К тому времени, как я, наконец, оставила их позади и вышла на улицу, уже стемнело.

Заплакав, я была вынуждена признать холодную и жестокую правду.

Моряк ушел.

И после того, что сделала с ним моя семья, он был бы дураком, если бы вернулся.

 

ГЛАВА 8

Сэмпсон

Все должно было пойти совсем не так.

Меня выкинули на обочину – окровавленного и избитого, а девушка моей мечты кричала за дверью.

Я не должен был позволять братьям Милашки вот так выставить меня, но когда я натянул джинсы, внезапно появилась машина капитана моего корабля, и он вышел на дорогу.

«Дайте мне перерыв, черт побери».

Я выглядел, как дерьмо, и теперь мне придется жестоко заплатить за это.

– Сэмп, это ты?

Я опустил взгляд, пытаясь натянуть чертову рубашку, но, впрочем, это оказалось чересчур больно.

– Черт возьми, что происходит, сынок?

Поморщившись, я сжал челюсти. Зубы в моем рту почти скрипели.

Я оглянулся через плечо на тату-салон, свет был выключен.

– Там ребята, они...

– Ты пытаешься сказать мне, что позволил кому-то надрать тебе зад средь бела дня? Что ты вообще здесь делаешь? Ты через час должен уже явиться на службу.

– Я как раз туда направлялся, сэр.

– Держу пари. Залезай в чертову машину.

*****

После того, как меня осмотрели в лазарете, тут же отправили на дежурство. Я полагал, что у меня будет шанс совершить несколько звонков, вернуться в дом Милаши, но этого не случилось. Мне нельзя было покидать пост, пока мое начальство не сядет на корабль позже этим днем.

Я служил в военно-морском флоте в течение двух гребаных лет и ни разу не участвовал ни в каких боях, но посмотрите на меня теперь. Чертово месиво. Окровавленные губы, подбитая челюсть и заплывший глаз, из-за которого я выгляжу, как гребаный Рокки Бальбоа2.

– Ты не планировал отплывать прямо сейчас, не так ли? – спросил меня капитан.

– Я должен был пробыть здесь три месяца.

– Прости, сынок, но ты уезжаешь на полгода.

– Я вернусь сюда же, когда поездка подойдет к концу?

Капитан кивнул.

– Похоже на то. Но после того, что сделали с тобой те парни, я не совсем понимаю, почему ты хочешь сюда вернуться.

Я прикрыл глаза. Бесполезно объяснять мужчине, не имеющим отношения к моей семье, что я влюбился в женщину, которую едва знаю. Он был моим капитаном, и последнее, что хотел услышать, это слезливую историю о единственной, которую я терял.

– Лучше тебе больше не разбрасываться ударами, понимаешь, о чем я? – произнес он, оставляя меня в стерильной палате лазарета.

– При всем моем к вам уважении, сэр, но это не я себя избивал.

Капитан нахмурился, а потом резко кивнул.

– Море пойдет тебе на пользу. Очистит голову. Если та девчонка так важна для тебя, скажешь ей об этом, когда вернешься.

Я прищурился.

– Откуда вы знаете, что существует какая-то девушка?

Он рассмеялся.

– Я служу здесь уже сорок лет, Сэмп. Тут всегда замешана девушка.

*****

Часы тянулись долго, но эта работа была многим лучше, чем пойти по стопам моего отца.

Как помощник наводчика, я отвечал за эксплуатацию и обслуживание систем запуска управляемых ракет. Мне нравилось работать с электронной схемой механической гидравлической системы. Я знал, что в конце концов, если захочу, смогу получить достойную работу в качестве уже гражданского лица.

Однако теперь, когда оказался в море, не мог представить, что захочу этого в ближайшее время.

Я любил свою работу, чувство, что ты часть команды – все это нечто большее, чем один человек. Я гордился своим предназначением и страной. Уверен, во всем есть свои минусы, но я предпочитал верить, что отдаю свою жизнь во имя решения проблемы. Ничто не идеально, я просто чертовски в этом уверен, однако я просто могу день за днем отлично выполнять свои обязанности.

Не заняло много времени, чтобы полностью восстановиться, но я все еще чувствовал боль в ребрах при движении. На корабле я вернулся к ежедневной рутине, отсыпаясь столько, сколько вообще мог при шестнадцати часовом рабочем дне. Моим товарищам на судне нравилось дурачиться, но у меня больше не было настроения на игры. Мои мысли блуждали где-то далеко.

