Линда Уиздом - Незваный гость

– Ваш драгоценный сынок с первого дня был неверным мужем и не пропускал ни одной юбки, – спокойно сообщила она.

– Будь ты ему лучшей женой, он бы не смотрел на сторону.

– Он не очень-то хотел жениться и не хотел заводить ребенка. Он настаивал на аборте, как только узнал, что я беременна. Пока я ждала ребенка, он вообще не обращал на меня внимания. Если он и брал на руки Черил хоть на пять минут, то лишь для того, чтобы позировать журналистам. Он о ней ни капли не заботился. Не думаю, что он вообще способен на такое чувство. Он хотел одного – проучить меня. Ведь он завидовал моему успеху и не мог пережить того, что я решилась на развод. Ему повезло, что я не стала поливать его грязью в суде. Поверьте мне, если бы не Черил, меня бы ничто не остановило. – Она окинула пожилую женщину долгим тяжелым взглядом. – Прошу вас, передайте вашему сыну – я не забыла ни об одной обиде. Я помню все, что он со мной сделал. Ему за это воздастся в полной мере!

Она не стала дожидаться ответа, повернулась и двинулась к джипу.

Кали резко тронула с места и, как только они доехали до поворота на шоссе, затормозила, заглушила мотор и бессильно опустила руки.

– Буду очень признательна, если за руль сядешь ты, – еле слышно прошептала она, глядя прямо перед собой.

Когда они подъехали к дому. Кали, не говоря ни слова, скрылась в спальне. Тревис понимал, что ей нужно побыть одной. Он решил, что работа на воздухе ему не помешает, взял топор и начал рубить дрова.

Кали, съежившись, сидела на кровати, прижав колени к груди. Она не могла вспомнить, когда ей было так холодно. Почему все это с ней случилось? За что ее так наказала судьба? Она горько заплакала, не в силах выносить боль, сдавившую грудь. Кали дала волю слезам, надеясь, что они помогут облегчить душу. Но легче ей не стало, да к тому же у нее разболелась голова. Она пошла в ванную, скорчила гримасу перед зеркалом, а потом ополоснула покрасневшее от слез лицо холодной водой.

В доме стояла тишина. Кали была благодарна Тревису за то, что он оставил ее в покое. Однако сейчас она нуждалась в его участии. Кали прошлась по дому, но так и не обнаружила Тревиса. С улицы до нее донесся шум, она выглянула из окна и увидела Тревиса, колющего дрова. Он разгорячился от работы и снял рубашку, по его плечам и спине струился пот. Кали невольно залюбовалась этим зрелищем. У нее пересохло во рту, когда она следила за его ловкими мощными движениями. Она вспомнила, как гладила эти мускулистые плечи и руки, когда они ласкали друг друга в постели. Его лицо немного исказилось от напряжения. Нет, в минуты их близости он был совсем не таким. Внезапно в Кали вспыхнуло желание. И дело вовсе не в том, что ей захотелось согреть свое окоченевшее тело, она мечтала вновь почувствовать себя женщиной. Желание было столь сильным, что она не в состоянии была ему сопротивляться. Кали медленно, как сомнамбула, пересекла кухню и вышла во двор.

Тревис, как раз занес топор над очередным поленом, когда заметил Кали, идущую через двор в его сторону. Он опустил руки и как завороженный следил за ее плавной грациозной походкой.

Кали приблизилась к Тревису, взяла у него топор и отбросила его в сторону. Не говоря ни слова, она обняла Тревиса и потянулась к его губам для поцелуя. Ее язык проскользнул ему в рот, двигаясь робко и словно бы даже просительно.

Тревис замер от неожиданности. Он обнял Кали за талию и крепко прижал к себе, как будто мог укрыть ее в своих объятиях от всех житейских бурь и тревог. Ему хотелось поделиться с нею своей силой, поддержать ее в трудную минуту, помочь выстоять под очередным ударом судьбы.

– Я хочу тебя, – прошептала она ему на ухо, опалив его горячим дыханием. Кали позабыла обо всех своих невзгодах, прижавшись к его мускулистому обнаженному торсу. Сейчас для нее важнее всего на свете была его любовь, его нежность, его страсть.

– Ты играешь с огнем, Кали, – простонал Тревис, когда она опустила руку на ширинку его джинсов.

– То же самое можно сказать и о тебе, – сдавленным голосом откликнулась Кали, прильнув к нему. Она жалела, что была одета, ей очень хотелось ощутить его разгоряченную кожу и соприкоснуться с ней.

– Я хочу тебя, – повторила она.

– Это можно устроить, – улыбнулся Тревис.

Глаза Кали потемнели.

– Я хочу тебя прямо сейчас.

Тревис немного опешил от ее настойчивости. Он с удовольствием немедленно занялся бы любовью с обожаемой женщиной, но усомнился, стоит ли делать это во дворе, на холоде. Решив, что несколько минут отсрочки лишь подстегнут их желания, он, крепко прижав ее к себе, повел Кали к дому.

Тревис подумал, что Кали цепляется за него, как утопающий за спасательный круг, и решил для себя, что никогда не предаст ее. Им хотелось как можно скорее утолить свою страсть, и, едва они очутились в гостиной. Кали остановилась.

– Здесь, перед камином, – тихо предложила она.

Тревис встал на колени перед горящим огнем. Кали опустилась на коврик рядом с ним.

– Ты даже не представляешь, как сексуально выглядел, когда колол дрова… – прошептала Кали, уткнувшись ему в плечо. От теплого чистого запаха его кожи у нее закружилась голова, словно от шампанского. Она обняла его за плечи. – Когда я наблюдала за тобой, то думала лишь о том, как мы займемся любовью. Я не могла дождаться, пока ты закончишь работу…

Тревис стянул с нее свитер, снял блузку. Кали бездумно подчинялась ему. Он расстегнул бюстгальтер, ее груди высвободились и замерли в ожидании его ласк. Тревис с нежностью поочередно поцеловал их, а потом стал играть ее розовыми сосками, пока они не затвердели. Потом он принялся ласкать соски губами, крепко сжимая ее гибкую талию. Кали закрыла глаза, словно вслушиваясь в отклики собственного тела. Ей показалось, что кровь стремительно заструилась у нее по жилам. Кали будто бы со стороны видела, как Тревис берет в рот ее сосок, легко сжимает его зубами, ощущала, как он щекочет кончиками усов ее чувствительную кожу. Ей хотелось, как можно дольше продлить это удовольствие.

– Ты необыкновенно хороша в отблесках огня, – пробормотал Тревис и взялся за другой сосок.

Кали засмеялась, и по ее спине прошли волны чувственной дрожи.

– Сейчас еще не стемнело.

– Это не имеет значения, я же знаю, как ты выглядишь при любом свете. – Его руки ослабили объятия, и он неторопливо расстегнул ее джинсы.

– А теперь я хочу увидеть тебя всю.

Тревис снял с нее джинсы и отшвырнул их, а потом быстро разделся сам. На Кали остались только крошечные трусики, которые не мешали ему наслаждаться созерцанием ее соблазнительного тела.

– Ты сводишь меня с ума, – признался он, проводя пальцем по резинке трусиков. – Я очень хочу тебя, но не желаю спешить.

Кали покрыла его лицо короткими нежными поцелуями, легко касаясь губами его кожи.

– Пусть это длится вечно.

Она прерывисто вздохнула, когда его руки скользнули под шелк трусов, и Кали ощутила жар своего лона, истосковавшегося по нему.

Тревис улыбнулся ее словам, вырвавшимся у нее в порыве страсти. Он чувствовал, что ей хорошо с ним, и был рад, что может подарить любимой мгновения счастья. Но сдерживать себя он больше не мог, ему казалось, что Кали тоже ждет от него решительных действий, потому Тревис дразнящим движением стянул с нее трусики, и их тела сплелись в объятиях.

Когда Тревис наконец вошел в нее. Кали испытала настоящий экстаз.

Они двигались медленно, как при замедленной съемке, стараясь продлить наслаждение близостью, смаковали каждое движение и любовались друг другом.

– Испытав такое счастье, можно и умереть, – прошептал Тревис, обхватив ее бедра.

Кали улыбнулась. Она вся пылала и просто не могла вообразить, что совсем недавно отчаянно мерзла и никак не могла согреться. Наверное, впервые в жизни она испытала от физической близости такое удовлетворение.

– Ты сделал меня счастливой, так помоги мне сохранить это чувство, – тихо попросила Кали и наклонилась, чтобы его поцеловать.

Она увидела столько тепла и нежности в его взгляде, что сердце ее радостно забилось.

Кали крепко прижалась к нему и отдалась пробудившейся вновь страсти.

Вскоре они оба забылись в любовном угаре.

Дрова в камине превратились в груду золы, когда Тревис и Кали пробудились от этого сладкого забытья и вернулись в реальный мир.

– Мадам, мне понравилось ваше умение соблазнять мужчин, – шутливо сказал Тревис, натянул джинсы и принялся разжигать огонь.

Она грустно улыбнулась и покачала головой:

– Никогда не думала, что окажусь на это способна.

Тревис обнял ее за шею, наклонился и поцеловал.

– Все дело в том, что тебе еще не попадался настоящий мужчина.

Кали взглянула на него снизу вверх.

– Ты думаешь, что настоящий мужчина – это ты?

– Черт возьми, неужели я не доказал тебе этого? – В его глазах сверкнули искры. – Чем скорее ты это поймешь, тем лучше для нас обоих.

Кали были неприятны его слова, она нахмурилась и хотела высвободиться из его рук, но Тревис не отпустил ее.

– Насколько я понимаю, судьба свела нас еще три года назад. Кали, а потом, непонятно почему, разлучила, – спокойно сказал он, держа ее за подбородок. – Но теперь настало время посмотреть правде в глаза и не откладывать на будущее решение жизненно важных вопросов.

– Я поклялась никогда не возвращаться в Лос-Анджелес и не собираюсь нарушать свою клятву. Я думала, что только так смогу сохранить душевное здоровье, – сказала Кали, заметив, как его лицо становится чужим. Ей не хотелось причинять ему боль, но она должна была высказать все до конца. Пусть Тревис знает, что она чувствовала. Она любила его, Боже, как она любила его! Но прошлое цепко держало ее, и Кали никак пока не могла освободиться от него.

– Вот поэтому ты и не можешь выйти из шока, даже когда мы стали по-настоящему близки, Кали. Пойми, что это не обычная любовная интрижка, после которой спокойно прощаются и идут каждый своим путем, – с болью сказал Тревис. Его пальцы с силой сжимали ее плечи. – Мне неприятно слушать, как ты пытаешься принизить то, что мы испытали.

Почему она почувствовала себя такой запуганной? Кали боялась до конца поверить в реальность их отношений. Она хотела признаться Тревису, как сильно она его любит и всегда будет ему принадлежать, но, черт возьми, он же скоро уедет в Калифорнию. Неужели Тревис считает, что она не сможет прожить без него ни минуты и тут же ринется вслед за ним? Разве он этого хочет? Она отпрянула, и Тревис разжал пальцы.

Ее отказ больно подействовал на Тревиса. Это было видно по его потускневшим глазам, но Кали сделала над собой усилие и отвела взгляд.

– Пойду приму душ, – сказал Тревис и покинул гостиную.

Кали обхватила себя руками и застыла у потухшего камина. Ей пришло в голову, что Тревис проголодался, но она не могла себя заставить двинуться с места. Сама она есть не хотела, но должна была чем-то себя занять и забыть о неприятном эпизоде.

Кали отправилась на кухню, достала из холодильника все нужное для салата и тушеное мясо. Нарезая овощи, она погрузилась в размышления, почему события стали развиваться именно так. Зачем она обидела Тревиса? Он с самого начала понял, что с ней происходит, вел себя с ней безупречно, прощал ей срывы и перепады настроения. И все же она не осмеливалась сделать последний шаг навстречу и признаться, как он ей нужен. Слишком долго Кали твердила себе, что может прожить одна и никому не должна доверять, особенно мужчинам.

Тревис встал под душ и закрыл глаза, чтобы расслабиться под теплыми струями и хоть немного снять напряжение. Он знал, почему его так расстроил этот разговор. Времени у него оставалось в обрез. Через три дня он уедет в Лос-Анджелес, а ему до сих пор не удалось уговорить Кали вернуться туда. Тревиса не слишком волновало, согласится ли она позировать для его новой книги. Он по-прежнему считал, что это хорошая идея, но ни в коем случае не стал бы оказывать на нее давление. Тревис успел понять, что любой нажим лишь усугубит ее враждебность, а он и так затратил много времени, чтобы уничтожить эту преграду. Но, к своему стыду, не сумел разрушить другие.

Он впервые по-настоящему полюбил, но эта любовь принесла не только радость и счастье, но и невероятно усложнила его жизнь. Тревис вспомнил о своих прежних романах. Нет, в отличие от Кали, женщины, с которыми он имел дело, не мучили его и не сводили с ума, но с ними он не испытывал и сотой доли такого счастья. Он глубоко вздохнул, выключил воду и вышел из-под душа.

Они молча поужинали без всякого аппетита. Тревис взялся навести порядок в кухне, пока Кали принимала душ. Прихватив два бокала бренди, он направился в гостиную и застал Кали у камина, где она сушила вымытые волосы. Отблески огня озаряли ее задумчивое лицо, отчего оно казалось еще красивее и выразительнее. Недолго думая, Тревис поставил бокалы на низкий столик, прошел в спальню и распаковал свою спортивную сумку.