Уинни закусила губу, чтобы не произнести: «Я тоже вас хочу».
– Мне кажется, что вас не придется долго склонять к этому.
Он считает, что она созрела, чтобы упасть в его объятия?
Уинни приоткрыла рот, собираясь возразить, но он прижал палец к ее губам.
– Я говорю это не потому, что я такой самонадеянный. Я говорю это потому, что не мог не заметить нашего взаимного притяжения. Как бы вы ни старались, эту искру не погасить.
Они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Уинни была уверена, что он слышит громкий стук ее сердца.
– Поэтому я принял ваше приглашение выпить с намерением…
Она не дала ему договорить:
– Но потом вы передумали?
Она хотела еще сказать, что приветствует его разумное решение, но он поднялся, и она увидела, как горят его глаза.
– Вы сказали, что я был плохим отцом! Я никогда не отошлю от себя сына!
Уинни отшатнулась.
– Я ничего подобного не говорила! Вы неправильно истолковали мои слова. Я сказала, что вы наверняка захотите, чтобы ваши отношения с Луисом больше напоминали вашу близость с Лоренцо, а не ваши отношения с родителями.
Они долго молчали, пока наконец Уинни не выдержала:
– Но вы были правы – разговор стал чересчур личным. Мне не следовало говорить вам то, что я сказала. С этого момента я буду следить за своими манерами. И пусть, возможно, нас и тянет друг к другу, но я помню, что вы не вступаете в тесные отношения с персоналом.
– Для вас я сделал бы исключение.
А вот она не может себе этого позволить.
«Но… почему нет?»
Этот мужчина не выходил у нее из головы. Но благоразумие подсказывало не приближаться к нему. Стать любовниками – не значит стать друзьями.
Надо сначала подружиться, прежде чем перейти к более тесным, глубоким отношениям. Никогда снова она не обречет себя на то, чтобы мужчина заявил ей, что она недостаточно хороша для него.
– Вот вы говорите про искру… Но не каждую искру следует раздувать.
Он не ответил.
– По-моему, я вам не очень нравлюсь, – добавила она. Он хотел было возразить, но она его опередила: – А я… вас уважаю, но нравитесь ли вы мне? Я бы этого не сказала.
Он так плотно сжал губы, что они побелели.
– Понятно. Вы выразились предельно ясно. Извините, если я поставил вас в неловкое положение. А сейчас мне надо уйти – дела, неотложные звонки.
Он быстро пересек двор и вышел через калитку. Уинни без сил опустилась на скамью. Прийти в себя ей удалось не скоро.
Глава 7
Луиса привезли на следующий день.
И как и ожидал Ксавьер, Уинни была в фойе, когда Рейес вернулся из аэропорта с Луисом и Паулой.
Сердце у Ксавьера замерло, как только он увидел сына. Он каждый день разговаривал с ним по телефону, но этого мало, особенно когда Луис последнее время стал молчаливым и замкнутым.
Луис не побежал к нему, так что Ксавьер сам быстро подошел к сыну, подхватил под мышки, подбросил и поцеловал в щеку.
– Я скучал по тебе, Луис.
– Я тоже скучал по тебе, папа.
Мальчик произнес это, словно дежурную фразу, и Ксавьеру стало больно. Что произошло? Отчего Луис такой тихий и сдержанный? Может, он винит отца за то, что Камиллы нет в его жизни? Ксавьер подавил вздох. Он-то надеялся, что несколько дней развлечений – зоопарк, аттракционы, поездки на пароме – развеселят сына. Очевидно, этого не произошло. Но ведь только дурак стал бы думать, что развлечения заменят ребенку мать, пусть она и оказалась обманщицей, отказавшейся от него.
Он повернулся к Уинни и опустил Луиса с рук.
– Уинни, это мой сын. А это его няня Паула.
Уинни улыбнулась Пауле и присела на корточки перед Луисом, чтобы быть на одном уровне с четырехлетним мальчиком.
Она протянула ему руку. Луис внимательно посмотрел на нее. Какие у него большие глаза! Ксавьер сказал ему по-испански поздороваться за руку, но Уинни поцеловала его прямо в ладошку. Мальчик улыбнулся… чуть-чуть.
– Луис, ты такой вкусный, что тебя хочется съесть. А знаешь что? У тебя есть вот такое? – Она вынула из кармана шоколадку. – Это самая вкусная шоколадка на свете. – И протянула ему батончик – на яркой обертке коала из мультфильма.
Он опасливо посмотрел на шоколадный батончик, потом на Уинни, а потом, к удивлению Ксавьера, взял лакомство и застенчиво произнес:
– Gracias.
