Мэри Блейни - Нежданный поцелуй

— В таком случае ты бежишь из-за того, что твоя… дружба с синьорой Верано оказалась не очень успешной, не так ли?

Герцог встал и налил себе бренди. Выпил и тут же налил еще. Гаррет внимательно посмотрел на него и вновь заговорил:

— Лин, я вчера видел, как ты зашел в кондитерскую Гантера, а затем поспешил оттуда уйти. Когда хозяин принес Гейбу доставленный тобой конверт, все очень огорчились из-за того, что ты к нам не присоединился. А синьора Верано огорчилась больше всех остальных, уж поверь мне.

Мерион взглянул на зятя с искренним удивлением.

— Неужели действительно огорчилась?

Гаррет с уверенностью кивнул:

— Да, очень огорчилась. И я бы сказал… — Он ненадолго задумался. — Мне показалось, твое поведение ошеломило ее. Да-да, именно ошеломило. И конечно же, она была уязвлена — в этом у меня нет ни малейших сомнений.

Надолго воцарилось молчание; казалось, оба не знали, что сказать. Наконец Мерион подошел к двери и, приоткрыв ее, рявкнул:

— Эй, кто там?! Мне немедленно нужна эта проклятая карета!

Перед ним тотчас же появился испуганный привратник.

— Да-да, ваша светлость, сейчас ее подадут. Позвольте помочь вам надеть шляпу и плащ…

— Сам справлюсь, — пробурчал герцог. — Быстрее же, пусть поторапливаются!

Герцог быстро направился к выходу, и его зять с задумчивым видом последовал за ним. Когда они уже уселись на сиденья, Гаррет проговорил:

— Похоже, ты хочешь убедиться в том, что все остальные так же несчастны, как ты.

Герцог поморщился и проворчал:

— Знаешь, иногда ты слишком разговорчив.

Гаррет рассмеялся.

— Иногда Оливия утверждает, что я якобы точно знаю, что у нее на уме. Причем не только у нее, но и у других людей. Так вот, мне кажется, я знаю, о чем ты сейчас думаешь.

Герцог вытащил из-под сиденья бутылку бренди и основательно приложился к ней. Затем передал бутылку зятю.

— Знаешь, Майкл, я действительно отправил ей записку с извинениями и сегодня увижу ее в первый раз после того, как она эту записку получила.

Гаррет тоже сделал глоток.

— В таком случае тебе пора покончить со спиртным, Мерион. Оставь бренди для обратного пути.

Мерион отобрал у зятя бутылку и сделал последний глоток. Затем спрятал бренди под сиденье.

— Да, действительно хватит, — пробормотал он с улыбкой.

Гаррет внимательно на него посмотрел.

— Господи, да ты ведь уже пьян. Сколько ты выпил до нашего отъезда?

— Ну… кое-что. Немного.

— По-моему, гораздо больше, чем немного. — Гаррет постучал в стенку кареты и приказал кучеру повернуть обратно на Пенн-сквер.

— Нет, я хочу в дом на Сент-Джермен-стрит, — заявил герцог. — И я буду там пить, пока не упаду.

Гаррет снова рассмеялся.

— В таком случае долго пить тебе не придется.

— Ничего страшного… Выпью, сколько сумею, — пробормотал герцог, снова извлекая бутылку из-под сиденья.

Два дня спустя, собираясь на музыкальный вечер в доме барона Манкфорда, Мерион раздумывал, как ему следует вести себя. Конечно же, в первую очередь надо позаботиться о том, чтобы не привлекать внимания сплетников. А вот что касается Елены…

Само собой разумеется, что синьора Верано получила предложение петь на сегодняшнем вечере у Манкфордов. И он, герцог Мерион, мог бы присоединиться к толпе поклонников, если бы пожелал. Но следует ли это делать?.. Этого Мерион пока еще не знал.

Сегодня после обеда он выпил несколько чашек кофе, но не позволил себе ни капли вина. А потом тщательнейшим образом одевался, так что даже Бликс выразил удивление. И вот теперь он сидел в своем экипаже и думал о Елене, думал о том, как она поведет себя при встрече с ним. Разумеется, она не бросится в его объятия, но и резкого отпора с ее стороны можно было не опасаться. Да, она будет предельно вежлива — хотя бы из уважения к его титулу. Конечно, такая вежливость была слабым утешением, но только на это он и мог рассчитывать.

