Синие моряцкие глаза расширились, красивая голова наклонилась набок.

— Да? Она мизантропка? Или нездорова?

— Ну, пожалуй, несколько мизантропка, но причина не в том. Она живет одна, без компаньонки.

— Как странно! И особенно для свойственницы мистера Дарси.

— Имей вы честь быть с ней знакомым, вам было бы легче ее понять. Мисс Беннет по характеру крайне независима. — Он испустил вздох. — Собственно говоря, независимость для нее все.

— Значит, вы близко с ней знакомы?

Выражение шаловливости на лице Ангуса завораживало большую часть его собеседников и подталкивало их доверять ему факты, строго говоря, абсолютно его не касавшиеся. Мистер Уайльд попался на крючок:

— Близко с ней знаком? Сомневаюсь, что какой-либо мужчина мог бы сказать так. Но я имел честь некоторое время тому назад просить ее руки.

— Так что, я могу вас поздравить? — спросил Ангус, испытывая прилив волнения. Если этот благовидный и преуспевающий молодой человек сделал предложение мисс Мэри Беннет, значит, она не могла быть тощей, с рубленым лицом.

— Бог мой, нет! — воскликнул мистер Уайльд со смущенным смехом. — Она мне отказала. Ее чувства отданы имени в вашей собственной еженедельной газете, мистер Синклер. Она не может думать ни о ком, кроме Аргуса.

— Но вы не кажетесь особенно обескураженным.

— Так и есть. Время излечит ее от Аргуса.

— Я хорошо знаком с миссис Дарси, а также с другой ее сестрой, леди Менедью. Красивейшие женщины! — воскликнул Ангус, подбрасывая наживку.

Мистер Уайльд проглотил ее вместе с крючком и грузилом.

— Мне кажется, мисс Мэри Беннет превосходит их обеих, — сказал он. — Она напоминает миссис Дарси, но выше ростом, и фигура у нее лучше. — Он нахмурился. — Кроме того, она обладает качествами, плохо поддающимися определению. Не стесняется в словах, особенно когда речь заходит о положении бедняков.

Ангус вздохнул и приготовился уйти.

— Ну, сэр, благодарю вас за сведения и сожалею, что не смогу передать ей приветы миссис Дарси. Норидж призывает, и я должен откланяться.

— Если вы можете остаться в Хартфорде на ночь, то у вас будет возможность познакомиться с ней, — сказал мистер Уайльд, не устояв перед соблазном похвастать своей возлюбленной. Она собирается сегодня вечером на концерт в зале ассамблеи. В сопровождении леди Эпплби. Будьте моим гостем, и я с радостью представлю вас, ведь мне известно, что мисс Беннет очень любит сестер.

И они договорились, что Ангус явится к мистеру Уайльду в шесть. После сытного второго завтрака в «Синем кабане» и не слишком интересной прогулки с целью ознакомления с достопримечательностями Хартфорда, он явился ровно в шесть, чтобы перейти через главную улицу к зданию ассамблеи.

Там, полчаса спустя, он увидел мисс Мэри Беннет, которая вошла с леди Эпплби как раз, когда итальянская сопрано готовилась исполнить несколько арий из оперных творений герра Моцарта. Одежда ее была хуже некуда: гувернантки в целом одеваются лучше. Но нельзя было оторваться от чистоты ее черт, великолепия этих удивительных волос или прелести ее гибкой фигуры. Завороженный, он увидел, что глаза у нее лиловые.

После концерта, который был признан превосходным, хотя про себя Ангус счел музыкальные таланты Ла Ступенды и синьора Помпозо весьма посредственными, был сервирован ужин. С мистером Уайльдом у локтя он был подведен к мисс Мэри Беннет.

Узнав, что мистер Ангус Синклер — публикатор Аргуса, она засияла не хуже какой-нибудь люстры в Дарси-Хаусе.

— Ах, сэр! — вскричала она, встав перед мистером Уайльдом и таким способом исключая его из разговора. — Не могу найти комплимента, достаточно лестного для публикатора такого человека, как Аргус! Если бы вы знали, до чего его письма воспламеняют меня! — Эти изумительные глаза блеснули: мисс Беннет собиралась задавать вопросы, какие незамужним леди при первом знакомстве задавать не положено. — Какой он? Как выглядит? Звучен ли его голос? Женат ли он?

— Каким вы себе его представляете, мисс Беннет? — спросил он.

Вопрос всполошил ее, тем более что на концерт она пришла просто чтобы музыка помогла скоротать время. Но познакомиться с публикатором Аргуса! В завихрении мыслей Мэри пыталась взять себя в руки. Владелец «Вестминстер кроникл» был совсем не таким, каким она могла бы представить его себе, если бы ей когда-нибудь это пришло в голову, так откуда ей было взять слова, чтобы описать бога Аргуса?

