– Потому что лорд Хоуксворт вчера пригласил меня лечь спать здесь.

– А где твоя ночная рубашка?

Ее щеки зарделись, и, стараясь не смотреть на Хантера, она ответила:

– Мне так хотелось спать, что я, должно быть, забыла ее надеть.

– Глупая мамочка! – захихикал малыш над ее оплошностью.

Лара улыбнулась ему:

– Сходи за своим халатом и тапочками.

Когда ребенок исчез из виду, Хантер потянулся к Ларе, но она откатилась и выскользнула из постели. Обнаружив на попу его небрежно брошенную рубашку, она воспользовалась ею, чтобы прикрыть наготу. Придерживая рубашку на груди, Лара посмотрела на распростертое на кровати длинное тело мужа. Их взгляды встретились, и они обменялись неуверенными улыбками.

– Как ты? – мягко спросил Хантер.

Лара ответила не сразу, пытаясь найти определение чувству, которое переполняло все ее существо. Это была странная смесь радости, покоя и тепла – более совершенное и чудесное ощущение, чем все, что ей приходилось испытывать прежде. Она не хотела расставаться с Хантером ни, на минуту – хотела провести с ним весь день и все последующие дни, пока не узнает о нем все, даже самую незначительную мелочь.

– Я счастлива, – сказала она. – Так счастлива, что мне даже страшно.

Его глаза стали темными и мягкими, как патока.

– Почему же страшно, любовь моя?

– Потому что я хочу, чтобы это никогда не кончалось. Хантер жестом поманил ее к себе, но она рискнула приблизиться лишь настолько, чтобы скользнуть по его губам мимолетным поцелуем, и тут же резво отскочила.

– Куда ты собралась? – полюбопытствовал он.

Лара задержалась в дверях, с улыбкой взглянув на мужа:

– Оденусь и пойду смотреть на цыплят.

Глава 15

Так как работы по расширению приюта требовали времени, необходимо было что-то немедленно предпринять, чтобы избавить находившихся в тюрьме детей от невыносимых условий. Лара не могла допустить, чтобы они и дальше оставались в омерзительных заведениях, обреченные жить среди опасностей и нечистот. Единственным разумным решением представлялось уговорить жителей Маркет-Хилла взять детей к себе домой, пока приют не сможет их принять. К сожалению, эта идея неожиданно натолкнулась на единодушное сопротивление горожан.

– Как можно быть настолько бессердечными? – пожаловалась она Хантеру, входя в библиотеку после утренних визитов, которые не принесли ей ничего, кроме вежливых отказов принять участие в судьбе детей. Она сняла шляпку и бросила ее на кресло, нервно обмахивая веером разгоряченное лицо. – Я обращалась с просьбой взять ребенка или двух только к тем, кто располагает достаточными средствами. И всего лишь на несколько месяцев! Никто не желает и пальцем пошевелить. Я была так уверена, что могу рассчитывать на миссис Харткап или, скажем, на Уиндхэмов…

– Практические соображения, – прозаически пояснил Хантер, отодвигаясь от стола, за которым сидел. Посадив Лару к себе на колени, он принялся расстегивать короткую, отделанную рюшами накидку, закрывавшую се шею и плечи. – Если отбросить в сторону благие порывы, солнышко, то ты должна признать, что предлагаешь им не совсем обычных детей. Добрые граждане Маркет-Хилла убеждены, что сироты из тюрьмы – будущие преступники, прошедшие неплохую подготовку. Едва ли их можно в этом упрекнуть.

Сидящая у него на коленях Лара напряглась и устремила на мужа строптивый взгляд;

– Как ты можешь так говорить? Ведь Джонни – просто ангел!

– Да, он примерный парнишка, – согласился Хантер, с усмешкой покосившись на окно. В этот момент снаружи раздались треск и хлопки, и Лара сообразила, что это Джонни самозабвенно предается своему любимому занятию – бомбардирует камнями крошечные пульки с порохом или палит из игрушечного пистолета, зарядив его теми же пульками. – Но Джонни – исключение, – продолжил Хантер. – Вполне вероятно, что другие дети нуждаются в специальном внимании и заботе. Не исключено, что среди них найдутся и такие, которым можно доверять не более, чем диким животным, вырвавшимся на волю. Не стоило и надеяться, что Харткапы или Уиндхэмы, да и остальные, примут на себя подобную ответственность.

– А я надеялась, – упрямо заявила Дара, с хмурой гримасой взирая на сочувственное лицо мужа. – Хантер, что же делать?

