— Уверена, папе будет очень жаль, что он упустил возможность вам помочь, — ответила Равина. — Быть может, вы собирались посоветоваться с ним о ваших скаковых лошадях? У вас их, кажется, немало, и справляетесь вы весьма успешно.

— Да, вы правы. У меня на конюшне есть прекрасные чистокровные скакуны, но мои познания не так глубоки, как у вашего отца, поэтому я и пришел сюда этим утром.

Сэр Майкл остановился, но потом все же спросил:

— А вы остаетесь жить в Лондоне в отсутствие родителей?

— Нет, — ответила Равина, проходя вглубь комнаты и усаживаясь на маленький кожаный диван. — Я скоро уеду в наше загородное поместье в Дорсет.

— О, чудесно. — Сэр Майкл замялся. — Я говорил вашему отцу, когда мы встречались в клубе на прошлой неделе, что мой дом, на протяжении многих поколений принадлежавший нашей семье, находится всего в трех милях от Кербишли-холла.

Равина вежливо улыбнулась, и сэр Майкл продолжил:

— Мой покойный отец много лет болел. Они с матерью уехали по делам в Австралию, и он был слишком слаб, чтобы вернуться домой. Поэтому дом заколотили и бросили. Я унаследовал от тети маленькую конюшню скаковых лошадей и до недавнего времени жил неподалеку от Ньюмаркета[4]. Но в прошлом году мать умерла, и Прайери стал моим.

Равина подняла загоревшийся взгляд.

— Ах, теперь я поняла, который из домов ваш. Старинное здание, которое видно, когда проезжаешь мимо наших лесов. Но ведь Прайери совершенно разрушен.

Сэр Майкл улыбнулся и покачал головой.

— Раньше был, но теперь нет. Я целый год его восстанавливал. На самом деле, еще одной причиной моего сегодняшнего визита было намерение спросить ваших родителей, посетят ли они званый ужин, который я планирую дать в честь блистательного воскрешения Прайери.

— Уверена, им будет жаль пропустить такое событие.

Сэр Майкл воодушевленно поднял взгляд.

— Раз уж вы собираетесь в Кербишли-холл, быть может, вы станете моей гостьей?

Равина захлопала в ладоши.

— Ах, спасибо, сэр Майкл, мне бы действительно очень хотелось посмотреть, что у вас получилось с Прайери. Так захватывающе, что его снова возвращают к жизни. Помню, в детстве я боялась проезжать мимо подъездной аллеи на своем пони, даже когда меня сопровождал грум. Поместье всегда было таким мрачным: окна заколочены, двери на засовах, а сад зарос сорняками. Ходили слухи, что в доме водится привидение. Няня рассказывала мне страшные истории, чтобы я хорошо себя вела. — Девушка остановилась, чтобы перевести дух, и добавила: — Помню, она говорила, что по дому скитаются духи, и жители близлежащей деревеньки боятся проходить мимо.

Сэр Майкл от души расхохотался.

— Так и было, — сказал он, — но за последний год многое изменилось. На самом деле вы можете спросить свою кузину, мисс Аллен. Думаю, мои успехи произвели на нее большое впечатление.

— Дульси? — заинтригованно спросила Равина. — Дульси была в Прайери?

— О, это было абсолютно пристойно, — спешно уверил сэр Майкл. — Мы встретились в Росборне, когда я искал мебель, и мисс Аллен любезно предложила принести образцы тканей для занавесок. С ее помощью я выбрал нужный материал, который она потом отдала в пошив. Я в высшей степени благодарен ей и уверен, она подтвердит, что для вас совершенно безопасно будет посетить те части здания, которые уже полностью восстановлены.

Равина вскинула голову.

— Что ж, я уверена, что окажусь гораздо храбрее Дульси. Если я приду посмотреть на Прайери, то захочу увидеть его целиком, а не только безопасные уголки.

Сэр Майкл улыбнулся энтузиазму девушки. Она, несомненно, разительно отличалась от своей спокойной кузины.

— Возможно, у вас появятся идеи по поводу комнат, которых я еще не касался, — предположил сэр Майкл. — Мисс Аллен…

— У меня, безусловно, более современные идеи, чем у Дульси, — безжалостно отрезала Равина. — Буду чрезвычайно рада вам помочь.

— Я вот подумал… — Сэр Майкл подошел к окну, потом снова повернулся к Равине, но выражение его лица невозможно было разглядеть, потому что он стоял спиной к свету. — Если вы завтра уезжаете за город, быть может, вы поможете мне, позволив вас сопровождать? Я намеревался ехать в поместье, но у моего автомобиля появился какой-то странный лязгающий шум под капотом, и механик говорит, что на ремонт уйдет несколько дней.

Равину удивило такое предложение. В то же время она чувствовала, что излишне грубо будет сказать, что она предпочитает ездить одна.

— Конечно, — на секунду заколебавшись, согласилась она. — Я с радостью доставлю вас в Дорсет. Однако я намереваюсь выехать очень рано. Еще до завтрака. Быть может, вам это покажется слишком спешным?

— Напротив, мне это прекрасно подойдет. Премного благодарен.

Равина позвонила в колокольчик, вызывая Гиббса.

— В таком случае, увидимся утром, сэр Майкл, и поработаем над Прайери вместе.

Произнося это, Равина заколебалась, осознав, что, быть может, ведет себя слишком навязчиво. Но потом отбросила сомнения. Разве можно осудить то, что она помогает соседу отделать дом? Что здесь плохого?

Гиббс появился на пороге и проводил сэра Майкла из комнаты. Равина слышала шаги в прихожей, звук открывающейся, а потом закрывающейся парадной двери, шаги Гиббса, эхом отзывающиеся в коридоре.

И только теперь заметила, что гость оставил свои перчатки на стуле. Равина взяла их и быстро побежала к парадной двери. Девушка с трудом открыла тяжелую створку и выглянула наружу. Быть может, сэр Майкл еще не скрылся из виду? Но нет, он уже ушел далеко.

И тут, стоя на верхней ступеньке лестницы, обдуваемая легким ветерком, волновавшим юбки вокруг лодыжек, Равина, к своему удивлению, осознала, что мимо проходит высокий, закутанный в плащ человек. Снова грубый незнакомец! Тот, которого она встретила на балу. Девушка изумленно вскрикнула, и незнакомец поднял взгляд, буравя ее темными глазами.

Он поднял руку в угрюмом приветствии и прошел мимо, исчезнув за поворотом, как будто его и вовсе здесь не было.

Глава третья

Равина провела беспокойную ночь, ерзая и ворочаясь на кровати в розово-золотистой спальне. Темный пронизывающий взгляд незнакомца не шел из головы даже во сне.

Девушка поднялась на рассвете на несколько часов раньше обычного, чувствуя себя усталой и раздраженной. Она приняла ванну, оделась и спустилась на первый этаж, а горничные еще только заканчивали подметать лестницу. Служанки изумленно посмотрели на Равину, но та была слишком поглощена раздумьями, чтобы это заметить.

Она уже трижды видела темноволосого человека. Это ведь не может быть совпадением?

Равина слышала о мужчинах, которые выслеживают своих жертв, более того, одна из ее подруг натерпелась из-за молодого викария, который каждый божий день преследовал ее с предложением о замужестве, даже прятался в кустах ее сада и следил за ней. Да, несчастного молодого священника признали слабоумным, и теперь он проходит лечение в психиатрической лечебнице, но Равина убедилась, что странные события могут происходить даже с самыми защищенными людьми.

Возможно ли, что человек, которого она видела трижды, окажется кем-то подобным? Конечно, нет. В его лице ничто не указывало на слабость. Равина разглядела лишь решимость и силу.

Через несколько минут вокруг Равины поднялся шум и суета домашнего хозяйства, терпящего муки переезда. Чемоданы и коробки загружали на крышу второго экипажа, а слуги, уезжающие за город, забирались внутрь, весело переговариваясь и радуясь, что отвлекутся от лондонской рутины.

Облаченная в свое лучшее черное платье и воскресную шляпку, украшенную вишнями, нянюшка Джонсон медленно спускалась в холл, ворча что-то себе под нос. Равина поспешила навстречу, чтобы предложить пожилой леди руку, но та лишь отмахнулась.

— Ну-ну, леди Равина. Не нужно со мной нянчиться. Я, может быть, и старая, но не немощная! Так вот. Ты не передумала ехать в Дорсет наедине с этим сэром Майклом Мором? Думаю, Черити тоже должна поехать в экипаже. И зачем ты портишь руки, правя лошадьми, если с этим может отлично справиться Джордж?

— Ах, нянюшка, не волнуйся так, — со счастливой улыбкой воскликнула Равина. Она помогла старушке сесть в экипаж и заботливо укрыла ей колени толстым пледом. — Я правлю лошадьми, потому что мне это нравится, а Джордж всегда может перенять поводья, если мне понадобится отдых.

В этот момент подъехал на извозчике сэр Майкл. Выйдя из коляски, он стал наблюдать, как тяжело груженный экипаж с челядью катит по дороге.

— А вы путешествуете налегке, сэр Майкл, — отметила Равина, ибо в руках у сэра Майкла был только маленький кожаный саквояж.

— В отличие от вас, барышень, я не нуждаюсь в столь частой смене нарядов. Кроме того, большая часть моих прогулочных костюмов уже находится в Прайери. Когда машину починят, Гудвин, мой шофер, доставит ее за город вместе с оставшимися чемоданами.

— А у меня наоборот, — улыбнулась Равина, — так много нарядов, что чуть не пришлось закладывать третий экипаж, чтобы все поместилось!

— Уверен, вы не забыли захватить парочку прелестных вечерних платьев. Я намерен дать большой бал, когда Прайери будет готов принимать гостей.

— Когда же это случится?

— О, уже скоро. Хотя еще многое нужно сделать, прежде чем я смогу принять большое число посетителей и их слуг.

— Вы, несомненно, приобретете огромную популярность в округе, сэр Майкл. Последний раз, когда я была в Дорсете, мои друзья сетовали, что званых вечеров слишком мало.

Послышался стук копыт и скрежет колес по гравию, и из-за угла выехал маленький экипаж с гербами Эшли на дверцах, запряженный парой великолепных серых лошадей. Джордж Джарвис, старший кучер, спрыгнул с козел и придержал головы лошадей, пока неодобрительно нахмурившийся лакей помогал Равине занять место кучера и укрывал ей колени теплым пледом.

Сэр Майкл в недоумении осторожно вскарабкался на сиденье рядом с девушкой.

Равина помахала на прощание слугам, стоявшим на крыльце, потом отпустила тормоз и встряхнула поводья, переводя лошадей на медленный, контролируемый шаг. Джордж тем временем вскочил на маленькое сиденье позади хозяйки. Равина почувствовала на себе пораженный взгляд сэра Майкла.

— Знаю, вы не ожидали, что упряжью сегодня буду править я, — лукаво произнесла девушка, — но именно это мне больше всего нравится. С моей стороны было оплошностью не предупредить вас об этом вчера.

— Я глубоко поражен, — сказал сэр Майкл. — И меня действительно удивляет, что вам нравится управлять парной упряжью с экипажем в Лондоне при таком оживленном уличном движении.

— О, я делаю это уже много лет, — слегка преувеличивая, ответила Равина. — Папа всегда говорил, что если бы я родилась мальчиком, то научилась бы править. Но если выпало родиться девочкой, это не должно мешать заниматься тем, что нравится. Согласны?

Сэр Майкл пробормотал что-то нечленораздельное, а Равина постаралась не расхохотаться, заметив, что на его пальцах, вцепившихся в краешек сиденья, побелели костяшки.

Девушка щелкнула кнутом над ухом правой лошади, чтобы та держала голову прямо, и мило улыбнулась собеседнику.

— Сэр Майкл, я впервые отправилась на охоту с собаками в пятилетнем возрасте, а держаться в седле меня начали учить, как только я смогла брать в руки поводья. Поверьте, со мной вы в полной безопасности.

— Что ж, леди Равина, вы определенно удивили меня сегодня утром.

— Обещаю, что мы вполне благополучно доберемся до Дорсета. И, чтобы совершенно вас успокоить, замечу, что Джордж всегда готов прийти мне на помощь, если возникнут проблемы, с которыми я не совладаю.

— Судя потому, как вы правите упряжью, вряд ли может случиться что-то, справиться с чем вам будет не под силу. Право же, вы словно юная королева Боудикка[5], несущаяся в битву на колеснице!

Равина рассмеялась. Комплимент был ей приятен, хотя и показался излишне цветистым.

Девушка бросила быстрый взгляд на сэра Майкла, готовясь ответить на комплимент какой-нибудь нелепой фразой об армиях-завоевательницах, но вдруг поняла, что выражение лица у того отнюдь не легкомысленное. Взгляд сэра Майкла был очень теплым, и Равина на миг вспомнила, что фактически не знает этого человека.

— Если вы продолжите отпускать такие замечания, я буду вынуждена попросить Джорджа перенять поводья, — сказала девушка. — Я не могу одновременно смущаться и править лошадьми, сэр Майкл!

— Тогда я оставлю комплименты на потом.

Равина улыбнулась и снова сосредоточилась на деле.

— Нам всем по душе комплименты, но прошу, расскажите подробнее о Прайери, — туг же продолжила она, пытаясь вернуть беседу в нейтральное русло.