Только одного видела, кому нежность нужна, да и тот, наверное, феромонами на своем предприятии надышался!

А у гламурных особ все всегда жестко и продумано. Выглядят они безукоризненно, выражаются туманно:

– Вчера была на пати, в закрытой тусовке, там возникли довольно тесные завязки, реальные люди обещали посодействовать. Нарисовались перспективы… – нараспев скажет такая особа.

Может, она всего-навсего провела ночь с водителем своего шефа, но кто же это узнает?

А я про постельные носки тебе рассказываю…

За гламурными особами бегают наперегонки, их завоевывать нужно. А я первая звоню, первая на встречи прибегаю! Соскучилась – звоню и говорю, что соскучилась. Простая! Никаких манипуляций сознанием, никакого НЛП, никакого гламура. Может, поэтому у меня ни завязок, ни развязок, ни перспектив.

Гламурные девушки совсем по-другому поздравляют и дарят подарки. Подойдут, окинут снисходительным взглядом и всем видом продемонстрируют, что само их присутствие – бесценный подарок, лучшего и быть не может. А если уж рот откроют, слово процедят, так за это всю жизнь не сможешь от благодарности опомниться. Сам будешь готов на свой же день рождения им кулоны дарить. Только не магнитные, а платиновые с большими рубинами…

Надоела тебе моя наивность, вот ты и решил показать, кто ты, а кто я. Ты успешный бизнесмен, а я финансово неграмотная рекламистка! Не умею читать отчеты и писать ведомости. Со мной невозможно потолковать о балансах и финансах. А вот гламурные особы умеют считать деньги. И свои, и чужие. На расстоянии могут определить содержание кошелька любого мужчины. И какая бы у них ни была профессия, умеют устраиваться. А я, рекламист, не могу даже собственный бренд продвинуть!

Слезы уже градом катились из глаз. Я накинула кардиган и вышла на балкон. Морозный свежий воздух. Темное чистое небо, на нем полный диск луны и яркие звезды.

Ну и что, что я не могу продвинуть свой бренд? Настоящие сапожники всегда без сапог. Какая есть! Другой быть не хочу. Это моя индивидуальность. Нежность – не значит слабость.

Нежность и искренность – дефицит в эпоху тотального гламура. Если наши отношения для тебя не важны, значит, ты – не моя целевая аудитория. Только и всего.

Твоя успешность не означает моей никчемности. Не нравится тебе мой мир – до свидания! Или даже – прощай! Больше я не буду тебе звонить. И писать тоже не буду. Не дождешься!

«Сегодня я удаляю из жизни свою зависимость от тебя, свои бесполезные ожидания», – торжественно пообещала я звездам и луне.

Замерзнув, я вернулась в комнату. Подошла к компьютеру, выделила текст поздравления и нажала клавишу «delete».

– Давайте обсудим концепцию подробнее! Может, не здесь, а на свежем воздухе? На Западе принято вывозить креативщиков на природу, чтобы им лучше думалось.

Заказчик вопросительно посмотрел на меня. У него широкая улыбка, приятные манеры, золотые запонки на рукавах небесно-голубой рубашки.

– Давайте сорвемся! Я знаю один симпатичный мотель с ресторанчиком. Всего полчаса езды. Там очень уютно – камин, на деревянных стенах шкуры зверей. А кухня! Пальчики оближете.

Как будто вопрос уже решен, он вытащил золотой брелок «лексуса» и поднялся.

– Собирайтесь быстрее!

– Но еще три часа дня – самая работа! – слабо запротестовала я.

– Вот и поработаем в приятной обстановке…

А почему бы и нет, собственно? Почему бы и не завязать легкие, веселые, ни к чему не обязывающие отношения? Если есть цель – забыть тебя. И выбрано средство – другой мужчина…

За тонированными стеклами – бесконечное мелькание голых серых деревьев. Зима в этом году бесснежная. Начинается долгий сумрачный вечер.

– Скоро уже приедем. Смотри, сейчас будем проезжать под виадуком. Есть такая примета, что если здесь поцеловаться, все будет хорошо…

Я еще не успела осознать этого быстрого перехода на ты, как он положил тяжелую руку мне на колено.

– Нет такой приметы, – ответила я и поправила шубу.

– Если нет, то давай ее сочиним!

Он опять взял руль двумя руками и стал выезжать на боковую полосу, резко тормозя.

Мимо нас проносятся машины. Не твои руки обнимают меня, я чувствую не твои губы… Все по-другому – жестко, настойчиво. Моя рука ищет, как открывается дверь машины. А вдоль дороги – лес. Убегать туда глупо, оставаться невозможно.

Мне все-таки удалось отодвинуться.

– Ты знаешь, в личном плане я абсолютно бесперспективна.

– Почему же так категорично? – Он думает, что я кокетничаю.

– Я не свободна, – говорю я. И для усиления эффекта добавляю: – Дважды несвободна.

– Дважды? Оригинально! У тебя есть и муж, и друг – полный комплект?

– Нет у меня мужа, и друга в этом понимании нет. Но в моем сердце уже есть мужчина. И в голове тоже…

– Так ты всерьез думала, что мы едем заниматься позиционированием?

Действительно, о чем я думала?…

Как кстати этот звонок – можно не отвечать на вопрос! Я хватаюсь за трубку мобильного, как утопающий за соломинку.

– Надо же! Как я могла забыть!.. Буду минут через сорок… Нет, нет, мне нужно лично присутствовать, для агентства это стратегически важный заказ!.. Я должна срочно вернуться, – это я говорю уже ему. – Важные переговоры по рекламе новейших охранных систем.

Он не смотрит в мою сторону. Плотно сжав губы, резко разворачивает машину. До камина мы так и не доехали.

Машина несется по темному шоссе. Сидим молча.

Может, он тоже хотел кого-то забыть?…

Словно из дальних странствий возвращаюсь в бизнес-центр. Как далеко я была от тебя! Как далеко я была от себя!

Яркий свет офиса, лица сотрудников кажутся родными…

Наталья поит заказчика чаем с лимоном. Прошу и себе чашечку. Начинаю выспрашивать про хитрости охранных систем.


Вечером, уже дома, сочиняю рекламный текст.

Тщательно охраняй свой мир от вторжения. Защищай личное пространство от кражи.

Или – «от опустошения»?

Близость с чужим тебе человеком – это опустошение…

Так где же они, легкие и веселые отношения? Наверное, там же, где сложные и серьезные.

Там, где мое сердце. Там, где ты.

Ранний завтрак и платье в горошек

Зона турбулентности закончилась, и яркие потоки света хлынули в иллюминаторы. Здесь, наверху, всегда солнечно.

Как хочется лечь на горячий песок, закрыть глаза и не слышать ничего, кроме морского прибоя!..

Ненастье осталось там, внизу, под плотной пеленой питерских облаков.

Кажется, за последний месяц все возможные катаклизмы обрушились на наше агентство: туман непонимания, град упреков, метели бумажной переписки, молнии факсов…

И наконец грянул гром: Дубцов, генеральный директор крупной телекоммуникационной компании, для которой мы выполнили дизайн и печать буклетов, требует вернуть деньги. Для нас – целое состояние! Или переделать огромный тираж, отпечатанный в Финляндии с фольгированием, вырубкой, матовым ламинатом, выборочным лаком, калькой, конгревом… Формально Дубцов прав – корпоративный цвет вместо темно-синего получился фиолетовым. Договор был составлен наспех, и это полностью наша ошибка. Слишком обрадовались, когда выиграли тендер.

Мы пробовали уговаривать себя, что при дневном свете буклеты смотрятся иначе, чем при искусственном. Но чернильная фиолетовость не исчезала ни при каком освещении.

Оставался еще один аргумент. Наши другие заказчики, из центра эзотерического консультирования, подсказали, что фиолетовый – это цвет верхней чакры, вселенского разума и выхода в астральные миры. Как раз то, что нужно для телекоммуникационной компании – уровень и масштабы, связь с космосом! Но, увы! Господин Дубцов не захотел выходить в астрал и наотрез отказался от общения.

Конечно, ему и дела нет, что такие затраты могут убить наше агентство. Недаром у него такая непробиваемая фамилия! Я писала ему письма, предлагала варианты компромисса. Дубцов спокойно уехал в отпуск. Сейчас, наверное, катается на горных лыжах где-нибудь в Швейцарских Альпах.

Самолет идет на посадку. Скоро приземлимся в аэропорту Хургады. Мой отдых, несмотря ни на что, начинается. Прилечу, надену любимое фиолетовое платье в белый горошек и забуду обо всем…

Когда я разобрала вещи и устроилась в уютном, сияющем чистотой номере отеля, за окном было уже темно. Я вышла на балкон – яркие звезды, силуэт мечети, перевернутый серебристый месяц – словно с обложки «Тысячи и одной ночи». Со стороны моря доносился ритмичный восточный мотив, мерцали на ветру разноцветные огоньки…

Я вышла из отеля. На главной аллее заглянула в первый попавшийся магазинчик. Хозяин, молодой темноглазый араб в серой галабее, вскочил и громко приветствовал меня на ломаном английском. Других покупателей не было.

Я бродила по царству кальянов – больших и маленьких, матовых и блестящих, гладких и покрытых чеканными узорами. Их было, наверное, несколько сотен. Вдруг мне показалось, что где-то здесь, в полумраке, затерялась лампа Аладдина. Стоит ее найти, и все мои желания будут исполнены…

Хозяин следовал за мной по пятам, расхваливая свой товар на всех известных ему языках. В знак гостеприимства он включил кондиционер. Мне стало холодно.

Пора уходить, что-то не видно волшебной лампы…

Я направилась к выходу, одновременно пытаясь извлечь из сумки кофту. Раздался страшный грохот. Зацепив сумкой за самый большой кальян, я нарушила всю экспозицию. Несколько кальянов упало, увлекая за собой остальные. А содержимое моей сумки оказалось на полу. Чего в ней только не было! Даже визитки зачем-то прилетели со мной в отпуск.

Виновато улыбнувшись, я стала собирать упавшие вещи.

– Это вы учинили здесь погром? – раздалось за моей спиной.

Я обернулась. Голос принадлежал высокому стройному мужчине в белых льняных брюках и черной рубашке поло. В полумраке магазинчика он ослепил меня белозубой улыбкой на фоне темного загорелого лица.

– Ваше? – спросил он, протягивая несколько моих визиток.

– Мое. Спасибо…

– Можно взять одну? – Не дожидаясь ответа, он отделил визитку, беглым взглядом скользнул по ней и собрался положить в карман. Но что-то его заинтересовало, и он стал внимательно всматриваться в кусочек картона.

– Работаете в рекламном агентстве? – спросил он с таким удивлением, будто речь шла, по меньшей мере, о дипломатическом корпусе.

Из магазинчика мы вышли вместе.

– Вы откуда приехали? – спросила я.

– Из Москвы. Может, выпьем по чашечке кофе? В этом кафе, – он показал на светящуюся вывеску, – замечательно готовят кофе по-восточному.

Когда мы устроились на круглых кожаных пуфах и сделали заказ, мой спутник представился:

– Меня зовут Алексей. А вы, значит, генеральный директор «Радостной Рекламы», – и он повторил мое имя и фамилию.

– У вас хорошая память.

– Не жалуюсь.

– А вы чем занимаетесь?

– Мы же в отпуске, давайте не будем о работе! – Алексей улыбнулся, вновь продемонстрировав свою великолепную улыбку.

– По загару видно, что вы отдыхаете уже давно.

– Десять дней. Завтра лечу обратно.

– Вам нравится Египет?

– Да, здесь отличный дайвинг. Знаете, красоту подводного мира ни с чем не сравнить! Я только что получил сертификат дайвмастера. У меня уже несколько сот погружений.

– А я боюсь нырять. Мне кажется, что будет трудно дышать.

– Это поначалу. Но все приходит с опытом.

– А еще я боюсь ядовитых мурен. Вдруг подплывет и укусит?

Почему-то мои слова его очень рассмешили. Отсмеявшись, он поинтересовался, где я остановилась.

Я показала на мой отель:

– В «Хилтон-Плаза».

– И я оттуда! – обрадовался Алексей. – Тогда пойдемте скорее ужинать. Мне кажется, вы совсем замерзли. В этом году на побережье холодные ветры.

В ресторане я, наконец, стала согреваться.

– Рассказывайте, как обстоят дела у рекламистов Питера, – потребовал Алексей, когда мы набрали еды и сели за стол.

Я вспомнила, что полчаса назад он сам просил не говорить о работе, но искушение рассказать ему все, что волновало меня в последнее время, было слишком сильным…

Под негромкую музыку, запивая пряный восточный плов и острые баклажаны терпким рубиновым вином, я поведала моему новому знакомому о жестоких заказчиках и добросовестных рекламистах, о человеке с неразвитой верхней чакрой, не способном оценить удивительную возможность связи с мировым разумом…

– А вот вам нравится фиолетовый цвет? – спросила я у Алексея в конце своего сентиментально-производственного повествования.

– Фиолетовый – это такой же, как ваше платье?

– Да.

– Тогда – очень нравится!

Я поднялась из-за стола, чтобы взять порцию десерта.

– Оказывается, рекламисты из Питера прибывают в жаркие страны не только расстроенными и замерзшими, но и на редкость голодными, – вздохнул Алексей. – Завтра в восемь я уезжаю в аэропорт. Позавтракаем до моего отъезда?