Что ж за новость такую я не знаю и от которой могу запросто упасть, если не сяду? Неужели мама подумывает о смене пола? Если это так, то я действительно упаду. В обморок.

А если всерьез, то… Не думаю, что эта новость, какой бы она не была, произведет на меня столь сильное впечатление. Это просто мама любит навешать интригу на что-то до идиотизма элементарное. Вроде того, что скидку ей в чеке дали на следующую покупку от тысячи рублей в супермаркете, куда она ходит только для того, чтобы купить хлеба и молока. Ну или что-то типа того.

– Ты не поверишь… – мама развернула стул, на котором сидела, поставила поближе ко мне, уселась на него, вульгарно растопырив ноги, и мечтательно заговорила. – Я тут недавно познакомилась с таким классным мальчиком… Ну как, мальчиком. Старше тебя лет на -дцать, так что он вполне уже не мальчик. В общем, хрен с этим возрастом, перейду сразу к делу… Он такой богатый, такой крутой, такой душка…а какой щедрый, так и раскидывается деньгами… – поймав удивление, застывшее на моем, вероятно, побелевшем лице, мама с чувством продолжала, – а что ему деньги жалеть, у него их куры не клюют. Имеет собственное прибыльное дело. Какой-то бизнес, связанный с металлом, я особо не расспрашивала, все равно не запомню, так как не разбираюсь в этом, да и зачем мне в этом разбираться. Он без ума от меня. И уже намекнул на женитьбу. А я, кажется, – она ненадолго замолчала. Сладко вздохнув, мама выдала отпадное признание, которое окончательно убило меня. – влюбилась в него с первого взгляда. Его пылкость и ненасытность не могли оставить меня равнодушной…

Моя челюсть отвисла ещё с того момента, как я услышала, что мама с кем-то познакомилась, и продолжала падать с каждым сказанным ею словом. Новость, поданная мамкой, и впрямь похожа на удар под дых.

У мамы моей появился воздыхатель. Богатый, крутой, не мальчик. Вот тебе раз…

Мама везунчик.

Я в шоке. И совсем не везунчик. Как в последнее время, так и по жизни в целом.

– И причем тут байкеры и твой ненасытный возлюбленный, ма?

– Видишь ли, в прошлом мой возлюбленный был помешан на этом деле. Мотоцикл есть, о котором он постоянно говорит. А я хочу ему понравиться так, чтобы никогда не убежал. Для него все это и надела.

Вот оно что…

Маму потянуло в те же брутальные дебри, что и меня в свое время. Повелась на байкера с дуру. Богатого, красивого… И не факт, что богатого. Он мог и наплести ей с три короба, а она у меня доверчивая. А вдруг альфонса подцепила мама? Тогда маму спасать скорее надо, пока этот ее возлюбленный наш дом на поршни и ступицы не обменял.

– Не советую тебе связываться с ним, ма. Такие люди очень ненадежные. – не стану, конечно, рассказывать маме о собственном неудачном опыте общения с байкером, папочкой Кирюши, но все же.Мама вкратце знает, как дела там обстояли. И однозначно, поскольку злободневная тема о моих ошибках упомянута, сейчас мама начнет говорить о том, что хуже моего бывшего никого не могло уродиться. Это ошибка природы, подправленная радиацией. Так она обзывала Вольфа. Всегда. Даже не видев его ни разу. Заочно окрестила.

– Знаешь, что я думаю… – мама цокнула языком и сложила ногу на ногу. – Никогда не поздно меняться, дочь. Вот мой возлюбленный изменился, повзрослел, ума набрался, достиг много чего, но холостяк. Это проблема, не спорю. Но это поправимая проблема. Вот охомутаю его навсегда, и у нашего внучка появится очень даже состоятельный дедушка. А твой дружок-пирожок заделал тебе ребенка, и долой от испуга в точку на горизонте. А этот другой. Он готов к семейной жизни. Так что впредь не сравнивай говно и конфету.

– Ясно. – я пожала плечами. Все равно маму не разубедить. Пусть обжигается и сидит потом у разбитого корыта, коли хочет. Лично я теперь на воду дую. – Ну удачи тебе и твоему возлюбленному. Желаю, чтобы у вас все сложилось, как у нормальных людей. Кирюша, иди кушать! – крикнула и поставила манную кашу, перелитую в миску, на стол. – Кирюша, каша стынет!

Нервничала я. И снова лютый депрессняк тарабанит в мои мысли, просить впустить его на ПМЖ. Как-никак, а вспоминать, из-за чего у моего сына нет отца, неприятно. А то, что отец его, по маминой логике, говно – вдвойне неприятно. Он ведь любовь моя первая.

– Ты мне завидуешь, что ли?

– С чего бы, мама? У меня прекрасная жизнь. Мне и без мужа хорошо.

Конечно, завидую.

– Ну да. Самая что ни на есть распрекрасная. Работаешь на двух работах, толком не спишь, не ешь, мира не видишь, мужика нет, на внешность забила. Все сама да сама этот воз тянешь, как ослик в рабстве у араба. Разве эту жизнь можно назвать прекрасной?

– Вполне устраивает меня такая жизнь. – пробуровила я и снова позвала сына. Где он там застрял?

Чувства зависти было не скрыть. А потому я не хотела оставаться дома, чтобы мама этого не видела. Надо бы поскорее смыться отсюда.

– Мам, покормишь его? Мне надо на рынок успеть до работы.

– Куда я денусь… – мама кивнула и позвала внука по-своему. – Уважаемый Кирилл Вольфович, кушать подано! Садитесь жр…, то есть, трескать, пожалуйста! Вольфович… В честь кого ты дала ребенку такое отчество? Папы Жириновского, Месинга или в честь Моцарта? А не, последний был не Вольфом… – увидев, сколько каши я наварила и теперь предлагаю скормить малышу, мама удивилась.

Так и не получив ответа на свой вопрос, который стал за три года риторическим, поскольку мама не в первый раз задавалась, почему я дала Кирюше именно это отчество, насупилась.

– Это все ему? Так много? Этого даже мне раза на три хватит, а ему так вообще на неделю.

– Сколько обычно он съедает. На двести граммов молока сделала.

– Будешь так много его кормить, наш Кирюша скоро станет толстым, как колобок.

– На таком пайке его молодому организму не растолстеть. Пусть ест, сколько захочет. Не доест, так не доест. Но вообще-то он схуднул. Ты, надеюсь, не даёшь ему свое жиросжигающее зелье?

– Нет, он же ещё слишком маленький. Вот подрастет, и будем исправлять мамины ошибки. А потом что? – она снова перевела внимание с двери из кухни на меня. – Какие планы на вечер, Роза?

– Планы? – какие у меня могут планы? Логично же, что никаких. И зачем она спрашивает, если и так знает, что я работаю. – Ну, собственно, как и всегда. Смена в баре.

– Вот сдался тебе этот бар! Денег особо не приносит, только нервы мотает. Зачем оно тебе? На заправке ты неплохо получаешь. Отказывайся от работы официантки, неблагодарный это труд. И дома будешь чаще.

– Если бы нам хватало денег, я бы ушла оттуда. Но нам не хватает денег. Так что выбора нет. Приходится работать там, где есть место. – солгала маме и снова позвала Кирилла завтракать, который был явно чем-то занят.

На самом деле, работа в рок-баре была моим хобби, делом для души, единственным отдыхом, который я могла себе позволить при таком-то плотном графике существования. Ведь только там у меня есть друзья, товарищи по интересам, нескучные знакомые, а также любимая музыка. Разные рок-группы, в том числе и знаменитые, приезжают к нам в бар довольно часто, и на все их концерты я попадаю бесплатно. В итоге, я и кайфую, и общаюсь, и деньги получаю за это. Да, всего лишь на полставки устроилась, но зато душа моя там здорово отдыхает от повседневного мрака.

Маме этого не понять, потому и не говорю ей всей правды. Она давно считает, что мне пора повзрослеть, снять с лица и ушей пирсинг, чтобы не пугать людей и ребенка. А вот Кирюше моему вполне приемлемо, что его мама выглядит круто, лично его мой облик не напрягает. В отличие от бабушки его.

Кто знает, может новый суженый и маму втянет в это дело…

– Дядявва! Дядявва-а! – Кирюша с криками забежал на кухню, держа в руках безнадёжно порванную раскраску.

Ну вот, опять очередная раскраска полетит в мусорное ведро. И зачем только я на них деньги трачу? «Дядявва» – это своего рода хвастовство, мол, погляди, что я сделал.

– А вот и наш маленький сладенький Кирилл Вольфович явился! – мама раскинула руки, и Кирюша тут же побежал к ней. – Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Ничего не тревожит?

Кирюша отрицательно покачал головой, сел на стул в ожидании завтрака и снова заладил песню про свою "дядявву".

– Мама, ну покорми его, ладно? Я пошла на рынок.

– Ладно. Иди уже давай. – нехотя отозвалась она и принялась давать Кириллу кашу. – Кушай, манку, кушай-кушай. Станешь толстой жирной хрюшей. Ты хотя бы поспала за сегодня, Роза? Вчера вон всю хату передраила. Отдыхать время было?

– Нет. В гробу отосплюсь. В этой жизни спать некогда. Но спасибо, что беспокоишься обо мне.

