«Это совпадение», — убеждала себя Ванесса. Ей нужен был только отдых. Покой и отдых. Сумасшедший график ее выступлений в последние два года кого угодно свалил бы с ног. Потому она и отвела себе для восстановления еще месяц-два тихой жизни в Хайтауне, прежде чем планировать дальнейшую карьеру.

Войдя на кухню, она остановилась как вкопанная — она никак не ожидала увидеть там Лоретту. Прежде чем сойти вниз, она нарочно дождалась, пока хлопнет входная дверь.

— Доброе утро, — поздоровалась Лоретта. На ней был один из ее элегантных костюмов, волосы уложены, жемчуг, на лице лучезарная улыбка.

— А я думала, ты уже ушла.

— Нет, я бегала купить газету. Вдруг, думаю, тебе захочется узнать, что происходит в мире.

Аккуратно сложенная газета лежала на столе.

— А… спасибо.

Ванесса стояла, насупившись, и не двигалась с места. Ее бесила собственная растерянность в ответ на широкий материнский жест Лоретты. Нет, она была ей благодарна, но скорее как гостья заботливой хозяйке. И от этого она чувствовала себя виноватой и черствой.

— Не стоило беспокоиться.

— Меня это ничуть не обеспокоило. Присядь, дорогая. Я заварю тебе чаю. Миссис Хобакер прислала ромашки из своего сада.

— Нет, правда, не нужно… — Ванесса не договорила, потому что в этот момент в дверь постучали. — Я открою.

Она открыла дверь, моля Бога, чтобы это был не Брэди. На крыльце стояла какая-то брюнетка под зонтом, с которого стекали потоки дождя.

— Ванесса, — улыбнулась гостья, — ты, наверное, меня не помнишь. Я Нэнси Снукс. Раньше была Нэнси Маккенна, сестра Джоша.

— А… привет…

— Нэнси, проходи, — подскочила Лоретта. — Боже, ну и погодка.

— Да уж, засуха нам в этом году не грозит. — Нэнси вошла в прихожую и стояла, переминаясь с ноги на ногу. — Нет, остаться я не могу, мне некогда. Я пришла, потому что слышала, что Ванесса дает уроки фортепиано. Моему Скотту восемь лет.

Ванесса сжалась в ожидании удара.

— Да, но…

— Энни Крэмптон от тебя без ума, — затараторила Нэнси. — Мы ведь с ее матерью троюродные сестры. И я поговорила с Биллом — это мой муж, и мы решили, что Скотту надо заниматься музыкой. Нас устраивает в понедельник в четыре часа, сразу после школы — если это время у тебя не занято, конечно.

— Нет, потому что…

— Ну и отлично. Тетя Виолетта сказала, что ты берешь десять долларов в час, верно?

— Да…

— Для ребенка нам ничего не жалко. Тем более я тоже работаю. Скотт будет у тебя ровно в четыре. Как хорошо, что ты вернулась, Ванесса! Ну все, я побежала, а не то опоздаю на работу.

— Осторожнее на мокрой дороге, — вставила Лоретта.

— Да-да. И кстати, поздравляю вас, миссис Секстон. Доктор Такер — прекрасный человек.

— Спасибо. — Лоретта едва не расхохоталась, закрывая за ней дверь под грохот дождя. — Симпатичная она, правда? Вся в тетку.

— Очевидно.

— Я не успела тебя предупредить. — Лоретта поставила перед ней чашку чая. — Скотт Снукс — это чудовище.

— Логично, — пробурчала Ванесса, думая, что в столь ранний час невозможно соображать, затем села и уронила тяжелую голову на руки. — Я еще не проснулась, а она тут как тут. Приди она позже, я бы сумела отвертеться.

— Конечно. Сделать тебе гренки?

— Не надо. Я не хочу заставлять тебя готовить мне завтрак.

— Мне совсем не трудно. — Лоретта напевала себе под нос, наливая в чашку молоко. Целых двенадцать лет она была лишена возможности заботиться о своем ребенке, и потому у нее не было сейчас иных желаний, кроме как приготовить ему горячий завтрак.

Ванесса поморщилась, глядя в чай.

— Не хочу тебя задерживать. Ты не опоздаешь к открытию?

Лоретта разбила яйцо в чашку.

— Нельзя опоздать к открытию собственного магазина. — Она добавила корицы, сахара и ванили. — Ты должна как следует позавтракать. Хэм говорит, что тебе нужно набрать десять фунтов веса.

— Десять? — Ванесса едва не захлебнулась чаем. — Зачем? — Она собралась было выразить свое возмущение, но тут в дверь снова постучали.

— Я открою, — сказала Лоретта. — Если это опять какой-нибудь родитель, то я его выгоню.

