– Да, понятно, – сухо заметил Кембл. – Итак, вы собрали документы. Что вы сделали потом?

– Потом вспомнил, что должен принести ему лекарство от астмы. Я побежал в свой кабинет и засунул в карман коричневый пузырек. Но я не знал, что взял не тот пузырек, с неразбавленным нитратом калия – без соли.

– О Боже! – едва слышно прошептала Антония.

– Где теперь документы вашей матери? – спросил Гарет. – Мы хотели бы посмотреть их.

– Я не знаю. – Осборн жалобно посмотрел на собеседников и покачал головой. – Я уже больше не видел Уорнема. – Он бросил на Гарета подозрительный взгляд: – Я был абсолютно уверен в том, что вы нашли их в тот день, когда явились ко мне. Я все время мучился от страха и теперь рад, что с этим покончено.

– О, пока еще нет, – возразил Гарет, взглянув на Ротуэлла. – Эти бумаги у сэра Гарольда Хартселла?

– У меня создалось впечатление, что он их никогда не видел, – ответил Ротуэлл.

– Что ж, они обязательно обнаружатся, – заметил Кембл. – Уорнем никогда не выбросил бы их, но сейчас это не должно занимать наше внимание.

– Если они здесь, я найду их. – Гарет запустил руку в волосы. – Ладно, что мы должны теперь делать?

– Мы ничего не должны делать, а доктору Осборну следует подойти к письменному столу и написать признание, чтобы снять тень подозрения с герцогини. Причем нам нужно иметь две копии, если не возражаете.

– Вы не можете требовать это всерьез! – пришел в ужас Осборн. – Рассказать… все?

– Можете рассказать что хотите, – пожал плечами Кембл, – но в том, что касается приготовления лекарства для Уорнема, вы должны признаться. И в обмен на ваше сотрудничество герцог сделает все возможное для того, чтобы вас не обвиняли в других убийствах.

– В других убийствах? – Антония в тревоге привстала.

Подойдя к ней, Гарет взял ее под локоть и тихо сказал:

– Подозреваю, мистер Кембл собирается нам это сообщить.

– Боже правый, что еще он раскопал? – прошептала миссис Уотерс, и Кембл, как заговорщик, улыбнулся ей.

– Как мне кажется, миссис Уотерс понимает, что у меня было достаточно времени, чтобы убедиться, что последние две герцогини были убиты, – объяснил он. – И что единственными возможными преступниками были миссис Осборн и леди Ингем.

– Что скажете, доктор? – обратился Гарет к Осборну. – Догадывались ли вы о том, что ваша мать могла это совершить?

Осборн поднял голову, посмотрел на Гарета остекленевшим взглядом и нервно облизнул губы.

– Мама… была нездорова, – помолчав, ответил он. – Как я уже сказал, ее преследовала навязчивая идея получить герцогский титул.

– Да? И что же она для этого предпринимала? – довольно резко бросил Гарет.

– Насколько мне известно – ничего, – тихо ответил Осборн. – Пару раз она пыталась убедить Уорнема восстановить их старое свидетельство о браке. Она собиралась заплатить кому-нибудь, чтобы аннулировать запись о ее первом замужестве – в конце концов, запись была сделана во Франции и де ла Круа умер. Таким образом Уорнем мог получить наследника, которого он безумно хотел иметь, чтобы наследство не досталось вам. Но все равно из этой затеи ничего путного не получилось бы. – И он перевел грустный взгляд с Гарета на Кембла и обратно. – Кто-нибудь обязательно докопался бы до правды.

– Но это едва ли могло оказать какое-то воздействие, учитывая нежелание Уорнема раздувать скандал, – задумчиво произнес Кембл, не обращая внимания на взгляд Осборна. – До тех пор пока Уорнем не понял, что он импотент и у него нет абсолютно никакого шанса обзавестись наследником. Примите мои извинения, ваша светлость, – обратился он к Антонии, – могу представить себе, какие чувства вызывает у вас этот разговор!

– Нет, вам этого не понять. Я наконец почувствовала себя… свободной.

Осборн с обидой посмотрел на нее, и Гарет внезапно вспомнил то выражение, которое заметил в его глазах в тот первый вечер, когда они вместе обедали. Кроме того, что доктор несколько раз настоятельно советовал Антонии принимать лекарства, были и другие моменты – несущественные, но свидетельствующие о многом. Единственным известным ему способом Осборн, вероятно, хотел заставить Антонию попасть в зависимость от него, но она, слава Богу, твердо придерживалась собственных убеждений.

– Я не понимаю, как миссис Осборн могла совершить эти убийства, – обратился Гарет к Кемблу.

