Мэри Блейни - Нежданный поцелуй

Тут Бендас вдруг подался вперед и плюнул в него. Плевок угодил ему в плечо. Мериону оскорбление показалось столь вульгарным, что можно было не сомневаться: все присутствующие поняли, что этот человек безумен.

Мерион бросил на Бендаса уничтожающий взгляд, потом застегнул футляр, взял Елену под руку и помог ей подняться. Вытащив из кармана носовой платок, он вытер плевок со своего плеча и тихо сказал:

— Итак, дело идет к дуэли. — Причем говорил он так, будто речь шла о каком-то пустяке. Повернувшись к Елене, Мерион добавил: — Поверьте, миледи, я люблю и уважаю вас, и я всегда буду действовать в ваших интересах.

Елена была потрясена. «Проявите смелость, — говорили ей его глаза. — Вам следует принять очень важное решение». И словно во сне она услышала его вопрос:

— Миледи, я спрашиваю вас, как ваш слуга, убить ли мне на дуэли этого человека?

— Нет-нет. — Елена покачала головой, и теперь ее лицо запылало. Приложив руку к сердцу, она вдруг добавила: — А впрочем, пусть свершится ваша воля.

Мерион повернулся спиной к Бендасу и с отвращением пробормотал:

— Его едва ли можно считать джентльменом, человеком, достойным поединка.

Предложив Елене руку, Мерион повел ее к выходу, и люди, перешептываясь, расступились перед ними. И теперь все отошли от герцога Бендаса — рядом с ним оставался только Роджерс.

Уже выходя из зала, Мерион заметил, что Уильям и доверенные лица Бендаса разговаривают с Уилсоном, готовым поведать им свою историю.

И теперь стало очевидно: Бендас был близок к бесчестью и гибели, он оказался у врат ада.

Елена молча сидела в карете Мериона, и все произошедшее на приеме итальянского посла казалось ей кошмарным сном — она отказывалась верить, что все это могло произойти наяву. Ее сознание не принимало случившегося, мозг не воспринимал ужаса происшедшего.

Поведение отца ошеломило ее. Как и поведение Мериона. И ей трудно было бы ответить, кто удивил ее больше. Более того, она не могла бы сказать, что ей сейчас очень хотелось находиться рядом с Мерионом.

Герцог обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Скоро приедем в Блумсбери, — прошептал он, коснувшись губами ее волос.

Ей казалось, она не сможет посмотреть в лицо Тинотти, Тине и Мие. Что же касается Мериона… Судорожно сглотнув, Елена пробормотала:

— Я никогда не стану вашей содержанкой, Мерион. Не стоит и говорить об этом.

Он промолчал, и она продолжала:

— И если вы не станете на этом настаивать, мне хотелось бы сейчас поехать в дом на Сент-Джермен-стрит. — Высвободившись из его объятий, она заглянула ему в лицо, ожидая ответа.

Мерион со вздохом покачал головой:

— К сожалению, я не могу отвезти вас на Сент-Джермен-стрит.

— Ну что ж… — Она тоже вздохнула. Сердце ее болезненно сжалось, и она с трудом сдерживала слезы.

— Елена, дорогая, вы не поняли!.. Думаю, вам будет лучше без меня. Пожалуйста, выслушайте!.. Ведь я виновник того, что Бендас так ужасно обошелся с вами. Если бы я не угрожал ему правосудием, он по крайней мере оставил бы вас в покое, возможно — принял бы вас с почетом как свою дочь. Я видел, как Роджерс шептался с ним, и было ясно, что назревает неприятность. Бендас понял, что я включился в игру, и решил избежать неприятностей, использовав вас для своих целей. Когда же у него ничего не вышло, он попытался причинить вам боль, чтобы отомстить мне таким образом.

— Вы берете на себя слишком серьезную ответственность, Лин, — сказала она почти шепотом.

— Да, возможно, но дело в том… — Он немного помолчал, словно обдумывал ответ. — Видите ли, Елена, никто не знает, как именно и когда человек начинает сходить с ума. Вполне возможно, что это началось с ним, когда вам было четырнадцать лет. Нам, вероятно, надо бы было стать такими же безумными, как он, чтобы действовать так же.

— Но мы же не можем позволить ему восторжествовать… Ах, Мерион, пожалуйста, отвезите меня в ваш дом на Сент-Джермен-стрит.

Он долго медлил с ответом, потом сказал:

— Конечно, я так и сделаю, однако… — Он продолжал с некоторым удивлением в голосе. — Мне казалось, Елена, что у вас с этим домом связаны не самые лучшие воспоминания. Вы уверены, что хотите поехать туда?