Ладно, они концентрировались лишь на одной цели.

Милашка.

Ею всегда была Милашка.

Ее ли это вообще имя?

Я гуглил тату-салон, выискивая фамилию владельцев, упомянутую хоть где-то, но это место не было упомянуто в интернете, кроме значка на гугл-карте. И не удивительно. Это был низкосортный салон, полный грязных парней и гребаных ублюдков. Но, черт, мне хотелось, чтобы на салон нашлось хоть что-то еще. Даже никакого обзора в «Yelp»3.

Я хотел отправить Милашке электронное письмо, но не знал куда.

Впрочем, я мог просто написать ей.

В итоге я так и сделал.

Я хотел узнать историю ее жизни, но, похоже, та была горькой, холодной и чертовски одинокой.

Мне было так жаль, что в тот день я не постоял за себя, когда братья Милашки пытались проломить мне череп. Мне не хотелось убивать кого-то из ее семьи, поэтому сдерживался, даже не желая думать, что будет, если я потеряю Милашку.

Теперь же я не мог не прокручивать в голове наши с ней разговоры, не вспоминать, как она смотрела в мои глаза, видя в них душу. Ее тело было таким чистым и невинным, всем своим существом я знал, что Милашка создана для меня.

Итак, я написал ей, адресовав письмо «Моей милой», направив его по адресу тату-салона «Ангел смерти».

И я очень сильно надеялся, что Милашка ответит, потому что сейчас ее моряк потерялся в море.

 

ГЛАВА 9

Милашка

После шока, вызванного дракой, я никак не могла избавиться от ощущения того, что все разрушено.

После того, как уехала той ночью из «Ангела смерти» на машине Портера, я приняла душ, внутренне ненавидя тот факт, что мне пришлось смыть со своего тела аромат моряка. Закрывая глаза, я могла представить его яркие, цвета океана, глаза под темно-коричневыми бровями. Я почти чувствовала, как его сильные руки крепко держат мои бедра.

Я словно слышала стук его сердца напротив моего собственного.

Следующим утром, когда пересеклась на кухне с братьями, они даже не взглянули в мою сторону. Это было несправедливо. Они спали с кем и когда хотели, и я не осуждала их. Ну, по крайней мере, я не произносила этого вслух. Ненавижу двойные стандарты.

Я ощущала себя так, будто попала в ловушку и застряла там. Мне надоело так жить. Быть у них под колпаком, как сейчас. Я уже была взрослой. Боже, мне исполнился двадцать один год. Я ничего не была должна братьям.

Особенно после вчерашнего.

– Сделаешь кофе? – спросил Никсон.

Я посмотрела на встроенные в микроволновку часы. Уже было больше одиннадцати утра. Режим работы тату-салона отличался от большинства заведений. Мы открывались в час дня и обычно не закрывались до двенадцати ночи или даже позже.

– Я не стану делать тебе кофе, – ответила я ему.

Он фыркнул.

– О, неужели из-за того, что тебя трахнули, ты решила, будто больше не бесхребетная?

– Не разговаривай со мной в таком тоне.

– Или что?

– Или... – я качнула головой, стараясь подавить слезы. – Знаешь что? Не бери в голову. Не важно, как ты со мной разговариваешь, я в любом случае ухожу.

– О, да? Думаешь, маленький придурок-пехотинец, заделавшийся твоим парнем, о тебе позаботится?

Я сжала челюсти, отказываясь поддаваться беспокойству, зародившемуся в глубине души. Я сказала моряку, что хочу быть привязанной к чему-то, но вовсе не к этому. Не к братьям. Мне хотелось принадлежать кому-то, кто станет присматривать за мной, защищать и оберегать от любого шторма.

– Ну, он не станет, – пробормотал Смит, отталкиваясь от стола и направляясь к кофейнику.

– Откуда тебе знать? – спросила я.

– Я слышал в новостях, что его корабль отплыл от города.

Я закрыла лицо руками, борясь с наворачивающимися слезами. Поэтому я и не хотела встречаться с моряком. Как я могла положиться на кого-то, кого здесь не было?

Я даже не знала его имени.

Портер состроил рожицу, надув губы, фальшиво и насмешливо. Я возненавидела это. Возненавидела его.

– Я съезжаю, – объявила я им.

Никсон рассмеялся.

– Хорошо, Милашка. Мы поняли. Ты закрутила роман и порвала с парнем в один и тот же день. Это тяжелый разрыв для подобной тебе слабой девушки.

