете спросить у меня все, что угодно.

Джейми кивая отступает в сторону, и разворачиваясь, возвращается туда, откуда мы только что пришли. Я открываю рот, пока он приближается к двери и набирает комбинацию цифр на дисплее.

— Подождите, — произношу я, но на меня не обращают внимания.

— С вами все будет в порядке, Диана. Помните, что я сказал.

И он исчезает. Просто так. Проходит несколько секунд, пока я обескуражено пялюсь на дверь. Громкий щелчок заставляет меня дернуться. Автоматическая дверь закрылась.

— Идемте, давайте присядем.

Он идет в сторону гостиной, пока я подхожу к двери и дергаю ручку, пытаясь открыть ее.

— Она заперта, — я дергаю сильнее. — Почему он запер нас?

— Потому что он знает, как это обычно бывает. А теперь, идите сюда, Диана. Нам предстоит многое обсудить.

Сумка падает на пол, когда я подбегаю к дисплею.

— Я передумала. Я хочу уйти. Это неправильно. И мне здесь не нравится.

Он стоит там же, опираясь на арку гостиной, пока я наугад набираю различные комбинации цифр. Все тщетно.

— Пожалуйста. Он сказал, если я захочу уйти, то смогу это сделать. Откройте ее.

— Я не выпущу вас. Джейми вам солгал. Вы никуда не уйдете. Пока я не решу иначе, — из внутреннего кармана своего пиджака он достает пистолет, и я замираю на месте, когда он поднимает его, целясь мне прямо в грудь. — Давай забудем о правилах. Ты ведь хочешь умереть. Правильно?

Я прижимаюсь к стене спиной, пока он делает несколько шагов и останавливается передо мной.

— Все, что тебе нужно, это встать передо мной на колени, рабыня. Сядь у моих ног, и я лишу тебя всех твоих забот. Ты хочешь этого. Снова увидеть свою дочь и мужа. Я могу помочь, — он щелкает языком. — Так чего же ты ждешь?

Это правда. Я хочу умереть, но не так. Меня накрывает опустошенность, и по неизведанной причине, я делаю шаг вперед. Ведь… я хочу умереть. Почему же я не задумывалась о том, что именно он нажмет на курок? Еще один шаг. Третий. Я как зомби, иду к нему, пока не опускаюсь на колени.

Да. Я хочу домой.

— Посмотри на меня, рабыня.

Я запрокидываю голову, но не вижу, стоящего перед собой мужчину, или дуло пистолета, находящееся у меня перед глазами. Все, что я вижу — это Кейли и Ронни. А потом… боль… которая, словно лезвие, обжигает мою щеку. Он отвесил мне пощечину.

— Нет. Смотри прямо вот сюда. Ты видишь свой конец? — я чувствую, как горит кожа от его удара. Он снимает пистолет с предохранителя, и по щекам начинают течь слезы. Я не хочу знать, как все произойдет, мне нужен только результат. Но сейчас мне не дают выбора.

— Хочешь что — нибудь сказать напоследок?

Сказать? Я даже думать не могу, не то, что говорить. В голову приходит лишь единственная мысль, о которой я могу подумать в самый последний момент.

— Отправь меня домой, пожалуйста, — шепчу я.

Уголок его века дергается, и он медленно взводит курок. Пульс зашкаливает, сердце тяжелыми ударами бьется в груди, будто вот — вот взорвется… а потом… щелк… щелк… щелк…

Ничего. Выстрела нет. Нет ни вспышки, ни агонии от раны.

— Дура… Дура!!! — он отбрасывает пистолет. И тот с быстро скользит по полу. Я кричу, когда пальцами он вцепляется мне в волосы. — Вставай! — орет он, поднимая меня за них. — Ты так легко сдаешься перед смертью. Домой захотела?!