Мишель Дуглас - Ни дня без тебя

И тогда он начал беспокоиться. Не за Уинни, а за себя. Он сделал своим правилом слишком не увлекаться ни одной женщиной. И сейчас не собирается изменять этому правилу. Ни с кем.

Поэтому на шестой день он зашел в гостиную, где она наводила порядок, и сказал, что вечером он занят – ему необходимо позвонить в Испанию с учетом разницы во времени.

Она улыбнулась и спокойно кивнула. Он-то приготовился к тому, что придется обхаживать ее, приготовился к обиде, даже слезам, но вместо этого – спокойный кивок.

– Мы недопустимо пренебрегали своими непосредственными обязанностями. Мне давно пора провести вечер с Эгги.

Ксавьера охватила… ярость. С чего бы это?

– Ты можешь не беспокоиться насчет ужина для нас с Луисом, – натянуто произнес он.

Уинни сложила руки на груди.

– Я чем-то тебя расстроила?

Ему безумно захотелось ее поцеловать. Так безумно, что он понял: решение охладить их отношения – правильное.

– Нет, что ты.

– Тогда почему такой хмурый взгляд?

– Просто… масса дел. К тебе это не относится.

Она внимательно на него посмотрела.

– Наверное, трудно управлять целой корпорацией из номера мотеля. Ты наверняка думаешь о том, чтобы вскоре вернуться в Испанию.

Вот это поворот! Она хочет, чтобы он уехал?

– Но я с радостью приготовлю ужин вам с Луисом. Если ты не против поужинать немного раньше.

– Нет, спасибо. На этой неделе мы и так слишком тебя обременили.

Она усмехнулась:

– Ты называешь это так?

Он не ответил.

Уинни склонила голову набок и прищурилась:

– Что ж… поступай как знаешь.

Именно так он и сделает.

Неприятности не заставили себя долго ждать – на следующий день в таблоидах. Заголовок гласил: «Миллиардер не устоял!» На большой фотографии – он и Уинни выходят из ресторана, где провели прошлый субботний вечер.

Ксавьер отвлекся от завтрака и разложил на столе газету, где новость заняла целый разворот. Он кипел от злости и на себя, и на журналистов, которые паразитируют на частной жизни. Черт подери! Ему следовало быть осторожнее. Почему он потерял бдительность?

Статья намекала на их с Уинни романтические отношения. Последнее время они появлялись в модных ночных клубах. Упоминалось богатство Ксавьера, его успешный бизнес, а также общественно-полезные дела Уинни.

Он внимательно рассмотрел все фотографии и не мог не увидеть то, что увидели другие – интимность. Он смотрит на нее с явным желанием и нежностью. Ксавьер взъерошил волосы и начал мерить шагами комнату. Как он мог позволить себе такую беспечность?

Как к этому отнесется Уинни? Что она подумает? Он привык к повышенному интересу к себе в газетах, а Уинни – нет. Не решит ли, что сказанное недалеко от истины? Он сжал кулаки. Что, если она, взглянув на фотографии, сочтет их официальной парой?

Во рту появился противный привкус. Видно, придется лишить ее этой иллюзии – если таковая у нее есть, – и как можно скорее.

Ксавьер заставил себя прочитать статью до конца, и, по мере того, как он читал, его охватывал ужас.

«Мисс Стивенс, судя по всему, питает слабость к плейбоям. Раньше у нее была связь с известным художником и завсегдатаем вечеринок Дунканом Пейном. Он стал знаменит, когда получил первую премию в Австралии. Сейчас она нацелена на более выгодный приз».

На фотографии Уинни стояла на красной ковровой дорожке и улыбалась высокому блондину. Ксавьер скомкал газету.

«Она лгала!» Она сказала ему, что ее привлекали неудачники, а это…

Ксавьер грязно выругался. Она дурачила его, притворялась честной и искренней, заботливой и доброй, и все было враньем.

А сегодня? Как она отнеслась к тому, что он не сможет провести с ней вечер? Никак.

У него потемнело в глазах. Она все время играла с ним, как Камилла. И так же, как Камилле, он ей даже не нравился! А он считал, что она другая. Он думал…

Нет, не может быть. Если он ей не нравился, то какая ей выгода кокетничать с ним? Камилла получила от него миллионы, а Уинни…

Он замер.

Она всего лишь осталась работать в любимом мотеле.

Она гарантировала работу своим служащим, за которых считала себя ответственной.

Ей нужны деньги, чтобы заботиться о бабушке.

Он не может обвинять Уинни в такой же жесткой расчетливости, как у Камиллы, но все равно она использовала его, чтобы добиться своих целей.

