— Я бы стал самым паршивым отцом в мире. Представления не имею, что это за штука такая — быть отцом!

Мягкая и печальная улыбка тронула губы Далли.

— Ты думаешь, хоть кто-то из нас знает?

— Послушай, Бодин. Меня уже достаточно людей доставали по этому поводу. Сначала Холли Грейс, за ней моя сестра, потом Франческа. А сейчас вот еще и ты. Так вот, это не твоего дурацкого ума дело, понял ты меня? Это касается только Холли Грейс и меня!

— Джерри, ответь-ка на один вопрос, — медленно сказал Далли. — Как ты собираешься жить дальше, зная, что упустил лучшее, что было в твоей жизни?

— Думаешь, я не пытаюсь пробиться к ней? — выкрикнул Джерри. — Она не желает даже разговаривать со мной, пойми ты это, сучий сын! Я не могу даже попасть в одну комнату с ней!

— Может, ты просто не слишком усердно стараешься.

Джерри прищурился:

— А ты просто оставь меня в покое. И держись подальше от Холли Грейс. Ты и она — это уже старая затрепанная история, поэтому не вздумай прикасаться к ней, иначе я доберусь до тебя, понял?

— Даже поджилки затряслись, — язвительно произнес Далли.

Джерри посмотрел ему прямо в глаза, и в лице было столько угрозы, что Далли на мгновение действительно проникся к нему невольным уважением.

— Не советую недооценивать меня, Бодин, — ровным тоном, но твердо произнес Джерри. Некоторое время он, не дрогнув, выдерживал взгляд Далли, а потом ушел.

Далли немного постоял, наблюдая за ним, затем направился к тротуару. Он остановился на обочине, чтобы поймать такси, и его губы тронула слабая улыбка.


Франческа договорилась встретиться с Далли в девять в соседнем ресторане, который оба любили за его кухню. Она натянула кашемировую спортивную майку и брючки с рисунком под зебру. Поддавшись импульсу, она вдела в мочки пару серебряных сережек совершенно дикой асимметричной формы, испытывая дьявольское наслаждение от возможности подразнить его такими кошмарными украшениями. Прошла уже неделя, как она видела его последний раз, и сегодня у Франчески было праздничное настроение: ее агент наконец-то закончил длившиеся почти три месяца трудные переговоры, и в результате представители телевизионной сети уступили. Начиная с июня выпуск «Вечером с Франческой» станет ежемесячным специальным выпуском взамен прежних еженедельных серий.

Придя в ресторан, она увидела Далли в кабинке в глубине зала, в стороне от основной массы посетителей.

Заметив ее, он поднялся, и на мгновение лицо его осветилось простодушной улыбкой, более уместной у подростка, нежели у взрослого мужчины. В ответ ее сердце подозрительно глухо забилось.

— Привет, милая!

— Привет, Далли!

Пройдя по залу, Франческа привлекла всеобщее внимание, поэтому, когда она подошла к Далли, он поцеловал ее лишь мимолетно. Но как только она села, он, перегнувшись через стол, занялся ее губами по-настоящему.

— Чертовски рад видеть тебя, Френси!

— Я тоже! — Она ответила поцелуем, закрыв глаза и наслаждаясь пьянящим чувством близости к нему.

— Откуда у тебя такие сережки? От «Эйс Хардвеэр»[25] ?

— А это вовсе и не сережки, — надменно возразила она, усаживаясь на стул. — Мастер, что сделал их, утверждает, что это концептуализированный страх в свободной форме абстракции.

— Ты это серьезно? Ну ладно, надеюсь, ты изгнала из них дьявола, перед тем как надеть.

Франческа улыбнулась, а Далли, казалось, упивался ее лицом, ее волосами, формой груди под кашемировой майкой. Кожа ее вспыхнула. Она смущенно отбросила с лица прядь волос; сережки звякнули. Он плотоядно ухмыльнулся, словно сумел рассмотреть все до единого эротические образы, промелькнувшие у нее в голове. Потом откинулся на спинку стула, и его темно-синяя спортивная куртка распахнулась на груди. Несмотря на его улыбку, Франческа видела, что он устал и чем-то озабочен.

Она решила воздержаться от сообщения ему хорошей новости о своем контракте, пока не выяснит, что его тревожит.

— Тедди смотрел вчера турнир? — спросил он.

— Да.

— И что он сказал?

— Не очень много. Расхаживал в подаренных тобой ковбойских сапогах и в этом невообразимо безобразном спортивном свитере — просто невероятно, как ты мог такой купить!

Далли захохотал:

— Бьюсь об заклад, что он прямо-таки влюблен в этот свитер!

— Когда я укрывала его сегодня ночью, он был в нем и в пижамных штанах.

