— Здесь столько интересного, что даже не знаю, с чего начать! — ответила она, доставая с полки новую книгу.

— Для начала мне обязательно нужно было помочь вам хотя бы разобраться, что где стоит. Пока же вот принес вам старинную карту нашего имения. Думаю, вам будет любопытно найти на карте те места, которые мы сегодня объехали верхом. Кстати, карту выполнили вскоре после того, как было завершено строительство дома «Сердце Королевы». Мой далекий предок строил огромные планы и прожекты, но все они так и остались на бумаге.

— С удовольствием взгляну и на карту, и на нереализованные замыслы.

Герцог расстелил карту на большом рабочем столе, обтянутом кожей, который стоял в центре комнаты.

— У меня в кабинете еще уйма таких вот бумаг. Я взял несколько из них наугад. Если они вас заинтересуют, то можно поработать прямо у меня в кабинете.

Чувствовалось, что ему страстно хочется, чтобы она приняла его предложение.

Но несмотря на то, что идея представлялась очень заманчивой, Вирджиния решила воздержаться от излишнего энтузиазма и холодно ответила:

— Боюсь, у меня просто не хватит времени на все это. До отъезда в Америку предстоит еще столько работы.

— Почему вы все время говорите об отъезде? — укоризненно спросил ее герцог. — Вы ведь только вчера приехали к нам. История не делается за один день, и уж тем более ее нельзя изучить и описать за несколько недель или даже месяцев. Вы прекрасно знаете, что и моя мать, и я, мы оба очень рады видеть вас у себя в гостях.

— Но как вы можете быть столь уверены в этом? Вы же совсем меня не знаете.

— Я всегда сужу о человеке по своему первому впечатлению, — ответил герцог. — С того самого момента, как я увидел вас, я понял, что вы ни на кого не похожи.

Вирджиния промолчала. Ей не хотелось напоминать ему, что их встреча состоялась еще до того, как она успела переступить порог замка. Но он был настолько разъярен непрошеными визитерами, что в своем гневе даже не заметил ее. Воспоминание о той сцене неожиданно разозлило ее.

— Прошу простить меня, ваша светлость, но мне нужно работать, — ответила она ледяным тоном. — И спасибо за те материалы, которые вы мне принесли.

— Я сам хочу показать вам все эти планы! — Герцог открыл кожаную папку, но в этот момент в библиотеку зашел дворецкий. — В чем дело, Мэтьюз? — спросил герцог раздраженно.

— Пришли с конюшни и доложили, что те лошади, на которых вы хотели взглянуть, ваша светлость, уже прибыли.

— О, тогда мне нужно идти! И немедленно! Прошу прощения, мисс Лангхольм, но я договорился с продавцом, у которого есть несколько замечательных лошадей на продажу, чтобы он непременно показал их мне. Надеюсь, вы не обидитесь, что я покидаю вас?

— Конечно, нет! — заверила его Вирджиния и чуть не добавила, что ей самой очень хочется взглянуть на этих красавцев. Но она вовремя спохватилась, понимая, что скажи она такое, и ее могут посчитать бесцеремонной.

— Я не задержусь надолго, — пообещал герцог и, бросив папку с бумагами на стол, поспешил за дворецким.

Вирджиния снова попыталась сосредоточиться на книгах и не думать о герцоге, но она не успела осуществить свое намерение, ибо дверь в библиотеку снова отворилась, и на пороге появилась сама герцогиня.

— Доброе утро, мисс Лангхольм!

Герцогиня величаво прошествовала по комнате, шурша шелками своего отороченного кружевами шикарного утреннего туалета жемчужно-серого цвета. В ушах ее сверкали огромные бриллианты, длинная нитка жемчуга свисала до самой талии, изящество которой, как всегда, подчеркивал тоненький поясок. Она вела с собой на поводке своего престарелого мопса, слишком жирного и неповоротливого, чтобы передвигаться быстро. Мопс сопел от напряжения и задыхался, едва поспевая за своей хозяйкой.

— Доброе утро, ваша светлость! — ответила Вирджиния.

— Мне показалось, что мой сын был здесь, — сказала герцогиня, оглядываясь вокруг с таким видом, будто герцог притаился где-то за книжной полкой.

— Да, он был в библиотеке несколько минут тому назад, — подтвердила Вирджиния, — но потом его позвали на конюшни взглянуть на лошадей.

— Лошади! Лошади! Всегда одни лошади! — недовольно воскликнула герцогиня. — Вечно у мужчин голова забита не тем, чем надо! Хотя, признаться, я тоже очень люблю смотреть бега. Вы когда-нибудь бывали на бегах, мисс Лангхольм?

