Хизер Сноу - Нежный враг

Лилиан была рада, что в этот момент ей пришлось отвернуться от партнера – такова была следующая фигура аллеманды – и он не видел, как она вспыхнула. Она никогда не считала себя соблазнительной, но знала, что голубое платье выгодно оттеняет золотистый цвет ее кожи. Вообще-то говоря, когда модистка принесла это платье, Лилиан пришла в ужас. Вырез был очень уж низким, а завышенная талия прямо-таки выпячивала грудь. Она немедленно отказалась от этого позорища, но потом все же, пусть и неохотно, сдалась, повинуясь настойчивым уговорам Пенелопы. И теперь, млея под восторженными взглядами Джеффри, она мысленно снова и снова благодарила кузину.

– Вы мне льстите, Джеффри, – пробормотала Лилиан, почти машинально выполняя следующие фигуры.

– Кажется, вы впервые произнесли мое имя! – Он усмехнулся и, как того требовал танец, взял ее за руку, легонько пожав пальчики. Их взгляды встретились. – Надеюсь, что так будет и впредь.

Далее танцоры поклонились друг другу и едва не столкнулись лбами. Лилиан снова ощутила исходящее от него тепло.

– Вы мне очень нравитесь, Лилиан, – тихо сказал Джеффри. – У нас много общего. И у меня есть для вас предложение.

К сожалению, больше он ничего не успел сказать – танец вновь их развел. Что, интересно, он имел в виду?

Наконец они снова оказались лицом к лицу.

– Предложение? – только и успела переспросить она, но ответа не получила, поскольку, согласно следующей фигуре танца, он был вынужден сделать шаг в сторону и поклониться даме, танцевавшей с ней рядом.

Проклятый танец! Постоянно разводит партнеров! Лилиан машинально выполняла необходимые движения, с нетерпением ожидая возможности вернуться к разговору с Джеффри.

Наконец они снова встретились, и он, протянув ей руку, тихо сказал:

– Видите ли, насколько я понимаю, мы с вами в одинаковом положении.

У Лилиан все внутри сжалось, стало трудно дышать, но очередная фигура аллеманды – на сей раз восьмерка – опять развела партнеров. Джеффри не мог иметь в виду смерть их отцов – не мог, и все тут. Он разговаривал с Уизерспуном наедине, но очень недолго. За это время старик просто не успел бы рассказать ему свою историю. Да и не выглядел Джеффри расстроенным, когда провожал ее в магазинчик перчаток, куда она якобы отправилась.

Лилиан и Джеффри сошлись лицом к лицу и опять отвернулись в разные стороны. Еще одна перемена мест с женщиной по соседству, и они в очередной раз встретились. К этому времени Лилиан решила, что лучше продемонстрировать неведение и узнать больше.

– Я не понимаю.

– Моя мать… – Он ожесточенно потряс головой. – Она поставила меня в крайне неловкое положение.

– Да, – согласилась Лилиан. Узнать, что твоя мать убила твоего же отца? Действительно, положение, мягко говоря, неловкое. Но почему Джеффри сказал, что это роднит его с ней?

Неожиданно ей в голову пришла другая мысль и заставила похолодеть. Неужели он хочет сказать, что графиня виновна и в смерти ее отца?

– Как и ваша тетя – вас, – продолжил между тем Джеффри.

Что? Лилиан сбилась с ритма и наступила на ногу даме, танцевавшей слева, отчего та негодующе вскрикнула.

Лилиан пробормотала извинение и постаралась взять себя в руки. При чем здесь ее тетя?

– Вас привезли сюда для того, чтобы подыскали себе подходящую партию, – пояснил Джеффри, когда подошел достаточно близко и можно было возобновить беседу. – А моя мать пригласила полон дом девиц, чтобы я выбрал себе невесту. Ни вы, ни я не намерены соглашаться на это. Вот я и предлагаю: давайте держаться вместе.

Лилиан, не справившись с эмоциями, издала истерический смешок, чем привлекла к себе ненужное внимание.

Господи, о чем она только думала? Сначала рассказ Уизерспуна, потом неожиданное заявление Джеффри, что они в одинаковом положении…

– Что-то не так? – с искренним участием спросил Джеффри.

– Нет-нет, – заверила его Лилиан. – Просто меня немного смущает собственная неловкость. Никогда и никому не наступала на ноги. Продолжайте, пожалуйста.

– Поэтому я прошу разрешения поухаживать за вами, пока находитесь в этом доме.

– Что, простите? – совсем растерялась Лилиан.

– Я буду за вами ухаживать, – едва не по слогам, как для умственно отсталой, повторил Джеффри. – Это взбесит мою мать и порадует вашу тетю. Быть может, тогда она станет чаще отпускать вас одну на прогулки. Если только… – Он прищурился, и по красивому лицу пробежала тень. – Если только вы не связываете каких-либо надежд с Эйвлином.

– О чем вы? Нет, конечно! – воскликнула Лилиан, удивляясь перемене в Джеффри: тело напряглось, зубы стиснуты. Оказалось, что видеть это чертовски приятно. – Кстати, я получила от него записку с сообщением, что дела требуют его присутствия в Лондоне и некоторое время он проведет там. Не думаю, что мы еще когда-нибудь увидимся.

Странное поведение Эйвлина все еще беспокоило Лилиан, но те тайны, с которыми ей пришлось столкнуться, отодвинули эту проблему на второй план.

Джеффри с явным облегчением улыбнулся.

– Отлично.

– Вы хорошо знаете Эйвлина? – подумав, все же решилась она спросить.

Джеффри безразлично пожал плечами.

– Думаю, что да. Мы много лет живем по соседству. Хотя, конечно, более десяти из них я отсутствовал.

Ответ был слишком неинформативен, и Лилиан продолжила:

– Но вы считаете его своим другом?

Судя по выражению его лица, эти расспросы его раздражали, так как отвлекали от основной темы.

– Насколько я помню, он неплохой человек. Его мать была француженкой. Семья приехала в Англию задолго до начала Террора, поскольку понимала, какие перемены грядут. Стало хуже, когда его несколько лет удерживали во Франции вместе с другими британцами. Тогда многие подвергали сомнению его лояльность. Но все обошлось. – Джеффри снова взял ее за руку и закружил. Это было последнее движение. Бесконечный танец близился к завершению. – Однако мне не хочется говорить об Эйвлине. Я бы предпочел обсудить свое предложение.

Скрипки зазвенели и стихли. Джеффри повернул Лилиан лицом к себе.

– Так что вы думаете?

– Дайте мне несколько секунд.

Лилиан лихорадочно прикидывала варианты. С одной стороны, ей хотелось довольно потереть руки: если она станет больше времени проводить с Джеффри, шансы на раскрытие тайны гибели ее отца многократно возрастут, – но с другой стороны, его повышенное внимание может иметь для нее негативные последствия. За десять лет, что провел на войне, он вполне мог забыть о существующих в обществе правилах и теперь не понимает, что, когда они, в конце концов, расстанутся, именно ее посчитают опозоренной. Почему-то ей не хотелось лишаться уважения Джеффри даже таким образом. В любом случае ее репутация будет погублена, пусть и не фактически.

Стоит ли платить столь высокую цену за возможность узнать правду?

– Я думаю, это отличная идея! – сказала она.

Слова, как всегда, были произнесены раньше, чем обдуманы, но вызвали у Джеффри мальчишескую улыбку.

– Вот и чудесно!

А у Лилиан опять перехватило дыхание, но теперь по другой причине: ей пришла в голову новая мысль.

– Если мы станем проводить больше времени вместе, не хотите ли вы освободиться от моей компании во время утренней прогулки? Мужчине иногда необходимо одиночество.

Ладонь Джеффри, державшая ее пальцы, чуть сжалась, словно он инстинктивно хотел удержать Лилиан рядом.

– Нет, как раз наоборот: у меня обширные планы на завтрашнее утро.

Удовольствие, которое все это время не отпускало Лилиан, разлилось приятнейшим теплом по всему телу, вытеснив все сомнения и мрачные мысли. Она не смогла бы остановить этот процесс, даже если бы захотела, однако объяснила самой себе, что все ее чувства вызваны исключительно тем, что его предложение идеально совпадает с ее планами. Но кого она хочет обмануть? Спустя мгновение Лилиан со вздохом вынуждена была признать, что не сумела солгать даже себе.

– Если, разумеется, вы не передумали кататься со мной в столь ранний час.

Лилиан взглянула на графа и с немалым удивлением осознала, что он ожидает ее ответа с тревогой, а потому одарила очаровательной улыбкой, причем совершенно искренней:

– Ни за что не упущу такую возможность.

Она опаздывала.

Джеффри так долго ходил кругами по стойлу Амиры, что у него закружилась голова. И вовсе Лилиан не опаздывала. Они не договаривались о точном времени встречи. А сейчас солнце лишь слегка окрасило в розовый цвет край горизонта на востоке. Это он встал, оделся и отправился на конюшню задолго до рассвета, подгоняемый похотливыми мечтами о совершенно неподходящей ему женщине. Почему-то ему не терпелось ее увидеть.

Кто бы мог подумать, что аллеманда окажется таким чувственным танцем? Интересно, почему патронессы «Олмакса» считают своим долгом диктовать юным дебютанткам, какая из них обладает достаточно крепкими моральными принципами, чтобы танцевать вальс, а какая – нет, а аллеманду позволяют танцевать всем? Вальс – милая шутка по сравнению с медленным скольжением аллеманды, прикосновениями рук, изящными поклонами, при которых так близко приближаешься к партнеру, что чувствуешь его запах.

Джеффри откашлялся. Да, аллеманда с Лилиан оказалась для него намного опаснее, чем сотня вальсов с леди Джейн, леди Эмили или любой другой, им подобной. С подходящей…

– А где мистер Ричардз?

Джеффри развернулся на каблуках и увидел Лилиан: волосы откинуты назад и небрежно перевязаны лентой, золотистая кожа светится на фоне белой рубашки. Она выглядела такой юной, естественной и красивой, что захватывало дух. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы справиться с нервным напряжением, он почувствовал напряжение иного рода. Эта женщина возбуждала его одним только своим присутствием, тихим голосом, грациозными движениями.

– Я предложил ему поспать еще пару часиков, и он не отказался. – Вообще-то все было не совсем так: он зашел в конюшню накануне ночью после бала и сказал Тому, что утром его услуги не потребуются. Было очень странно шагать по высокой мокрой траве в вечернем облачении, но он хотел быть уверенным, что утром никто не нарушит их уединение. – Уверяю вас, я вполне способен оседлать лошадь для дамы.

– Я и сама вполне способна оседлать лошадь, – не удержалась Лилиан, – но все равно спасибо.

Джеффри понимал, что этой девушке под силу многое. К сожалению, все его грезы были связаны только с ее роскошным телом, с тем, как она может его использовать, чтобы доставить ему удовольствие. Иногда он задавал себе вопрос, понимает ли она, на что действительно способна.

Ему все больше хотелось показать ей это.

– Что вы хотите показать мне сегодня? – ворвался в его грезы ее голос, и она подошла ближе, чтобы погладить блестящую шерсть Амиры.

Лошадь благодарно ткнулась в ее ладонь носом, а Джеффри вздрогнул: неужели он произнес последние слова вслух?

– Прошу прощения? – пробормотал он, чувствуя потребность извиниться за похотливые мысли – как будто она могла их прочитать.

– Вчера вы сказали, что у вас большие планы на это утро. Вы хотите показать мне еще одно болото?

– Ах вот вы о чем! – Джеффри облегченно рассмеялся. Надо все-таки исхитриться и взять под контроль свое проклятое влечение. – Нет, я хочу вам показать кое-что совершенно другое. Вы готовы к более длительной прогулке сегодня?

– Я готова ко всему, что вы намерены продемонстрировать, – заявила Лилиан, и хотя он знал, что ее слова имели совершенно невинный смысл, но все же ему пришлось отвернуться, чтобы она не заметила явных признаков его возбуждения.

Они поехали к западной границе поместья Уэнтуортов. Особой спешки не было, но все же лошади бежали бодрой рысью. Джеффри хотелось, чтобы Лилиан увидела многое, но времени для этого оставалось все меньше. Солнце уже показалось на краю неба. Накануне они вернулись в дом позже, чем это было бы разумно, и их едва не заметили. При любой неосторожности Лилиан окажется скомпрометированной, и у него не останется выбора. Придется на ней жениться.

А так ли уж это плохо?

Джеффри некоторое время обдумывал эту мысль. Его тело болезненно напряглось, и он со вздохом прикрыл глаза: несомненно, одна часть его тела желает союза с Лилиан, причем выражает это желание весьма откровенно.

Он честно попытался выбросить эту мысль из головы, посчитав ее несвоевременной: приближается голосование по его законопроекту, где-то затаился шантажист, требующий денег, да и с финансами Уэнтворотов следует разобраться, причем чем быстрее, тем лучше. Так что ему не до выбора невесты.

Тем не менее коня он придержал.

Местность стала более холмистой, и в душе Джеффри неожиданно проснулся восторг. Ему показалось, что он снова стал мальчишкой и с нетерпением ожидает подарка от Санта-Клауса. Он не мог точно сказать, когда решил, что Лилиан будет первой, кому он расскажет о своих планах использовать бывших солдат здесь, в Сомертон-Парке, но когда они приблизились к площадке для шахты, он уже не сомневался, что сделал правильный выбор. Он уж точно не имел ни малейшего желания делиться своими задумками с матерью, а дядя Джосс оказался недостойным его доверия. Представить в этот момент рядом с собой кого-то вроде леди Джейн он не мог – не хватало воображения.