Дженнифер Эшли - Незабываемые ночи

— Ты всегда был более чем хорош для меня, — ответила Изабелла, вложив в каждое слово свое сердце.

— Любимая моя, ты причиняешь мне боль. У повесы и распутника есть гордость. — Мак снял ее руки со своих плеч и удержал их в своих ладонях. — Я открываю тебе свою душу, Изабелла. Позволь мне продолжить.

— Если хочешь.

Мак сделал глубокий вдох, закрыл глаза и опустился на колени. Это движение причинило ему боль. Изабелла поняла это, почувствовав, как он сжал ее руки.

— Посмотри на меня. — Мак расправил плечи, не отпуская ее рук, поэтому получилось, что они вместе развели руки в стороны. — Что ты видишь?

— Красивого мужчину, за которого — так сложилась моя судьба — я вышла замуж, — с трепетом ответила Изабелла.

— Бесполезного мужчину. Единственное, что я умею делать, — это писать картины. Вот и все, что ты видишь у своих ног.

— Нет…

— Все именно так, Изабелла. — Голос Мака теперь звучал тверже. — Все остальное — это маски, которые я нацепил на себя, чтобы противостоять миру, который мог смять меня. Распространенное мнение, что я представитель богемы и беспутный повеса, — это фальшивка. Эту видимость я использовал, чтобы свет не увидел меня настоящего.

— Если бы я верила этому, — улыбнулась Изабелла, — я бы никогда не вышла за тебя замуж.

— Но я ведь не оставил тебе выбора, да? Ты была права, когда ушла от меня, потому что я взял то, что ты мне дала, и беззаботно отбросил в сторону. И вот теперь я здесь, нравится тебе это или нет, прошу и молю принять меня назад.

Мак отпустил ее, и его руки безвольно повисли по сторонам. В его глазах стоял непритворный страх, любовь и боль, которую Изабелла никогда не видела раньше.

— Но теперь это только твой выбор. Если не хочешь, чтобы я вернулся, я уйду. Я стану заботиться о тебе, как прежде, не требуя ничего взамен, не выказывая свою одержимость тобой.

Одержимость… Изабелла видела картины с собственным изображением в укрытии Пейна в трущобах Марилебона, на которые ей было неприятно смотреть. Теперь они были уничтожены, но написаны они были тоже из-за одержимости.

Ее взгляд скользнул к картине, которую Мак только что писал, и дальше, туда, где стояли полотна с изображенной на них Изабеллой.

Мак повернул картины к стене, чтобы слуги, зайдя сюда, случайно не увидели их.

Все они были написаны потому, что Мак любил ее. По-настоящему любил ее.

— Мак, — тихо сказала она, — мой выбор — быть с тобой.

— Нет, — Мак посмотрел на нее с таким изумлением, что у Изабеллы глаза наполнились слезами, — я заставил тебя сделать этот выбор.

— Ты никогда меня не заставлял, — улыбнулась Изабелла, чувствуя, как дрожат ее губы. — Я выбирала сама.

Она прикоснулась к лицу Мака, с любовью провела рукой по крепкому подбородку, жестким бакенбардам.

— Проклятие, — прошептал он.

— Бедный Мак, ты напрасно стоишь на коленях.

— Нет, не напрасно, моя дорогая, — вдруг лукаво улыбнулся Мак. — На этот раз я решил сделать это как следует.

Все-таки Мак был порочным, и за это Изабелла обожала его. В полуголом виде с цыганским платком на голове он пробудил в ней желание. Ей вдруг больше всего на свете захотелось упасть на него и сплестись в счастливое единое целое на полу.

— Что ты решил сделать как следует? — заставила себя спросить Изабелла.

— Ухаживать за тобой. Предполагается, что я — образцовый джентльмен, ухаживающий за леди, помнишь? Изливать свою душу в студии — это все не то.

— Мне нравится. Это прекрасно.

— Не соблазняй меня овладеть тобой, пока я не сделал все так, как следует. У нас с тобой никогда не было так, как следует.

— Ну ладно, если тебе хочется, пусть так и будет.

— Изабелла Маккензи, — Мак снова взял ее за руки, оставаясь стоять на коленях, — я хочу спросить тебя о чем-то важном.

— Да?

У Изабеллы заколотилось сердце.

— Я попросил друзей помочь мне. Ты не подойдешь со мной к окну?

— Как скажешь.

