Лион поднял голову и посмотрел по сторонам. Он был смущен, озадачен и вял. Его взор остановился на окне, за которым рассвет уже понемногу начал раскрашивать восточное небо. Лион застонал. Забавно, он не мог вспомнить, как ложился в постель. Наверное, выпил больше крепкого королевского вина, чем думал. Он медленно приподнялся, ощущая на себе тяжесть. Мягкую, женскую тяжесть. Приятную тяжесть, которая заставила его улыбнуться и почувствовать движение между ног.

Кровь Христова! Неужели он вчера вечером разделил ложе с женой и даже не запомнил, как это было? Ариана… Ее имя мягко слетело с губ Лиона, когда его ладони медленно заскользили по ее обнаженным формам.

От этой ласки Забрина пошевелилась и потянулась.

– Ах, Лион, я ждала, когда вы проснетесь. Мы так давно… Ужасно давно… Люби´те меня, мой яростный лев, люби´те меня.

– Забрина?! – Лион рывком сел и застонал, когда голова откликнулась на быстрое движение тупой болью. Он грубо оттолкнул Забрину. – Что, ради всего святого, вы делаете в моей кровати?

– Это вы в моей кровати, милорд, а не я в вашей! – Игривая улыбка не освежила ему память. И настроения не улучшила.

– Как, черт возьми, я попал сюда?

– Вы сами пришли в мою комнату. Разве не помните?

Между его бровями пролегла глубокая складка, он задумался, силясь что-нибудь вспомнить.

– Ах да, записка. Вы звали меня. Вам нужно было сказать мне что-то очень важное.

– Да, о лорде Эдрике. Ну, теперь вспомнили?

– Вспомнил, – медленно произнес Лион. – А потом – темнота.

– Возможно, вино оказалось слишком крепким. Но не настолько крепким, чтобы притупить ваши чувства. Вы были великолепны, Лион. – Она сладко вздохнула. – Я чуть не умерла от наслаждения. – Забрина попыталась уложить его на спину и сесть сверху. – Я хочу испытать это снова.

Лион оттолкнул ее в сторону и вскочил с кровати, глядя на нее с выражением, похожим на отвращение.

– Если бы я этим с вами занимался, я бы запомнил. Что вы добавили в вино, Забрина?

– Ваши обвинения напрасны, милорд, – укоризненно промолвила Забрина, качая головой. – Наверное, вы и впрямь слишком много выпили. Но не бойтесь, на ваших силах это никак не отразилось.

– Перестаньте! – взревел Лион и стал собирать свою одежду. – Я не хочу больше это слушать.

– А что с лордом Эдриком? Как же заговор, который он устраивает с вашей женой против Вильгельма?

– Я разберусь, – мрачно ответил он. У него слишком болела голова, чтобы ясно мыслить. Позже, когда у него будет время обдумать все, сказанное Забриной, он займется ее обвинениями. Если начать действовать, не имея фактов, можно разрушить то, что только-только начало налаживаться между ним и Арианой.


Всю ночь Ариана металась и вертелась в постели, пытаясь придумать какое-то объяснение происходящему. Под утро, едва она забылась тяжелым сном, в комнату вошел Лион. Она выглядела так невинно в сравнении с пламенной красотой Забрины, что ему захотелось разбудить ее и любить, пока она не взмолится о пощаде. Но он не стал этого делать. Вместо того подтащил к кровати скамью, сел и стал смотреть, как она спит. Неужели она с Эдриком в сговоре? Знает ли она, что Эдрик – шпион Малькольма? Неужели его собственная жена делает из него дурака?

Приходилось признать: было ошибкой заставлять Ариану ревновать. Не стоило так поступать. Господь свидетель, он больше не хотел Забрину как женщину, ибо был околдован собственной женой. Он не желал этого и никогда не думал, что может испытывать столь нежные чувства к маленькой злоязыкой фурии.

И все же она каким-то образом привязала его к себе. Теперь он никогда ее не опустит. Никогда!

Ариана потянулась, открыла глаза и вдруг поняла, что не одна.

– Лион! – ахнула она в растерянности и села на кровати, прижимая одеяло к обнаженной груди.

– Что вы здесь делаете?

Глаза его загорелись полуночной синевой.

– Это же моя комната, помните?

– Я удивлена, что вы это помните, – холодно отозвалась она.

– Как это понимать?

– Вам понравилось у Забрины ночью?

– Отчего вы решили, что я был у Забрины?

– Я буду вам очень признательна, если вы перестанете считать меня дурой.

Лион провел пальцами по темным волосам, подбирая правильные слова.

– Я был у Забрины, но я не был с Забриной.

