ГЛАВА 33

– Адель, где он? Мне нужно увидеться с ним! Это что за идиотизм? Он не пускает меня к моему сыну!

– Не сегодня, Влада.

– Не сегодня, не вчера, не завтра! Вы это специально делаете?! У тебя что, сердца нет! Ты ведь женатый человек, у тебя дети! Как ты не понимаешь? – она почти плакала.

– Я все понимаю, Влада. Просто послушай меня… Сегодня к нему лучше не соваться…

– Да к нему лучше вообще никогда не соваться… – засмеялась истерично, – только знала бы я это раньше, лет семь назад… Где он… Я все равно узнаю…

– Внизу, на цоколе. В сигарной… Но повторяюсь, лучше тебе туда не идти…

Не стала его слушать, побежала по ступенькам вниз. Плевать. Пусть там будет даже сто мужиков за игрой в карты, она выскажет ему все, что думает… Это уже ни в какие ворота не лезет….

Спускается вниз и слышит отбивающие ритм басы. Очередное логово зверя для развлечений, – пронеслось в ее голове. Не думая, открывает широкие двери, откуда доносится музыка. Заходит. Полумрак царит в этом порочном пространстве, пропитанном похотью, сексом и терпким запахом от дыма сигар. Он сидит вальяжно на удобном кресле. Одна полуголая телка массирует ему шею, другая извивается у ног, на коленях, очевидно, это только прелюдия перед тем, как сделать ему минет. Третья напротив, исполняет сложные пируэты на шесте. Его взгляд нагло блуждает по ней, в руках виски. Настоящий подонок. И почему опять кольнуло. И почему это зрелище ее задевает. Почему снова нечем дышать.

Переводит взгляд на нее. Он не удивлен. Ее появление его даже не смутило. Ни его, ни телок, отрабатывающих то ли свои деньги, то ли место подле его члена… Смешно было отрицать – переспать с ним мечтала каждая, даже порядочная женщина в этой стране, если не в мире…

Сконфузилась, на секунду не зная, куда себя деть. Музыка не давала шанса докричаться до него. Он сам, однако, взял в руки пульт, нехотя убавил звук.

– Зачем пришла? Соскучилась? Хочешь присоединиться? – спросил на русском, теперь уже прожигая ее своим взглядом,  – я только рад. Раздевайся и вперед, на шест…

– Еще чего. Лучше добровольно раздеться перед шофером, чем перед тобой, –выплюнула в ответ.

Напрягся. Глаза налились яростью. Дыхание участилось. Она тоже зла до предела. Смотрит на него неотрывно, стараясь выдержать эту жестокую дуэль взглядов.

– Руху, халас (араб.– пошли вон, всё), – рявкает на телок. Те безропотно выходят из комнаты, оставляя их так и смотрящими друг на друга.

Выключает музыку.

Встает, подходим почти вплотную.

– Повтори…

– Я лучше разденусь перед твоим водителем, Васель, чем перед тобой, – отбивает каждое слово, словно молотком. Смотрит, не отрываясь в синюю глубину его яростного взгляда.

 –Да тебя все больше тянет на обслуживающий персонал, детка… Видел, как воркуешь каждый день с одним из моих садовников… Стареешь? Конкуренции не выдерживаешь? Раньше хотя бы прыгала на членах покруче.

Даже не меняется в лице. Ей плевать на его слова. Она знает, он блефует.

– Скорее опытнее. Теперь знаю, что качество члена определяется не по статусу, а по природе… А природа, очевидно, не обделила твоего садовника Тони…

Последним она, явно перегнула палку. Она понятия не имела, чем там не обделила природа Тони. Она имя – то его запомнила только потому, что он нравился Нине и та все уши про него ей прожужжала. Зато звучало это двусмысленно… И по цвету его глаз и заходившим желвакам стало понятно, что она переборщила.

Хватает за волосы. Дергает назад, опрокидывая ее голову.

– Если ты трахалась с ним, я убью его и тебя. Прилюдно. Повешу на площади Мардже. Так, как раньше вешали… Введу закон, разрешающий это делать за адюльтер…

– Какой адюльтер? Ты мне никто, Васель! – давится от возмущения.

– Я для тебя – всё, детка. Так было, так есть и так будет всегда… Ты забыла? Ты моя!

С силой сжимает ее грудь. А она выворачивается из его захвата. Безуспешно.

– Пусти меня, сумасшедший! Иди, развлекайся со своими телками!

– Это ты ко мне пришла… Не я к тебе… Зачем женщина может прийти к мужчине на ночь глядя…

Прижимает к стене, нагло шарит по ее телу, дыхание учащается.

– Пусти, Васель, пусти! – толкает от себя со всей силы, безуспешно, – я пришла потребовать перестать устраивать этот цирк и пустить меня к сыну! Почему ты не даешь мне его видеть?! Я уже пятый день схожу с ума!