И даже показал шоколадку Ксавьеру, который не преминул одобрительно закивать.
Уинни, смеясь, встала.
– Раскрою тебе маленький секрет, Луис. У меня на кухне большая коробка с такими шоколадками. Как только захочешь еще, то сразу скажи мне, хорошо?
Луис неожиданно взял Уинни за руку:
– Хочешь, я спою тебе песенку?
Ксавьер был поражен.
– Очень хочу! – ответила Уинни.
И Луис запел! Ксавьер ни разу не слышал, чтобы он пел эту песенку раньше.
Когда Луис закончил, Уинни взяла его ручонку в свою и радостно улыбнулась:
– Луис, мы с тобой будем самыми лучшими друзьями.
А вот это совершенно не входило в планы Ксавьера! Уинни повела мальчика в гостиную со словами:
– Хочешь выучить новую песенку?
Луис закивал, а ошеломленный Ксавьер остался стоять, глядя им вслед.
За следующие несколько дней Луис вполне освоился и вовсю болтал с Уинни и Тиной. Он играл в крикет с Блейком и Хитом, громко смеялся и кричал, щечки у него порозовели, и от всего этого на душе Ксавьера становилось легче. Но с отцом Луис по-прежнему был тих и молчалив, когда же Ксавьер спрашивал, в чем дело, Луис говорил, что все хорошо.
Но что-то было не так. И он ума не мог приложить, что с сыном.
Ксавьер спустился вниз, чтобы проверить, чем занимается Луис. Уинни и Тина устроили Луису в гостиной игровую, куда он принес свои книжки и игрушки. Паула жаловалась на мигрень, и Ксавьер велел ей полежать и отдохнуть.
Тина подняла голову от конторки, но когда увидела, что это Ксавьер, то улыбка у нее исчезла. Он насторожился:
– Что-то случилось?
– Ничего. Луис в гостиной. – Она взяла трубку, будто внезапно понадобилось сделать срочный звонок. – Золото, а не ребенок.
Из окна фойе Ксавьер видел Уинни – она разговаривала с водителем из цветочного магазина. Вдруг она достала телефон, посмотрела на высветившийся номер и перевела взгляд на мотель.
Выходит, Тина звонила ей?
Что, черт побери, происходит? Сейчас он сам разберется. И вошел в гостиную.
Ксавьер замер на пороге. Луис был не один – он играл с девочкой. Они что-то строили на полу, и Луис давал указания, куда класть кубики. Обоим было явно хорошо, потому что они смеялись. У Ксавьера сдавило грудь.
И тут его чуть не сшибла с ног Уинни, влетевшая в гостиную с веселым криком:
– Привет, Луис. Привет, Либби.
Две головы повернулись в ее сторону.
– Мисс Уинни, посмотрите, что мы построили!
Кофейный столик был отодвинут к стене, и строительная площадка находилась между диванами и телевизором. Уинни подошла ближе, а Ксавьер… почувствовал себя лишним.
– Вот это да! Целый город? Здорово! И вы сами все построили?
Луис заулыбался:
– Si.
А девочка честно призналась:
– Это Луис построил, но я помогала. Правда, Луис?
– Si, Либби очень помогала.
У Либби… синдром Дауна? Но это нисколько не смущало Луиса. Ксавьера распирало от гордости за сына. Он не хотел, чтобы сын судил людей по их внешности. Не хотел, чтобы мальчик боялся тех, кто не похож на него. Он хотел, чтобы сын всегда был добрым и терпимым.
Уинни взглянула на Ксавьера, как бы проверяя его реакцию. Неужели она подумала, что он рассердится? Dios… Кем они с Тиной его считают?
Уинни держала в руках охапку цветов.
– Либби, посмотри, что привезли.
Либби встала с пола и захлопала в ладоши.
– Цветы для миссис Амини! Я поставлю их в ее комнате. Можно? Сначала принесу вазу. Я не уроню!
Либби… она ведь горничная? Ксавьер едва не схватился за голову.
– Да, конечно. Но сначала познакомься с мистером Ксавьером, новым владельцем «Дома Эгги». – Уинни повернулась к Ксавьеру. Глаза у нее потемнели, подбородок воинственно задран. – Ксавьер, это Либби, одна из наших горничных.
– Очень рада с вами познакомиться, мистер Ксавьер.
Широкая, искренняя улыбка Либби задела ему душу.
– Спасибо, Либби. Очень рад с вами познакомиться.
– О’кей, возьми цветы, Либби.
Когда она вышла, Ксавьер повернулся к Уинни со словами:
– Вы собираетесь что-то сказать?
Уинни ведь не может не понимать, что среди роскоши, которую он здесь создаст, таким, как Либби, места не окажется.
