Он долго стоял, вглядываясь в ее лицо. Наконец тяжело вздохнул.

— Ты не можешь уйти, — продолжил он, несмотря на ее попытку возразить. — Опасность еще не миновала, и она не минует, пока мы не переживем тот кошмарный сон, в который я тебя втянул. Говорю же, я провидец. Я предвижу будущее и знаю, что мы с тобой окажемся в том разрушенном доме, где хладнокровный убийца будет идти за нами по пятам.

— Что? — Она была сбита с толку.

— Сон, который приснился нам обоим, — это наше будущее, Фэйт. Нам придется пережить его, поэтому наши пути не должны разойтись сейчас.

Девушка снова опустилась на стул и подняла на него испуганные глаза.

— Ты говорил, что это был всего лишь сон.

— Я не хотел пугать тебя. Убийство Денверса и все остальное… Мне казалось, тебе было достаточно волнений.

Она ничего не понимала и лишь качала головой.

Джеймс продолжал:

— Именно по этой причине я следил за тобой. Я знал, что тебе угрожает опасность. — Она была озадачена, поэтому он пояснил: — Я узнал, что ты в опасности, еще до того как встретил тебя в книжном магазине Притчарда. Мне была поручена миссия. Я был послан спасти твою жизнь.

— Мою жизнь? Ты сказал мне, что это был только сон, предупреждающий тебя об опасности!

— Нет. Так все закончится, но прежде я собираюсь убедиться — черт возьми! — что никто не причинит тебе зла!

Фэйт сцепила пальцы рук и сидела, опустив голову, пока ее сознание пыталось справиться с полученной информацией. Овладев собой, как ей показалось, она посмотрела на Джеймса с холодной улыбкой.

— Мне кажется, ты что-то недоговариваешь. Как ты тогда сказал? Единственное, почему ты разыскал меня, — это чтобы прошлое могло покоиться с миром.

— И это тоже. Но я не мог рассказать тебе тогда всю правду. Что я мог сказать: что у меня было видение и что я сделаю все, от меня зависящее, чтобы ты была в безопасности? Ты бы посмеялась надо мной и указала на дверь.

Она хмыкнула и одернула юбки.

— Я понимаю твое затруднительное положение. Полагаю, я должна быть польщена. Ты преследовал меня с таким же упорством, с каким всегда преследуешь свои цели. Но, Джеймс, разве обязательно было тянуть меня в постель?

Выражение раскаяния на его лице быстро сменилось раздражением.

— Мне казалось, мы оба этого хотели.

Ее ровный тон быстро стал гневным.

— Чего я хотела? У меня не было шансов противостоять тебе. Ты играешь ради победы, и неважно, кто при этом пострадает.

Она вскочила и попыталась пройти мимо него. Когда он протянул к ней руку, она с силой оттолкнула ее, заставив его пошатнуться. Почему-то это доставило ей удовольствие, и она толкнула его снова. Вся ее злость и несбывшиеся надежды всколыхнулись вновь, и слова стремительным потоком стали слетать с губ:

— А теперь ты послушай меня, Джеймс Барнет. Я не хочу быть твоей миссией в жизни. Тебе ясно? Появился бы ты в моей жизни снова или нет, я все равно хотела бы выяснить, что случилось с моей мамой. Я обрадовалась твоей помощи, даже более чем обрадовалась, но вполне способна сама позаботиться о себе.

— Я понимаю. Просто убедись, поняла ли ты меня. — У него был напряженный голос, глаза горели. — Пока этот кошмар не закончится, ты будешь делать, как я скажу. Я не позволю, чтобы тебя забили насмерть, как Роберта Денверса. Я буду винить в этом себя, а мне не хочется, чтобы твоя смерть была на моей совести.

При упоминании имени Денверса девушка вздрогнула.

— Да, — сказал Джеймс. — Пусть лучше ты будешь напугана, чем мне потом придется опознавать твое изувеченное тело. — Его голос сорвался, и он поспешил закончить: — Это ты могла оказаться в том чертовом сарае для лодок.

Когда она начала дрожать, он взял ее за руку.

— Фэйт, — невнятно произнес он, — не нужно нам ссориться. Давай я уложу тебя в кровать. Когда мы занимаемся любовью, все улаживается само собой. Пойдем со мной в спальню, Фэйт. Мы же оба этого хотим, правда?

Тогда она ударила его кулаком по плечу. Он отпустил ее, и она отошла в сторону.

— Ты! Ты… — Она не могла найти слов, чтобы в полной мере выразить свои чувства.

Джеймс осторожно посматривал на нее, потирая плечо.

— Незачем было бить меня, — угрюмо сказал он.

Дрожа всем телом, Фэйт сказала низким голосом:

— А я хотела привлечь твое внимание. Хотела убедиться, что на этот раз ты выслушаешь меня. Не нужно укладывать меня в постель, чтобы сделать покладистой. Ты не должен запугивать меня, чтобы я делала по-твоему. Ты высказал свое мнение. Я не стану уезжать пока. — Она ткнула в него дрожащим пальцем. — Но больше никаких твоих безнравственных трюков. Я не лягу с тобой в постель. — Она решительно направилась к двери и распахнула ее. — И не лезь в мои сны!

Он замер от удивления, затем бросился за ней.

— Фэйт! Это были не трюки. Ты сама не веришь в это.

В дверях появился его брат, и Джеймс остановился. Было похоже, что Родерик только что вернулся домой, после того как кутил всю ночь. Когда он увидел Джеймса, то оперся на дверной косяк и с ехидством предположил:

— Это значит, что свадьба отменяется? Джейми, Джейми, — он покачал головой. — Может быть, ты и знаешь, как вести дела, но чертовски мало знаешь о женщинах. Хочешь, я дам тебе несколько советов?

С Джеймса было достаточно. Захлопнув дверь перед Родериком, он подошел к столу, на котором лежали фотографии поездов, посмотрел на них пару секунд отсутствующим взглядом, а затем одним резким движением сбросил их на пол.

Глава 20

Фэйт надела на похороны свое самое темное платье — зеленое креповое, которое было слишком жарким для лета, но подходило для этого мероприятия. Она надеялась, что не будет выделяться из толпы благодаря черным аксессуарам, которые взяла взаймы у Маргарет, решившей остаться дома и лечиться от простуды. Джеймс поддерживал девушку за локоть, когда она поднималась в экипаж, и это заставило ее почувствовать себя немного лучше.

Они прекратили ссору, чтобы разгадать загадку, кто же убил Роберта и почему. Джеймс верил, что чем больше они узнают до того, как сбудется сон, тем лучше будут подготовлены. Она не знала, во что верить. Как любому нормальному человеку, ей хотелось воспринимать свой страшный сон как просто похожий на сон Джеймса. С другой стороны, она не могла объяснить, почему Джеймс оказывался рядом всякий раз, когда она в нем нуждалась. Не вызывало сомнений, что он воспринимал эти предупреждения всерьез. Береженого Бог бережет. Это казалось разумным компромиссом, пока не будет доказательств, что Джеймс неправ.

Они направились на службу в церковь, затем на похороны к могиле. Это было грустное событие, но Фэйт оно показалось еще более грустным потому, что жизнь Роберта Денверса была оборвана слишком рано. То, что он предал ее доверие и наверняка украл дневник Мадлен, не умаляло ужаса его смерти. Кто-то сознательно и умышленно забил его, — возможно, даже кто-то из присутствующих, — тот, кто скрывает свою суть.

Ее взгляд блуждал по лицам пришедших на похороны, и она ничего не могла с этим поделать. Широко представлено было Общество египтологов — по ее предположению, причина заключалась в том, что тело Роберта было найдено на территории, где они собирались. Софи Хьюз была с ног до головы одета в черное и, как ни странно, выглядела довольно элегантно. Их глаза встретились, и они обменялись короткими улыбками. Удивительно, подумала Фэйт, насколько возвысилась в ее глазах Софи Хьюз с тех пор, как эта дама проявила к ней каплю доброты в ночь убийства Роберта. Сейчас она не была похожа на молодящуюся старуху, а выглядела как женщина, которая бы расцвела, удели ей муж немного внимания.

Взгляд Фэйт переметнулся на мистера Хьюза. И сразу вспомнилась фраза: «Человека дела красят». Он не улыбался, и Фэйт подумала, объясняется это серьезностью мероприятия, или просто жена узнала о его последнем опрометчивом поступке и заставила заплатить за это. Немного в стороне стоял Аластар Добин, молчаливый и угрюмый. Они не общались с той ночи, когда обнаружили тело Роберта. Но это было последнее, о чем она хотела говорить. Воспоминание еще было свежо и слишком живо, чтобы подробно обсуждать его.

Ее взгляд перескочил на Ларри Колтрейна. Он казался… одиноким и печальным. Его сестра, наоборот, скучала. Джейн Колтрейн не стала придерживаться траурного этикета. Она надела синий переливающийся костюм и сочетающуюся с ним шляпку, прикрывшую ее жуткие волосы.

Фэйт поморщилась от пришедшей ей в голову мысли. Это было серьезное мероприятие. Ей следовало бы слушать слова викария, а не судить людей и искать в них недостатки. Может быть, кто-то из присутствующих тоже за что-то осуждал ее?

Она посмотрела на противоположную сторону могилы, где стояли скорбящие члены семьи. Лицо миссис Денверс было искажено горем. Она тяжело опиралась на руку своего мужа. Он тоже выглядел сраженным несчастьем. Роберт Денверс был единственным ребенком в семье. Фэйт даже представить не могла, что они испытывали. Все казалось таким бессмысленным и ужасным. Ее мысли вернулись на круги своя. Возможно ли, что убийца Роберта был одним из присутствующих на похоронах?


Дом мистера Денверса находился на Найтсбридж, и, хотя от церкви туда можно было дойти пешком, все сели в свои экипажи и быстро доехали до дома, где для них был приготовлен поминальный обед.

Это было просторное здание — такое же, как у тети Марии, — но из-за большого количества людей оно казалось меньше. Джеймс знал многие супружеские пары, потому что мужчины были членами тех же клубов, что и он, или был знаком с ними по роду деятельности. Ему ничего не оставалось, как останавливаться поговорить то с одним, то с другим. Фэйт уверенно играла свою роль, и ее очень забавляло (по крайней мере, так она говорила себе) то, как жены пожирали глазами не только ее, но и Джеймса. Особенно Джеймса. Ей следовало ожидать этого: у него не было лоска Ларри Колтрейна, но он был намного эффектнее.

Когда они отошли в сторону, Барнет наклонил к ней голову:

— Ты смотрела на меня, словно я дорогой кусок конины, который ты хочешь купить.

— Может быть, именно об этом я и думала, — ответила она.

Он ухмыльнулся.

— И что ты решила?

Она строго посмотрела на него.

— Что не стоит тратить время. Лошади всегда ищут более зеленые пастбища.

Их глаза встретились и задержались друг на друге. Фэйт затаила дыхание. Они отказались от своих разногласий, но в ней все еще кипела обида. Она — его миссия, как он сказал! Из-за этого девушка чувствовала себя какой-то попрошайкой. Она отвела от него взгляд, тихо вздохнула и предложила:

— Давай вернемся к народу?


Некоторое время спустя Джеймс, извинившись, отошел поговорить с Ларри Колтрейном. С Фэйт должен был остаться Родерик, но толпа разделила их. Краем глаза она заметила, что тетка Джеймса разговаривает с миссис Денверс, и начала пробираться к ним, но тут кто-то остановил ее, прикоснувшись к руке.

— Фэйт, — сказала леди Коудрей, — мне показалось, что я видела вас возле могилы. Эта толпа невыносима, я не слышу саму себя. Давайте выйдем в гостиную. Там сейчас только слуги, накрывающие на стол.

Фэйт рада была сбежать от этого столпотворения в более спокойное место. От платья из жесткого крепа ее кожа чесалась. По гостиной ходили несколько человек, выбирая себе бутерброды и мясо, расставленные на столе, за которым могло разместиться около двадцати персон. Но за столом сегодня никто не сидел, и Фэйт чувствовала себя неловко, балансируя с тарелкой в одной руке и бокалом вина — в другой. Каким образом люди должны были есть? Она поставила бокал.

Леди Коудрей, наоборот, взяла предложенный бокал с вином и отказалась от еды.

— Я хотела спросить вас тогда, вечером, на лекции, — сказала она, — как у вас продвигаются дела с дневником Мадлен. Но… э-э… те события застали нас врасплох, и эта мысль вылетела у меня из головы.

— Боюсь, его расшифровать сложнее, чем я думала. Вы рассказывали кому-нибудь о мамином дневнике или о том, что передали его мне?

Этот вопрос, казалось, поставил леди Коудрей в тупик.

— Абсолютно никому. Как я уже говорила вам, когда передавала дневник, Мадлен знала слишком много или делала вид, что знала. Я не хотела никого расстраивать: мало ли что она могла там написать.

— И тем не менее, вы отдали дневник мне.

Ее светлость улыбнулась.

— Но только после того, как проверила вас. Уже через пять минут после нашего знакомства я знала, что вы именно тот человек, кому можно доверить дневник. И все равно, — она тяжело вздохнула, — я порой думаю, не стоило ли мне уничтожить его.

Это последнее замечание навело Фэйт на мысль. Она медленно сказала: