Когда до праздника оставалось несколько дней, Антон пригласил Ирину в один из лучших ресторанов. Кирилл, видя, с какой счастливой улыбкой мать собирается на встречу, отчего-то обозлился. Антон не внушал ему доверия и ужасно раздражал, хотя вроде бы человеком был неплохим, спокойным и рассудительным. Он не повышал голоса, не раздражался по пустякам и больше молчал, нежели говорил.

Кирилл напросился пойти вместе с матерью. Вернее, поставил ультиматум, и той пришлось взять сына с собой. Антон, впрочем, против не оказался - к Киру он относился вполне хорошо.

Они расположились за столиком около окна, ожидая заказ. Ирина что-то увлеченно рассказывала о современной художественной культуре, Антон внимательно слушал ее, изредка вставляя глубокие мысли, а Кирилл изнывал, поглядывал на темнеющую улицу, на которой царил адский холод, и тайком переписывался с кем-то по телефону. Слушать разговор двух увлеченных современным искусством взрослых, было скучно, Антон откровенно раздражал, но уходить парень не собирался.

Снежану он заметил совершенно случайно. Поднял голову, чтобы посмотреть, где официант, а увидел ее - в откровенно коротком, на грани с пошлостью, облегающем черном платье, открывающим изящные плечи, с клатчем в руке, в обуви на высоких каблуках, которые делали ее ноги еще длиннее. Темные густые волосы были собраны в замысловатую прическу. В ушах висели длинные, почти до ключиц, тонкие серьги. Лицо казалось взрослее из-за яркого макияжа.

Она была как экзотическая кукла.

Кирилл сначала и не понял, что это Снежана. Он даже в своих фантазиях не мог представить ее такой... Одновременно скромной и раскрепощенной, покорной и игривой. А в этом образе в ней совершенно немыслимым образом сочетались все эти качества. Нежное лицо с умными понимающими глазами дисгармонировало с откровенным платьем и вызывающей походкой. Кир же привык видеть Снежану другой - скромной, несколько отстраненной, но смешливой и трогательной. И уж совсем странным для него был тот факт, что подругу детства сопровождает мужчина лет сорока пяти, в дорогом костюме и самодовольной улыбочкой. Его рука по-хозяйски лежала у Снежаны чуть ниже талии, и сам он то и дело склонялся к ее ушку, нашептывая что-то и смеясь. Девушка улыбалась ему, словно его ладонь ей ничуть не мешала, а, напротив, нравилось, что ее обнимают.

Они скрылись за дверью, ведущей в другой зал, в котором, кажется, проходило какое-то торжество.

Кирилла словно тяжелым мешком по голове ударили. Мать даже спросила, не плохо ли ему стало. Он улыбнулся, сказал, что все хорошо, но сделал вид, что ушел в туалет, а сам попытался пробраться на то мероприятие, в соседнем зале. Увы, охрана его не пустила. Тогда Кир попытался дозвониться до Снежаны - вдруг ему всего лишь показалось, что он видел ее? - но девушка прислала ему скупое сообщение, что занята подготовкой к последнему экзамену.

Это его ужасно разозлило.

Честно говоря, эта девушка, которую он знал с детства, ему очень нравилось, и Кир даже несколько раз приглашал ее на свидания. Раньше Снежана отвечала ему взаимностью, и у них, кажется, все могло бы получиться, но осенью у ее семьи случилось неприятность, если не сказать больше - бизнес отца разорился, а на самого него завели уголовное дело. И она очень изменилась. Перестала общаться с друзьями, еще больше замкнулась в себе. И Кирилла тоже отталкивала. А он жутко переживал.

В тот вечер он, заподозрив неладное, он ничего больше делать не стал и никому ничего не сказал. Но попытался проследить за Снежаной, и это дало свою плоды. Как оказалось, вечером каждого дня за ней заезжала большая черная машина и забирала девушку. На третий день Кириллу даже удалось проследить, куда - в клуб, на еще одно закрытое мероприятие для бизнесменов, где Снажана встретилась уже с другим мужчиной - на этот раз лет пятидесяти пяти, обрюзгшим и неприятным, которого помимо прочего, сопровождала охрана. И тогда Кирилл все понял.