Ни Гейбриел, ни Гаррет не спрашивали его, как и чем именно он обидел синьору Верано, но оба знали, что он ее оскорбил. А как они об этом узнали? Может, просто догадались? Да, наверное, догадались — потому что он вел себя как человек, сознающий свою вину. Но если бы им были известны все подробности… О, они были бы шокированы его прямолинейностью и грубостью.

А ведь из-за того, что он не пожелал задуматься… Если бы он задумался хоть на пять минут, то все сложилось бы иначе.

Барон Манкфорд приветствовал его слишком уж радостно и слишком уж почтительно. Но его жена в отличие от мужа была просто очаровательна. Мерион с удивлением отметил, что охотно обсуждает с ней грядущий сезон и то, каким он будет для дочери Манкфордов.

— Я припоминаю, как сама когда-то нервничала, — говорила леди Манкфорд. — Но наша Розмари — она всегда спокойна и собранна, как ее отец.

Как только леди Манкфорд оставила его, чтобы приветствовать нового гостя, Мерион направился в бальный зал, где у стен были поставлены ряды стульев.

«Так как же отнесется ко мне Елена Верано?» — спрашивал он себя снова и снова.

— Герцог Мерион? Это человек, обладающий титулом, Миа. От него нельзя ожидать ничего, кроме учтивости.

— Но что у вас с ним случилось? Уильям говорит, что… Елена вскинула руку, призывая девушку помолчать, — она не хотела знать, что сказал Уильям, не желала этого слышать.

— Я подозреваю Миа, что герцог уехал из города.

— Нет, Уильям говорит, что он был в парламенте.

«В таком случае он трус! Значит, он избегает меня!» — мысленно воскликнула Елена, однако изо всех сил старалась не выдать своих чувств.

Тина причесывала Мию, и девушка сидела спиной к Елене, но в зеркале отражалось ее юное взволнованное личико.

— Очень жаль, если его не будет на вечере, — сказала Миа. — Ах, я так взволнована!.. С трудом могу усидеть на месте. Я упражнялась так долго, играя эти две пьесы, которые мне предстоит исполнить, что теперь могла бы сыграть их с закрытыми глазами.

— Вот и хорошо, — с улыбкой сказала Елена. Она внимательно наблюдала, как Тина делает девушке прическу. — Нет-нет, Тина, не стоит украшать ее волосы шпильками с камнями.

Итальянка кивнула, и Елена, немного помолчав, спросила:

— Миа, тебе нравится музыка, которую я сочинила для этой песни?

— О да, конечно, — закивала девушка. И с обезоруживающей откровенностью добавила: — Бетховена исполнять намного сложнее, а я ведь только буду аккомпанировать тебе. Так что едва ли мое участие в концерте имеет значение. Тина дернула Мию за ухо.

— Проявляй побольше уважения к синьоре, мисс.

Миа пискнула и прикусила язык. Елена же проговорила:

— Видишь ли, Миа, я прекрасно сознаю, что мне далеко до Бетховена. Но раз уж так получилось, что у нас есть слова, то почему бы не подобрать мелодию и не написать музыку? Вот я и попыталась это сделать.

— Твоя музыка прекрасна, Елена, — сказала Миа, и голос ее звучал вполне искренне. — Но мне бы все-таки хотелось, чтобы мелодия была повеселее.

Миа с Тиной одновременно подняли глаза и посмотрели в зеркало, чтобы видеть отражение Елены; должно быть, они знали, почему та написала именно такую музыку, то есть очень грустную.

Елена же поспешила сменить тему:

— Миа, тебя не смущает то, что придется играть перед большой аудиторией?

— О, нисколько, — с улыбкой ответила Миа. — И я искренне благодарю тебя, Елена. Мне очень важно хоть немного побыть в обществе до Пасхи, чтобы потом не смущаться на моем первом балу.

— Вот и хорошо, дорогая. — Елена заставила себя улыбнуться. — Думаю, нам всем будет очень весело, — добавила она, хотя предпочла бы в этот вечер остаться дома.

— Полагаю, на прошлой неделе вы были на Рассел-сквер, не так ли, ваша светлость?

Мерион пытался вспомнить имя человека, с которым разговаривал. Этот человек заседал в палате общин — вот все, что герцог о нем помнил.

— Да, был, но я там оказался совершенно случайно. Отвозил домой синьору Верано после прогулки по парку.

— Но там ведь, на Рассел-сквер, собралась огромная толпа, не так ли? — И тут Мерион вспомнил имя собеседника. Это был лорд Хэлстон, младший сын герцога Хэлстона. К тому же он был женат на одной из самых злоязычных сплетниц.

