Человек внимательный назвал бы эти карие глаза глазами провидца — казалось, они знали нечто такое, что должно вот-вот произойти и о чем никому, кроме их обладателя, ничего не известно. Густые темные и слегка волнистые волосы Джо опускались чуть ниже воротничка рубашки — недостаточно низко, как считал его менеджер. Отчетливый, несколько хрипловатый голос смягчался акцентом жителя южных штатов, и от этого едва ли не каждая фраза звучала нежно, почти как ласка.

Опираясь о стену, Джо стоял и ждал, когда Стиви закончит свой туалет.

— Готова?

Он ободряюще улыбнулся, окидывая взглядом ее среднего роста фигурку, производившую тем не менее впечатление почти миниатюрной. Но главным, как в следующее мгновение понял Джо, было лицо Стиви, в форме сердечка, с неправдоподобно голубыми глазами, невинными и лукавыми одновременно.

Выбор ресторанчиков ограничивался полудюжиной заведений самообслуживания, расположенных в ряд вдоль всего зала ожидания.

— Который из них? — обратился Джо к Стиви, пока они шли в направлении выхода на посадку. Краешком глаза он заметил, как метрах в трех от них молодая женщина в джинсах и черной кожаной куртке вдруг внезапно остановилась и дернула своего спутника за руку, в возбуждении кивая в их сторону. Стиви повернулась, чтобы ответить, что ей, собственно, все равно, куда идти, но в этот момент Джо, ни слова не говоря, резко повлек ее влево, в сторону ближайшего кафетерия.

— Попробуем-ка вот этот, — торопливо бросил он ей.

Смешно вспомнить, но всего лишь год назад Джо вместе со своей группой из кожи вон лез, чтобы добиться хоть какого-то признания публики, радовался приглашению сыграть в любом клубе. Его превращение в звезду кантри-музыки было не чем иным, как стремительным взлетом. Во всяком случае, так оно подавалось прессой. На самом же деле этому предшествовали десять лет борьбы в непоколебимом стремлении достичь цели. В конце концов «Ночи в одиночестве» — одна из десятков песен, написанных и исполненных им за эти годы, — вознесла его из небытия на самую вершину популярности певца стиля кантри.

— Я пока еще не выбрала, — запротестовала Стиви, высвобождая свою руку из его.

— Уж больно долго ты решаешь, — поддразнил он ее. — Меня уже качает от голода.

Кафетерий был забит посетителями, очередь у стойки медленно ползла вперед. Джо наблюдал за тем, как Стиви загружает свой поднос. Расплатившись у кассы за обоих, он проследовал за Стиви к маленькому круглому столику, стоявшему в дальнем углу у окна. Они уселись друг против друга; Джо не сводил глаз с ее полной доверху тарелки, удивляясь тому количеству еды, которое могло поглотить столь грациозное создание.

— Ммм, спасибо, — проговорила с набитым ртом Стиви. — Кормежка в аэропорту, конечно, не первый класс, но когда ты голоден… — Она посмотрела в тарелку и подняла взгляд на Джо. — От ужина я вчера вечером отказалась. — Глаза ее были широко открыты.

— Я так и понял.

— Ты в Денвере по делам или в отпуске? — поинтересовалась Стиви, проглотив еще несколько кусочков.

— Бизнес, — честно признался он. — Занимаюсь связями с общественностью в одной из нэшвиллских компаний.

Это было уже полуправдой. В действительности Джо прибыл сюда для доработки контракта на три выступления летом следующего года.

— А ты? — в свою очередь спросил он. — В Денвер или из него?

— Из. Собираюсь отдохнуть во Флориде. Все это, — она махнула рукой в сторону окна, за которым виднелись сугробы, — я уже выбросила из головы. Расскажи поподробнее о своей работе. Она тебе нравится?

— По большей части — да. Конечно, временами начинается горячка, да и от разъездов, бывает, устаешь. Когда гостиницы перестают отличаться друг от друга и, просыпаясь, ты не в состоянии вспомнить название города, значит, пора дать себе небольшую передышку. Чем занимаешься ты?

— Я пишу.

Джо с неослабевающим интересом смотрел, как она ест. Пока они говорили, Стиви взяла с тарелки одну из трех лежавших на ней горячих булочек. В следующее мгновение булочка исчезла вся, целиком.

— Пишешь что, Стиви? — Джо выглядел озадаченным. Как, черт побери, можно проглотить булочку с такой скоростью? Внимание его сделалось неотступным.