— Да, уверена. Именно там мы с вами по-настоящему сблизились. И там же между нами возникло… болезненное недоразумение. И потому этот дом не хуже любого другого места, где мы целовались и спорили.

— Да, разумеется. И там вы найдете картину Каналетто, когда войдете в маленькую гостиную. — Он прижал палец к ее губам, хотя она не пыталась заговорить. — Что ж, Елена, я не собираюсь расспрашивать вас о ваших желаниях, но надеюсь, что читаю ваши мысли. Я буду счастлив отвезти вас в этот дом, и там вы сможете отдохнуть и прийти в себя. Я вижу, что вы все еще не в себе после произошедшего…

— Да, конечно. — Она кивнула и шепотом добавила. — А вы отдохнете вместе со мной?

Мерион поцеловал ее в лоб и шепнул в ответ:

— Конечно, дорогая…

«А может, еще не все потеряно? — спросил он себя. — Может, все у нас начнется сначала?»

В конце концов Мерион решил, что подумает об этом позже, когда они окажутся в его спальне на Сент-Джермен-стрит, на огромной кровати.

Елена проспала почти два часа, а когда она проснулась, Мерион был с ней рядом и читал при слабом свете свечи.

Герцог улыбнулся ей, но продолжал читать, хотя было ясно, что заниматься этим ему совсем не хочется. Немного подумав, Елена решила, что надо как-то отвлечь его от неприятных мыслей. Протянув к нему руку, она погладила Мериона по бедру и мысленно улыбнулась, почувствовав, как его тело тотчас же откликнулось на ее прикосновение. Собравшись с духом, она коснулась его возбужденной плоти, и Мерион, вздрогнув, пробормотал:

— Вы уверены, что хотите этого? Я имею в виду — именно этого?.. — И он показал ей иллюстрацию в книге с эротическими рисунками.

— Нет, не сегодня, — ответила она со смехом. — Но все-таки отметьте это место.

Тут он перегнулся через нее, чтобы положить книгу на ночной столик, и Елена, прижавшись к нему, в раздражении поморщилась — было ужасно неприятно, что их разделяла ее сорочка.

Словно прочитав ее мысли, Мерион откинул в сторону одеяло и принялся покрывать поцелуями ее ноги и бедра, при каждом поцелуе поднимая сорочку все выше. Потом вдруг заглянул ей в глаза и прошептал:

— Лежи спокойно, а то я невольно разочарую тебя.

— Но я… я не хочу лежать спокойно, — ответила она задыхаясь.

— Ну что ж, если так… — Он улыбнулся. — В таком случае давай действовать вместе.

В следующее мгновение он вошел в нее, и оба начали двигаться все быстрее и быстрее. Елена раз за разом устремлялась навстречу любовнику и, как ей показалось, вознеслась к вершинам блаженства слишком уж скоро. Несколько секунд спустя она услышала громкий крик Мериона и тут же почувствовала, как в нее излилось его семя. Они замерли, крепко прижавшись друг к другу, и лежали так до тех пор, пока не отхлынули последние отголоски наслаждения.

И только после этого Мерион наконец-то помог Елене избавиться от нижней сорочки, уже изрядно пострадавшей за прошедшие несколько минут. Потом Елена натянула на них обоих одеяло до самых плеч — сегодня огонь в камине не был разведен, и в спальне было довольно прохладно.

— Хочешь еще поспать? — спросил Мерион. Понимая, что ей нужно именно это, Елена кивнула и, прижавшись к Мериону, закрыла глаза. И почти тотчас же она услышала его ровное дыхание, означавшее, что он погрузился в глубокий сон.

Они были любовниками. И Елена знала, что они будут оставаться таковыми так долго, как она пожелает. Погружаясь в дремоту, Елена думала о том, что их отношения, судя по всему, продлятся довольно долго.

Прохаживаясь по гостиной, Елена пыталась выбрать наиболее подходящее место для пейзажа Каналетто, являвшегося в каком-то смысле спутником ее жизни.

Тут в комнату вошла горничная и поставила на стол поднос с чаем и бисквитами. И почти в тот же миг в гостиной появился Мерион. Горничная присела перед ним в реверансе и поспешно удалилась. Как только дверь за ней закрылась, герцог с улыбкой сказал:

— Мне пришлось минут пять разговаривать с горничной. Ее имя Марселла, и она утверждает, что этот дом принадлежит ей в большей степени, чем любому другому его обитателю. Она очень рада, что ей предоставили это место, и надеется остаться здесь навсегда.