Он не мог смотреть на то, как этот самый мерзкий мужик расцеловывает Снежану сначала в обе щеки, затем - в губы, берет под руку, прижимая к себе... Кирилл словно с ума сошел, подбежал к девушке, еще не успевшей пройти в здание клуба, схватил за руку, закричал что-то. Та ужасно испугалась, попыталась вырвать руку, оттолкнуть его... А вот ее спутник рассердился. Несколько коротких приказов, и охрана отволокла Кирилла в какие-то чахлые, засыпанные снегом кусты. Естественно, избивать его суровые мужчины не стали, так, дали пару раз для порядка, но Кириллу и этого хватило. Очнулся он уже в больнице.

Естественно, ни о каком Дне рождении и речи идти не могло - несколько недель Кирилл провалялся в палате с парой переломов и сотрясением мозга, которое он получил, можно сказать, самостоятельно - потеряв сознание от боли, упал и приложился головой об асфальт.

Снежана приходила - один раз. Зашла и встала у двери, глядя не на Кира, а в потертый пол; в руках у нее был пакет с фруктами, а в глазах - дикая усталость.

- Девушка, вы к кому? - весело осведомился сосед по палате, веселый мужичок, который часами травил разные байки на потеху всей палате.

- К нему, - кивнула смущенно на сидящего на своей кровати Кирилла Снежана и сделала несколько несмелых шагов. Кирилл поднял на девушку мрачный взгляд и похлопал по табуретке, стоящей рядом. Она села, отчего-то избегая смотреть ему в глаза.

- Это тебе, - поставила она на пол тяжелый пакет. - Поправляйся.

Сейчас она вновь была обычной собой - в простых джинсах, свитере со снежинками, собранными в низкий простой хвост волосами, без косметики... Совершенно обычная девушка.

- Попытаюсь, - отозвался глухо Кирилл.

- Я говорила с твоей мамой... - Вздохнула Снежана. - Она сказала, поваляться тебе придется, но ничего серьезного.

- Разочарована, что ли? - хмыкнул парень.

- Кирилл... - Почти жалобно произнесла девушка, крепко сжав руки, покоящиеся на коленях, в замок.

Они несколько минут молчали. А потом парень все же задал волнующий его вопрос:

- Зачем?

И Снежана сразу поняла, о чем он спрашивает. Черные глаза ее вспыхнули - как будто бы молния в них сверкнула, а на высоких точеных скулах появился нежный румянец, то ли от смущения, то ли от злости.

- Ты ведь знаешь про моего отца. Мы - банкроты. Мы - ничто.

- Тебе так нужны деньги? - взгляд у молодого человека был тяжелым.

- Да, мне так нужны деньги, - проговорила тихо, но твердо девушка.

- А я не знал, что ты такая корыстная.

- Что ты понимаешь? - вспылила вдруг Снежана. В раскосых черных глазах появились злые слезы. - Легко рассуждать, когда ваш отец оставил вам наследство! Делай, что хочешь, покупай, что хочешь, ни о чем не переживай!

- Снежана, ты дура? - тихо проговорил Кирилл. - Твой-то отец жив.

- Лучше бы... - Она не договорила и отвернулась.

- Ты точно дура.

- Это ты дурак. Ты. Что ты устроил? Зачем полез? Это ведь не твое дело! Что ты вообще от меня хочешь? - с надрывом спросила девушка, ожидающая, что Кирилл будет просить ее остановиться, прекратить, но реакция у него была иной.

- Продавать себя за возможность покупать, что хочешь... Отличное решение проблемы.

- Не смей меня судить.

- Я тебя люблю, - вдруг признался он и сам себя обругал за слабость.

- Кирилл, - погладила его по волосам Снежана. - Ты - маленький мальчик, просто глупый маленький мальчик, - проговорила она, глотая слезы и ненавидя себя за них.

- Не трогай меня, - дернулся тот. Было ужасно больно - и ныло не сломанное ребро, а где-то намного-намного глубже. Кажется, даже в душе.

- Кирилл...

- Убери свои грязные руки. Мало ли, кого ты недавно лапала. Я хочу быть чистым, - волком глянул на нее парень, отодвигаясь в угол, подальше. Возможно, он думал, что Снежана начнет умолять, попросит простить, спасти ее - и если бы она так сказала, если бы произнесла заветное слово: "Помоги", он бы ради нее все сделал. А она лишь прикрыла глаза на мгновение, глубоко вздохнула и произнесла:

- Прости, Кирилл. Если бы обстоятельства сложились иначе, я бы тоже тебя любила.

- Любить можно только тогда, когда все хорошо? - почему-то стали эти слова незримой пощечиной для Кирилла.

- Когда все плохо, не до любви, милый. - С этими словами Снежана ушла, и все те, кто лежал в палате, провожали ее такими взглядами, от которых Киру захотелось выть в голос - слишком уж похотливыми они были.

А восемнадцатилетие он все равно справил - друзья приготовили ему сюрприз и устроили вечеринку у него в доме по возращению. Даже мать против не была. А Игорь со своим приколом его тогда очень порадовал - сюрпризы Кирилл все же любил.

О Снежане он рассказал только Дэну, скупо и сухо, а после ни разу не произносил ее имя вслух.

***

Мы вышли в летнюю ночь, верее, сначала попали в подземную стоянку, в которой царила прохлада, а после на машине выехали на улицу. За рулем сидел Дэн, время от времени зевающий, рядом с ним находилась я, а позади расположился довольный Кирилл, прихвативший с собой из дома набитый чем-то рюкзак.

- Ну и каков твой план? - поинтересовался Смерч.- Каким будет возмездие?

- Разведка донесла, что Игорек сейчас в неком суши-баре "Сакура", двигай к нему. Знаешь, где это?

- Знаю, - кивнул Смерч. Я тоже знала - это местечко находилось на другом берегу города, открылось недавно, было претенциозным и пользовалось популярностью у любителей японской суши - шеф-поваром там был самый настоящий японец.

- Что за разведка?

- Инстаграм, - хмыкнул Кирилл. - Его дама сердца минут двадцать назад выложила селфи с ним, в лучших традициях сообщив всем, где они находятся. Честно говоря, я думал, он дома, но так даже лучше. Увидим реакцию.

- На что? - обернулась к нему порядком заинтересованная я. Розыгрыши я любила - главное чтобы разыгрывали не меня.

- На это, - с загадочным видом расстегнул рюкзак парень. В нем лежали какие-то подозрительные баллончики.

- И что ты собрался этим делать? - не сразу врубилась я.

- Игорь очень любит свою машину, - стал еще более загадочным гость.

- В таком случае, сразу пиши завещание, - посоветовал Денис. - Он свой "Мерс" в кредит только два месяца назад взял.

- Обижаешь, чувак, - растянулись губы Кезона в улыбке, - я же не садист. Взял специальные баллончики. Которые водой отмываются.

- Ты хочешь ему машину разукрасить? - запоздало догадалась я и восхитилась безрассудной отваге Кирилла. С Игорем я была знакома хуже, чем других близких друзей Дэна, но точно знала, что за свою машину он задушит.

- Почему бы и нет? Я же говорю, краска легко смывается. Зато впечатления на всю жизнь останутся.

- Как у тебя с военкоматом? - осведомилась я, но не получила ответа. Зря тогда Игорь все-таки так пошутил над злопамятным Кезоном.

В результате мы не просто подъехали к суши-бару с баллончиками наготове, но по инициативе Дэнни еще и побывали в местном супермаркете, где купили пирог и долго выбирали фрукты: а их нам нужно было целых четыре штуки: две сливы, грушу и банан. Их я, весело напевая, укладывала на пирог, дабы изобразить лицо. Сливы стали глазами, груша - носом, а банан - улыбкой. Получилась совершенно зловещая и отчего-то кажущаяся ехидной рожа.

- Напоминает Игорька, - любовался ей остаток дороги Кирилл. - Вот как будто бы как живой. - На капот поставим, - был он в предвкушении от розыгрыша.

Улица, на которой находилась "Сакура", была даже в столь поздний час оживленной, и поэтому, когда мы втроем с баллончиками подошли к ярко-красному новенькому "Мерседесу" Игоря, припаркованному неподалеку от суши-бара, на нас весьма странно поглядывали. А когда мы принялись рисовать на машине, то и вовсе глазели, как на вандалов. Но мы бесстрашно продолжали свое дело. И если сначала было страшновато - мало ли, что может случиться, то затем мы разошлись

Я с упоением рисовала белые ромашки на дверях с одной стороны, Кезон изображал снежинки и сердечки с другой, а Дэн старательно выводил зеленым слова поздравления на капоте. У гостя получалось хуже всех, зато он действовал с чувством и азартом. Видимо, так сильно хотел поздравить своего старого друга с праздником.

- Как Игорек свою тачку называет? - спросил Кирилл в середине нашей усердной работы.

- Ласточка, - отозвался Дэн. Любовь именинника к своему авто была странновата, на мой взгляд.

- Значит, надо нарисовать гнездо, - отчего-то решил его друг, потряс баллончик и изобразил на стекле нечто, напоминающее заштрихованный овал.