— Я вижу его полным сил и преданным своим идеалам, сэр, — сказала она.

— Красивым? — спросил он злокозненно.

Она мгновенно оледенела.

— Я начинаю думать, мистер Синклер, что вы подшучиваете надо мной. Что мое незамужнее положение и пожилые годы делают меня для вас предметом жалости и забавы.

— Нет-нет! — вскричал он в ужасе от такой ершистости. — Я всего лишь пытаюсь продлить наш разговор, ведь стоит мне ответить на ваши первоначальные вопросы, мисс Беннет, и он окончится.

— Ну, так окончим его, сэр. Ответьте мне!

— Я не имею ни малейшего представления о том, каков Аргус, и буквально, и фигурально. Его письма приходят по почте.

— У вас есть предположение, где он живет?

— Нет. Никаких пометок снаружи и никакого обратного адреса.

— Так-так. Благодарю вас, — и она повернула к нему плечо, чтобы заговорить с мистером Уайльдом.

Сокрушенный Ангус вернулся в свои комнаты в «Синем кабане», откусил голову Стаббсу и сел замышлять план, как ему упрочить свое знакомство с мисс Мэри Беннет. Обворожительнейшее создание! И откуда она раздобыла эту жуткую одежду? Как она может осквернять кожу цвета слоновой кости своей грациозной шеи прикосновением грубой саржи? Как может она нахлобучивать черную шапку поверх этих несравненных волос? Если бы Ангус когда-либо рисовал себе единственную женщину, которую попросил бы стать его женой (чего он никогда не делал), то обязательным условием поставил бы красоту и достоинство, само собой разумеется, но также и меру непринужденности в любой ситуации. Иными словами, дар легкого разговора, способность магически создать выражение живого интереса, даже если субъект, повод и объект были бы жутко скучны. Люди на виду нуждаются в таких женах. Тогда как его Мэри… как может он думать о ней столь собственнически после одной краткой и катастрофической встречи?.. Его Мэри была, подозревал он, светской идиоткой. Даже мисс Дельфиния Ботольф в свои шестьдесят, не меньше, лет воспрянула и закокетничала, когда ей был представлен такой желательный холостяк, как мистер Ангус Синклер. А мисс Мэри Беннет выставила свое плечо потому лишь, что он не мог подпитать ее страсть к плоду его собственной фантазии, Аргусу?

Он начал планировать. В первую очередь как встретиться с его Мэри, и не один, а много раз? Во-вторых, как произвести на нее впечатление своими неоспоримыми материальными и прочими достоинствами? И в-третьих, как понудить ее полюбить его? Наконец, влюбившись, он, к своему ужасу, обнаружил, что вещи, вроде светского идиотизма, значения не имеют. Поймав ее, он будет вынужден живописать миссис Ангус Синклер, как эксцентричную чудачку. Замечательное качество англичан, подумал он, питать пристрастие к эксцентричности. Другое дело Шотландия. Я обречен доживать остаток моих дней среди сэссенеков, как именовали их шотландские горцы.

Десять лет назад он проделал путешествие на юг из своего родного графства Вест-Лотиан в Лондон. Уголь и железо Глазго принадлежали его семье уже два поколения. Но для шотландца, настолько логичного пуританина, как его отец, богатство не служило извинением бездельничанья. Только что окончившему Эдинбургский университет Ангусу было предложено зарабатывать на жизнь самому. Он избрал журнализм; ему нравилась мысль получать плату за развлечения: он любил писать и любил совать нос в чужие дела. Не прошло и года, как он стал мастером прозрачных намеков и ничем не подкрепленных предположений; он до того ушел с головой в свою профессию, что мало кто, даже среди ближайших его друзей, имел хоть малейшее представление, кем и чем он является. Идеальнейшая тренировка для какого-нибудь Аргуса, так как по роду своей деятельности он бывал повсюду: серии убийств на фабрике, бунты и погромы. На всех путях жизни, включая, отнюдь не в последнюю очередь, бедняков, безработных и не подходящих для работы. Иногда он проникал на юг от границы обитания северных сэссенеков, и это научило его тому, что не важно, где бы ни находиться в Британии, в конечном счете все восходит к Лондону.