– Видите ли, вторая герцогиня была очень юной, ей была свойственна горячность, – спокойно начал объяснять Кембл, – и, как большинство молодых людей, она не задумывалась о возможности собственной смерти. Я думаю, миссис Осборн спровоцировала ее сделать прыжок, для которого у девушки не было достаточного опыта. А когда это не привело к желаемому результату, то миссис Осборн каким-то образом дала ей средство для прекращения беременности, но оно было такое сильное, что убило герцогиню. Дамы полусвета часто имеют не только поверхностное знакомство с такими препаратами.

– Да, пожалуй. – Гарет потер рукой заросший щетиной подбородок. – И похоже, что нечто подобное она проделала и с третьей герцогиней.

– Да, – кивнул Кембл, – думаю, бедная девушка призналась своей лучшей подруге миссис Осборн в том, что она беременна. Разумеется, это было маловероятно. Полагаю, девушка была нездорова, а не беременна. Но никакой беременности миссис Осборн не могла допустить. Поэтому решила заменить чистым опием обычное снотворное, которое принимала герцогиня.

– Боже мой, – не сдержалась Антония.

– Бедная девушка легла спать и больше не проснулась, – тихо сказал Гарет, с сочувствием глядя на Антонию. – А вы, доктор Осборн, не стали тщательно проверять, боясь того, что можете обнаружить, так?

– Это неправда! – Осборн выругался. – Неправда! Если мама что-то и сделала, то я об этом ничего не знаю.

– Ваша мать часто привозила для вас лекарства, ведь это правда, доктор Осборн? – продолжал задавать вопросы Гарет. – Особенно лекарства, требующиеся женщинам? Вы сами говорили мне об этом.

У Осборна вырвался звук, похожий то ли на рыдание, то ли на смех.

– Конечно, – Кембл выразительно развел руками, – проще простого принести пузырек чистого опия, когда прописана слабая настойка. Интересно, доктор, у вас когда-нибудь пропадали пузырьки?

– Не помню, – с трудом выдавил из себя Осборн. – Знаете, иногда что-то разбивается, и очень трудно вести счет.

– Да, могу держать пари, это так, – любезно согласился Кембл.

– Когда умерла ваша мать, доктор Осборн? – задал Гарет следующий вопрос.

– Больше двух лет назад, – недовольно ответил Осборн.

– Если не ошибаюсь, меньше чем через два месяца после того, как Антония вышла замуж за герцога, верно? – уточнил Кембл. – Не расскажете ли нам, как она умерла?

– Она упала с лестницы. – Теперь Осборн с оскорбленным видом смотрел прямо на Кембла. – Она сломала себе шею. Боже правый, вы хотите заставить меня снова это пережить?

– Почему? Вы присутствовали при этом? – вежливо поинтересовался Кембл.

– Вы негодяй! – на этот раз прорычал Осборн и, вскочив, потянулся к горлу Кембла. – Вы мерзавец, всюду сующий свой нос!

Гарет почти в то же мгновение обхватил Осборна рукой за шею и оттащил назад по ковру. Однако к его изумлению, Кембл последовал за ними и с дьявольским блеском в глазах заглянул в глаза Осборну.

– Вы были влюблены в герцогиню, доктор Осборн? – потребовал он ответа. – Были влюблены? Вы столкнули с лестницы свою мать, так как знали, на что она способна, так? Вы испугались, поняв, кто может стать ее следующей жертвой? Ведь это правда?

– Будьте прокляты! – выкрикнул Осборн, пытаясь вывернуться из безжалостной хватки Гарета. – Отпустите же меня, черт побери! Пусть это будет честная борьба!

– Осборн, у вас должно быть достаточно здравого смысла, чтобы понять, что герцог защищает вашу драгоценную задницу, – тихо хмыкнул Ротуэлл в глубине комнаты.

Неожиданно весь гнев и все раздражение покинули Кембла.

– Яблоко от яблони далеко не падает, ведь так? – пробормотал он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Отпустите его, ваша светлость. Он импотент, как его отец, и такой же манипулятор, как его мать.

Гарет послушался его, и Осборн, оправив одежду, обвел всех горящим взглядом.

– Вы ничего не знаете! Вы понятия не имеете, через что я прошел! Разве я с самого начала не сказал, что была слишком большая доза лекарства? Я сказал, что они курили сигары и что Уорнем, должно быть, перенервничал. Я старался защитить Антонию!