– Подожди, пока закончится строительство нового крыла приюта и наймут дополнительный штат учителей, – ответил он.

– Я не могу ждать. Я хочу, чтобы детей забрали из тюрьмы немедленно! Я привезу их всех сюда и позабочусь о них сама, если придется.

– А как насчет Джонни? – ровным голосом поинтересовался Хантер. – Как ты объяснишь ему, что все твое время будет посвящено дюжине других ребятишек и ничего не останется на его долю?

– Я скажу ему… Я просто скажу… – Ларе замолчала, огорченно застонав. – Он не поймет, – признала она. Хантер снисходительно покачал головой.

– Солнышко мое, – ласково проговорил он. – Я бы мог посоветовать тебе ожесточить свое сердце хоть чуть-чуть.., но знаю, как это сделать.

– Я не оставлю детей в тюрьме на несколько месяцев, – твердо сказала Лара.

– Будь по-твоему, черт побери! Я посмотрю, что можно сделать, но сомневаюсь, что мне повезет больше, чем тебе.

– У тебя получится, – заверила его Лара, мгновенно преисполнившись надежды. – У тебя просто талант добиваться от людей всего, чего захочешь.

Хантер неожиданно усмехнулся:

– У меня есть и другие таланты, которые я собираюсь показать сегодня вечером.

– Возможно!.. – лукаво бросила она и, соскочив с его колен, выпорхнула из комнаты.

* * *

Хантер вдруг стал необыкновенно общительным, нанося визиты, уговаривая, торгуясь – а порой и оказывая давление – со свойственным ему обаянием, пока не нашел временное пристанище для всех двенадцати ребятишек. Будучи руководителем одной из его кампаний, затеянной, правда, совсем с другой целью, Лара могла себе представить, каково пришлось жителям города, пытавшимся отказать ему.

После проведенной вместе ночи, когда она впервые испытала наслаждение в объятиях мужчины, ее отношение к Хантеру изменилось. Теперь она знала, что ему можно доверять.

Хантер – добрый человек, с некоторым изумлением поняла Лара. Ее муж был добр не только по отношению к ней, но и ко всем окружавшим его людям… Она не знала, чем вызвана подобная перемена, но благодарила Бога за нее. Хотя Хантер скептически относился к филантропическому пристрастию жены вмешиваться в жизнь других людей, тем не менее он как будто понимал ее и в пределах разумного даже помогал.

Он постоянно был чем-то занят, но его нынешняя деятельность не имела ничего общего с тем, на что уходило все его время в первые годы их супружества. Раньше он не мог обойтись без скачек, охоты, не говоря уж о его пристрастии к игорным клубам. Лара подозревала, что его бывшие партнеры пережили горькое разочарование, обнаружив, что Хантер вернулся из Индии с повышенным чувством ответственности по отношению к тем, кто так или иначе зависел от него. Он расширил участие Кросслендов в судовладельческих, торговых и промышленных компаниях и приобрел пивоварню, которая ежемесячно приносила солидный доход. Заинтересовавшись состоянием дел в собственном поместье, Хантер вплотную занялся вопросами земледелия и скотоводства и произвел различные усовершенствования, на которых давно уже настаивали арендаторы.

Привыкнув с юных лет к привилегированному положению и сознанию собственной неуязвимости, Хантер некогда полагал, что мир существует только затем, чтобы потворствовать его прихотям. Бесплодие Лары было единственным случаем, когда он не получил того, на что рассчитывал, и это явилось для него тяжким ударом. Теперь он стал старше и мудрее, ничего не воспринимал как должное и взвалил на свои плечи ответственность, от которой раньше всеми возможными способами уклонялся.

Не то чтобы Хантер был святым… В его характере присутствовали черты настоящего плута, доставлявшие Ларе немало удовольствия. Соблазнитель, насмешник и лукавый искуситель, он заставлял ее забывать о строгих принципах и дурачиться с беспечностью и легкомыслием, которых она раньше в себе не замечала. Однажды он явился к ней в спальню с намерением насладиться зеркалом на потолке, прежде чем мистер Возможности лишит супругов этого уникального шанса. Невзирая на стыдливые протесты жены, он занимался с ней любовью под их зеркальным отражением и от души веселился, когда она сразу после этого нырнула под одеяло. Н” благопристойном музыкальном вечере он развлекался тем, что нашептывал ей на ухо возмутительные пассажи из индийских любовных текстов. Отправившись с ней на пикник, он сумел соблазнить ее прямо под открытым небом.