— Один раз давным-давно, в Америке.

— Очень волнующее зрелище, не правда ли? — голос герцогини заметно потеплел. — Не могу себе представить большего восторга и нетерпения, чем тогда, когда видишь, что лошадь, на которую ты поставил кругленькую сумму, пересекает финишную черту первой!

Она помолчала и со вздохом добавила:

— Однако все не так радостно, когда твоя лошадь проигрывает!

Герцогиня собиралась уйти из библиотеки, как в этот момент заметила папку с бумагами, лежащую на столе.

— Что это? — спросила она, удивленно вскинув брови.

— Герцог принес старинные карты и планы вашего поместья, хотел показать мне, — пояснила девушка.

Герцогиня молниеносно раскрыла папку и издала радостный возглас.

Сверху на пожелтевших от времени бумагах лежало несколько писем и один нераспечатанный конверт.

— Это все для лорда Рафтона! — заговорила она возбужденно. — Письмо, которое я с таким нетерпением жду вот уже несколько недель! Но как оно попало к Себастьяну, хотела бы я знать?

Она взяла конверт и стала вертеть его в руках. Конверт не был вскрыт.

— Ничего не понимаю! — повторила она, впав в глубокую задумчивость. — Но, по крайней мере, хоть нашлось! Чему я несказанно рада!

Вирджиния уже хотела было напомнить герцогине, что эта папка принадлежит герцогу и что в его отсутствие не следует трогать чужие бумаги, но потом решила, что это не ее дело. Они родственники, сами разберутся.

— Мне нужно немедленно к его сиятельству! Прямо сейчас! А где мисс Маршбэнкс?

— За завтраком она сказала мне, что собирается в деревню. Ей даже подготовили повозку для этой поездки.

— Ах да! Конечно! — виновато спохватилась герцогиня. — Я же сама просила ее отвезти мою записку викарию. Боже мой! Значит, мне придется ждать ее возвращения… если только… Послушайте, вы не сходите со мной?

— С вами? Куда? — удивилась Вирджиния.

— К лорду Рафтону! — ответила герцогиня и добавила, слащаво улыбаясь: — Я вам буду очень признательна!

— Ну разумеется, я схожу, если это так нужно!

— Тогда идемте немедленно! Сейчас же! — воскликнула герцогиня, не выпуская письмо из рук.

Она сама открыла дверь, прежде чем туда успела проскочить Вирджиния, и быстрой походкой направилась в холл, где вручила поводок со своим мопсом первому встречному лакею.

— Джеймс, выгуляй Дизи!

— Слушаюсь, ваша светлость!

— А сейчас идем к лорду Рафтону! — обратилась она к Вирджинии.

Они стали подниматься по лестнице.

— Дело в том, что лорд Рафтон не совсем здоров, — говорила на ходу герцогиня. — И иногда с ним бывает… хлопотно. Поэтому мой сын взял с меня слово, что я никогда не буду навещать его одна. Обычно во время таких визитов меня сопровождает мисс Маршбэнкс… но раз ее нет сейчас… я действительно не могу ждать так долго. Поэтому ничего страшного, если вместо нее со мной будете вы.

— А что с ним такое? — вежливо поинтересовалась Вирджиния.

— Просто он уже очень стар. И бывают минуты, когда память его слабеет, а рассудок начинает блуждать в потемках. Но это очень, очень близкий друг нашей семьи. В молодые годы он был моим верным рыцарем и самым преданным поклонником.

Герцогиня вздохнула.

— Посмотрели бы вы на меня в молодости! Я была такой веселой, жизнерадостной… и очень привлекательной! По отзывам современников, я была самой красивой герцогиней в Англии! И между нами говоря, мисс Лангхольм, это действительно так! Я имела тьму поклонников. Остальные красавицы не знали и половины того успеха, которым пользовалась я! Лорд Рафтон был самым верным моим обожателем! А потом, на склоне лет, он поселился у нас, и я смотрю за ним. Ухаживаю по мере сил.

— Как это благородно, ваша светлость! — с искренним восхищением воскликнула Вирджиния. — Не так-то много людей, которые бы добровольно взвалили на себя все тяготы по уходу за престарелым человеком, который был когда-то им другом.

— Но, моя дорогая, разве мы не должны вести себя по-христиански в отношении наших ближних?

