– Откуда вы это знаете? – удивился Орион. – Кто вас этому научил?

– Мне с детства знакомы мифы Древней Греции. Поэтому мне всю жизнь хотелось побывать в вашей стране. И хотя мало что осталось от ее былой славы, я не разочарована.

Девушка заметила, как блеснули глаза собеседника.

– Вы вовсе не чужая в моей стране, – тихо произнес он, и девушка почувствовала, что это самый большой комплимент, который он мог ей сделать.

Они еще долго сидели и разговаривали.

Орион, который, похоже, знал о Дельфах абсолютно все до мельчайших подробностей, рассказал ей много нового об оракуле и о церемониях, которыми сопровождалось прибытие паломников.

Аполлон требовал, чтобы они приходили сюда в самый разгар лета, когда храм освещался ярким солнцем и мрамор казался ослепительно-белым.

– Они медленно и торжественно приближались к этому месту, – рассказывал Орион. – Среди них непременно оказывались такие, кто желал возложить свою душу и сердце к стопам Аполлона. Однажды в Итее собрались пятьдесят тысяч паломников!

Помолчав, Орион добавил:

– Теперь сюда почти никто не приходит. Да и что здесь можно увидеть?!

– Но, возможно, сюда приходят люди вроде нас, – сказала Афина, – чтобы ощутить присутствие духа Аполлона и, быть может, мысленно услышать голос оракула.

Орион удивленно посмотрел на нее.

– Так вот почему вы пришли сюда?

Афина не собиралась говорить ему правду, но ответ невольно сорвался с ее губ.

– Да. Поэтому.

– Оракула давно нет, – сказал Орион. – Но я думаю, что с вами будет говорить не пифия, а сама Афина Паллада. Разве она откажется выслушать вопрос девушки, носящей ее имя?

– Наверное, никто, кроме нас самих, не может помочь нам в наших трудностях, – вздохнула девушка, удивляясь тому, как легко и доверчиво она разговаривает с мужчиной, которого совсем не знает.

С любым человеком – особенно представителем сильного пола – из своего привычного мира она чувствовала бы себя гораздо более неловко. Кроме того, ей никогда не доводилось говорить с мужчинами о своих мыслях и чувствах или о богах и богинях, в которых она верила как в реальных существ. Чаще всего ей приходилось разговаривать о спорте или о каких-нибудь повседневных вещах. Но с этим человеком все было иначе.

Не приходилось сомневаться, что к Афине и Аполлону он относится так же, как она. С ним она свободно говорила о том, что думала, не испытывая ни малейшего смущения.

Оливы надежно защищали их от жгучих лучей утреннего солнца. После полудня жара немного спала. День начал клониться к закату, и Афина с легким сожалением поняла, что их разговорам неизбежно придет конец.

– Вы не посоветуете мне, где можно немного перекусить и остановиться на ночлег? – спросила она.

– Вы собираетесь остаться здесь? – удивился Орион.

Афина взглянула вниз, в долину. Чтобы добраться до Итеи, ей понадобится не менее двух часов. Уже начало смеркаться, а когда она доберется до порта, совсем стемнеет и ей вряд ли удастся уговорить рыбаков везти ее ночью в Микис.

Будет разумнее заночевать здесь и пуститься в обратный путь рано утром. К полудню она снова будет во дворце и к тому времени соберется с духом, чтобы решительно ответить на все упреки, которые наверняка обрушит на нее разгневанная леди Беатрис.

Афине не хотелось, чтобы такой восхитительный день был испорчен, а этого не избежать, если она появится во дворце поздно ночью.

Орион явно ждал ее ответа, и после короткого раздумья девушка сказала:

– Если это возможно, я предпочла бы заночевать где-нибудь здесь. Я слишком устала, чтобы сейчас отправиться обратно в Итею, даже если бы меня ожидала лошадь, на которой я приехала сюда утром.

– Она, несомненно, ожидала бы вас, – заметил Орион, – если бы ее хозяин знал, что вы захотите снова воспользоваться ею. Но мне кажется, что вы приняли мудрое решение. Не стоит торопиться на ночь глядя в порт. Тут неподалеку есть таверна, которую я мог бы порекомендовать вам. Она довольно скромная, но там чисто и вас радушно встретят хозяева.

– Не будете ли вы столь любезны показать мне, где она находится? – спросила Афина. Ей показалось, что нет ничего предосудительного в том, чтобы попросить у этого человека помощи. Она чувствовала, что ему можно доверять, и не сомневалась в его благородстве.