Но это был Брэди. У него не было зонта, и он весь вымок. Вода стекала с его темных волос и по лицу. Увидев Ванессу, он заулыбался. Стоило ему открыть рот, как ее неудовольствие по поводу его прихода сменилось раздражением.

— Доброе утро, Лоретта. — Он чмокнул ее в подставленную щеку. — Привет, красотка, — подмигнул он Ванессе. Та, едва не зарычав, уткнулась в свою дымящуюся чашку.

— Брэди, вот так сюрприз! — Лоретта закрыла дверь и вернулась к плите. — Ты завтракал?

— Пока нет, мэм. — Он принюхался. — Гренки по-французски?

— Садись, подожди минутку. Сейчас все будет готово.

Дважды его просить не потребовалось. Он отряхнулся, отчего весь пол в прихожей оказался залитым водой, и подсел за стол к Ванессе. За его веселой дружеской улыбкой скрывался профессиональный интерес, который был вознагражден отсутствием синевы под глазами и их мятежным блеском.

— Хороший сегодня денек.

Ванесса покосилась в окно, где хлестал дождь.

— Ничего так.

Ее ворчание ничуть его не обескуражило. Он повернулся и стал болтать с Лореттой, которая переворачивала подрумянившиеся гренки на сковороде.

«Два дня не показывал носа, — думала Ванесса, — а теперь явился как ни в чем не бывало и даже не спросит о здоровье». Не то чтобы ей хотелось, чтобы он снова раскудахтался, но он все-таки врач, выдумавший этот нелепый диагноз.

— Ах, Лоретта! — У Брэди только что слюнки не потекли, когда она поставила перед ним тарелку с хрустящими ароматными гренками. — Мой отец — счастливчик.

— Ну как же! Такер не женится на той, что не умеет готовить, — проворчала Ванесса.

Брэди улыбнулся, поливая гренки кленовым сиропом, и сказал:

— Это не помешает.

Ванесса еще больше разозлилась. И вовсе не оттого, что не умела готовить. Ее бесили такие ограниченные, шовинистические взгляды. Не успела она ему ответить, как Лоретта поставила перед ней тарелку.

— Я все не съем.

— Мне отдашь, — прочавкал Брэди, — я доем.

— Ну, я смотрю, вы поладите, — обрадовалась Лоретта, — а мне пора. Ван, на обед подогреешь бульон, который Джоани принесла вчера. Если дождь не перестанет, я, похоже, скоро вернусь. Удачи тебе со Скоттом.

— Спасибо.

— Кто такой Скотт? — спросил Брэди, когда она вышла.

— Не спрашивай, — поморщилась Ванесса, ставя локти на стол.

Брэди встал, чтобы налить себе кофе.

— Я хотел поговорить с тобой о свадьбе.

— О свадьбе? Ах да… И что со свадьбой?

— Папа хочет уговорить Лоретту отпраздновать это событие в День поминовения.

— Но это же на следующей неделе.

— Да. А зачем ждать? Традиционный пикник у нас во дворе и свадьба заодно.

— Понятно, — отозвалась Ванесса с внутренним смятением. К чему эта спешка? Не успела она привыкнуть, что живет в одном доме с матерью, а тут новая напасть. — А они поселятся в доме твоего отца?

— Скорее всего, — ответил Брэди, садясь на место. — А этот дом они рано или поздно сдадут в аренду. А тебя это волнует?

Она сосредоточенно отрезала прозрачный ломтик хлеба. Откуда ей знать — волнует или нет? Она пока не поняла, здесь ли ее дом.

— Нисколько. Люди не могут жить на два дома, верно?

Брэди, кажется, догадался, о чем она думает.

— Не представляю себе, чтобы Лоретта продала этот дом. Он давно принадлежит вашей семье.

— Я часто удивлялась, почему она его не продает.

— Потому что она здесь выросла, как и ты. — Брэди отхлебнул кофе. — А вообще — спроси у нее сама, что она собирается делать.

— Спрошу, — передернула плечами Ванесса.

Зная ее, он поостерегся от продолжения этой темы.

— На самом деле я хотел посоветоваться с тобой о свадебном подарке. Тостеры и чайные сервизы, я думаю, им не нужны.

— Это точно.

— Ну так вот, у нас с Джоани возникла идея скинуться и отправить их куда-нибудь в свадебное путешествие. На пару недель в Канкун, к примеру. Как тебе это? Номер с видом на океан, тропические карибские ночи, все дела. Они никогда не были в Мексике. Я думаю, им понравится.

«Чудесная идея, — подумала Ванесса, — как раз в его духе».

— Ты готовишь им сюрприз?