Она посмотрела на него с нескрываемой насмешкой.

– Милорд, так вы были или не были этой ночью в постели Забрины? Ваша любовница постаралась доставить вам удовольствие?

– Все не так просто. Я был в ее постели, но никакого удовольствия в том смысле, на который вы намекаете, не получил.

Ариана услышала лишь признание Лиона: он провел эту ночь в постели Забрины. По крайней мере, он не стал лгать о том, что она видела собственными глазами. Ее холодная усмешка поразила его в самое сердце.

– Ариана! – Имя ее сорвалось с его губ рычанием. – Вы моя. И никому другому вы принадлежать не будете. Даже не думайте покинуть меня.

Ариана в оцепенении посмотрела на него. Неужели он подозревает, что Эдрик предложил ей бежать?

– Забудьте Эдрика Блэкхитского. Он предатель. Из его заговора ничего хорошего не выйдет. Расскажите мне, что вам известно о его планах.

Глаза Арианы широко раскрылись.

– Ничего. Я ничего не знаю.

– Мне рассказывали другое.

– Ваша любовница ошибается, милорд. Это ведь она вам сказала, не так ли? – спросила Ариана, гадая, как Забрина проведала о том, что Эдрик на территории Вильгельма ищет тех, кто готов поддержать короля Малькольма.

Лион посмотрел на нее влажными от желания глазами, переместился к кровати и потянулся, чтобы провести пальцем по мягкой, покрытой едва заметным пушком щеке. Она напряглась, но не отшатнулась, отчего он осмелел и продолжил ласку. Пальцы его опустились вниз, по гордой шее, между ключиц и остановились на возбужденном соске. Ладонь его раскрылась и окружила сладкий упругий холмик груди. Он стал гладить ее легкими, дразнящими движениями. Ариана чуть не задохнулась от неожиданного удовольствия. Лион распоряжался ее телом так, словно играл на каком-то дивном музыкальном инструменте, точно зная, где погладить, где прикоснуться, чтобы доставить наивысшее удовольствие.

Он направил взгляд на ее уста, представляя образы страсти и головокружительного наслаждения. Губы у нее, нужно признать, были чуть-чуть великоваты, но их сочность и яркий вишневый цвет совершенно его устраивали. Колдовские зеленые глаза, грива серебристых волос, ниспадающая волнами на спину и плечи, выступающие скулы – все это вместе делало ее особенной, неповторимой женщиной. Его женщиной.

Ариана молча терпела прикосновения и взгляды Лиона, боясь говорить и шевелиться, опасаясь разрушить соединившие их чары. Казалось, сам воздух наполнился дыханием предстоящей связи двух тел. Он смотрел на ее губы столь сосредоточенно, что ей представилось, как Лион целует их, просовывает язык в ее рот, потом опускается ниже и пробует маленькие спелые ягоды ее сосков.

Она почувствовала, как его уста скользнули по ее губам, будто огнем опалили, и вдруг ей стало не хватать воздуха. Ариана судорожно вздохнула, и тепло начало распространяться ото рта вниз по горлу. Его рука прошлась по ее туго натянутым соскам, и по спине Арианы пробежала мелкая дрожь. Она отпрянула. Почему же позволяет ему это делать? Он порхал из одной кровати в другую так же легко, как ел или дышал.

– Н-не надо. Не надо. Вы смущаете меня.

– Вы моя жена, Ариана. Я хочу вас. – Он нежно уложил ее на мягкую поверхность кровати, выдернул одеяло из занемевших пальцев и прижал супругу весом своего тела.

– Любовница не смогла вас удовлетворить? – Голос ее задрожал от злости. Злости не только на него, но и на себя. В этот миг она хотела его с силой, превосходившей все, что чувствовала до сих пор. Это было унизительно, недостойно, особенно сейчас, после того как он провел ночь с любовницей.

– Сегодня у меня с Забриной ничего не было, – снова повторил Лион.

Ариана открыла рот, чтобы назвать его лжецом, но его губы тут же накрыли ее уста в долгом, страстном поцелуе. Страх и одновременно удовольствие охватили ее, когда его язык проскользнул между ее зубов и погрузился в ее рот. Но ему и этого было мало. Губы его прижались к ней еще крепче, движения языка стали настойчивее. И вдруг притягательность его напора пробила все барьеры, которыми она отгородилась от него. Если сегодня им предстоит расставание, она хотела последний раз испытать высочайшее удовольствие, которое находила в его объятиях. Ей захотелось почувствовать его внутри себя, чтобы он прикоснулся к ее душе, чтобы опалил безумной страстью.

