Линда Уиздом - Незваный гость

Тревис опустился на кровать рядом с Кали. Его рука ласково коснулась ее плеча, опустилась на мягкую выпуклость груди и ниже – к талии и округлому бедру. Тревис ощущал ее трепет, ей хотелось изведать большего, чем эти легкие касания рук. Но Кали понимала, что Тревис в эту ночь будет действовать по собственному сценарию. Похоже, он собрался свести ее с ума, и это ему вполне удалось. Пальцы Тревиса то едва дотрагивались до кожи Кали, то до боли стискивали ее. От этих прикосновений по ее телу волнами расходилось возбуждение.

Темное, чувственное облако накрыло любовников, когда Тревис вновь провел руками по телу Кали. Ее дыхание стало прерывистым, лоно увлажнилось. Тревис с нежностью погладил ее курчавое гнездышко и понял, что Кали заждалась его.

– Я схожу с ума, – прошептала она.

– Мы оба сходим с ума, – уточнил Тревис и поцеловал ее в плечо. Теперь и его губы вслед за пальцами начали ласкать ее тело. Кали закрыла глаза, реагируя на его малейшее прикосновение. Да ей и не нужно было видеть его сверкающие, как молнии, глаза. Интуиция подсказала Кали, что каждый его жест был тщательно продуман. Да, конечно, он с удовольствием занимался с ней любовью, но его прежняя нетерпеливая страсть ушла. Сейчас он действовал трезво и расчетливо, как бы желая продемонстрировать ей свое умение. Он словно показывал ей, что чувствует сильнее и глубже и суть не в одном плотском влечении. Вовсе не похоть породила напряженность их отношений.

Кали больше не могла лежать неподвижно и начала робко отвечать на ласки Тревиса. Когда его усы пощекотали ее живот, она притянула его за плечи, потом ее руки скользнули к его бедрам. Его кожа была гладкой, а мускулы заметно напрягались под ее пальцами.

– Ты так хорош, – тихо проговорила она и поцеловала его в голову.

Тревис ничего не ответил ей. Уверенным, сильным движением он развел ее ноги в стороны и проник языком во влагалище. Кали глубоко вздохнула и выгнулась ему навстречу. Ей показалось, что по ее венам пролетели лучи. Тревис продолжал свои ласки. Он прерывисто дышал, ласково и невнятно шептал слова любви и вгонял ее в сладкую дрожь. Голова Кали металась по подушке. Кали казалось, что она оторвалась от земли и устремилась ввысь, в бесконечные пределы. Она снова вернулась на землю, когда Тревис приподнялся над ней и стремительно вошел в нее. Кали широко раскрыла глаза, сдерживая крик долгожданного удовлетворения.

– Ты мне идеально подходишь. И я тебе тоже. Сомневаюсь, что на свете есть мужчина, способный меня заменить, – признался он ей страстным, «ночным» голосом. – Вот почему я и решил оставить о себе лучшие воспоминания. Надеюсь, что они согреют тебя и помогут пережить долгие холодные ночи без меня, любовь моя.

Да, это будут прекрасные воспоминания. Кали испытала с ним всю полноту чувств и радость обладания. Она обвилась вокруг Тревиса, вдохнув пряный аромат его кожи. Ей не хотелось вслушиваться в его слова. Она с присущей ей наивностью верила, что он никогда не оставит ее.

Всю ночь занимались они любовью. Лишь под утро Кали устало вытянулась на кровати и мгновенно уснула, прижавшись вплотную к Тревису. Едва ли не впервые Кали была опустошена любовью. Но Тревис лежал с открытыми глазами, гладя ее тело и волосы, и по-прежнему томился желанием. Он снова начал ласкать Кали, такую мягкую и податливую во сне. Вдруг тело Кали словно ожило, в нем снова родилось желание. Из груди Кали исторгнулся долгий манящий стон, она проснулась. Кали не протестовала, когда Тревис приподнял ее и положил на себя. Тело ее вздрагивало от желания – она тоже хотела его.

И только потом Тревис ненадолго забылся тревожным сном.

Кали проснулась и увидела, что Тревиса нет рядом. В доме стояла мертвая тишина. Ею тут же овладела паника. Она нагнулась, подняла с пола халат, накинула его и бросилась в гостиную, затем на кухню. Никого. Но в эту минуту со двора до нее донесся рев мотоцикла. Кали босиком выбежала на крыльцо. Тревис сидел за рулем и заводил мотор. Судя по сумкам на заднем сиденье, он собрался уехать, не сказав ей ни слова, даже не попрощавшись.

– Тревис! – крикнула она и бросилась к нему. – Ты можешь вот так уехать? Но почему?

Он снял шлем. Кали не узнала в нем страстного любовника, не узнала человека, одарившего ее счастьем в эти ночи. Теперь он держался с грубоватой отчужденностью и холодно глядел на нее как на незнакомку. Таким она его прежде не видела.

– Я подумал, что мне лучше уехать пораньше и не расстраивать тебя на прощание.

Кали покраснела от прямоты и жестокости его слов.

– А я-то полагала, что после всего… – Она беспомощно развела руками.

– Всего? – Похоже, Тревис был удивлен ее словами. – Но ведь ты сама решила, что нам нужно вволю порезвиться до моего отъезда в Калифорнию.

– Ты просил у меня невозможного, – гневно сказала Кали.

– Я? Поверь мне, если бы я мог здесь остаться, нам не о чем было бы говорить. Но для меня это так же немыслимо, как для тебя вернуться в Лос-Анджелес. Ты предпочитаешь прятаться от жизни в своем воздушном замке. Когда-то я считал, что сумею разбудить в тебе интерес к жизни и вдохнуть в тебя мужество. Но я ошибся. Ты по-прежнему боишься вернуться в реальный мир. Ладно. Мне не нравится, как ты живешь, Кали. Я знаю, у меня нет выбора, и я не стану вмешиваться. – Он снова надвинул шлем и взялся за руль. – До свидания, Кали. Спасибо за хороший урок.

Она отошла, наблюдая, как он разогнался и съехал с холма. А потом свернул на шоссе, даже не оглянувшись и не взмахнув на прощание рукой. Кали простояла во дворе минут десять, если не больше, не обращая внимания на утренний холод. Она не могла поверить, что Тревис поведет себя так бездушно и попросту бросит ее. Нет, это какая-то глупая шутка, и скоро она снова увидит его мотоцикл на холме. Но она зря надеялась. Он не вернулся.

Кали медленно двинулась к дому и выпила чашку кофе, желая поскорее согреть окоченевшее тело. Жаль, что кофе так же благотворно не действует на окоченевшую душу. Сегодня, ее не тянуло ни к каким делам. Она чувствовала полную опустошенность, совсем как после похищения Черил. Кали с трудом соображала и двигалась как в тумане. Она разожгла огонь в камине и прилегла на диван, следя за игрой пламени. Сколько раз они занимались любовью поблизости от этого живительного огня? Однажды Тревис отнес ее к себе в мансарду, и они провели ночь любви в его постели, где он столько мечтал о ней. Да, весь дом был полон воспоминаний.

На следующее утро Кали спозаранку выехала из дома и добралась до магазина Дж. С. еще до его открытия. Это ее не остановило и она постучала в дверь черного хода.

– Черт побери, неужели человек не может спокойно позавтракать? – пробурчал старик и отпер дверь. Но, увидев раннюю посетительницу, сразу оживился и протер распухшие со сна глаза. – Входи, – приветливо пробасил Дж. С. и провел ее к себе.

– Тревис останавливался у вас после отъезда? – осведомилась Кали прямо с порога.

– Да, было такое дело. Ты не возражаешь, если я доем свой завтрак? – Он сел за квадратный стол, стоявший посередине кухни. – На плите горячий кофе, в холодильнике есть сок.

Кали покачала головой, оперлась руками о стол и склонилась к Дж. С.

– Ну?

– Похоже, что мне не удастся спокойно позавтракать. – Дж. С. со вздохом положил вилку и нож на тарелку и огляделся. – Побыл тут немного, позвонил по телефону и купил на дорогу кое-что из еды. – Он пронзил Кали острым взглядом. – А также попросил меня присмотреть за тобой.

– А еще?

Молчание Дж. С. было красноречивее любого ответа. Кали опустила плечи.

– На этот раз, девочка, ты сама во всем виновата, – с присущей ему прямотой сказал старик. – Нашла себе отличного парня и не сумела его удержать. Я даже не подозревал, что ты можешь быть такой дурой.

– Он хотел, чтобы я позировала для его новой книги, – нехотя пояснила она.

Дж. С. ничего не ответил, но по выражению его лица Кали догадалась, что он обо всем этом думает.

– Значит, он так старался и обхаживал тебя, только чтобы ты ему позировала? Мог бы и раньше отсюда смыться, если бы ты не согласилась. Уверен, что в Лос-Анджелесе у него полно знакомых женщин – уж они-то ему с радостью попозируют, только свистни.

Кали представила себе Тревиса в постели с другой женщиной, и у нее заблестели глаза.

– Зачем вы так? Несправедливо…

Дж. С. встал и поставил грязные тарелки в раковину.

– Нет, Кали, это ты не хочешь признать правду. Все просто и ясно. Этот человек любит тебя. Это ясно всем, кроме разве тебя. Ты здесь слишком долго прячешься. Вначале я считал, что ты права, ведь ты много пережила и нуждалась в отдыхе. Но прошло время, и ты оправилась. Пора возвращаться и браться за дело.

– Возвращаться к чему? – огрызнулась Кали и резко взмахнула рукой. – Там у меня ничего не осталось, кроме боли от воспоминаний. С какой стати мне возвращаться в город, где я испытала столько горя.

– Потому что в этом городе живет хороший человек, способный исцелить тебя от боли и одарить любовью, о которой ты прежде и понятия не имела, – мягко разъяснил Дж. С.

Слезы выступили у нее на глазах:

– И я люблю его, Дж. С. Я его очень люблю, но боюсь, что это вновь принесет мне горе.

Старик озадаченно посмотрел на Кали:

– А по-моему, только он и может пробудить тебя к жизни. Ты поймешь, что на здешних местах свет клином не сошелся.

– Но я родилась в этих краях и тут мой дом, – пробормотала она и покачала головой.

– Нет, дорогая, твой настоящий дом там, где тебя ждет мужчина. А сейчас этот мужчина едет к себе в Калифорнию. Так что советую тебе вернуться домой и все хорошенько взвесить и обдумать.

Кали кивнула и медленно побрела к машине. По дороге домой она размышляла над словами Дж. С. Неужели все эти годы она лишь пряталась от жизни? Да, она приехала, чтобы залечить раны и собраться с силами. Денег у нее хватало, и ей незачем было думать о возвращении в Лос-Анджелес или переезде куда-нибудь еще и о новой работе. Кали не хотелось загадывать, как она проживет без Тревиса и найдет ли в себе силы вернуться к прежней жизни. Как бы то ни было, она сама выберет свое будущее. И, если уедет, то по своей воле, а вовсе не ради него.

Тревис целую неделю после возвращения в Лос-Анджелес не мог как следует включиться в работу. Его сотрудники и друзья даже начали жалеть, что он не задержался подольше. Все знали, что по натуре Тревис вполне сговорчив, но после возвращения из поездки у него явно испортился характер, и только Дженни удавалось с ним совладать.

Как-то утром она столкнулась с ним на пороге студии и заявила:

– Тревис, у тебя есть шанс сделаться самым непопулярным человеком во вселенной.

Тревис скорчил гримасу и подергал свои и без того взъерошенные волосы:

– О'кей, я постараюсь исправиться.

Он принялся бесцельно расхаживать по студии, и Дженни поняла, что ее шеф взволнован.

– Ты в нее влюбился?

Он устало опустился в кресло у стола.

– Я так люблю эту женщину, что не нахожу себе места. Беда в том, что она любит меня гораздо меньше.

Дженни присела на край стола.

– Я догадывалась, что это могло случиться. Но все же мне не понятно, почему она не вернулась с тобой.

– Именно потому, что она любит меня гораздо меньше. Вот тебе и ответ. – Он вздохнул. – Кали не хочет возвращаться в Лос-Анджелес.

– Она все еще страдает?

Тревис пожал плечами:

– Возможно, я не прав, но мне кажется – она боится, что по возвращении старая боль от развода и похищения дочери оживет. Она наняла детективов, чтобы отыскать Черил, но результатов не видно.

– И потому ты решил подключить к делу своих знакомых? – спросила Дженни и в ответ на его вопросительный взгляд пояснила: – Я случайно узнала об этом, разбирая корреспонденцию.

Тревис с силой стукнул кулаком по столу.

– Черт побери, ну почему она себя обманывает? Почему я поступил как последний дурак и оставил ее в этой глуши, а не усадил силой на мотоцикл и не привез в Лос-Анджелес?

Дженни с жалостью посмотрела на расстроенного Тревиса. Она никогда еще не видела его в таком состоянии. Ей хотелось помочь ему. Но чем? В этой ситуации советы не годятся. Хорошо, если Кали так же тоскует по нему и не находит себе места. Но почему бы ей не приехать? Прошло несколько лет, она вновь стала сильной и обрела душевное равновесие.

– Возможно, оставшись одна, она изменит свое решение, – осторожно заметила Дженни. – Пока ты был с ней, она не думала о разлуке. Но теперь ей станет ясно, какое место ты занял в ее жизни.

Надежда, блеснувшая в его глазах, преобразила его лицо.

– Хотел бы я верить в это, Дженни.

– Я вижу, что ты сам не свой. Ты даже перестал называть меня лошадкой, – с улыбкой сказала она. – Разумеется, я не жалуюсь.

– О'кей, будем надеяться на лучшее. Подожди немного, и ты увидишь прежнего Тревиса, лошадка, – с наигранной бодростью произнес Тревис.