Трудно было сохранять спокойствие, когда Мак так таинственно вел себя. Он с некоторым трудом встал, и Изабелла сделана вид, что не заметила, как он едва слышно охнул, вставая на ноги. Она прошла следом за ним к окну, где уже были открыты шторы, чтобы в студию проникал дневной свет.

Мак распахнул окно, и в комнату ворвался воздух раннего ноября. Он перегнулся через подоконник и крикнул:

— Давайте!

Грянул оркестр. Изабелла выглянула в окно и увидела небольшой оркестр Армии спасения, которым дирижировала женщина-сержант, с энтузиазмом размахивая руками. Рядом с оркестром стояли Кэм, Дэниел и друзья Мака по клубу.

В руках они что-то держали. По команде Мака они развернули и подняли транспарант, на котором было написано: «Выходи за меня замуж! Опять!»

Изабелла разразилась слезами. Повернувшись, она увидела Мака, стоявшего перед ней на одном колене и сжимавшего что-то в руке.

— В первый раз у меня не было обручального кольца, — сказал он. — И я заставил тебя надеть одно из своих, помнишь? Оно было так велико, что тебе приходилось удерживать его.

Мак открыл ладонь, на которой лежало тонкое золотое кольцо, украшенное сапфирами и одним большим бриллиантом.

— Выходи за меня замуж, Изабелла Маккензи. Сделай меня самым счастливым человеком на земле.

— Да, — прошептала Изабелла. — Да! — крикнула она, повернувшись к окну.

У собравшихся внизу это вызвало всеобщее ликование. Дэниел издавал радостные возгласы и размахивал руками, Кэм, смеясь, свернул транспарант, достал из кармана фляжку с виски и выпил за них.

Мак встал и прижал к себе Изабеллу.

— Спасибо тебе, любовь моя.

— Я люблю тебя, — призналась Изабелла.

— Теперь о ребенке, которого мы задумали, — зарылся в ее волосы Мак.

Изабелла раскраснелась от волнения. Она уже неделю хранила секрет, желая убедиться, что Мак полностью вылечился, прежде чем обрушить на него эту новость.

— Думаю, что больше попыток не потребуется.

Мак, хмурясь, резко отпрянул назад.

— Я не… — Он замер, на его лице не было ни тени улыбки, ни тени раздражения. — Что ты хочешь сказать?

— Именно это я и хочу сказать.

— Господи, — со слезами на глазах выдохнул Мак, и у Изабеллы тоже заблестели глаза.

Мак обхватил руками ее лицо и крепко поцеловал.

— Я скоро стану отцом! — отпустив Изабеллу и вернувшись к окну, крикнул он.

Дэниел начал приплясывать, размахивая транспарантом, как плащом матадора.

— Быстрая работа, дружище! — крикнул, приложив руки ко рту, Бертрам Кларк.

Мак захлопнул окно и многозначительно задернул шторы, хотя Изабелла все еще слышала радостные звуки медного духового оркестра.

— Я люблю тебя, Изабелла Маккензи, — объявил он, заключив ее в свои крепкие объятия. — Ты — моя жена.

Изабелла просто смотрела на него, не говоря ни слова.

Они так и не добрались до спальни. Перепачканное красками платье и килт Мака полетели в сторону, он надел кольцо на ее палец и целовал, не отрываясь от ее губ, пока не уложил на пол.

Шотландия, недалеко от замка Килморган

Сентябрь 1882 года

Мак наносил краску на холст, не обращая внимания на пронзительные вопли, звучавшие вокруг него. Все его внимание было приковано к зеленым и черным теням долины, которая раскинулась до самого озера на горизонте.

Неподалеку находились его жена, младший брат и невестка, племянники и двое детей. Кто-то ловил рыбу, кто-то наблюдал, а Эйми с криками бегала вокруг. Маленький сын Йена и дочка Мака были пока в таком возрасте, что просто лежали в своих плетеных колыбельках и размахивали кулачками. Тем не менее они громко выражали свои эмоции.

На картине Мака был изображен Йен, стоящий в воде в килте и в незастегнутой рубахе, с застывшей в руках удочкой. На переднем плане — Бет с Изабеллой, сидящие на одеяле для пикника, прислонив друг к другу головы. Дэниел догонял удирающую от него Эйми, которая визжала от восторга. Все пять собак крутились рядом, с веселым лаем прыгая от женщин к Йену и Дэниелу, от Эйми к Маку.

Мак работал очень энергично, стараясь успеть поймать точные краски переменчивого шотландского неба. Наконец он удовлетворенно вздохнул, бросил кисть и потянулся.

