Барбара Картленд - Нежный взгляд

Через полчаса Джасина сидела в экипаже вместе с графом. Она знала, что странно выглядит в шерстяном пальто, которое было на нее слишком велико, в вязаной юбке, меховой шапке и муфте размером с большого кота, но ей было все равно.

Графа позабавил наряд Джасины, когда она появилась на пороге отеля, но он деликатно промолчал. Кроме того, кучер должен думать, что граф слепой. Иначе он может проговориться кому-нибудь по дороге и слух дойдет до Санкт-Морица.

«Не хочу, чтобы Фронара и мою жену спугнул тот факт, что я не настолько беспомощен, как они полагают, — размышлял граф. — По крайней мере, не теперь».

Воздух был морозным, когда они тронулись в путь. Над крышами висел холодный туман. Джасина с интересом разглядывала улицы, по которым они проезжали. Дома, сплошь с балконами, высокими фронтонами, были выкрашены в яркие цвета. Булыжники мостовой казались начищенными до блеска.

Граф рассказал Джасине о камердинере. Тот не видел лица человека, который на него напал, потому что на нем был плащ с капюшоном. Он неожиданно вышел из переулка рядом с отелем. Вокруг не было ни души, ведь перевалило уже за полночь.

Камердинера мучила сильная боль, но он переносил ее стоически, сказав, что сам виноват, не нужно было ему так поздно засиживаться в таверне. Он ушел из отеля тайком от графа, чтобы посмотреть город. Доктор, который осматривал камердинера, сказал, что нога со временем заживет, но два месяца нельзя будет опираться на нее при ходьбе.

— Сомневаюсь, что его слишком расстроит перспектива задержаться в Санкт-Морице, — с улыбкой сказал граф. — Похоже, прошлой ночью он встретил прехорошенькую швейцарскую барышню.

При выезде из города граф попросил кучера остановиться, чтобы они с Джасиной смогли перекусить в небольшой гостинице. Этим утром в отеле «Кронос» некому было приготовить им завтрак.

Их провели к маленькому столику, накрытому скатертью в красную клетку. Джасина несколько дней не ела как следует и теперь с удовольствием поглощала теплый хлеб с медом, запивая горячим молоком.

Граф делал все как человек, лишенный зрения. Джасина поражалась его самоконтролю.

Туман почти рассеялся, когда они вышли из гостиницы.

Кучер курил на козлах трубку. Он дружелюбно кивнул, увидев, что его пассажиры приближаются, и вытряхнул трубку, постучав ею по крыше экипажа. Граф помог Джасине забраться внутрь, и от его прикосновения девушку бросило в дрожь. Перед тем как занять место напротив, граф укрыл Джасине ноги пледом. Экипаж снова тронулся в путь.

«Если бы не такое серьезное дело, — думала Джасина, — можно было бы представить, что мы просто путешественники, которые открывают для себя чужую страну».

Граф похлопал девушку по руке и указал в окно. Джасина выглянула наружу и ахнула: перед ней раскинулись Бернские Альпы — величественные сверкающие горы с ледяными вершинами.

Где-то там, высоко в горах, кроется правда о настоящей Фелиции Делиль.

Дорога поднималась все выше и выше в горы. Иногда они въезжали в густой сосновый лес, где слышен был только скрип колес экипажа и топот лошадиных копыт. Временами попадались каменные мосты, под которыми далеко внизу виднелись узкие ленты рек. Но чаще всего экипаж проходил по краю отвесных скал и, выглядывая из окна, Джасина видела только головокружительные пропасти.

Лошади то и дело поскальзывались на обледенелой дороге, и на какой-то жуткий миг экипаж начинал скатываться назад. Тогда кучер щелкал кнутом и кричал: «Пошли, пошли, пошли!» Лошади начинали сильнее тянуть упряжь, и коляска ехала дальше.

Воздух становился все холоднее. Джасина была благодарна за тяжелое пальто, каким бы невзрачным оно ни было, и глубже засовывала руки в огромную муфту.

Девушка ни на секунду не забывала о присутствии графа.

Когда бы она ни бросала на него взгляд, его лицо казалось застывшим и суровым. Черные глаза хмуро смотрели из-под тяжелых век. Граф почти не разговаривал, хотя на любой вопрос Джасины отвечал с неизменной вежливостью.

Девушка чувствовала, что чем выше экипаж поднимается в горы, в мир Фелиции, тем чаще мысли графа останавливаются на невесте, которую он вот-вот увидит в первый раз.