А он оказался дураком. Опять.

Но больше дураком он не будет. Он, по крайней мере, сохранит хоть каплю достоинства. Уинни останется здесь менеджером, персонал не лишится работы, и Эгги не пострадает. Но в его власти прекратить с ней тесные общения.

И чем скорее, тем лучше.

Уинни смотрела на двойной разворот газеты, разложенной на конторке ресепшен, – Тина заставила ее взглянуть на статью.

– О, ради бога! – простонала Уинни. – Неужели этой публике нечем заняться, кроме как фотографировать Ксавьера, делать его партнером каждой девушки, с которой он пообедал?

– Здесь вы не обедаете с ним. – Тина ткнула пальцем на фото Уинни и Ксавьера, гуляющими за руку под луной на пляже. – Как он на вас смотрит!

– Не надо выдумывать того, чего нет!

Из-за этой дурацкой газетной статейки у Ксавьера будет оправдание, чтобы прекратить их краткую связь… если это можно так назвать.

Вчера она призвала на помощь все свои силы, изображая безразличие, когда Ксавьер, кажется, решил закончить их отношения. Все в ней восставало против этого, но гордость у нее есть, и она смогла сделать вид, что ничего не произошло.

Уинни тряхнула головой.

– Между мной и Ксавьером…

– И что же между нами?

Низкий мужской голос со строгими, даже суровыми, интонациями заставил их с Тиной вздрогнуть.

Увидев мрачное лицо Ксавьера, Уинни поняла – их отношения закончились.

Она заставила себя улыбнуться:

– Вы это видели? – и кивнула на газету.

– Да.

Уинни жестом указала Ксавьеру на пустую гостиную.

– Тина только что показала мне статью, но я ее не прочитала до конца.

Хотелось плакать. Он собирается закончить их связь, уйти из ее жизни. А она никогда не ощущала такого счастья. Как вынести разрыв?

«Ты знала, что это случится».

Но… он был так ласков и нежен. И так настойчив, что она уже начала думать… Уинни прижала руку ко лбу. Конец был неизбежен. Она играла с огнем, надеясь, что огонь ее не обожжет, но кого она обманывала? Для нее немыслимо завести любовника просто от скуки, оставаться равнодушной. Она не так устроена. По-другому. Она хочет, чтобы у нее было по-другому. А как по-другому? А вот как – она влюбилась в Ксавьера.

Но она скорее умрет, чем покажет ему это. Он же сказал, что не стремится к долговременным отношениям.

В гостиной Уинни положила на стол газету, но не села, потому что Ксавьер остался стоять. Она стала читать. У нее вырвался презрительный смешок. Ну конечно, не могли не упомянуть Дункана.

– О’кей. – Дочитав до конца, она выпрямилась. – Ничего страшного. Пустая болтовня, разумеется, но никаких возмутительных открытий нет.

Он сверкнул глазами.

– Никаких?

– Вымыслы газетчиков… и попытка пощекотать нервы. Ничего такого, что могло бы навредить нам или бизнесу.

От его циничного взгляда ее обдало холодом.

– Ты считаешь, что подобная реклама полезна для дела?

– Но я-то тут при чем?

Он пожал плечами, и этот жест был для нее словно нож в сердце.

– Кто знает, что происходит в душе и голове женщины? – равнодушно произнес он.

– Что за вздор ты несешь!

– Вздор? – Он сурово сдвинул брови и сжал ладони.

Те же самые ладони, которые ласкали ее, зажигая страсть, дарили наслаждение, о котором она не знала раньше. Уинни вздохнула:

– Уверяю тебя, что я не причастна к этой статье.

– Почему я должен тебе верить?

Он произнес это так вкрадчиво, что ей стало трудно дышать. Она не сразу смогла ответить:

– После всего, что у нас было, ты сомневаешься в моей честности? – Болью сковало виски. – Тебе мало моего слова?

Она думала, что самое тяжелое, что может сейчас случиться, – это то, что он уйдет из ее жизни и она никогда больше его не увидит. Но она ошиблась.

– Ты предупреждала меня, что ты превосходная лгунья. – Он поднял брови и ткнул пальцем в фотографии, на которых она была с Дунканом. – Похоже, что ты меня обманывала. Этот Дункан не выглядит… как ты говорила? Никудышным неудачником?

«Он шутит!»

– Дункан как раз и был именно таким, даже хуже! – У нее вырвался горький смех. – Когда я с ним познакомилась, у него ничего не было. Ничего! Я свела его с агентом, который часто останавливался в «Доме Эгги». Он стал заниматься его карьерой. Дункан встречался со мной лишь из-за агента. Когда к Дункану пришел успех и появились деньги, он уехал с агентом, а не со мной.

– Почему он не взял тебя с собой?

– Потому что я не была достаточно утонченной, элегантной и гламурной для его новой жизни. – Уинни скрестила руки и безрассудно заявила: – У тебя с Дунканом много общего, Ксавьер. – Она повернулась и пошла было к двери, но передумала. – Я еще вчера знала, что ты ищешь повод, чтобы порвать со мной, но… сделать это вот таким образом? Ухватиться за глупую статейку и поверить лжи? – Уинни остановилась и хлопнула себя по бокам. – Я понимала, что наша связь временная, но мы все же расстались бы друзьями. Я заслуживаю большего уважения!

Он побледнел, хотел что-то сказать, но не успел – она его опередила:

– Ни слова. Не желаю ничего слышать. Ты мне очень нравился, Ксавьер. Очень. Но ты бесчувственный. Сейчас я больше ничего не скажу – опасаюсь быть уволенной.

– Я же говорил, что не уволю тебя! – зарычал он, но она, не оглянувшись, вышла.

Уинни укрылась у себя в коттедже. Прятаться там весь день она не сможет, но справится с гневом и обидой за чашкой чаю, после чего возьмет себя в руки и перейдет к действиям.

Но когда она вышла во двор, то обнаружила Луиса, в одиночестве играющего в тетербол.

Половина десятого. Почему он не с няней?

– Привет, Луис.

Он повернулся к ней, и Уинни увидела, что у него заплаканное лицо. Уинни подхватила его на руки и отнесла на скамейку, где дала выплакаться. Потом утерла ему слезы и спросила:

– Расскажи, что случилось.

– Нет, – еле слышно ответил он.

– Хочешь, я позову Паулу?

– Нет!

Уинни насторожилась, но улыбнулась:

– Луис, я же твой друг. Ты ведь знаешь, что я тебя не обижу, да?

Мальчик кивнул.

– А раз я твой друг, то ты можешь все мне рассказать. Почему ты плачешь?

Он поднял на нее лицо:

– Паула говорит, чтобы я не просил папу поиграть со мной, потому что он очень занят.

– Да, он часто бывает занят, но твой папа всегда найдет время, чтобы поиграть с тобой. Он тебя любит. Любит больше всех на свете.

– Любит? А Паула велела, чтобы я обещал ничего папе не рассказывать.

Уинни похолодела:

– Ты можешь рассказывать папе все.

– Она говорит, чтобы я не рассказывал ему о том, что звонит мама. Паула и мама сказали, что если он узнает, то отправит меня в дом для плохих мальчиков.

Уинни затрясло от злости.

– Луис, они ошибаются. Знаешь что? Я смогу тебе помочь.

Личико у него просветлело.

– А сейчас хочешь пойти и раскрасить картинки вместе с тетей Тиной?

Уинни постучала в дверь конференц-зала.

– Войдите! – раздался недовольный голос.

Она открыла дверь и увидела Ксавьера и взволнованную Паулу.

– Луис куда-то убежал, – сказала Паула, повернувшись к Уинни.

– Он внизу с Тиной.

Паула ринулась к двери, но Уинни не дала ей уйти.

– Сядьте, Паула.

В упор глядя на Ксавьера и преодолевая боль в сердце, Уинни рассказала ему то, что узнала от Луиса. Закончив, она вышла.

После ухода Уинни Ксавьер ждал от Паулы объяснений, оправданий, извинений, но их не последовало. Он ходил по комнате, едва сдерживаясь, чтобы не вытрясти из нее хоть какие-то слова.

– Вам нечего сказать?! – рявкнул он.

Она злобно на него посмотрела:

– Мы с Камиллой подружились, привязались друг к другу, еще когда Луис был совсем крошкой… когда вы заявили, что она как мать никуда не годится.

– Значит, вы были верны ей, а не мне. Разве ваша обязанность – не заботиться о Луисе?

– Камилла думала, что если Луис испугается того, что вы отошлете его от себя, то он захочет жить с ней.

– Вы с ней – две… – Он не договорил и сжал кулаки.

В настоящий момент важно, чтобы Луис ничего не боялся.

– Вы сложите свои вещи и немедленно вернетесь в Испанию. Я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Водитель будет здесь через пятнадцать минут, а билеты получите в аэропорту. До отъезда не приближайтесь к Луису.

Паула уставилась на него, словно не могла поверить услышанному.