«А я уже пятый месяц», проносится у него в хмельной голове. Снова одуревает от одного ее присутствия, от этого естественного запаха. Такого его, такого знакомого. Сучка, совсем его извела… Совсем замучила… Хочется нежно обнимать ее, ласкать, целовать, говорить бесконечные нежности, и в то же время, хочется уничтожить, унизить, заставить ползать в ногах, так, чтобы красиво выгибала свою спину и выставляла шикарную задницу.

– Встречи с сыном тебе теперь придется заслужить, детка! – бросает злобно.

– Чудовище… – шепчет она, а он слышит и это только сильнее его раззадоривает…

– Именно… Чудовище… Раз только это тебя возбуждает, только такое заводит… А хорошего ничего ты как не ценила, так и не ценишь…

Развернул к себе спиной, снова прижал к стене, дышит часто, пьяно.

– Что я говорил тебе про эти черные тряпки? У тебя ровно час времени. Хочешь видеться с сыном, придешь в мой кабинет, разденешься передо мной догола, чтобы даже ниточки не осталось на твоем теле. Встанешь покорно на колени и скажешь что готова сделать все, что я прикажу… И не просто скажешь, сделаешь… Благодари, что не заставляю раздеваться в присутствии слуг… И только попробуй выпить хоть каплю алкоголя. Ты сделаешь это на трезвую голову, куколка. Не придешь – завтра же на рассвете я выдворю тебя из страны без права на возврат… Детские игры закончились, теперь пошли игры взрослых мальчиков…



Вбежала в свою комнату. На грани истерики и отчаяния. Хочется выть от беспомощности. От унижения – испытанного и которое еще с лихвой предстоит испытать. Она в ловушке, выбраться нет сил… Сама бы не побоялась, побежала отсюда, даже под страхом смерти… Но сын… Он держал покрепче любых пут… Зашла в ванную, умылась холодной водой. Смотрит на себя и начинает узнавать… Ту Владу, сумасшедшую… Способную на глупости… Изнывающую по нему, ревнующую до изнеможения…

Не ждет окончания выделенного им времени. Спускается вниз, теперь уже твердой, горделивой походкой. Это не она навязывается ему, не она умоляет. Это он, имея доступ ко всем вагинам мира, хочет, чтобы раздевалась перед ним она…

Бесшумно заходит в кабинет. Свет снова приглушен. Воздух прохладный, даже холодной. Как всегда работает кондей. В пепельнице тлеет сигара. Снова бокал виски… Васель продолжает пить… И это пугает… Он поднимает на нее тяжелый взгляд. Молчит. Глубоко дышит.

Она встает на середину комнаты и снимает с себя все вещи. Спокойно, невозмутимо. Без капли сексуальной томности. Словно она раздевается в гардеробной, поспешно, просто чтобы поменять одежду.

Но его глаза говорят обратное. Они теперь играют всеми оттенками синевы. Прожигают ее, пожирают каждый миллиметр ее оголенной белой плоти.

Она совершенно голая. Встает на колени, спина прямая. Волосы откидывает назад, даже не пытаясь прикрыть упругую аппетитную грудь. Немного разводит ноги. Они уже играли в эти игры с Каримом. Во многие игры.

Он словно читает ее последние мысли. Напрягает челюсть… Злится, горит изнутри от ревности. Сжимает кулаки…Скользит глазами по ее лицу, шее, груди, плоскому животу, между ног, цепляя вид татуировки на внутренней стороне бедра… В паху болезненно стреляет.

Подходит, нависает над ней сверху.

Протягивает руку.

– Целуй, Влада. Целуй руку своего господина. И целуй так, чтобы от одного твоего поцелуя я захотел кончить.

Она усмехается, демонстративно скользя глазами по его ширинке. Она знает, что он хочет кончить просто от одного ее взгляда. Даже не поцелуя. И он знает. Но это игра… Он добивается ее унижения. Пусть получает…

Смотрит на него снизу вверх.

Берет кисть в свои руки, подносит к губам, нежно проводит по ней едва высунутым языком и внезапно открывает рот и вводит в него на всю длину его указательный палец, безотрывно смотря ему в глаза.

Он выдыхает со свистом. Ему нравится то, что она делает. Теперь уже сам трахает ее рот пальцем, собственнически обводит большим пальцем пухлые губы. Кадык вздымается.

– Всегда умела возбудить меня больше, чем самая опытная блядь…

Расстегивает ширинку, достает свой возбужденный член.

– Он имел тебя в рот, Влада?

Она напрягается. Почему – то вид его члена немного сбивает с нее спесь. Она теряется или смущается. Она пока не может понять, но он с лихвой пользуется ее временным отступлением, ловя в глазах смятение, нападает.

– На его месте я бы имел тебя в рот каждый день… Ты же знаешь, как люблю твой взгляд снизу…

«Ты создана вот так вот снизу вверх смотреть на мужчину, Влада», – проносится у нее в памяти…

Васель еле сдерживается, чтобы не сожрать ее, так сильно хочет… Берет себя в руки, как может. Такая невозможно красивая. Волосы каскадом по спине, острые розовые соски… Она стала только женственнее, только прекраснее. Расцвела… А ему казалось, красивее уже невозможно.

– Тебе правду сказать, Васель? Мой муж любил секс и любил меня. А я любила секс с ним. Всегда… Так что мы много чего делали, что приносило нам удовольствие…

Он гладит себя, смотрит на нее зло и возбужденно.. Устрашающий… Поднявшийся от ее слов на новую ступень ярости и ревности…

– Прогнись… На колени…

Молча выполняет его команду. Он обходит ее сзади. Смотрит на фантастический зад, стройные ноги, прогиб в спине, от одного вида которого хочется кончить…

Хочется схватить ее за волосы и вколачиваться в нее до предела… Но что – то останавливает… Бесит то, что она делает вид, словно ей все это неприятно, что он заставляет ее через силу.

– А в такой позе? Трахал тебя, как самку?

– Что тебя больше возбуждает, Васель, вид моей задницы, вид меня стоящей раком, или мысли о том, как меня трахал мой муж? Ощущение, что ты был бы рад за нами подглядывать… Впрочем, так оно и было… Бэлла ведь говорила, что у тебя было видео нашего секса…

Не успела договорить, потому что он больно шлепнул ее по ягодице. Закусила губу, а он без предупреждения засовывает в нее сзади свой палец. Он утопает в ее узости, мягкости и влажности.

– В этом вся ты, Влада… Отчаянно борющаяся со мной за свое достоинство, но готовая с ним расстаться, как только я касаюсь тебя… – шепчет на выдохе, рвано хрипло смеется, преднамеренно двигаясь в ней так, чтобы комнату наполняли характерные хлюпающие звуки…

Влада молчит, тяжело дыша… Ей нечего сказать… В такие минуты тело – наш главный враг…

Положил вторую руку на спину, гладит ее, проводит по ягодицам, вниз, к клитору. Теперь уже обе его руки заставляют ее трепетать. Одной растирает клитор, другая продолжает погружаться в ее тесноту. Он с ума сходит, мечтает засунуть в нее член на всю длину, но сдерживает себя.

Она теряет контроль, машинально подмахивает ему. Ей хочется разрядки, она мечтает о ней, ей хорошо. И где – то глубоко в душе она маниакально ждет ее, потому что выдохнула, что это всего лишь его пальцы, а не член.

И он умело доводит ее почти до самого пика, а потом она ощущает пустоту…

Она слышит звук мнущейся салфетки. Он вытирает руки.

– Ты свободна, Влада.

Сукин сын. Он все – таки нашел способ ее унизить…

– Оргазм ты не заслужила… Ну а встречу с сыном на пару часов завтра – вполне… Марш в свою комнату…

– Она растерянно встает, надевает валяющиеся на полу трусы, джинсы, футболку. Ноги трясутся. Тело знобит…

Смотрит на его почти рвущую штаны эрекцию…Он ловит этот взгляд и надменно улыбается.

– Не волнуйся за меня, одна из красоток из сигарной сейчас быстро исправит это недоразумение….



Она убегает из его кабинета, не оглядываясь, сходя с ума, от унижения, возбуждения, неудовлетворенности… Еле сдерживает слезы, пока дверь за ней не захлопывается, и только в комнате дает волю чувствам, падает на кровать и рыдает во всю мощь. Но слезы отчаяния сменяются яростной агонией всего тела. Она все еще помнит его пальцы в ней… На этот раз он подобрался слишком близко, был слишком рядом. Стягивает с себя штаны, достает вибратор и…



А потом началось самое страшное. Она думала, что дальше ей упасть сегодня не придется…Ниже опуститься…Ввергнуть себя в еще большую пучину страдания и унижения…На отдалении она слышит непринужденный разговор мужчины и женщины. Понимает, что грудной женский голос приближается.. Они идут по лестнице. Через пару минут дверь в соседнюю комнату открылась. Она улавливает каждый звук. Каждый шаг. Это был его дьявольский план. Он намеренно поселил ее в соседнюю комнату… А потом она отчетливо расслышала женский стон. Еще. Еще. Еще. Начал стонать он… она знала его стон…она знала его голос…И ее сердце предательски сжалось. Оно капитулировало. Окончательно капитулировало… Все, она разбита… Нет, больше нет… Не потому, что он с кем – то спал… Потому, что после всего, что он с ней сделал, после его жестокости, равнодушия, презрения, унижений, надругательств, предательства, эгоизма и боли…Она все еще любит его…Все еще сгорает от ревности…