Джасина невольно задавалась вопросом, хороша ли собой настоящая Фелиция. «Брат графа Криспиан влюбился в нее, — с кривой усмешкой подумала девушка. — Так почему бы Хьюго не последовать его примеру?»

Джасина больно ущипнула себя за руку в муфте. Так не пойдет. Она поехала с графом в качестве друга. Значит, она должна поступать и мыслить по-дружески.

В полдень кучер остановил экипаж у крошечной гостиницы. Хозяин вышел к ним навстречу с кувшином швейцарского пива, хлебом и сыром. Джасина застенчиво спросила, можно ли ей налить супа вместо пива. Граф улыбнулся и велел хозяину принести томатный суп.

Подкрепившись, они продолжили путь. Джасина закрыла глаза и в следующий миг уже крепко спала.

Проснувшись часа через два, девушка почувствовала, что ее плечи укутаны пледом. Она открыла глаза и тут же встретилась взглядом с графом. Джасина покраснела, гадая, наблюдал ли Хьюго за ней, когда она спала.

Граф быстро отвернулся.

— Идет снег, — сказал он.

Джасина выглянула из окна экипажа. В воздухе танцевали огромные, ослепительно-белые снежные хлопья.

Подъем делался все круче. Казалось, экипаж карабкается чуть ли не по вертикальным склонам. Потом дорога выровнялась и они въехали в лес. Сгустились сумерки; Джасина начала различать вой волков.

Было уже совсем темно, когда экипаж въехал в маленький городок Саврин. Кучер притормозил у одной из гостиниц напротив городской ратуши.

Носильщик выбежал навстречу, чтобы принять багаж. Он повел Джасину и графа в гостиницу, а кучер забрал экипаж и лошадей на конюшню.

Граф заказал две комнаты. Кучер переспит на скамье в общей гостиной.

Джасина обрадовалась возможности привести себя в порядок в отдельной комнате. Она отметила, как засияла ее кожа от свежего горного воздуха. Девушка расчесала волосы, переобулась в атласные тапочки и сошла вниз, чтобы поужинать вместе с графом.

Покрытая белым кафелем плита согревала столовую. Посередине стояли два длинных деревянных стола и лавки. Несколько постояльцев собрались у плиты. Они оживленно разговаривали и пили пиво из больших кружек.

Джасина с графом сели на одну из скамеек.

Хозяин поспешил к ним, чтобы представиться и принять заказ. Он сообщил, что сегодня в меню очень вкусное кроличье рагу. Джасина сказала, что рагу подойдет, и граф заказал две порции.

Хозяина заинтересовали слепой граф и его спутница. Передав заказ на кухню, он вернулся к столу и принялся расспрашивать путников, куда они направляются.

Граф помедлил, потом ответил:

— В Ружмон.

В комнате мгновенно наступила тишина. Компания у плиты оборвала беседу. Хозяин потер подбородок.

— Когда вы были там последний раз? — спросил он.

— Я никогда там не был, — признался граф.

— Что ж, тот, кто бывал в Ружмоне, нашел бы, что он теперь очень изменился.

Граф спросил почему, и хозяин объяснил:

— В этом году на поселок сошла лавина. Четверть домов была уничтожена, месье. Много людей погибло.

Граф сидел неподвижно, будто каменный.

— Когда именно это произошло?

Джасина бросила нетерпеливый взгляд на хозяина гостиницы. Тот наморщил лоб.

— В конце марта, где-то так, — ответил он.

Граф затаил дыхание.

— Через месяц после смерти старого графа, — тихо сказал он.

— Прошу прощения, месье? — переспросил хозяин.

Граф покачал головой.

— Это не имеет значения. Скажите, вам что-нибудь известно о директрисе женевской школы, которая переехала туда?

Хозяин сказал, что нет, но один из постояльцев у плиты откликнулся:

— Она погибла, месье. А с ней и другие, кто был в доме. Двух молодых женщин, которые жили с ней, вытащили живыми. Но одна из них позднее умерла.

Джасина взглянула на графа, но ничего не смогла прочесть по его лицу.

— Скажите, — произнес граф, — сколько времени займет дорога отсюда до Ружмона?

Хозяин гостиницы объяснил, что проехать туда всю дорогу в экипаже не получится. Коляска, запряженная четверкой лошадей, пройдет только до Солтье-Пасс. А оттуда до Ружмона ведет лишь узкая тропинка, им понадобится вьючная лошадь.

Граф решил нанять лошадь завтра в гостинице. Они привяжут ее к экипажу и, когда достигнут Солтье-Пасс, пересядут на лошадь, а кучер вернется в Саврин.