В его лице она нашла мужа, о котором не смела мечтать. Он понимал се, разделял ее тревоги и заботы, его мужественность волновала ее, рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. Лара любила его – едва ли могло быть иначе, – хотя боялась признать это вслух. Крошечная искра страха тлела в ее сердце. Она ждала от него какого-то сигнала, знака или намека, прежде чем отдать ему всю себя без остатка.

* * *

Облачившись в необъятный передник, Лара стояла у кухонного стола и толкла льняное семя в мраморной ступке. Она тщательно выскребла образовавшуюся маслянистую смесь из чаши и добавила ее в сосуд с растопленным воском. Это был старинный семейный рецепт припарки от подагры – недуга, терзавшего в последнее время жителя Маркет-Хилла сэра Ральфа Вудфилда. Хотя сэр Ральф был человеком гордым и терпеть не мог одалживаться, доведенный до отчаяния, он с утра пораньше прислал слугу за столь необходимым ему лекарством.

С наслаждением вдыхая благоухание остывающего воска, Лара высыпала еще полчашки льняного семени в ступку и принялась размалывать его круговыми движениями пестика. На другом конце рабочего стола трудилась кухарка с двумя помощницами. Они месили тесто для хлеба, лепя из него ровные продолговатые караваи. Все с удовольствием прислушивались к популярной в деревне песенке, которую распевала одна из горничных. Ее пальцы проворно, в такт мелодии мяли тесто.


Если замуж я пойду – только за богатого,

С полными карманами серебра и злата.

Чтоб имел он лошадь, ну а к ней коляску,

Был пригожим малым с голубыми глазками,

Русыми кудрями, ловким да удалым.

Вот и все, пожалуй…


Куплеты следовали один за другим, превознося необыкновенные достоинства воображаемого жениха, пока жен-шины не разразились дружным смехом.

– Да такого парня не сыскать во всем Маркст-Хилле! – воскликнула кухарка.

Посреди всеобщего веселья в кухню проскользнула Наоми. Горничная сразу направилась к Ларе, на ходу снимая соломенную шляпку. Она только что вернулась из деревни, юбка се запылилась, лицо было тревожным и хмурым.

– Наоми?.. – удивилась Лара, прервав работу. – У тебя же выходной! Я думала, ты в деревне со своими друзьями.

– Мне пришлось вернуться, миледи, – вполголоса проговорила Наоми, пока остальные женщины продолжали петь и судачить. – Не знаю, что и думать, но если в этом есть хоть капля правды… Я кое-что слышала в деревне.

Лара отложила пестик и вопросительно посмотрела на горничную.

– Это про леди Лонсдейл, – продолжила Наоми. – Видите ли, я дружу с се горничной Бетти, и мы разговорились… – Наши было явно не по себе, и она, набрав в грудь воздуха, поспешно закончила:

– В общем, Бетти по секрету сказала мне, что леди Лонсдейл больна.

Заметив, что служанки затихли и прислушиваются, Лара потащила горничную в дальний угол кухни и взволнованно прошептала:

– Больна? Но это невозможно… Почему мне ничего не сообщили?

– Бетти говорит, что семья не желает, чтобы что-нибудь просочилось за порог дома.

– Чем больна? – порывисто спросила Лара. – Наоми, а горничная не сказала.., может, Лонсдейл был груб с моей сестрой?

Девушка потупилась.

– Леди Лонсдейл говорит, что она вроде как упала с лестницы. Бетти сама ничего такого не видела, но ей сдается, что дело тут не в простом падении. Леди Лонсдейл совсем худо, а никто даже не послал за доктором.

Лару бросило в дрожь от ужаса, смятения и ярости. Она вся дрожала от охвативших ее эмоций. Не приходилось сомневаться, что Лонсдейл снова избил Рейчел. А теперь, как и во всех предыдущих случаях, он раскаивается и стыдится послать за врачом, хотя Рейчел наверняка нужна помощь. Мозг Лары лихорадочно работал… Необходимо ехать к Рейчел, забрать ее у Лонсдейла, привезти в безопасное место и позаботиться о ней.

– Миледи, – нерешительно проговорила горничная, – пожалуйста, не говорите никому, как вы узнали об этом. Мне бы не хотелось, чтобы Бетти отказали от места.

– Конечно, – заверила девушку Лара, удивляясь, как ей удается выглядеть спокойной, когда внутри у нее все кипит. – Спасибо, Наоми. Ты поступила хорошо, рассказав мне об этом.