Она закрыла глаза и расслабилась, точно растаяла, приникнув к нему, чему Лион несказанно удивился. Он думал, что она начнет сопротивляться и вырываться, проклинать его и бушевать, но только не отдастся власти мужа. Руки его сжались, словно в судороге, когда он понял: до того не встречал ничего настолько совершенного, как их единение. Жажда обладания ее телом и душой превратилась в болезнь, недуг, от которого он не хотел избавляться. Он женился, по сути, на ребенке и против своей воли, но оказалось, что без нее и жизнь ему не мила.

Ариане не нужны были слова, чтобы сказать ему, что она его хочет. Тело ее томилось в ожидании его прикосновений и внутри и снаружи. Сквозь свою мягкую плоть она почувствовала твердость Лиона. Сунув руку между своим и его телом, она прикоснулась к нему. Лион чуть не упал с кровати.

– Подождите, – выдохнул он. – Дайте выбраться из этой одежды. – Рубашка, штаны и туфли были скинуты несколькими движениями, и он предстал перед ней в восхитительной наготе. Глубоко заглянув в глаза Арианы, он взял ее руку и положил на свой пульсирующий жезл.

Она сомкнула на нем пальцы, заставив его вскрикнуть. Осмелев, начала гладить его ствол, прикасаться к мягкой мошонке, лаская его грудь кончиком языка, ощущая соленый вкус кожи.

– Боже, хватит!

Она удивленно ахнула, когда он заскользил вниз. Язык и рот его по пути улучили миг, чтобы воздать должное грудям, пососать соски, исследовать соблазнительную впадинку пупка. Сильнейшее, всеохватывающее удовольствие разлилось стремительной волной по ее телу. Потом он нашел ртом средоточие женского естества и кончиком языка раздвинул мягкие лепестки. Ариана тонко вскрикнула и схватилась за его волосы, когда жар его языка передался ее нежным складкам.

Комната заходила ходуном вокруг нее, дыхание стало прерывистым и хриплым, тело изогнулось навстречу его напористому рту.

– Лион, прошу! Я не вынесу этого!

Влажные проникающие толчки его языка были ей единственным ответом. Но к этому времени ответ уже не требовался, потому что в тот самый миг она не выдержала и обрушилась в бездну наслаждения. Спина ее изогнулась, тело забилось. Дождавшись, когда она перестанет дрожать, Лион встал на колени и вонзился в нее. Поначалу его удары были частыми и яростными, но потом он замедлил движения, желая, чтобы она еще раз получила удовольствие, прежде чем прольется семя.

Она положила руку ему на спину и погладила теплую и гладкую кожу. Понимая, что этого не повторится, прикоснулась к его лицу, надеясь запомнить мужественную линию подбородка.

– Как же сладко, милая, – прошептал сквозь стиснутые зубы Лион.

Он держался из последних сил, на волосок от взрыва в ней. Она погладила его губы. Он убрал ее пальцы и стал покрывать горячими поцелуями лицо, уста, горло, неистово работая бедрами. Почувствовав, что ее ответные движения участились, он, словно, обезумев, стал биться об нее, унося Ариану на крыльях своей страсти.

– Повторяйте мои движения, любовь моя. Да, вот так. Да. А-а-а…

Безумными толчками он раскачивал и подбрасывал ее. Ноги ее поднялись и обхватили его, отчего он вошел в нее еще глубже. Она ощущала его горячее скольжение, пока он снова доводил ее до наивысшей точки блаженства. Потом он почувствовал, как по телу ее прошла судорога, она сжалась вокруг него и негромко вскрикнула у него над ухом. Он взялся руками за ее ягодицы, крепко сжал их вместе, вонзился в нее и замер, выкрикнув ее имя. Мир прекратил вращаться, остановился, оберегая мгновения их единения.

Ариана открыла глаза, дожидаясь, пока рассеется туман. Лион, все еще оставаясь глубоко внутри нее, не спускал с Арианы напряженного взора. Он слегка пошевелился, чувствуя свое горячее семя. Покидать ее тугие шелковистые глубины не хотелось.

– Быть может, сейчас вы зачали моего ребенка, – сказал он, поцеловав ее в губы.

«Нет, Господи, только не это!» – мысленно взмолилась Ариана. Только не сейчас, когда она собирается уйти от него. Она наконец поняла, что любит этого невероятного мужчину и не сможет, не станет делить его с другой женщиной.

– На все воля Божья, – прошептала Ариана, старательно отводя глаза, чтобы Лион ничего не заподозрил. В других обстоятельствах она бы души не чаяла в ребенке Лиона, хоть и знала: он потребовал бы, чтобы его наследник воспитывался в нормандских традициях и был предан Завоевателю.