Они поднялись на второй этаж и пошли по длинному коридору, все время петляя, поворачивая то вправо, то влево, то снова прямо. Вирджиния подумала, что одна она бы наверняка заблудилась в этих лабиринтах. Наконец, сделав еще один, последний, поворот, они подошли к массивной двери из красного дерева, и герцогиня тихонько постучала в нее.

Им открыл мужчина в белом кителе.

— Доброе утро, мистер Варнер! — обратилась к нему герцогиня. — Как чувствует себя его сиятельство?

— Сегодня мы в прекрасной форме, ваша светлость. Счастливы, спокойны, ведем себя тихо. Надеемся на то, что ваша светлость посетит нас.

— А это мисс Лангхольм! — кивнула герцогиня в сторону девушки. — Мистер Варнер — квалифицированный санитар, мисс Лангхольм. Трудно даже представить себе, что бы мы все без него делали! И в первую очередь, конечно, сам лорд Рафтон!

— Ваша светлость очень добры! — самодовольно улыбнулся мистер Варнер.

Он прошел через небольшую прихожую и открыл перед ними дверь в следующую комнату. Это была большая солнечная комната, скорее всего гостиная. Возле окна в глубоком кресле сидел белый как лунь старик, одетый с безукоризненной тщательностью и элегантностью, с цветком в петлице, большой заколкой, украшенной бриллиантами и жемчугом, в сером щегольски завязанном галстуке. При виде герцогини он поднялся и протянул ей обе руки.

— Милли, дорогая! — жизнерадостно приветствовал старый джентльмен свою былую любовь.

Она поспешила к нему навстречу. Отвесив церемонный поклон, старик со старомодной учтивостью взял ее руку и поднес к своим губам.

— Ты так давно не навещала меня!

— Знаю-знаю, милый. Я вела себя дурно! — проговорила герцогиня. — Но ты сегодня прекрасно выглядишь!

Мистер Варнер между тем незаметно удалился из комнаты, и Вирджиния, чувствуя некоторую неловкость от своего присутствия здесь, тоже подошла к окну и стала смотреть в него. Внизу распростерся тот самый парк, по которому они с герцогом сегодня утром скакали верхом. За деревьями виднелись кромка воды и кусочек белого храма, воздвигнутого посреди озера. Храм любви, по словам герцога, который до сих пор навещает эта таинственная Белая Дама в надежде найти там своего любовника. Эта история произвела на девушку огромное впечатление, и она снова мысленно возвращалась к драматическим перипетиям тех далеких дней. Интересно, на самом ли деле эта женщина любила герцога так неистово и самозабвенно? Ведь ради нее он пожертвовал своей жизнью.

— Ты послал мне это очаровательное маленькое письмецо, — продолжала свой разговор герцогиня, — но увы! — забыл подписать его, по своему обыкновению. Ты знаешь, мой дорогой Артур, как я дорожу всеми свидетельствами нашей нежной дружбы. Пожалуйста, подпиши мне его, чтобы я могла хранить его в своей шкатулке наряду со всеми твоими письмами и записками и прочими знаками нашей верной и долгой дружбы, которыми мы с тобой обменивались все эти годы.

— Конечно, моя дорогая! — согласился лорд Рафтон.

Вирджиния отвернулась от окна. Герцогиня подхватила старика под руку и направилась с ним к письменному столу. Взяла гусиное перо, обмакнула его в чернильницу и вложила в одеревенелые пальцы лорда Рафтона.

— Где я должен подписать? — просипел старик едва слышно. — Я уже забыл, что я писал.

— О, это было просто очаровательное письмо. Милое, как все, что ты пишешь мне, — пропела герцогиня. — Вот здесь, пожалуйста! Напиши просто «Рафтон».

— Но почему Рафтон? — заартачился старик. — Ведь ты всегда звала меня Артуром!

— Конечно, мой дорогой! Но я хочу, чтобы наша с тобой переписка сохранилась для истории, для потомков. Поэтому важно иметь твое полное имя, разве не так?

— Да… да… конечно… — пробормотал старик. — Я совсем забыл, как значительна моя подпись!

— Именно значительна! Ты прав, дорогой! И я храню их все до одной! А эти твои необыкновенные стихотворения, которые ты посвятил мне! Ах, Артур! Какой ты умный и талантливый человек! Да, вот здесь! Просто подпись! Вот так… все! Спасибо, милый! Ты бесподобен!

Лорд Рафтон едва добрел до своего кресла и без сил упал в него, изнуренный проделанной работой. Герцогиня осторожно вынула из его рук перо и положила рядом с чернильницей.

— А теперь нам с мисс Лангхольм пора уходить, дорогой! До свидания!