Он опять засмеялся. Подошел официант, и они углубились в меню с фирменными блюдами. Далли выбрал себе приправленного перцем цыпленка с гарниром из жареных бобов. Придя в ресторан, Франческа не чувствовала голода, но витавшие в зале восхитительные ароматы разожгли аппетит, и она решилась на поджаренные креветки и небольшую порцию салата.

Далли повертел в руках солонку; вид у него стал чуть более расслабленным.

— У них там вчера все основание было разворочено, иначе я добился бы большего. Это совершенно выбило меня из колеи.

Да и толпа в этот раз ревела гораздо сильнее обычного. А какой-то сукин сын щелкнул камерой, как раз когда я начал замах с разворотом. Черт, как меня все это раздражает!

Ее удивило, что он начал оправдываться перед ней, но к этому времени она была уже достаточно хорошо осведомлена о сложных зигзагах его профессиональной карьеры, чтобы верить в оправдания. Они немного поговорили о Тедди, а потом он попросил ее зарезервировать некоторое время для него на этой неделе.

— Я собираюсь немного побыть в городе. Они хотят преподать мне несколько уроков, как находить красный огонек на телевизионной камере.

Она быстро глянула на него, чувствуя, как хорошее настроение улетучивается.

— Так ты все-таки решил вести те репортажи, что тебе предлагали?

Он старался не смотреть в ее сторону.

— Мой кровопийца принесет мне завтра контракт на подпись.

Подали заказанные блюда, но аппетит у Франчески пропал.

То, что он собирается делать, — громадная ошибка, более серьезная, чем он себе представляет. От него прямо-таки разило пораженчеством, и ей не нравилось, что он не поднимает на нее глаза. Поковыряв в креветках вилкой, она, не в силах больше сдерживаться, набросилась на него:

— Далли, ты должен по крайней мере закончить сезон! Мне не нравится, что ты все бросаешь сейчас, когда до «Ю.С. Классик» осталось чуть больше недели.

По тому, как он сжал челюсти и уставился куда-то повыше ее головы, она почувствовала его напряженное состояние.

— Рано или поздно я должен буду забросить свои клэбы. И сейчас можно сделать это с таким же успехом, как и в любое другое время.

— Когда-нибудь карьера телекомментатора станет для тебя прекрасным занятием, но ведь тебе только тридцать семь! В основных турнирах все еще побеждает уйма игроков твоего возраста и даже старше. Посмотри, что вытворял Джек Никлое на прошлогоднем турнире «Мастере»!

Глаза Далли сузились, и он наконец взглянул на нее.

— Вот что я тебе скажу, Френси. Ты мне здорово нравилась задолго до того, как превратилась в такого обалденного специалиста по гольфу. Тебе не приходило в голову, что у меня достаточно людей, подсказывающих, как играть, и мне на фиг не нужен кто-то еще?!

Она чувствовала, что самое время пойти на попятную, но закусила удила, понимая, что на карту поставлена слишком серьезная ставка. Поиграв ножкой своего бокала, она встретила его враждебный взгляд с высоко поднятой головой:

— Будь я на твоем месте, прежде чем завязать с гольфом, сначала победила бы в «Ю.С. Классик»!

— Уж ты победила бы, не так ли? — У него на челюсти задергался мускул.

— Уж конечно! — Понизив голос до едва слышного шепота, Франческа посмотрела ему прямо в глаза:

— Я бы победила на этом турнире просто потому, что смогла бы это сделать!

Он раздул ноздри.

— Да ты едва отличишь драйвер[26] от айрона-один[27] ! Чертовски интересно посмотреть, как это у тебя получится!

— Сейчас разговор не обо мне. Мы говорим о тебе.

— Франческа, порой ты проявляешь такое невежество, какого мне не доводилось встречать ни у одной из знакомых женщин! — Швырнув вилку, он посмотрел на нее, и вокруг его рта появились жесткие складки. — Да будет тебе известно, «Ю.С. Классик» в нынешнем году — самый трудный турнир! Поле убийственное. Если не попадешь в нужное место грина, то можешь даже не заметить, как перешел от птички к боуги. Да ты хоть представляешь, кто в этом году играет в «Ю.С. Классик»? Самые что ни на есть лучшие игроки мира! Здесь будет сам Грег Норман. Его называют Великой Белой Акулой, но не только из-за его седых волос — просто он любит вкус крови. Будет играть Бен Крэншоу — он выполняет путты лучше кого бы то ни было. Потом Фуззи Зеллер. Старина Фуззи отпускает шуточки и вообще ведет себя словно на воскресной прогулке в лесу, но при этом непрестанно вычисляет, как бы тебя закопать поглубже. И твой дружок Сив Баллестерос намерен здесь показаться — этот будет, лопоча себе под нос что-то по-испански, давить всякого, кто попадется на его пути. А взять того же Джека Никлоса! Хотя ему уже сорок семь, он все еще способен обштопать любого из нас. Знаешь, Френси, в этом Никлосе вообще нет ничего человеческого!