– Сказать? Что? – Уинни пожала плечами – он понял, что она делает вид, будто не понимает его. – Вы хотите узнать про цветы? Одна из наших постоянных клиенток, миссис Амини, как-то обмолвилась, что ей очень нравятся розовые и желтые гвоздики. Поэтому когда бы она у нас ни останавливалась, мы обязательно ставим такой букет в ее комнату. Верьте или нет, но она тратит лишних полчаса – поскольку ее бизнес сейчас находится в другом месте, – чтобы гостить только у нас. Она порекомендовала нам по меньшей мере трех клиентов. Весьма приятный способ вести дела.
– Я имел в виду другое, и вы это прекрасно поняли.
Но возможно, иносказательно она ему ответила.
– Вы хотите, чтобы я написала вам объяснительную?
– Нет.
– Tia Уинни, Либби может поиграть со мной завтра?
Луис называл Уинни по-испански tia – тетей. У Ксавьера стянуло грудь. От этого и еще от сияющей улыбки Уинни, которой она одарила его сына.
– Сможет, малыш. – Улыбку получил и Ксавьер. – А теперь, джентльмены, я вас оставлю. Увидимся за обедом.
Она ушла. Ксавьер взглянул на Луиса:
– Я могу с тобой поиграть.
Луис покачал головой:
– Мы уже закончили строить. А ты очень занят. У тебя много работы.
Да… никому он не нужен, даже собственному сыну.
Следующие полторы недели Уинни видела Ксавьера изредка днем и во время обеда. Он заявил, что ему необходимо просмотреть все документы и бухгалтерские книги и что он занят другими отелями в корпорации.
Уинни поняла: он хотел поставить ее на место.
«Да, Уинни… сказать своему боссу, что он тебе не нравится… Какая победа!»
Она не знала, как взять слова обратно и при этом не обнаружить, что сказала она это специально, чтобы создать между ними дистанцию, потому что он… слишком соблазнительный.
В понедельник – спустя одиннадцать дней после своих необдуманных слов – Уинни вальсировала в коридоре с семидесятилетним Хорасом Гоулдингом, когда появился Ксавьер и позвал ее в конференц-зал.
Она заставила себя приветливо ему улыбнуться.
– Хорас вальсирует со мной по коридору с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать.
Ксавьер устало потер пальцами веки, и Уинни поняла, что сегодня решающий день для судьбы мотеля.
В конференц-зале она опустилась в кресло напротив Ксавьера, и они смотрели друг на друга через стол, подобно оппонентам. Дрожащими руками Уинни открыла ноутбук и выбрала страницу «Как вести переговоры».
Первое правило гласило: «Избегайте прямолинейности». Очевидно, имеется в виду агрессивность и грубость.
Уинни улыбнулась:
– Хотите кофе? Сварится моментально.
Он покачал головой.
– А вы хотите кофе?
– Нет. – Уинни не была уверена, что ее желудок переварит не только кофе, но и воду.
«Не будь прямолинейной».
– Надеюсь, в «Рамос корпорейшн» все в порядке? Вы были очень заняты.
– Рассчитываете услышать, что моя корпорация вот-вот развалится?
– Бог с вами!
– Тогда к чему спрашивать?
– Я… я просто поддерживаю разговор.
Она посмотрела на экран. Правило номер два: «Заставьте сказать вам „нет“, а не „да“».
Сказав «да», он почувствовал бы себя в ловушке. Поставь вопрос так, чтобы он ответил отрицательно, тогда он не будет настороже.
– Но вы платите мне не за вежливый разговор?
Ей показалось, что у него на губах промелькнула улыбка.
– Строго говоря, не за это. Но ваша способность поддерживать разговор с гостями мотеля – ценное качество.
– Вы находите это моим достоинством? – И спохватилась: – Нет-нет, не надо мне отвечать.
– Почему?
– Потому что это выглядит так, словно я напрашиваюсь на комплимент, а мы пришли сюда не для этого.
Получается, что она хочет спросить, для чего они здесь. Спросить прямо она не может – слишком в лоб.
Правило: «Пусть почувствует, что управляет ситуацией». Но он и так все контролирует! Сознает ли он это или думает, что она на него влияет? Она открыла было рот, чтобы спросить, но вспомнила, что нельзя задавать прямого вопроса. У нее закружилась голова, в висках застучало.
– Уинни, что с вами?
– Все хорошо.
На экране компьютера еще правило: «Сгладить недоброжелательность».
"Ни дня без тебя" отзывы
Отзывы читателей о книге "Ни дня без тебя". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Ни дня без тебя" друзьям в соцсетях.