— Боже мой, пора заканчивать, — сказала его очаровательная рыжеволосая жена.

Она сняла свой траур по отцу примерно в то же самое время, когда благополучно родился их ребенок, и сегодня была в платье цвета летнего неба. Бет, сидевшая рядом, была в ярко-розовом наряде. Они были похожи на два цветка на шотландском лугу.

— Я умираю с голоду.

— Мы ждали тебя, не завтракали, — сказала Бет и начала расставлять тарелки и чашки, которые повар из Килморгана собрал в огромную корзину для пикника. — Йен, время завтракать! — позвала она.

Йен, даже не шелохнувшись, продолжал ловить рыбу.

— Я приведу его, — сказал Мак.

Он вытащил из колыбельки Эйлин Луизу и звучно поцеловал ее. Девочка перестала визжать и взглянула на Мака.

Посадив ее на руки, Мак направился к Йену. Река в этом месте была мелководной, перекатывалась по камням и образовывала глубокие омуты, где любила прятаться рыба.

— Леди хотят позавтракать, — сказал брату Мак.

Йен не обернулся. Он не отрываясь смотрел на бурлящую воду, наблюдая, какой рисунок создает водоворот.

— Йен!

Йен оторвал взгляд от воды и переключил его на Мака. Точно на Мака, глядя ему прямо в глаза. Теперь смотреть в глаза другому человеку стало для него намного проще.

— Леди хотят позавтракать, — повторил он, подражая интонациям Мака. — Хорошо. Я тоже хочу есть. Ты слишком долго работал над картиной.

— Я хотел все правильно передать в красках, — пожал плечами Мак.

Йен смотал удочку. Он на мгновение уставился на Эйлин, потом протянул руку и осторожно пощекотал ее под подбородком. Этому он тоже научился. Эйлин застучала ножками и издала одобрительный возглас.

— Вы с Изабеллой счастливы? — спросил Йен на обратном пути.

— Ты имеешь в виду, с тех пор как мы снова стали жить вместе?

Гордон с радостью аннулировал их раздельное жительство, и Мак устроил в Килморгане праздник по этому поводу, с цветами, гостями и всем остальным, как положено.

Йен нахмурился, терпеливо выжидая, когда Мак ответит на вопрос.

— Ну ладно, ладно, мой мудрый младший брат. Да. Мы помирились. Мы счастливы. Очень счастливы, особенно в последнее время.

В каждое слово Мак вкладывал частичку своего сердца. Весь прошедший год он поочередно сходил с ума от беспокойства за Изабеллу и волновался за ребенка. Он едва не задушил Изабеллу своей чрезмерной заботой и понимал это по ее раздраженным взглядам. Но будь он трижды проклят, если бы позволил ей пережить потерю еще одного малыша. Он больше никогда не оставит ее одну.

День рождения Эйлин стал самым радостным днем в жизни Мака. Он вошел в спальню Изабеллы и увидел, как она с триумфальной улыбкой на лице держит малышку.

Маку хотелось тогда нарисовать ее такую, со струящимися по плечам огненно-рыжими косами, безмерно счастливую мать с ребенком на руках.

Изабелла была в ужасе, что предстала перед мужем в таком неприбранном виде. А для Мака она никогда еще не была так прекрасна, как в тот момент. Он осторожно взял малышку на руки и поцеловал в крохотный лобик.

— Вообще-то, — Мак едва сдерживал свое удовольствие, — сегодня утром Изабелла сказала мне, что в следующем году у нас будет второй ребенок.

Мак не смог удержаться, и на его лице расцвела улыбка. Они с Изабеллой как следует отметили эту счастливую новость.

— Значит, мне полагается поздравить тебя, да? — нарушил его мысли Йен. — Но тогда и ты должен меня поздравить.

— Правда? — удивленно поднял брови Мак. — Вы тоже?

— У Бет тоже будет ребенок, — кивнул Йен.

— Наш расчет времени безупречен, брат, — громко рассмеялся Мак и похлопал брата по плечу.

— Это всего лишь вероятность, — не меняя выражения лица, ответил Йен. — Нам доставляет удовольствие проводить время в постели с собственными женами, и мы делаем это довольно часто. Вероятность нового зачатия, учитывая время, прошедшее с момента рождения наших первых детей, высока.

— Спасибо за подробный анализ.

— Пожалуйста, — с серьезным видом ответил Йен, хотя Мак мог поклясться, что заметил в глазах брата озорные огоньки.