— Так и сказала?

— Сразу же, как только я с ней заговорил.

Елена налила ему чая, и он, сделав глоток, продолжал:

— Наш разговор помог мне понять разницу между уединением и одиночеством. Беседа со слугами прибавила мне чуточку мудрости, а разговаривать с ними уже понемногу входит у меня в привычку.

— Гмм… Опасайся долгих разговоров со слугами. Я очень люблю супругов Тинотти, искренне люблю, но признаюсь, что было бы довольно приятно иметь слуг, не стремящихся обсуждать с тобой все детали домашнего быта.

Мерион весело рассмеялся.

— На этот случай существует «герцогский» повелительный взгляд.

— Похоже, вам нравится так думать, ваша светлость. — Елена тоже рассмеялась. — Но если серьезно то, возможно, ты прав. Всегда следует дать им понять, что они вмешиваются не в свое дело.

Они снова рассмеялись, на сей раз одновременно. Затем, поцеловав ее, он сказал:

— О, Елена, ты приносишь мне такую радость. Выходи за меня замуж. Пожалуйста, скажи, что выйдешь.

Она уставилась на него в изумлении. И казалось, лишилась дара речи. Он снова ее поцеловал и добавил:

— По крайней мере скажи, что подумаешь об этом. Как-нибудь…

— Значит, брак? — пробормотала она в задумчивости и подошла к окну, выходившему на заднюю часть сада, Сейчас ей казалось, что легче любоваться розовыми и красными цветами, чем думать о предложении Мериона.

Минуту спустя он вновь заговорил:

— Ты хотя бы подумай о такой возможности, Елена. Я люблю тебя. Да, действительно люблю. Надеюсь, что и ты меня любишь. А моя трусость — в прошлом. Ты должна знать, что я думаю и чувствую. Быть твоим любовником — это не все, к чему я стремлюсь. Я хочу большего, хочу, чтобы ты стала частью моей жизни, чтобы участвовала во всех моих делах, а не только была партнершей в постели.

Он поцеловал ее в губы, но это не был поцелуй соблазнителя, скорее он извинялся этим поцелуем за прошлое.

— Мне жаль, дорогая, если я смутил тебя. Предоставляю тебе полное право принять решение.

«Ах, я ужасно устала от необходимости быть покорной», — подумала Елена, но у нее хватило ума не произнести этого вслух. Сделав глубокий вдох, ответила:

— Что ж, я буду с тобой предельно откровенной… Таквот, Мерион, я давно уже решила, что никогда больше не выйду замуж. Потому что мне слишком дорога моя независимость. Будучи вдовой, я сама могу все определять в своей жизни. И я не вижу причины менять эту ситуацию. А если я снова выйду замуж… Тогда мне придется все изменить в своей жизни. Я не уверена, что смогу это пережить… Да и надо ли это нам обоим?

Он не задумываясь кивнул:

— Я уверен, что надо. Поверь, дорогая, я соглашусь на все твои условия. Но если ты сейчас не хочешь об этом говорить, то давай отложим разговор о браке. Мне кажется, что само время заставит нас возобновить этот разговор.

Следующие несколько недель прошли так, как Мерион и рассчитывал. Они с Еленой прекрасно проводили время и, как ему казалось, были близки к окончательному примирению.

Встречались же они на Сент-Джермен-стрит и несколько раз даже провели вместе целую ночь. И к июню, когда окончились заседания обеих палат парламента, они уже получили известность как «очень близкие друзья». Более того, когда Миа объявила о своей помолвке с лордом Уильямом, кое-кто даже поздравил Мериона — как будто он являлся отцом девушки.

Тема брака почти не всплывала в их разговорах, однако Рекстон то и дело спрашивал Елену, станет ли она его мамой, а Бликс интересовался, «не пора ли заново обставлять покои герцогини».

К счастью, Миа с Уильямом были слишком поглощены друг другом и не докучали им разговорами. И все же мысль о браке то и дело возвращалась к Мериону, как только они с Еленой желали друг другу доброй ночи и отправлялись каждый в свой дом. Он хотел бы, чтобы она чувствовала то же, что и он, но Елена казалась вполне довольной существующим положением.

Линетт и Гейбриел в очередной раз решили наведаться в Ричмонд, и на сей раз они привезли с собой всех своих детей. А в ричмондском доме герцога в данный момент хозяйничала мать Линетт, являвшаяся здесь полноправной госпожой.