— Абсолютная. Девочка появилась на свет несколькими неделями раньше срока. В это время я был на гастролях в Мемфисе и приехал в палату к жене примерно через полчаса после того, как все уже закончилось.

— Говорили также и о том, что накануне вас видели ночью в одном из клубов в компании друзей, среди которых была дама, состоявшая с вами, по-видимому, в особенно теплых отношениях.

Джо открыл рот, намереваясь заявить, что действительно встретил старых друзей, но их встреча происходила совсем не так, как бы кому-то хотелось представить. Беверли опередила его.

— Признайтесь, Джо, когда рядом нет жены, вы не прочь заняться сексом с другими женщинами? — скороговоркой выпалила она, не дав Джо прийти в себя от предыдущего вопроса.

Да какое она имеет право задавать ему подобные вопросы? Джо почувствовал, как его начинает охватывать ярость. Хотя удивляться было, безусловно, нечему: даже если допустить, что Дженни не общалась с Беверли лично, она наверняка на славу потрудилась в курилках и коридорах.

— Я не изменял Стиви, — ответил он, тщательно контролируя голос. — Я люблю ее и останусь верен ей навсегда.

— Но вы были в клубе в ночь того дня, когда у вашей жены начались схватки? И не сидела ли рядом с вами за столиком женщина?

— Я встретил друзей, с которыми не виделся много лет, и мы отправились в клуб. По пути к нам присоединились две их приятельницы, и одна из них оказалась моей соседкой по столу. Это был тот редкий случай, когда я позволил себе выпить чуточку лишнего.

Джо непреодолимо хотелось приободрить Стиви хотя бы взглядом, но он боялся нарушить зрительный контакт со своим инквизитором. Решиться на это значило признать справедливость всех выдвинутых против него абсурдных обвинений.

— А разве не соответствует истине факт, что вы покинули клуб вместе с вашей дамой и появились в своем гостиничном номере лишь утром, в то самое время, когда ваша жена уже готовилась родить?

Внутри у него все похолодело. Интервью стало напоминать интенсивный перекрестный допрос, остановить который было уже слишком поздно. Понимая, что отрицать бессмысленно, Джо попытался объяснить ситуацию:

— Я был с друзьями. Из одного клуба мы отправились в другое заведение, затем — в следующее. Их знакомые следовали за нами. Кроме того, что всю ночь напролет мы пили и вспоминали прошлое, не происходило ничего иного. Рано утром я вернулся в гостиницу. — Он сделал глубокий вдох. — Я знаю, что всю жизнь буду сожалеть о том, что не смог быть рядом со Стиви в самую трудную и ответственную для нее минуту. Я подвел ее тогда, когда она больше всего во мне нуждалась.

Верная своему принципу, Беверли вновь резко сменила тему, и Джо почувствовал некоторое облегчение. Когда съемка закончилась и худшее осталось позади, он выбрал мгновение, чтобы все же отыскать глазами Стиви, но той нигде не было.

Прощальное рукопожатие с излучающей доброту и кротость Беверли напомнило ему о том, что испытывает проигравший матч теннисист.

— Ты славный парень, Джо, — с искренним восхищением заметила она. — Сначала я долгое время вообще ничего о тебе не знала, а потом никак не могла понять, почему люди, не переносившие кантри-музыки, становились вдруг твоими поклонниками. Пришлось купить несколько твоих дисков, посмотреть пару концертов. Зато теперь я знаю. В песнях, которые ты поешь, звучит обещание любви. Все мечтают о ней, ждут ее, и когда ты выходишь на сцену, мы верим, что грезы сбываются.

— Спасибо за добрые слова, Беверли, — невесело усмехнулся Джо. — После того номера, который мы с вами сейчас исполнили, мне остается лишь благодарить судьбу за то, что поклонников, подобных вам, не так уж много. Простите, но мне пора разыскать жену и объяснить ей, что именно выйдет на телеэкран через неделю-другую.


Джо нашел Стиви сидящей у ручья.

— Не слишком удачно все получилось, правда, дорогая? — Он прислонился к стволу старого дуба. — В высшей лиге мне играть еще рано.

— Ну что ты, Джо, в самый раз, — развернувшись, ответила Стиви; глаза ее сверкали. — Среди лжецов равных тебе не найти.

— Стиви, я был не прав, не сказав тебе об этом, но мне и в голову не приходило, что все может закончиться таким образом. Поверь, в Мемфисе у меня ничего не было.

