– Одри, когда мы окончательно разберемся с преступниками, я поеду в Денвер или куда-ни­будь еще, найду специалиста, который поможет тебе. Телеграфирую в Нью-Йорк, если понадобит­ся, заплачу сколько будет необходимо, вызову специалиста сюда… если мне не удастся найти такого человека поблизости.

– Ты не должен…

– Не возражай, должен. Я не сумел помочь тебе, не смог уберечь от страданий, но, конечно, смогу сделать что-нибудь. Голос вернется к тебе, в конце концов, ты, вероятно, сможешь говорить без боли. Не знаю, может быть, ты никогда не сможешь петь, но… – о Боже, он не хотел делать ей больно. Одри вздрогнула, в глазах застыла боль. – Извини…

– Все правильно. Я знаю, что никогда не смогу петь.

– Я сказал: «Может быть, никогда…», а не просто «никогда», – напомнил он. Потом вспом­нил, достал из заднего кармана брюк сложенные листы. Бумага была старая, края обтрепались. Он вложил листы ей в руку. – Это текст песни и ноты. Я хранил их все эти годы.

– Ли, ты сумел сохранить ее?

– Она помогла мне выжить. У меня есть пле­мянница, которая играет на фортепьяно и заме­чательно поет. Когда я лежал больной, она вы­учила и исполнила ее для меня. У тебя не было времени спеть ее тогда, а я так хотел услышать. Прекрасная песня, Одри. Теперь, когда я нашел тебя, война закончилась, я могу вернуть ее тебе. Обещай всегда хранить эти листочки, ты должна сделать все, чтобы снова научиться петь. Считаю, что Бог помог мне сохранить ее именно для этого. Он хочет, чтобы именно ты исполнила эту нежную песню, пусть ее слова не имеют для тебя прежнего значения.

«Ли, моя любовь…» – вспомнила Одри не­сколько слов. Она не могла с уверенностью ска­зать, что эти слова уже не имеют для нее прежнего значения. Она просто не разобралась в своих чувствах, не знала, что думать. Он сохранил лис­тки с ее искренними словами! Ли искал ее и хотел помочь. Ли теперь с ней рядом, снова спасает ее, в его голубых глазах она видела любовь, которая готова была воспламениться в любой момент. Все теперь зависит только от нее.

Одинокая слеза выкатилась по щеке.

– Я… не знаю… что сейчас чувствую.

– Все будет хорошо. Мне нужно еще кое-что рассказать тебе, но не сейчас. Сначала тебе нужно поправиться. А я пока займусь своими делами. Не будем загадывать на будущее, необходимо подготовиться к встрече с бандитами, – Ли ободряюще улыбнулся, сжал ее руку еще раз. – Отдыхай. Я позабочусь обо всем.

Ли вышел из комнаты, а Одри наслаждалась миром и спокойствием, охватившими ее измучен­ную душу. Наконец-то, явился сильный мужчи­на, снял тяжелое бремя ответственности с ее хруп­ких плеч.

«Я обовсем позабочусь».

Какие благословенные слова. Она так устала нести этот груз на своих плечах.

Через минуту в комнату зашла Тусси. Одри лежала, прижимая к груди бумаги. Ли уже пока­зывал Тусси песню, поэтому она хорошо знала, что Одри держит в руках. Одри тихо плакала.

– Ты все еще любишь этого человека, прав­да? – спросила ее сестра.

Одри сотрясалась от рыданий, сжимая руками бока, морщилась от боли.

– Не знаю, Тусси, – она прижала тонкие потертые листочки к груди. – Честное слово, не знаю.

Глава 34

Одри сидела за кухонным столом и подсчиты­вала прибыли от урожая кукурузы и картофеля, которые были посажены, выращены и проданы. Как общий урожай, так и прибыли делились между всеми. Все негры упорно трудились, чтобы спасти початки на вытоптанном поле, а урожай картофеля в этом году оказался отменным. Форт Рили закупил большое количество овощей, а так­же морковь и турнепс. Часть овощей продали в Абилине, но, как всегда, определенное количество оставили для нужд общины, чтобы не голодать зимой. Отдельные семьи также зарабатывали деньги, кто чем мог по своему усмотрению. У Вилены был небольшой магазин одежды, у Силаса Джонса – конюшня, Элиа торговал лошадьми, быками и мулами. Остальные семьи тоже зараба­тывали разными способами, как белые так и негры.

Несмотря на нападение бандитов, год оказался удачным. Поселенцы становились на ноги быст­рее, чем ожидали. Общими силами они восстано­вили конюшню, магазин одежды, и отстроили три деревянных дома, сожженных во время налета. Благодаря помощи Ли, горожане купили отлич­ный скот в Абилине и снова занялись скотоводст­вом с помощью двух здоровенных быков-произво­дителей. И должны были к весне получить хороший прирост телят. Стадо пасли севернее города и постоянно охраняли.