– Вы ведь сегодня ничего не ели и, конечно, изрядно проголодались, – ответил Орион. – Мне следовало бы подумать об этом раньше, но мы с вами так увлеклись пищей духовной, что забыли о той, что подкрепляет грешное тело.

Афина подумала в эту минуту о том же и улыбнулась ему, вставая. Орион взял ее сумку, и девушка только сейчас вспомнила, какой тяжелой она казалась ей весь долгий путь до стадиона.

Афина не стала надевать капор, испытывая восхитительное ощущение свободы и легкости и представляя, какой легкомысленной сочли бы ее родственницы прогулку юной леди с непокрытой головой в обществе мужчины, на котором рубашка с распахнутым воротом и закатанными рукавами. Но ведь они никогда бы не поняли, что заставило ее так неожиданно отправиться в Дельфы.

Сейчас Афина испытывала необычное воодушевление, и не только от сознания, что находится в священных местах, но и от того, что рядом с ней человек, который хорошо понимает ее. Человек, рядом с которым ей легко, свободно и безопасно. Человек, который покровительствует ей, как бог Гермес покровительствовал всем путникам и странствующим.

Они прошли через оливковую рощу, а затем поднялись по заросшим травой ступенькам на верхнюю дорогу. Там они остановились, чтобы полюбоваться ущельем, в которое низвергался каскад серебристой воды.

– Неужели это тот самый Кастальский источник, о котором упоминал лорд Байрон? – спросила Афина.

– Возможно, – ответил Орион, – но вам нужно что-то более существенное, чем простая вода. Давайте поскорее отыщем нашу таверну, где подают превосходный кофе и прекрасное местное вино.

– После ваших слов я сразу захотела пить и почувствовала, что ужасно проголодалась. Стыдно признаться, но какими бы возвышенными ни были наши умы и сердца, плоть всегда настойчиво напоминает о себе.

– Никогда не поверю, что ваш дух слабее плоти, – произнес Орион. – Когда я увидел вас сегодня днем, то убедился, что вы двигаетесь с грацией богини, на которую способны лишь нимфы, возникающие из морских брызг.

– Мне нравятся ваши комплименты, – засмеялась Афина, – потому что они не похожи на те, что мне приходилось выслушивать раньше.

– Вы, конечно, избалованы комплиментами, – насмешливо заметил Орион.

– Не особенно, – неожиданно посерьезнев, призналась девушка. Ей вспомнились те пышные и изысканные комплименты, которых она удостоилась в Афинах и которые относились скорее к ее богатству, чем к ней самой. Ее не оставляла мысль, что сейчас впервые в жизни она находится в обществе человека, который не знает, кто она такая, кто ее родители и какое место они занимают в обществе.

Для этого странного, загадочного Ориона она была просто Афиной. Он легко принял это имя и не задавал лишних вопросов. Они общались, как общаются двое уважающих друг друга ученых, для которых самое главное на свете – объект их научных изысканий.

– Хотя я отдаю должное вашему мужеству, – сказал Орион, когда они шли среди деревенских домиков, – я не советую вам путешествовать по дорогам Греции одной, без всякого сопровождения.

– Почему? – удивилась Афина.

– Ну, во-первых, вы молоды и очень красивы.

– А во-вторых?

– В этих краях опасно, здесь много разбойников.

– Разбойников? – удивилась девушка.

– Называйте их как хотите, но эти люди не уважают чужую собственность и безжалостны к женщинам.

Девушка вспомнила, что во время их пребывания в Афинах слышала много разговоров о каком-то албанском генерале.

Прерывающимися от волнения голосами ее собеседники рассказывали, что о его соплеменниках ходят легенды: они наемники и отъявленные головорезы, настоящие разбойники с албанских гор.

– Но они прекрасно сражались в годы войны за независимость, и, чтобы сохранить с ними добрососедские отношения, король назначил их предводителя, генерала Христодолуса Хаджи-Петроса, своим адъютантом, – вступил тогда в разговор кто-то другой.

Судя по всему, этот генерал – действительно выдающаяся личность, подумала Афина, прислушиваясь к спору.

У генерала оказалась свирепая внешность, он был одет в албанский национальный костюм с золотыми аксельбантами и увешан оружием: пистолетами и ятаганами.