— А будет еще Даллас Бодин, — спокойно сказала Франческа. — Тот самый Даллас Бодин, который, сыграв несколько самых блестящих предварительных кругов в турнирах по гольфу, в конце всегда уступал. Ну почему так, Далли? У тебя что, нет сильного желания победить?

Казалось, внутри у него что-то сломалось. Сняв салфетку с колен, он положил ее на стол.

— Давай уйдем отсюда. Я уже сыт.

Франческа даже не шелохнулась. Скрестив руки на груди и выпятив подбородок, она молчаливо пригласила его попытаться сдвинуть ее с места. Она намеревалась разобраться с Далли раз и навсегда — пусть даже при этом и потеряет его.

— Никуда я отсюда не пойду!

И в этот момент Далли, по-видимому, до конца понял то, о чем стал лишь смутно догадываться в тот день, когда следил за парой несравненных бриллиантовых сережек в четыре карата каждая, исчезнувших в глубине гравийного карьера. Он наконец понял всю силу ее воли. Месяцами он предпочитал не замечать глубокий ум, прятавшийся за ее зелеными кошачьими глазами, стальную решимость, скрываемую нахальной улыбкой, неукротимую энергию в сердце этой сидевшей напротив него женщины, своей нелепой упаковкой напоминающей причудливый комочек пуха. Он позволил себе позабыть, что она прибыла в эту страну без ничего — не имея даже достаточно сильного характера — и сумела, взглянув в глаза каждой из своих слабостей, преодолеть их все до единой! Он позволил себе позабыть, что она сделала из себя чемпиона, тогда как сам он по-прежнему оставался всего лишь претендентом.

Он видел, что Франческа не намерена уходить из ресторана, и сила ее воли ошеломила его. На мгновение им овладела паника, как в детстве, когда кулак Джейси летел прямо ему в лицо.

Он ощутил за спиной дыхание Медведя: "Смотри-ка, Бодин!

Сейчас она тебя поимела".

И тогда он сделал единственное, что было в его силах, — единственный ход, способный, на его взгляд, отвлечь внимание этой упрямой, властной маленькой женщины, пока она не смела его напрочь.

— Клянусь, Френси, ты вогнала меня в такое паршивое настроение, что я стал подумывать о перемене, планов на сегодняшний вечер. — Он украдкой вернул салфетку на прежнее место.

— Да? И какие же у тебя были планы?

— Ну, все эти придирки едва не заставили меня переменить решение, но — какого черта! — я все-таки прошу тебя выйти за меня замуж!

— Выйти за тебя? — От изумления Франческа приоткрыла рот.

— Не вижу причин отказать мне. По крайней мере не видел несколько минут назад, пока ты не устроила мне эту чертову выволочку.

Франческа откинулась назад в кабинку, чувствуя, будто что-то внутри нее разваливается.

— Нельзя же вот так просто выпаливать такое предложение, — неуверенно произнесла она. — И потом, ведь у нас нет ничего общего, если не считать девятилетнего сына!

— Ну, теперь-то я уже не так в этом уверен. — Порывшись в кармане пиджака, он извлек маленькую ювелирную коробочку.

Протягивая ее Франческе, он пальцем приподнял крышку, под которой обнаружился изысканный бриллиант. — Купил у одного парня, с которым вместе учился в колледже, но, думаю, будет честно, если скажу, что он одно время был нежелательным гостем в штате Техас после того, как наведался в одну дремучую забегаловку с дешевым карманным пистолетом небольшого калибра в руке. Правда, он сказал, что в тюрьме обрел Иисуса, поэтому не думаю, что кольцо ворованное. Но полагаю, до конца быть уверенным в этом нельзя.

Франческа моментально разглядела приметную упаковку от Тиффани, ярко-голубую, словно яйцо малиновки, но слов его почти не слышала. Почему он ничего не сказал о любви? И почему ведет себя так?

— Далли, я не могу принять это кольцо. Я… я даже не в силах поверить, что ты предлагаешь мне это всерьез! — Не зная, как выразить то, что на самом деле было у нее в мыслях, Франческа попросту сослалась на все барьеры, существовавшие между ними. — Где мы будем жить? Моя работа — в Нью-Йорке; ты же мотаешься по всей стране! И о чем мы станем разговаривать, выбравшись из постели? Один тот факт, что между нами висит это облако вожделения, еще совсем не означает, что мы готовы построить общий дом.