Принесли кроличье рагу, и все разговоры стихли. Граф с Джасиной быстро поели и разошлись по комнатам.

В ту ночь Джасине снилось, будто с гор на нее обрушивается громадная стена снега.

Солтье-Пасс находился в двадцати милях от Саврина. Рыхлый снег скрипел под копытами лошадей. Граф молчал всю дорогу. Джасина любовалась из окна восхитительным пейзажем. Вокруг нависали горы. Небо окрасилось в жемчужный цвет.

Красота природы настроила Джасину на задумчивый лад. Возможно, были другие причины, по которым Фелиции не хотелось ехать в замок Рувен после смерти жениха, Криспиана. Быть может, здесь, среди гор, она нашла душевный покой, которого боялась лишиться в Англии с людьми, которых не знала.

В Солтье-Пасс экипаж остановился. Дорога здесь и в самом деле значительно сужалась. Вперед вела заснеженная тропинка, которая терялась где-то в ущелье.

Кучер отвязал лошадь от экипажа. Граф поднял Джасину в седло, сам сел позади нее.

— Думаю, с этой минуты мне безопаснее быть зрячим, — шепнул он.

— Буду только рада, — улыбнулась Джасина.

Кучер развернул экипаж. Крикнув «au revoir»[16], он погнал лошадей обратно в Саврин.

Граф с Джасиной остались одни посреди, казалось, безбрежной пустыни.

Ветер засвистел над ними, когда они въехали в ущелье. По обе стороны тропинки высились темные, отвесные скалы.

Путь через ущелье был каменистым, и лошадь то и дело оступалась, но Джасина уверенно чувствовала себя, поддерживаемая сильными руками графа.

Они проехали замерзший водопад; он был похож на зеркало, подвешенное в воздухе.

Через час ущелье расширилось и превратилось в долину. Похоже, прошлой ночью тут шел сильный снег. Вся долина лежала под сверкающим, ослепительно-белым покрывалом. Вдали Джасина разглядела несколько красных крыш, сгрудившихся вокруг колокольни.

Холодный ветер остался позади, в ущелье, а в долине было тихо. Джасина сбросила капюшон и подставила лицо под бодрящий воздух.

Руки графа крепко обхватили ее талию. Девушка чувствовала на щеке его теплое дыхание.

«Ах, если бы можно было вечно продолжать этот путь», — думала Джасина. Она не чувствовала ни голода, ни жажды, ни усталости. Кровь быстрее бежала по ее жилам от волнующей близости графа.

Ружмон встретил их тишиной. Они выехали на пустынную площадь поселка. Оглянувшись, Джасина и граф заметили, что от площади ведут четыре улицы. Одна из них резко обрывалась перед стеной снежных руин высотой около двадцати футов[17]. Кое-где наружу торчали верхушки фронтонов домов.

Путники сидели в угрюмом молчании, прикованные к месту зловещей картиной. Потом граф быстро спешился. Он протянул руки и помог Джасине соскользнуть с седла. На миг Хьюго прижал к себе девушку, будто решив никогда больше не отпускать. Но потом отступил. Не встречаясь с Джасиной взглядом, граф осмотрелся по сторонам.

На площади появился маленький мальчик в ледерхозе[18]. Граф сделал ему знак подойти. Мальчик начал осторожно приближаться, но ускорил шаг, когда граф вынул из кармана несколько монет. Он пообещал позаботиться, чтобы лошадь накормили и напоили. Когда граф спросил, к кому можно обратиться с вопросами, мальчик махнул в сторону большого дома с красными ставнями, стоявшего на противоположной стороне площади.

— Ma grand-mère! — с важным видом сообщил он. — Elle connaît tout[19].

Граф слабо улыбнулся.

— Что ж, — сказал он Джасине, — давайте проверим, действительно ли его бабушка все знает.

Они пересекли площадь, подошли к дому с красными ставнями, и граф поднял дверной молоток парадной двери. Казалось, стук разнесся по всему поселку. Джасина почувствовала, что ко всем окнам прильнули лица.

По другую сторону двери послышались медленные, шаркающие шаги. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась маленькая сгорбленная старушка с изнуренным лицом.

— Oui? Que voulez-vous?[20]

Граф поклонился.

— Мадам, мы ищем... nous cherchons...[21] мадемуазель Фелицию Делиль.

При этих словах старушка вздрогнула. Она закрыла глаза и вздохнула. Потом подняла дрожащую руку и пальцем, похожим на коготь птицы, указала в сторону шпиля церкви, который виднелся невдалеке.