– Слишком плохо и слишком поздно, Осборн, – устало сказал Кембл, помахав рукой в воздухе. – Если бы вы любили ее больше, чем себя, вы бы сразу откровенно все рассказали. А теперь мы хотим письменного заявления о том, что вы случайно перепутали лекарства, – это все, чего мы от вас требуем. Думаю, вы что-то недоговариваете, но доказать это не могу.

– Я хочу того, чего хотел всегда, – твердо заявил Гарет. – Восстановить честное имя Антонии. Можете сделать это добровольно, Осборн. Или я выбью из вас признание. Выбор за вами.

– Я иду домой, будьте вы прокляты! – огрызнулся Осборн, взяв в руки свой кожаный саквояж. – На досуге я напишу объяснение и пришлю его вам.

Тихо прищелкнув несколько раз языком, Кембл встал перед дверью.

– Я не выпущу вас, Осборн, до тех пор пока чернила не высохнут на вашем признании. Я не желаю, чтобы вы пришли домой и засунули себе в рот пистолет. Меня это не устраивает, потому что в этом случае герцогиня остается под подозрением.

На этот раз, вскочив так быстро, что Гарет не смог его схватить, Осборн успел все-таки вцепиться руками в горло Кембла. Гарет бросился, чтобы оторвать его, но неожиданно картина резко изменилась. Доктор, очевидно, недооценил возможности своего противника, так как в одно мгновение Кембл заломил ему руку, уложил лицом вниз на аксминстерский ковер, поставив колено между лопатками и прижимал до тех пор, пока у него не пошла носом кровь.

– Господи, мой палец! – заорал Осборн. – Вы сукин сын! Вы сломали мне палец!

Гарет увидел, что действительно левый указательный палец Осборна свернулся на сторону.

– Отличная работа, – с восхищением прокомментировал Ротуэлл, наблюдая за сценой из-за чайного стола.

– Будет сломано еще девять, Осборн! – прорычал Кембл в ухо доктору и еще сильнее придавил его коленом. – Какой следующий? Большой? Или выбираете признание?

Гарет заметил, что Антонии становится нехорошо, и, бросив взгляд на миссис Уотерс, вежливо предложил:

– Пожалуй, дамам лучше покинуть комнату. Честно говоря, им вообще не следовало находиться здесь.

Антония, застыв, не могла отвести взгляда от истекающего кровью Осборна.

А миссис Уотерс смотрела на происходящее с явным удовольствием – было ясно, что она ни за что на свете не пропустила бы такое представление.

– Миледи? – Миссис Уотерс взяла ее под руку. Антония вышла из оцепенения и бросила последний, полный отвращения взгляд на Осборна.

– Нет, мы должны были присутствовать. Я рада, что была здесь. Но теперь того, что я видела и слышала, вполне достаточно.

Глава 18

Контора «Невилл шиппинг» была набита всякими этажерками, столами и множеством ящиков так, что готова была лопнуть. В открытые окна, большинство которых имело широкие белые ставни, врывался шум порта, и люди шныряли туда-сюда и с такой частотой, что входные двери практически никогда не закрывались. Помещение было крошечным, и в нем стоял знакомый запах чернил и чистой бумаги, как когда-то в конторе его дедушки – Ксантия всегда говорила, что так пахнет зарабатывание денег.

За стоящей у окон конторкой на высоком стуле сидела девочка с серьезными глазами и длинными темными волосами, доходившими до самой талии. Зажав в руке писчее перо и высунув кончик языка, она склонилась над бумагами.

Гейбриел приблизился к ней на шаг, и девочка отложила перо.

– Привет, – робко сказала она. – Ты мальчик, которого нашел Люк?

Гейбриел кивнул и перевел взгляд на ее стол.

– Что ты делаешь?

– Копирую контракты. – Девочка улыбнулась. – Это ужасно скучно, но Люк говорит, что так я выработаю хороший почерк. Я Зи. А тебя как зовут?

– Замечательный вопрос! – Мужчина по имени Люк Невилл вернулся назад из своего кабинета. – Как твое имя, парень? Мы здесь должны знать, как тебя называть.

Они собираются позволить ему остаться?

– Мое имя… Гейбриел, сэр. – Он почувствовал, что теряет силы от радости. – Но это имя мне теперь не нравится.

– Чувствуешь на своем затылке горячее дыхание преследователей, да? – Люк Невилл широко улыбнулся. – У тебя есть другое имя, которое тебе больше нравится?

– Гарет, – ответил он. – Просто Гарет Ллойд, сэр, если это можно.

– Люди часто приезжают на острова, чтобы скрыться, – рассмеялся мужчина. – Итак, Гарет Ллойд, скажи мне, как у тебя дела с арифметикой? Есть у тебя склонность к цифрам?