Я развернулась к нему на пальцах ног.

– Вы ничего обо мне не знаете. Я сильнее, чем кажусь.

– Конечно, – произнес Смит в замешательстве, держа перед собой кофейник. – Ты такая же крепкая как кофе, который варишь.

Я толкнула его, выбив из рук кофейник, а тот упал на пол, разлетевшись на тысячу осколков.

Совсем как мое сердце.

– И я увольняюсь, – произнесла я, а затем ушла, готовясь начать первый день оставшейся части моей жизни.

*****

Квартира-студия, которую я отыскала к следующему утру, была крошечной. Но достаточно большой для одной меня. Я продала обручальное кольцо матери, чтобы достать деньги, которые покроют аренду первого и последнего месяцев. А затем я разместила объявление на сайте, попросив помочь мне перевезти вещи на новое место.

Я боялась нанимать незнакомца, сознавая, что он будет знать, где я живу, но на объявление откликнулся пожилой мужчина по имени Барни, который согласился помочь мне с переездом. Ему было за семьдесят, он носил соломенную шляпу, а на его губах постоянно блуждала улыбка, словно каждый день был чудом.

Впрочем, так и было.

Мои братья были в гостиной, когда я и Барни начали работу.

Он помог мне с односпальной кроватью, коробками с одеждой и маленькими комодом и тумбочкой. У меня никогда не было большого количества вещей. Моя коллекция книг хранилась в памяти моего Киндл, а еще я никогда не была модницей. Нам двоим не потребовалось много времени, чтобы погрузить скудный набор вещей в пикап Барни.

– Ты жила здесь одна? – спросил он, бросая взгляд на захудалый домик, который я делила с братья еще с тех пор, как мы все были детьми.

– Нет, с моими братьями. Они – владельцы тату-салона «Ангел смерти», – я поделилась этой информацией не просто так, мне хотелось, чтобы Барни знал, что у меня есть подкрепление, на случай если задумает сделать что-то подозрительное. Даже несмотря на то, что братья вряд ли стали бы мне помогать. Сказать, что они злились, было бы преуменьшением века.

– Крутые парни, насколько я слышал.

Я поджала нижнюю губу.

– Да, – отозвалась я тихо. – Мне нужно новое начало.

– Все будет хорошо, не переживай, Милашка, – произнес он, когда мы сели в грузовик и поехали по городу.

Я кивнула, мне хотелось ему верить.

– А что вы делали, прежде...

– Прежде чем состарился?

Я улыбнулась.

– Да, прежде чем вышли на пенсию.

– Я был пехотинцем. Моряком до мозга костей.

– Теперь, когда вы сказали, я заметила, – произнесла я, кивнув на выцветшие татуировки на его руках. Интересно, во скольких местах он побывал, прежде чем устал позволять кораблю руководить его жизнью.

– Лучшее решение в моей жизни.

– Почему?

Барни посмотрел на меня, не отпуская руль из ладоней.

– Так пятьдесят один год назад я встретил свою невесту, Мэйбл.

– Ух ты, это невероятно.

– Мы встретились с ней одной ночью, на общественной встрече, теперь у детей они больше не устраиваются, их переименовали в вечеринки. Той ночью началась драка, и я сам не заметил, как Мэйбл оказалась у меня на руках, я сберег ее от опасности. Той ночью она поблагодарила меня поцелуем. Тогда я понял, что эта девушка создана для меня.

– И что было дальше?

– Через неделю мы поженились, а на следующий день после этого я ушел в море. Это был самый тяжелый день в моей жизни, но, черт, за ним последовали самые сладкие.

– Это чудесно, Барни, – отозвалась я. У меня защемило в груди от осознания того, что у меня так никогда не будет. Мой моряк никогда не позвонит, не постучит в мою дверь и не станет снова носить на руках.

И я не винила его.

Мои братья едва не забили его до смерти.

– Ну, – протянул он, когда мы подъехали к моему жилому комплексу, – я всегда говорю: когда ты найдешь своего единственного, не отпускай его. Несмотря ни на что.

Я моргнула, чтобы сдержать слезы, и напомнила себе, что нужно быть сильной.

– Я запомню, – ответила я ему, поблагодарив Вселенную, что отправила этим утром на мое крыльцо именно этого мужчину.

– Итак, что ты предпринимаешь, чтобы начать работать? – спросил Барни, после того как мы выгрузили мои вещи в маленькой студии. Я попыталась заплатить ему, но он отказался от моих денег.