— Всякую всячину, но в основном я зарабатываю документалистикой. — Стиви очень надеялась, что он не спросит, на кого она работает. После семи лет в «Денвер Маунтин таймс» она открыла для себя, что некоторые люди как-то странно реагируют, услышав о ее работе в газете. Возможно потому, что опасаются в один прекрасный день прочесть что-то о себе самих.

Стиви чувствовала, что Джо наблюдает за ней. Как же ей переместить оставшиеся булочки в уже расстеленную на коленях салфетку? Нужно отвлечь чем-то его внимание. Неловким движением она уронила со стола вилку — та со стуком упала на пол.

— Прошу прощения, — пробормотала Стиви с максимально доступной ей искренностью.

Джо наклонился за упавшим прибором.

— Я принесу другую. — Он поднялся.

Не теряя времени даром, Стиви завернула булочки в салфетку и сунула в боковой кармашек сумки. Она отдавала себе отчет в нелепости этой старой привычки, но ведь булочкой можно будет перекусить сегодня вечером или съесть ее на завтрак.

С новой вилкой в руке вернулся Джо и, прежде чем сесть, вежливо спросил:

— Может, тебе еще что-нибудь принести? — Он в изумлении смотрел на пустую тарелку. Булочки пропали без следа. — Еще одну булочку? — Лицо Джо оставалось совершенно бесстрастным.

Зато Стиви стала такой же пунцовой, как ее ярко-красный джемпер.

— Нет, благодарю, — чопорным голосом ответила она.

Джо опустился на стул и принялся рассматривать красивую молодую женщину, сидевшую напротив него.

— Ты родом из Денвера? — с интересом спросил он.

— Нет, я из маленького городка в Вайоминге, это в нескольких милях от Шайенна.

— Ковбойская девушка, — заметил Джо.

— Вряд ли. — Стиви грустно улыбнулась. — Отчасти поэтому-то я и переехала из Вайоминга в Денвер. Дома я вечно чувствовала себя, как рыба, выброшенная из воды на песок. На дух не переношу ничего связанного с ковбоями, лошадьми или ранчо…

— Музыку кантри тоже? — быстро спросил он с улыбкой, не отводя взгляда от ее глаз, гадая, что услышит в ответ.

— Ее в особенности, — с пренебрежением бросила Стиви.

— Почему же? Что в ней тебя не устраивает? — Джо даже подался вперед.

— Нытье неудачников. — Глаза Стиви поблескивали от навеянного воспоминаниями возбуждения. Вновь в ушах ее послышалось безостановочное бормотание радиоприемника, стоящего в кухоньке трейлера, где прошло ее одинокое детство. Часами льющаяся музыка кантри, прерываемая только выпусками сельских новостей и ужасными рекламными объявлениями местных бизнесменов. — Нытье и вздохи парней, потерявших свою лошадь, грузовичок и в конце концов женщину. В порядке, так сказать, значимости, — заключила она.

Теперь уже Стиви принялась изучать своего собеседника. Манера дорого и несколько консервативно одеваться только подчеркивала его неотразимость.

— А ты не очень-то похож на любителя кантри.

Музыка стала настолько неотъемлемой частью жизни Джо, что замечание Стиви застало его врасплох.

— Так на кого же? — Он откинулся на спинку стула, следя за тем, чтобы голос не изменил ему.

Стиви уперлась локтем в стол, положила голову на ладонь.

— Уж никак не на поклонника кантри-музыки. — Она чуть подалась вперед и заговорила доверительно, как бы делясь каким-то секретом. — Для этого ты неподходяще одет. Ценители кантри выглядят несколько иначе. Я их за милю распознаю. — В последней фразе звучал вызов.

Джо не выдержал. Он не просто улыбнулся — он захохотал.

— Что тут смешного? — Стиви вдруг почувствовала себя неловко.

— Смешная ты. — Он не сводил с нее взгляда.

Стиви раздраженно выпрямилась. Оказывается, он рассмеялся не потому, что услышал юмор в ее словах или нашел их умными. Он смеялся над нею самой.

— Ты выработала отличную систему, только она не работает, — заметил Джо, разворачиваясь на стуле, чтобы выпрямить ноги. — Скажи, Стиви, а ты всегда вот так сидишь, наблюдаешь за людьми, оцениваешь их туалеты, а затем со знанием дела классифицируешь по соответствующим категориям?

— Ничего подобного. — Защищаясь, она резко качнула головой, отчего светлые ее локоны взметнулись. — Я считаю себя достаточно непредвзятым человеком.

— Уверен в этом. — Джо растягивал слова, допивая свой кофе. — Но со мной ты именно так и поступила. Ты решила, что кантри — это не мое, потому что я не одет в джинсы, клетчатую рубашку и грубые башмаки. — Перегнувшись через стол, он игриво покачал пальцем перед самым кончиком ее аккуратного носика. В глазах его было то самое выражение человека, знающего истину. — Но ты ошиблась, детка. Да, я помешан на кантри.

Минута прошла в удивленном молчании; Стиви многозначительно вздохнула.

— Как жаль. А я предпочитаю рок. В нем есть что-то первобытное. Когда ты двигаешься по площадке в такт музыке… это возбуждает…

— А кантри, по-твоему, возбудить не может?

— Ну почему же. — И с неохотой добавила: — Если ты с подходящим партнером.

— Со мной, — уверенно констатировал Джо.

Эта самонадеянность вновь задела Стиви, но испытующий его взгляд требовал ответа. Правды.

— Скорее уж небо упадет на землю, — все-таки соврала она.

Медленная, загадочная улыбка лениво прокралась с чувственных губ Джо в глубину его глаз.

— Да ты отпетая врунишка, Стиви, — мягко проговорил он.

Стиви ощутила, как кровь ее приливает к корням волос. Стул, на котором она сидела, показался ей вдруг страшно неудобным. С момента пробуждения она пыталась не вспоминать о проделке Джо, но истина заключалась в том, что волнение, испытанное в те моменты, когда он целовал ее, волнение это никуда не уходило. Возникшую в беседе паузу было необходимо срочно чем-то заполнить, и она все еще не теряла надежды подыскать в ответ что-нибудь стоящее, однако на ум ничего не приходило.

Такое с ней случалось нечасто. В колледже Стиви немало сил потратила на то, чтобы побороть свою застенчивость, и все же этому незнакомцу удалось-таки вогнать ее в смущение и краску. Вновь всколыхнулась почти забытая неуверенность, чувства смешались.

С лица Джо не сходила улыбка. Молчание, помноженное на его всезнающий взгляд, причиняло Стиви растущее беспокойство. А Джо находился на верху блаженства. Сегодня он был обыкновенным, таким же, как все, мужчиной, наслаждавшимся обществом — не совсем уж такой, как все, — женщины. Сегодня он мог быть самим собой. Сколько, интересно, времени прошло с тех пор, как он последний раз общался с человеком, которому от него ничего не нужно?

Джо отодвинулся от стола, облокотился на спинку соседнего стула, забросил ногу на ногу. Прищурившись, он неотрывно смотрел на Стиви — так хищник смотрит на свою жертву.

— Не стоит торопиться с выводами, — выдавила наконец из себя Стиви, не в состоянии более выносить установившуюся тишину.

— И в мыслях этого не было, — с улыбкой на полных губах ровным голосом сдержанно отозвался Джо.

— Вот и хорошо, — тут же заметила она. — Ведь мы только что сейчас с тобой познакомились.

— Именно так, — согласился он.

Она бросила взгляд в окно — в надежде, что он поймет намек и позволит рыбке сорваться с крючка, оставит эту свою манеру глазеть на нее. Однако у Джо не было и тени намерения хоть как-то разрядить сгустившуюся атмосферу. Он сидел и наслаждался собой.

Отодвинув стул, Стиви поднялась из-за стола. Этот Джо Девлин смог основательно поколебать ее уверенность в себе. На память пришли те несколько месяцев, когда она в обществе Майкла Болдуина появлялась в свете, том самом, о котором до этого ей приходилось только читать. Тогда она не единожды терялась — точно так же, как и сейчас.

— Спасибо за завтрак. — Ей не терпелось уйти.

— А тебе не хочется расставить точки над i?

Стиви открыла рот, но попытка произнести хоть звук окончилась неудачей.

Кого я хочу обмануть? Господи, он же невозможно сексуален и знает об этом. Мысль чуть было не заставила ее застонать.

— У меня нет никаких особых планов. — И опять его ленивая улыбка обнажила ряд ровных белых зубов. — А у тебя? — Джо тоже встал, сделал шаг к ней. — Сначала осмотримся здесь, а там решим, как провести день, — предложил он, увлекая Стиви к выходу из кафетерия. Ей очень хотелось возразить. Она собралась было попросить оставить ее в покое, сказать, что не испытывает ни малейшего желания находиться в обществе мужчины, чей взгляд пронизывает до дрожи. Но тут в карих его глазах она прочла невысказанный вызов.