– Нельзя так халатно относиться к своему здоровью, Роза. С таким темпом ты скоро будешь выглядеть старше меня. Нас и так за сестер принимают уже лет семь как. Хочешь добиться того, чтобы все думали, будто бы я младшая в семье?

– Я привыкла. Для меня мой жизненный темп вполне приемлем. Пока, зайка. Пока, мамулечка моя красивая и молодая. – чмокнула сына в лоб и ускакала, напоследок услышав, как мама заладила петь песню из репертуара Алёны Апиной про узелок и про то, что она его слепила из того, что было, но на свой лад и со своими текстами касательно бугристого вида манной каши.

Глава 2

От Вольфа.

Сравнимый разве что с вожделенными стонами любимой женщины, триумфальный рев тяжёлого байка, бесконечные вьющиеся ленты дорог перед глазами, гордый и дерзкий ветер в лицо, впечатляющая свобода, жажда скорости, ночи без сна и взаимная любовь к риску – вот моя прирожденная стезя, с которой был вынужден распрощаться. Увлечение, ставшее смыслом жизни до встречи с ней, а после и вовсе вытесненное не сдвигаемыми толщами проблем и повседневных забот, щедро подкидываемых трудовыебуднями. Будь моя воля, я бы целую жизнь провел, сидя на байке и колеся по миру, а может быть, даже и не одну. Но не срослось, то родное душе увлечение постепенно кануло в дебри истинной красоты воспоминаний, оставшись в прошлом теперь уже не надолго, как я полагал, а навсегда.

Но внезапно счастливым жребием мне выпала долгожданная и завидная возможность вспомнить прошлое, по которому я очень тосковал. Вспомнить и даже побывать в нем снова. Ради этого я оставил все и рванул туда на своем байке, предварительно смахнув с него пыль и обосновавшихся там паучков. Я безмерно счастлив, ведь я возвращаюсь в то место, с которым связаны многие воспоминания.

Как будто и не покидал того городка, в котором я не родился, не вырос, но зато нашел свою первую и единственную любовь, а потому особенного и дорогого для сердца. Ничего в нем не изменилось за три с небольшим года, пока я отсутствовал, ища себя вдали отсюда: все те же разбитые дороги на въезде с не залатанными дырами, все те же промозглые до костей пейзажи, серые, безжизненные улицы, неприветливые люди и куцые собаки, безрассудно снующие под движущиеся колеса. Ничего нового и в центре города не нашёл: все так же брошенная на полпути реставрация парка культуры и отдыха, начавшаяся за год до моего отъезда, напрочь разбитый стадион, те же вывески рекламных баннеров вдоль дороги.

Замер этот город. Вымирает. А ведь когда-то раньше он был красив и считался развивающимся, если судить по совковым фотографиям, вывешенным на сайте. Сюда съезжались многие из соседних городов в поисках лучшей жизни.

Несколько лет тому назад, незадолго до знакомства с любимой девушкой, я частенько сматывался из дома и приезжал сюда к друзьям, оставшихся со времён университета. Потом познакомился с местными байкерами. Начал ходить на вечера и слеты неформальной молодежи. И в один из подобных вечеров в компании я встретил свою любовь. Мелкого роста, хрупкую, стеснительную, зажатую, молчаливую, но зато офигеть какую красивую девушку с не менее красивым именем Роза. Ее привела подруга, которая числилась в компании с момента ее основания. Роза привлекла меня сразу, и я ее тоже заинтересовал. Но у меня тогда был выбор: раскрепощать ее либо же ничего не делать, а просто выразить согласие быть с другой, более доступной и отчаянной девахой. Та на меня уже давно глаз положила, а я все никак не хотел начинать с ней отношения. Вроде и хороша, но что-то в ней мне не подходило. И правильно поступил, как выяснилось потом. Много бы я потерял, выбрав не Розу.

С Розой у нас завертелось достаточно быстро. Я понял, что влюбился и больше не захотел уезжать из города. Более того, здесь жил мой дядя, и мне даже было где оставаться на неделю-две.

Узнав, что я планирую именно в этом городе строить своё будущее, потому что у меня здесь девушка, дядя отдал мне квартиру, в которой не жил, но изредка сдавал. Он полностью поддерживал меня, а родители были категорически против переезда. Для того, чтобы получилось, как надо, мне пришлось в пух и прах разругаться с семьей.

Моя семья всегда была обеспеченной: отец раскрутил свое дело на юге страны, куда они и переехали с мамой еще будучи молодожёнами, а я, вместо того, чтобы пользоваться его щедрыми дарами, сознательно выбрал более тернистый путь к счастью и благополучию. Решил добиваться всего сам и не слыть мажориком, не умеющим гвоздь в стену забить, и которому все дают его богатые и знаменитые родители.