Ли закупил оружие и амуницию – практиче­ски все мужчины в общине имели новые винтовки и знали, как с ними обращаться. Ли тренировал их регулярно, составил расписание, по которому все мужчины через день упражнялись в стрельбе по цели. Некоторых женщин тоже вооружили ружьями, и револьверами и научили стрелять. А теперь Ли помогал мужчинам строить вокруг городка барьер, напоминающий крепость. Барьер сооружали из дерна, бревен, телег, копен сена, всего, что могло бы остановить передвижение всадников и в то же время давало возможность спрятаться и стрелять в атакующих, прежде чем те успеют ворваться в город.

Вилена называла Ли спасителем.

«Его послал нам Бог», – часто повторяла женщина. Одри улыбалась, вспоминая, что жите­ли города относились к нему, словно к герою. Он даже заметно поправился с тех пор, как появился в Бреннене. Каждая женщина старалась угостить его чем-нибудь вкусным в благодарность за то, что он для них сделал. В какой бы дом он не заходил, его тут же усаживали за стол и кормили. Не заходил он только в дом Одри, а всегда находил отговорки, чтобы не оставаться у них надолго. Одри понимала почему. Они оба знали почему. Если бы он остался ночевать в доме Одри, то кто-нибудь из них непременно пришел бы к дру­гому в постель, чтобы убедиться, что их страсть не погасла. Она понимала, что это плохо, но постепенно старые чувства и желания овладе­вали ее сердцем, ее преследовали воспоминания о восторге, который она испытывала когда-то в объятиях Ли. Эти мысли не давали ей спокойно спать.

Благодаря Тусси, почти все в городе знали, что Одри и Ли были когда-то влюблены друг в друга. Одри уже неоднократно спрашивали, когда они поженятся.

Она отложила ручку и задумалась. Горожане, конечно, хотели ей хорошего. Большинство жела­ли, чтобы «бедная мисс Одри» стала счастливой, чтобы у нее появился муж. Они считали, что именно Ли должен стать ее мужем. Что они говорили Ли, Одри не знала, но он никаких попыток для сближения не предпринимал. В те­чение последних трех месяцев они просто заново узнавали друг друга. Иногда вспоминали об ужа­сах войны, рассказывали о мельчайших событиях своей жизни за последние пять лет с тех пор, как в последний раз виделись в Батон-Руже. И пока довольствовались только беседами. Они понима­ли, что любовь не прошла, но словно затаилась под наслоениями боли и горечи. Никто не решал­ся первым заговорить на эту тему, оба подозрева­ли, что каждый опасается, а вдруг другой уже не испытывает прежних чувств. Они не хотели де­лать друг другу больно.

Одри встала со стула, открыла заднюю дверь дома. Пусть в комнату влетит прохладный но­ябрьский ветер и немного охладить ее разгорев­шиеся желания. Она не могла не чувствовать, что у Ли есть какая-то причина для столь сдержанно­го поведения. Он словно затаил что-то глубоко внутри, убеждая себя, что его невозможно полю­бить снова. Когда они говорили о войне, особенно, о Джое, он внезапно замыкался в себе и, обычно менял тему разговора. Она никак не могла по­нять, почему он так страдал, было ощущение, словно это он виноват в гибели Джоя. Она не­сколько раз пыталась убедить его, что он не должен обвинять себя. Но иногда ей казалось, что он чувствует себя ответственным, будто он нажал на курок и убил Джоя.

Трагическое выражение его глаз заставляло ее волноваться за него, хотелось, чтобы од­нажды он поведал ей, что мучает его, из-за чего он так сдержанно ведет себя. Должно быть, видел что-то ужасное или пережил во время войны какую-то трагедию, о которой еще не рассказал. Одри приходилось только предполагать, что необходимость убивать угне­тающе подействовала на него.

Она была уверена, что если им снова удастся полюбить друг друга, любовь окажется сильнее, чем прежде, потому что им пришлось слишком много выстрадать, прежде чем они поняли, как важна в жизни любовь. Встретив его снова, на­блюдая за тем, как он работает с людьми, как заботится о них, Одри вспоминала прежнего Ли Джеффриза, которого знала в Коннектикуте, он дружелюбно относился к Джою, горячо и страстно любил ее. Ли Джеффриза, которому она посвяти­ла когда-то песню. Теперь она хранила листочки с этим нежным признанием в маленьком ящичке письменного стола.