— Да, я уже придумал, как это провернуть. Билеты, бронь в гостинице — это просто. Папа, кстати, хочет урвать недельку для отпуска, а я ему скажу, что у меня дела в Нью-Йорке и я не смогу подменить его. Пусть пока думает, что у них всего три дня. Еще надо будет тайком собрать их вещи.

— С этим мы справимся, — неожиданно для самой себя загорелась Ванесса. — Билеты можно вручить им на пикнике, а после пикника впихнуть их в лимузин. Здесь ведь есть служба лимузинов?

— Есть в Фредерике. Я об этом и не подумал. — Он вынул блокнот, чтобы записать.

— Закажи им номер для новобрачных, — предложила Ванесса. — Свадьба так свадьба — надо сделать все как следует.

— Это мне нравится. Значит, один лимузин, один номер для новобрачных, два билета первого класса. Что еще?

— Шампанское. Одну бутылку в машину, вторую в номер. И цветы. Мама любит гардении. — Она внезапно замолчала, поняв, что назвала Лоретту мамой и что это получилось само собой. И прозвучало непритворно. — Она… раньше их любила.

— Отлично! — Брэди сунул блокнот в карман пиджака. — А ты мне ничего не оставила!

Ванесса озадаченно проследила направление его взгляда — он смотрел в ее пустую тарелку.

— Ох… я и не заметила.

— Хорошо. Жжения нет?

— Нет. — Помрачнев, она встала, чтобы положить тарелку в раковину.

— И не болит?

— Нет. Я тебе уже говорила, что ты не мой врач.

Она обернулась и оказалась лицом к лицу с Брэди.

— А я сегодня заменяю доктора Такера. Давай-ка проведем небольшой осмотр. — И не успела она отодвинуться, как его пальцы коснулись ее. — Так не больно?

— Я же тебе сказала…

Он нажал сильнее.

— А так? — Она поморщилась. — Болит?

— Слегка.

Он кивнул. Когда он нажимал в этом месте два дня назад, она подскочила чуть не до потолка.

— Прогресс налицо. Еще несколько дней, и хоть буррито ешь.

— Почему все приходят обсудить со мной, что я ем?

— Потому что ты почти ничего не ешь. Хотя при язве это объяснимо.

— Нет у меня никакой язвы. — И все-таки его прикосновение вызвало у нее боль — но совсем по иной причине. — Пропусти меня, пожалуйста.

— Сначала заплати по счету. — Не успела Ванесса ничего ответить или возразить, как он поцеловал ее — крепко и как-то по-хозяйски. Поцелуй затянулся, и ей пришлось ухватиться за него, чтобы не упасть. Пол, казалось, уплывает у нее из-под ног, и Брэди оказался ее единственной опорой — его бедра, прижавшиеся к ее бедрам, его пальцы у нее в волосах, его губы, жадные и нетерпеливые, бродящие по ее лицу.

Она пахла утром, дождем. Он представлял себе, каково было бы любить ее в этом утреннем сумраке, чувствуя ее вздохи у себя на щеке и как ее руки все крепче обвиваются вокруг его тела, а каждая косточка в ее теле плавится от их близости. И сколько же ему еще ждать? Он отстранился и прошептал:

— Ванесса…

— Молчи.

Она прижалась губами к его шее. Она ничего пока для себя не решила, но сейчас, в этот миг, ей хотелось только чувствовать его. Его упругий пульс быстро бился под ее губами. Потом его руки постепенно ослабили объятие и стали поглаживать ее по волосам. Все внешние звуки и ощущения, исчезнувшие на какое-то время, вернулись к ней — перестук дождя, холодок кафеля под ее босыми ногами, ароматы кофе и корицы. Но болезненная тяга к нему не ослабевала, равно как и смятение и страх в душе.

— Не знаю, что мне делать, — прошептала она. — С тех пор как я тебя увидела, меня как будто подменили. Я ничего не соображаю.

Он снова сильно сжал ее плечи:

— Я хочу тебя, Ван, а ты хочешь меня. Мы давно не дети.

Она отступила — насколько позволили его руки.

— Но меня это мучает.

— Конечно. — Они внимательно смотрели друг на друга. — И мне это не нравится. Если тебе нужны обещания, гарантии…

— Нет, — перебила она. — Мне не нужно ничего, чего я не могла бы сама тебе дать.

А он готов был дать ей какие угодно обещания, сотни обещаний. Он проглотил их, напомнив себе, что всегда торопится, если дело касается Ванессы.

— А что ты можешь мне дать?

— Я не знаю. — Прежде чем вырваться, она коротко сжала его руки. — Боже мой, Брэди, у меня такое чувство, будто я живу в каком-то зазеркалье.