Упряжь его лошади и седло были украшены золотыми и серебряными насечками. Воины генеральской свиты носили длинные усы, кутались в просторные плащи и были похожи на злобных диких медведей.

В дни пребывания Афины в столице разразился настоящий скандал. Признанная красавица англичанка, леди Элленборо, имевшая репутацию ветреной особы – поговаривали, что она была любовницей не только короля Оттона, но и его венценосного отца Людвига Баварского, – сбежала с генералом куда-то в горы.

Несмотря на живописную внешность, генералу было уже за шестьдесят. Его жена умерла, но вдовец имел нескольких детей.

С особым недовольством относилась к любовным приключениям генерала королева Амелия. До Афины дошли слухи, что она была страшно разгневана тем, что Хаджи-Петрос увлекся дамой из придворных кругов.

В те дни все говорили только об этом скандале. Вероятно, леди Беатрис так поспешно увезла племянницу из столицы, желая избавить ее от сплетен и пересудов.

Оказавшись в Дельфах, среди полуразвалившихся деревенских домиков, девушка с трудом представляла себе, что может в этих краях столкнуться с разбойником, похожим на того албанского генерала.

Как будто прочитав ее мысли, Орион сказал:

– Среди разбойников могут оказаться весьма живописные типы, но многие из них очень опасны и свирепы. Предупреждаю вас, Афина, – остерегайтесь их!

– Я не собираюсь приглашать их себе в спутники! – беспечно рассмеялась девушка.

Орион остановился и посмотрел на нее. Она невольно последовала его примеру. Он был намного выше ее, на целую голову, и его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне вечернего неба.

– Вы должны быть очень осторожны, – негромко, но внушительно проговорил Орион. – Вы так красивы – так невообразимо красивы – и настолько невинны, что даже не представляете себе всех опасностей, которые могут вас здесь подстерегать. Обещайте мне, поклянитесь всем святым для вас, что будете осторожны!

Торжественный, даже строгий тон Ориона вызвал у Афины какое-то странное чувство. С ней никто раньше так не разговаривал. Ни в чьем голосе она не слышала такой трогательной заботы или чего-то другого, чему она пока была не в состоянии дать подходящее определение.

– Я буду… осторожна.

– Обещаете?

– Обещаю!

Дать подобное обещание нетрудно, подумала девушка, потому что послезавтра – она была в этом абсолютно уверена – никакой возможности убежать ей больше не представится.

За ней будут следить, не спуская глаз, а если у нее хватит храбрости, на что она очень надеялась, сказать принцу, что их брак невозможен, они вернутся в свою спокойную, безопасную Англию, где нет ни разбойников, ни богов, ни древних святилищ.

Они пошли дальше. Орион молчал. Казалось, он погрузился в глубокое раздумье. Деревня осталась позади, и узкая дорога резко пошла вверх. Вскоре они поднялись на вершину холма, где немного в стороне от других домов находилась таверна, из окон которой открывался такой вид на долину внизу, что дух захватывало от восторга.

Таверна оказалась простым двухэтажным строением с такой же, как и у других деревенских домов, плоской крышей. Над верандой был устроен навес из толстых сухих веток, подпираемых несколькими столбами. Под ним стояли столики, за которыми сидели немолодые мужчины, давние, уважаемые завсегдатаи заведения, подумала Афина. Они дружелюбно приветствовали Ориона, и тот ответил им, назвав каждого по имени, как будто они были его старыми приятелями. Неся сумку Афины и вежливо поддерживая ее под руку, он провел ее в дом.

Там была просторная кухня, посреди которой стоял стол, а возле стены – плита.

Средних лет женщина и юная девушка в крестьянских одеждах готовили еду, а грузный мужчина с седеющими волосами сидел в кресле и курил трубку. Он с несомненным любопытством посмотрел на Ориона и Афину.

– Мадам Аргерос, я привел к вам даму, которой нужен ночлег, – пояснил Орион. – Я заверил ее, что вы гостеприимно ее встретите и она будет в полной безопасности в вашем уютном доме. В нем она сможет не опасаться разбойников и прочих недобрых людей, преследующих путников.

Мадам Аргерос ласково рассмеялась.

– Мы всегда рады твоим друзьям, Орион, – сказала она. – Госпожа может занять комнату Ноники. А Ноника перейдет в нашу комнату.

Хозяйка таверны говорила по-гречески, но Афина без труда поняла ее.

– Мне не хотелось бы доставлять вам неудобства, – тоже по-гречески произнесла девушка.