Эти потертые листочки растрогали ее больше всего. Ли сохранил их, и Одри была ему благодар­на. Он победил смерть, заново учился ходить ради того, чтобы найти ее. Расходовал сейчас собствен­ные деньги, чтобы помочь поселенцам восстано­вить разрушенное бандой, отдавал все свободное время, обучая горожан защищаться, иногда даже помогал в сборе урожая.

С улицы донесся чей-то встревоженный крик.

– Он едет! Едет!

Одри нахмурилась, повернулась и направилась к передней двери. На крыльце стоял Элиа.

Одри посмотрела вдаль на горизонт и увидела приближающегося всадника. Ли научил мужчин проводить разведку и составил расписание, по которому ежедневно мужчины группами по три человека объезжали окрестности города и следи­ли за подозрительными приезжими. Сегодня в разведку отправился сам Ли, и даже издали она поняла, что он спешит, изо всех сил погоняя лошадь. Она узнала его вороную лошадь, и кожа­ную куртку с бахромой на всаднике. Он ей очень нравился в этой куртке. Ли загорел еще сильнее и окреп… Одри желала его еще сильнее, чем прежде. Уже в течение многих недель она боро­лась со своим желанием быть с ним.

Тусси выбежала из детской комнаты, оставив Джоя в манеже, подошла к Одри, и женщины вместе ожидали приближения Ли.

– Должно быть, налетчики приближаются! – Элиа повернулся и бросился в дом, чтобы воору­житься.

– Нам лучше остаться здесь и держать оружие наготове, – сказала Тусси, – я посмотрю, как там Джой. – Женщина направилась наверх, тя­жело переваливаясь. Одри тревожилась за нее. Тусси могла родить ребенка в любой момент. Было очень важно не подпустить бандитов близ­ко, так как, если они прорвутся в город, больше всего пострадают женщины и дети. Ли погонял лошадь, на бешеной скорости он проскакал мимо дорожного указателя с надписью: «Бреннен. Кан­зас». Он что-то кричал группе мужчин, которые стояли неподалеку от барьера. Они рванулись к вагончику и принялись толкать его, чтобы забло­кировать въезд в город.

– Приготовьте оружие! Спрячьте женщин и детей за барьером, – донеслась до нее коман­да Ли.

Несколько семей жили за барьером, защищав­шим город, в хижинах из дерна неподалеку от полей. Они никак не могли защитить свои хижи­ны от бандитов. Одри молилась, чтобы преступ­ники не тронули эти жилища. Конечно, их целью был Бреннен, но на этот раз их ожидал сюрприз. Одри сбегала за ружьем, проверила его, убеди­лась, что оно заряжено, захватила дополнитель­ные патроны.

– Я пойду с мужчинами и буду стрелять из-за барьера, – крикнула она Тусси.

– Нет, Одри! Ты должна остаться здесь, – возразила Тусси. – Ли говорил, что женщины и дети должны запереться в домах. – Она оставила Джоя в манеже.

– Я хочу быть уверена, что на этот раз они не прорвутся к нашим домам, – крикнула Одри и выбежала на улицу, прежде чем Тусси успела остановить ее.

Одри мчалась по улицам встревоженного городка. Повсюду женщины и дети спешили в укрытия. Двери закрывались на засовы, на окнах запирались ставни. Мужчины спешили из домов, с рабочих мест, из амбаров и заго­нов для скота, чтобы занять свои места у барьеров, сооруженных вокруг городка. Ли на лошади ездил по внутреннему периметру, от­давал приказы, словно настоящий генерал перед важным сражением. Он распорядился, чтобы большинство защитников выстроились в линию с южной стороны, там, откуда приближалась банда.

Одри направилась к южным воротам и подо­шла к барьеру за несколько минут до того, как туда подъехал Ли. Он увидел, как она становится на колени возле копны сена, положив ружье для упора на верх копны.

– Черт возьми, что ты здесь делаешь? – спросил он, соскочив с лошади.

– Собираюсь пристрелить несколько банди­тов, – она спокойно взглянула на него. – Так же, как и ты.

– Здесь слишком опасно. Тебе лучше было бы остаться в доме на случай, если они прорвутся в город.

– Надеюсь, что на этот раз не прорвутся, – уверенно заявила Одри, поднялась и внимательно взглянула ему в лицо. – Позволь мне остаться, Ли. Я хочу быть здесь, с тобой, со всеми. Для меня это очень важно.

Они испытующе смотрели в глаза друг другу. Ли не смог удержаться от соблазна и поцеловал ее. Это был нежный, короткий поцелуй, но он поведал обо всем. Несмотря на надвигаю­щуюся опасность, Одри мгновенно ощутила, как жар охватил сердце и тело. Это было восхитительное чувство, какого она давно не испытывала.