Когда одиннадцать лет назад его отец умер, наступил его шанс. Предоставив младшему брату Аластейру управлять семейным бизнесом, Ангус эмигрировал, подкрепленный огромным наследством в качестве старшего сына и с сознанием, что доход от бизнеса будет и дальше набивать его карманы золотом. Он купил дом на Гросвенор-сквер и принялся культивировать власть имущих. Хотя он не скрывал источники своих денег, но обнаружил, что никакого значения это не имеет, поскольку источники эти находились, так сказать, в другой стране. Однако вовсе оставить журнализм он не мог. Установив, что не существует газеты, занимающейся исключительно деятельностью палат парламента, он создал «Вестминстер кроникл» и заполнил этот пробел. Учитывая парламентскую летаргию и нежелание заседать чаще совершенно необходимого, еженедельных номеров оказалось совершенно достаточно. Выходи газета ежедневно, большая часть ее содержания оказалась бы однообразной и высосанной из пальца. Его шпионы проникли во все министерства от внутренних до иностранных дел, а армия и флот гарантированно обеспечивали обилие корма для ненасытной утробы его газеты. Естественно, у него работал без малого десяток журналистов, но все ими написанное проходило его личный контроль. Тем не менее свободного времени у него оставалось предостаточно. И потому год назад из небытия возник Аргус.

О, конечно, на протяжении лет было много любовных интрижек, но ни одна не оставила следа в его сердце. С дочерьми власть имущих мог быть лишь легкий флирт, и природная бдительность вкупе со значительным светским опытом помогали ему избегать серьезных когтей многих высокородных молодых женщин, прельщенных им… и его деньгами. Самым легким способом избавиться от низменных потребностей было завести любовницу, хотя он заботливо избегал выбирать на эту роль замужних светских дам, предпочитая оперных танцовщиц. Ничто в этой области его жизни не внушило ему особого уважения к женскому полу. Женщины, по убеждению Ангуса Синклера, были хищными, неумными, плохо образованными и, в лучшем случае, через пару-другую месяцев чудовищно скучными.

Только Элизабет Дарси покорила его, но в отстранении. Во-первых, она не была способна видеть дальше Фица, а во-вторых, под ее привлекательностью прятался теплый материнский темперамент. Каковы бы ни были шрамы мужчины, она готова была поцелуями подлечить их, и Ангус не думал, что подобная женщина останется интересной для него и на половину брачной жизни.

И вот теперь обнаружить, что избранница его сердца зациклена на его же собственном творении! Удар и полный иронии, и обескураживающий. Ангус, далеко не дурак, немедленно понял, что признайся он ей, она обольет его презрением, как притворщика. Он не практиковал того, что проповедовал, и не собирался этого делать, даже ради этой новой и мучительной эмоции — любви. Под властью пылкости Мэри приняла Аргуса таким, каким он представлялся, пусть же это так и остается.

Но о переходе мостов думать следует, когда он окажется перед ними. В первую очередь следует узнать его Мэри, понравиться ей, завоевать ее доверие. Какой же ты лицемер, Ангус/Аргус!

На следующее утро она получила от него записку с приглашением отправиться с ним на прогулку. Он был убежден, что это никак не оскорбит ее щепетильность. Джентльмен, сопровождающий леди по главным улицам Хартфорда сверхреспектабелен.


Мэри прочла его письмо и пришла к тому же заключению. Ее планы расследований во имя ее миссии — написать книгу — оставались настолько неколебимыми, насколько возможно, а зима давно уже тянулась нескончаемо, вопреки таким решительным личностям, как мистер Роберт Уайльд, леди Эпплби, миссис Маклеод, мисс Ботольф и миссис Маркхем. Как, спрашивала она себя, может хоть кто-то вести столь бессмысленное существование? Концерты, званые вечера, балы, приемы, свадьбы, крестины, прогулки, похороны, катание в экипажах, посещение лавок, игра на фортепьяно и чтение. Все это предназначено только для заполнения гигантских пустот в жизни женщин. У мистера Уайльда есть его юридическая практика, у замужних дам есть их мужья, дети и домашние кризисы, но она, подобно мисс Ботольф, пребывает в этом новомодном словечке — вакууме. Одной короткой зимы достало, чтобы подтвердить, что цель, которую она жаждала, была необходима для ее счастья.

А потому по получении записки Ангуса она встретила его на главной улице, полная нетерпения узнать побольше о нем, если не об Аргусе. В конце-то концов он публиковал письма Аргуса! Он был весьма презентабельным, безоговорочно респектабельным и отнюдь не заслуживал, чтобы им пренебрегли как спутником в прогулке, которую она так и так собиралась совершить. Волосы у него, решила она, когда они обменялись поклонами, смахивают на кошачью шкурку, гладкие и глянцевые, а что-то в чертах его лица было притягательным. И ее не огорчило обнаружить, что ее собственному росту вопреки, он был гораздо выше. Если выискивать недостатки в мистере Уайльде, то их лица находились на одном уровне. Мисс Беннет понравилось ощущение, что над ней нависают: тревожный признак женственности, который мисс Беннет незамедлительно подавила.