— Неужели? Даже если в ту ночь и в самом деле ничего не было, то наверняка что-то было днем. Я рожала, и никому не известно, чем занимался ты. По дороге в больницу твой отец сказал, что ты уже в пути. Как же ты был нужен мне тогда, Джо! А что нам принес сегодняшний день? Сколько миллионов людей узнают, как мало у тебя уважения к своей жене и ребенку?

— Это не так, Стиви.

— А по-моему, так. Скажи, Джо, откуда Беверли Симмонс стало обо всем известно? За тобой что, установили слежку? Или же это твой обычный способ проводить досуг?

— Там была Дженни. — Джо оттолкнулся от дерева. — Она видела меня, а потом пронюхала о том, что я должен дать интервью. — Он попытался обнять жену, но Стиви уклонилась от объятий.

— Значит, Беверли знала, Дженни знала, тогда почему же ничего не знала я? Что же ты мне не сказал ни слова? Подумал, что до меня это не дойдет?

— Стиви, я никогда не обманывал тебя, и не собираюсь. Да, загулял с друзьями. Получилось глупо, но это все.

— Думаешь, я поверю? Ты ничем не отличаешься от тех самцов, что вечно врут моей матери. Только она хочет верить их лжи. Всю жизнь меня тоже кто-нибудь обманывал. Сначала мать. Потом Майкл. Хватит!

Джо пришел на память разговор с Кэти, состоявшийся прямо перед тем, как она попала в аварию, — горькие, несправедливые слова, которые жена бросала ему в лицо. И так же, как тогда, ощутил он сейчас поднимающуюся в душе волну злости.

— Меня не волнует, чему ты веришь, а чему — нет. Семья строится на доверии. Если ты решишь, что я достоин его, мы сможем пойти дальше. Но до тех пор — я сам по себе. Позвони, когда захочешь продолжить разговор. — Он направился по тропинке к дому.

— Не изнуряй себя ожиданием, — послышался за спиной насмешливый голос Стиви.

ГЛАВА 28

Они уходили со сцены под несмолкающий шум аплодисментов.

— Отлично сработано, ребята, — лаконично проронил Джо, когда группа собралась в его артистической уборной.

Ричи доставал из ведерка со льдом запотевшие бутылки пива.

— Помню, приходилось играть в местах, где за весь вечер только и зарабатывал, что на пиво, — усмехнулся Аллен Ли.

— Ты хотел сказать — на молоко, — добродушно поддел его Дэйв. — До пива ты тогда, пожалуй, еще не дорос.

— Сегодня у нас и в самом деле получилось лучше, а? — повернулся к брату Ричи.

Джо кивнул. Ему было ясно: все дело в том, что он просто несколько отошел от последнего разговора со Стиви. Ничего, придет время, и все их размолвки разрешатся сами собой, нужно только запастись терпением.

— Передай-ка мне бутылочку, Рич.

Раздался стук в дверь.

— Ради Бога, дайте же нам отдохнуть, — со смехом прокричал Ричи.

— Это охрана. Сообщение для мистера Девлина.

В комнате наступила тишина.

— Вам необходимо срочно позвонить домой, — послышалось из-за двери.

Оба брата вскочили на ноги; взгляды их встретились. Остальные молча направились к выходу.

Трясущимися пальцами Джо набрал номер. Трубку сняла Стиви.

— С тобой все в порядке? — с тревогой спросил он. — А как Элизабет?

— У нас все нормально, Джо, но около часа назад из Парксайда позвонила мать Кэти. С ней говорила Эллен. У Кэти резкое ухудшение. Миссис Хэррисон хочет, чтобы ты приехал как можно быстрее. Врачи считают, что завтрашний день Кэти вряд ли переживет.

— Передай, что я вылетаю первым утренним рейсом.

— Непременно.


Братья проговорили всю ночь. С первыми лучами рассвета Джо был в аэропорту.

Стиви встретила его в Атланте двумя часами позже. По дороге до Парксайда супруги не обменялись и десятком фраз.

Лечебница еще только пробуждалась, служители двигались, как сонные мухи.

— Тебе здесь все покажется странным, — заметил Джо.

Стиви хотелось ободрить его, сказать, что она понимает, как ему тяжело, что главное сейчас не их неурядицы, а Кэти и ее мать. Но когда они вошли в вестибюль, вместо этого она проговорила:

— Я подожду тебя здесь. Подъедут Эллен с Чарли, и я отправлюсь домой к малышке.

Пройдя до боли знакомым коридором, Джо открыл дверь палаты и замер на пороге. В кресле у постели Кэти в неудобной позе спала ее мать Франсис Хэррисон. Горестные морщины прежде времени состарили ее когда-то привлекательное лицо. Джо перевел взгляд на кровать: если бы не лежавшая поверх простыни тонкая рука, могло бы показаться, что в постели никого нет. Шевельнувшись, миссис Хэррисон открыла глаза.

— Джо, я и не слышала, как ты вошел.

— Я только прилетел, Франсис.

Она выпрямилась в кресле.

— Спасибо, что добрался так быстро.

После аварии они почти не разговаривали друг с другом, разве что о Кэти или о новых процедурах.

— Как она? — спросил Джо, указав глазами на кровать.

— Ночь прошла очень тяжело, Джо. Легкие почти не работают. Это… Ей совсем плохо. Не знаю, то ли надеяться на облегчение, то ли молиться, чтобы все ее страдания побыстрее закончились. — В других устах это прозвучало бы жестоко, но Франсис Хэррисон жила одной мукой с дочерью. — Сколько лет миновало, а, Джо?

— Да, Франсис. — Джо знал, что она имеет в виду. Он подошел к окну. Стояла осень, но только" по календарю. — Я много раз собирался позвонить, Франсис, сказать, что очень сожалею обо всем.

— А я избегала тебя, не так ли?

— Люди делают то, что велит им сердце. — Джо пожал плечами.

— Не очень-то я прислушивалась к своему, — призналась она. — Мне так хотелось видеть, как ты корчишься от боли и угрызений совести, что я не думала ни о чем ином. Это ужасно, Джо, ужасно! Во мне не осталось обычной человеческой порядочности. Я же знала, что ты невиновен в аварии. Какие надежды я возлагала на вашу начавшуюся семейную жизнь! Мне казалось, что моя девочка нашла наконец свою судьбу. Но она была больна, Джо, и ей становилось все хуже и хуже. И когда врачи сказали, что улучшения ждать не приходится, мне понадобилось свалить эту вину на кого-то. Так я выбрала тебя.

— Франсис, не стоит…

— Нет, позволь мне закончить. Ты был добр к Кэти, я знаю это. Но потом у нее начались припадки, паранойя, а я никак не могла осознать, что мое единственное дитя обречено, и я слушала ее и верила ей, закрывая глаза на правду. Потом пошли эти статьи в газетах о тебе и о Кэти, о вашем разводе. Казалось бы, у меня появился лишний повод ненавидеть тебя. Но получилось наоборот — каким-то образом я вдруг поставила себя на твое место, и тогда…

— Франсис…

— Нет-нет, все в порядке, Джо. Я знаю, как ты заботился о Кэти, хотя никогда и не любил ее, да и она, по-видимому, тебя тоже. Наверное, она любила не тебя, а твоего героя, парня из твоих песен. — Наступила долгая пауза. — Теперь у тебя ребенок.

— Да, — едва слышно выдохнул Джо.

— Ты счастлив?

— Да.

— Это хорошо, Джо. — Франсис смолкла. — Прости, ты не будешь против, если я выпью чашечку кофе? Может, вместе?

— Спасибо. Я посижу с Кэти.

Кивнув, мать вышла из палаты.

Вместе с Франсис Джо просидел у постели своей первой жены еще двенадцать часов — до той минуты, когда Кэти тихо и незаметно покинула их навсегда.


— Он мог хотя бы позвонить и спросить про дочь, — с раздражением бросила Стиви, сидя вместе с Эллен на крыльце дома. Смеющаяся Элизабет беззаботно ползала по коленям матери.

— По-моему, так оно и было, — невозмутимо ответила Эллен. — Звонил вчера, звонил позавчера. Я уверена, что позвонит и сегодня.

— Хочу налить еще чаю со льдом. Принести? — Стиви поднялась, передав девочку Эллен.

— Нет, спасибо.

Конечно, он звонил, рассуждала про себя так и не забывшая обиду Стиви на пути в кухню, но все равно он не должен был Бог знает где шляться в ту ночь. И уж во всяком случае ему следовало рассказать обо всем мне.

Приехав на похороны Кэти, Джо прожил дома несколько дней, в течение которых был подчеркнуто внимателен и ласков со Стиви, однако напряженность, возникшая в отношениях супругов после интервью Беверли Симмонс, так окончательно и не исчезла.

— В доме все-таки не такая жара. — Со стаканом ледяного чая в руке вернулась Стиви.