— Да, верно, Хэлстон. Но большинство из собравшихся там людей пришли просто позабавиться. Ораторов же, насколько я понял, слушали очень немногие.

— И вы полагаете, это сборище не таило в себе угрозы?

— Ничуть не бывало. Я считаю, что люди имеют право говорить то, что думают. И нельзя лишать их этого права. К тому же сейчас они требуют только одного — чтобы их выслушали. Да, пока что они требуют только этого, — добавил герцог многозначительно.

Собеседник посмотрел на него с удивлением, и Мерион, улыбнувшись, продолжал:

— Я полагаю, что главную угрозу представляют безработные и голодные. Если только они не умрут от голода.

Мериону наскучила эта бессмысленная беседа, и он уже сделал шаг в сторону, но тут Хэлстон вновь заговорил:

— Знаете, меня очень беспокоит герцог Бендас.

— Меня тоже, — кивнул Мерион. — С того самого момента, как несколько лет назад он упал без чувств в палате лордов.

— Да-да, мой отец напомнил нам об этом всего несколько дней назад, — закивал Хэлстон. — Похоже, на него это произвело очень сильное впечатление. И еще отец говорит, что Бендас задавал ему довольно странные вопросы. А совсем недавно он нагрубил синьоре Верано на ужине у принца-регента. И чуть позже моя жена слышала, как он просил синьору спеть специально для него.

Мерион нахмурился и тихо проговорил:

— Этот человек уже давно не в себе, и его доверенные лица должны действовать, если этого не делают наследники.

— Да, совершенно верно, — подхватил Хэлстон. — Именно так и сказал мой отец, когда мы, как обычно, собрались всей семьей за обедом. Ведь всех нас ужаснуло поведение Бендаса на дуэли. Он выстрелил до того, как был закончен счет и подан сигнал, представляете? — Лорд Хэлстон сокрушенно покачал головой. — Конечно, смерть невинного человека — это весьма прискорбное событие, но еще хуже была попытка предложить деньги за эту смерть.

— Да, верно. Но смерть наступает по воле Господа, — заметил Мерион. — Знаете что, Хэлстон? Скажите своей жене, чтобы она поговорила об этом в свете. Ведь надо держать общество в курсе дела…

Кивнув явно смутившемуся лорду Хэлстону, Мерион отошел от него и направился в зал, где должен был состояться музыкальный вечер, — именно там он надеялся встретить Елену. Переступив порог, герцог осмотрелся и почти тотчас же увидел Елену и мисс Кастеллано, вошедших через боковую дверь. Их сопровождала леди Манкфорд. Заметив Мериона, хозяйка обратилась к нему с улыбкой:

— Ваша светлость, пожалуйста, подойдите, я вас представлю синьоре Верано.

Мерион тоже улыбнулся:

— Благодарю вас, леди Манкфорд, мы с синьорой знакомы.

Мерион поклонился Елене, а потом — ее воспитаннице.

— Какая радость видеть вас, синьора. — Он снова улыбнулся. Взглянув на девушку, сказал: — И я с величайшим удовольствием послушаю, как вы играете, мисс Кастеллано.

— Благодарю вас, ваша светлость. — Миа сделала реверанс. — Надеюсь, вы не будете разочарованы.

— О, это невозможно, мисс Кастеллано. — Герцог снова повернулся к Елене, но вдруг понял, что не знает, о чем с ней говорить. Помедлив, он спросил: — Скажите, синьора, вы уже решили, что будете сегодня петь?

Ему снова хотелось заключить ее в объятия и поцеловать. Хотелось, чтобы Елена прочитала в его взгляде то, что он хотел ей сказать. И еще хотелось…

— Да, решила, — сказала она отрывисто.

Тут мисс Кастеллано громко спросила:

— А привезет ли мистер Дебора на этот вечер скрипку Верано?

— Я просила его привезти скрипку, но он ответил, что недостоин играть на ней, — сообщила леди Манкфорд с разочарованием в голосе.

— Думаете, он разрешит кому-нибудь другому поиграть на ней? — спросил Мерион. Он бросил взгляд на Елену и заметил, что она очень внимательно слушает его.

— А вы играете, ваша светлость? — поинтересовалась леди Манкфорд.

— Нет, мои музыкальные способности ограничиваются только восприятием музыки. Но я предполагаю, что синьора Верано играет. Возможно, я мог бы убедить мистера Дебору позволить синьоре поиграть несколько минут на скрипке. В частном порядке, разумеется.

Елена замерла, уставившись на него в изумлении. Миа же, напротив, разразилась восторженной тирадой: