– Куда едем? Чем тебя покормить?

– Хочу красную икру, блинчики, пирожные…

Опять я выбилась из роли! Роковые женщины никогда не раскрывают своих желаний. Они устало позволяют своему спутнику предлагать варианты и рассеянно выслушивают их с высоты своей изысканности и неприступности.

– Значит, поедем в «Вальяж», – ты включаешь зажигание. Потом, уже влившись в поток машин, спрашиваешь: – Как твои дела?

Изо всех сил изображаю усталость и равнодушно роняю:

– По-разному…

Увы, эта информация в сочетании с моим присутствием и вполне благополучным видом тебя полностью удовлетворила. Ты прекратил расспросы.

Мы устроились в уютном уголке твоего ресторана. Этот ресторан – одно из направлений твоего бизнеса. Название «Вальяж» ты придумал сам, еще до встречи со мной. А вот фирменный стиль делало мое агентство. Живые цветы и негромкая живая музыка каждый вечер: за роялем – седой музыкант в безукоризненном фраке. Все располагает к неспешной задушевной беседе.

Но и здесь ты на работе! Подошел администратор, почтительно поздоровался и сказал:

– Новые буклеты закончились. Напечатали тысячу, и уже все разошлись. Удачный на этот раз получился дизайн.

Я ерзаю на стуле. Вот оно – долгожданное признание!

Хочется немедленно позвонить Любе, нашему дизайнеру. Значит, не напрасно мы сидим в агентстве до полуночи! А когда наваливается усталость и хочется обидеться на заказчиков, которые ничего не понимают в настоящей рекламе, мы проговариваем один и тот же диалог.

«Вот увидите, Люба, – начинаю я, – мы сделаем такой дизайн, что заказчики будут плакать!» – «От радости и восторга, – с готовностью продолжает Люба. – Друг у друга на плече!»

Каким образом это будет происходить и почему именно «друг у друга на плече», нам до конца не ясно, но почему-то диалог нас очень воодушевляет, особенно в одиннадцатом часу вечера.

… Седой пианист наигрывал колыбельную из «Порги и Бесс», а тебе то и дело звонили. В перерывах между звонками ты рассказывал о своей работе, о сотрудниках. В отличие от роковой женщины, я реагировала. Все-таки сидеть с отсутствующим видом во время подобных рассказов – совсем не в моих правилах.

Было съедено по три порции икры, по шесть блинчиков и по два пирожных. Ты и не думал теряться в мучительных догадках по поводу таинственной буквы R. По-моему, ты вообще не заметил брелок, хоть я то и дело что-то вынимала из сумки. С таким же успехом я могла навязать на нее все имеющиеся у меня платки.

В половине двенадцатого ты спохватился:

– Тебе, наверное, пора домой? Прости, что задержал. Нагрузил на тебя столько своих проблем, а ты и так устала.

Открывая передо мной тяжелую дверь своей большой машины, ты поймал мою руку, задержал в своей.

– Никак не пойму, как же я мог так сильно привязаться к тебе? Кроме работы меня уже много лет практически ничего не интересовало. Я стараюсь не думать о тебе, но не получается.

Мне так хорошо с тобой… – Ты помолчал, а потом тихо добавил: – Твоя искренность и естественность для меня загадка.

Роковая женщина никогда не показывает своих истинных чувств. Мои каблуки увязли в жестком апрельском снегу, но я все-таки сделала шаг и уткнулась в твое плечо.

Теперь я знаю, как плачут от радости «друг у друга на плече».

Нас все-таки опечатали! Семь лет держались, а сегодня на дверях всех офисов «Радостной Рекламы» красуются белые полоски бумаги с печатью.

Подумаешь, всего-то три дня просрочки платежей! В других бизнес-центрах к арендаторам не относятся так жестоко. Но у нас управляющая постоянно грозит опечатыванием. А ее помощница рано утром, крадучись, наклеивает свои бумажки.

Давно бы уехали отсюда, но место удобное, центр города. Да и прижились уже, знакомых много.

– Ну вот, мы потеряли лицо! – говорю я печально. – Теперь все проходят мимо и обсуждают, что я не умею вести бизнес. Мне выдали сертификат несостоявшегося бизнесмена.

– Зря вы думаете, что кому-то есть до этого дело, – Александр, коммерческий директор, пытается успокоить меня. – Каждый занят собой. Здесь постоянно кого-нибудь опечатывают, вы же знаете местные обычаи. Главное – решить, что нам сейчас делать. Мы, конечно, можем разойтись по домам и попытаться вести деятельность, но это не вариант, все материалы остались в офисах. Деньги обещали выслать послезавтра, а когда они придут? Как минимум три-четыре дня простоя.

Я бодро иду к управляющей. Наша гарантийка не подействовала. А вдруг она ее просто не заметила?

С порога кабинета заявляю:

– Заказчики должны нам прислать деньги вот-вот, со дня на день. Или с минуты на минуту. А может быть, уже в эту секунду высылают.

Управляющая смотрит на меня стеклянными прозрачными глазами, словно снежная королева.

– Наш бизнес-центр не для таких, как вы. Если вам не по карману, найдите что-нибудь попроще. Учитесь правильно вести дела, и вообще… я вам поверила, разрешила взять новый офис, а вы?

– Это бизнес, поймите.

– Бизнес? Мне кажется, что у вас получается жалкая пародия на бизнес.

– Через два-три дня деньги точно будут на нашем счету.

– Вот тогда и приходите!

– Но у нас работа, обязательства…

– У меня тоже работа, обязательства.

– Мы написали гарантийку.

– Ах, какой весомый аргумент! Вы думаете, это что-то изменит?

Я вышла из кабинета и развела руками:

– Она не оттает. Вечная мерзлота на Северном полюсе.

Нам оставалось только покинуть бизнесцентр, который столько лет был родным домом.

Бездомные рекламисты отправились куда глаза глядят. Глаза глядели на no-name кафе по соседству.

– Там тепло, светло и приветливо, никто не гонит. Зайдем, посидим, решим, что делать, – предложил Олег.

– Мозговой штурм! – сказала я, и все оживились.

Мы сдвинули два столика, заказали кофе, пирожных и дружно начали думать.

На всякий случай я послала тебе SMS.

«Нас опечатали, что посоветуешь?»

Ответа не последовало. Действительно, что на такое можно ответить?!

Только принесли пирожные, как в кафе появился наш знакомый, автор сценариев нескольких нашумевших сериалов.

Мое знакомство с ним произошло около года назад, за обедом. Ни одного из фильмов, снятых по его сценарию, я не смотрела, и он решил немедленно восполнить этот пробел в моем образовании. Я поняла, что герои были четко разделены на хороших и плохих. Хорошие говорили приятными голосами, сражались за правое дело и имели привлекательную наружность. Плохие общались между собой обезьяньими возгласами, были хитры и изворотливы как змеи, смеялись как гиены и передвигались как шакалы. Поэтому в итоге для них все кончилось не по-человечески. Наверное, в этом сценарии автор выразил свои глубокие детские впечатления от посещения зоопарка. Он в упоении рассказывал о перипетиях сюжета, а я думала, что самое интересное – это изменение характера, убеждений… Внутренняя динамика – вот где рождаются самые острые сюжеты.

– Что празднуете? – спросил сценарист, сбрасывая куртку.

– Опечатку офисов.

– Хорошее дело, правильное. Который раз вас опечатали?

– Первый. И это после стольких лет примерного поведения!

– Тем более надо отметить. Раньше вы были такие все из себя не опечатанные, а теперь пришла настоящая арендаторская зрелость! Нужно взять бейлиса, например. А потом все само собой решится. Когда нас опечатали в первый раз, я расстроился, но потом уже только веселился, потому что начал мыслить масштабно. Я вам скажу, что я рад за детей. Им повезло настолько же, насколько не повезло нам.

– Вы о каких детях? – удивился Александр.

– Раньше наша управляющая работала воспитательницей в детском саду. Оттуда и меры воздействия – объявить бойкот, высмеять перед всеми, поставить в угол.

– Вот и нас загнали в угол, теперь думаем, что делать. Видимо, пришло время размышлять, продвигаться…

– Лично я продвигаюсь на обед, – произнес сценарист, потирая руки.

– Это внешнее движение, – засмеялась я. – А куда движется ваша мысль?

– Моя мысль тоже движется на обед.

– Остросюжетно!

– Вполне. Если к жаркому, которое я сейчас намереваюсь взять, добавить восточной приправы и запить его красным вином, получится вполне остросюжетно! Разрешите влиться в вашу дружную компанию? – И он углубился в изучение меню.

– Давайте сделаем табличку «Осторожно, злая собака!» и прикрепим на дверь управляющей, – предложила Наталья.

– Месть неконструктивна. Чего мы этим добьемся? – возразила я.

– Тогда давайте предложим управляющей компании новое имя и новое позиционирование. Проведем ребрендинг. Оплата за наш труд пусть пойдет в счет аренды. На Западе нейминг стоит очень дорого. Может быть, нам зачтут даже несколько месяцев аренды.

– Компания ОВД – Опечатаем Всех Должников! Или ИНА – Играем на Нервах Арендаторов! ЖЖЖ – Жесткая Женская Жесть!


Ты вошел в кафе неожиданно – наверное, увидел нас сквозь большие окна. Поздоровался со всеми, подозвал Александра, что-то ему передал. Он стремительно вышел, а ты присоединился к нам.

– Что придумали?

– Пока в процессе генерирования идей, – ответила я тебе и обратилась к своим сотрудникам: – Давайте думать о нашей управляющей только хорошее! Она это почувствует и изменит отношение к нам.

– Ага, и освободит от аренды на целый год… – хмыкнула Наталья. – Тотчас сорвет свои бумажки, расстелет красную дорожку. Добро пожаловать, гости дорогие, простите, что была к вам несправедлива, чем могу искупить свою вину?

Твое присутствие не смущало моих сотрудников и не сдерживало их творческих порывов.

– И все-таки давайте закроем глаза и представим, что каждый из нас дарит ей по букету цветов, – предложила я, глядя на тебя.

Ты взял в руки меню и стал рассеянно листать страницы.

– А можно подарить букет репейника? – поинтересовалась Наталья.

– Репейник – это лекарственное растение. От многих болезней помогает, – вступила в разговор Люба.

– Что-то не получается представить картинку с букетами, – сказал Олег. – Сегодня не Восьмое марта. Давайте разойдемся по домам, ляжем спать, – он сладко потянулся.

– Двенадцатый час дня! Как это – спать? – поразилась Наталья.

– Устроим тихий час, как в детском саду. А можно и тихий день, тихую неделю, – мечтательно сказала Люба.

– В детском саду кушать дают часто. И на прогулку выводят, – продолжил тему Олег. – Эх, была бы сейчас осень, поехали бы в лес за грибами. Сварили бы суп, такой, чтоб грибы с ложки свисали!

– А зачем нужно, чтобы грибы свисали? – спросила я.

– Если грибы свисают, значит, суп густой и вкусный! – объяснил Олег.

Ты стал с удвоенным вниманием изучать меню, будто хотел найти этот самый суп со свисающими грибами.

– Давайте вернемся к нашей задаче. У нас же мозговой штурм, – призвала я размечтавшихся сотрудников к порядку.

В этот момент в моей сумке зазвонил телефон. Александр сообщил, что проблема решена. Оказывается, ты дал ему денег на уплату аренды.

Между тем сотрудники выдвигали новые предложения одно за другим. Я ждала паузы, чтобы сообщить всем новость.

– Давайте устроим пикет около ее офиса! – кричал Олег.

– За что будете бороться? За бесплатную аренду? – с набитым ртом поинтересовался сценарист.

– За человеческое отношение! – сказала Наталья.

– Вот именно! – с жаром поддержал сценарист. – Но пикетом ее не проймешь, давайте лучше объявим голодовку! – Он вытер рот салфеткой и отставил пустую тарелку подальше от себя.

– Долго мы не протянем, – возразил Олег.

– А зачем долго? До вечера вполне достаточно. Позовем телевизионщиков, они сделают сюжет для вечерних новостей.

И тут ты не выдержал:

– Вот я слушаю и не понимаю: о чем это вы? Какой смысл этих разговоров?

– Просто мы увлеклись и по инерции продолжаем обсуждение, – встала я на защиту своих сотрудников.

– Это не обсуждение, а разгул эмоций. В бизнесе не должно быть места эмоциям. Ваша управляющая просто выполняет свою функцию, вот и все. Ее задача – вовремя собрать деньги.

– Но у человека на любом месте и в любой ситуации есть выбор – вести себя достойно или нет, – сказала я.

– К чему эти рассуждения? – ты поморщился. – Меньше чувств. Больше разума. Решения должны основываться на фактах, а не на личных ощущениях.

– Эмоции не всегда мешают делу, – возразила я. – Моему делу они очень даже помогают. Например, чувство благодарности к тебе. Я очень благодарна за то, что ты приехал и спас меня от сердитой управляющей. Мы все очень тебе благодарны, – повторила я, и сотрудники дружно закивали головами. – Это конструктивная эмоция, и она двинет нас вперед. Через полчаса мы вернемся к своим компьютерам, будем наслаждаться теплом и крышей над головой. Наши дела пойдут в гору… А у тебя, когда ты на работе, неужели полностью отсутствуют чувства? – спросила я совсем тихо.