– Я хочу, чтобы ты была счастлива, Мэдс, – сказала я, стараясь сдержать эмоции. – Просто пообещай мне, что рассмотришь все варианты.

В ту же секунду она превратилась в прежнюю беззаботную Мэдди.

– Ох, ну конечно! Я еще взяла курс ботаники, и он совершенно потрясный!

– Что такое ботаника?

Боже, какой же глупой я себя чувствовала, спрашивая у сестренки значение слова! Когда-то я его слышала, но не могла припомнить, что оно значит.

– Наука о растениях, – хихикнула Мэдди.

Она сказала «о растениях»? От мертвых к травкам?

– «Растениях»?

– Ага. Вообще-то это реально круто. Мы изучаем взаимоотношения различных растений с окружающей средой. Затем мы перейдем к флористике и садоводству, которые посвящены культивации съедобных и декоративных растений.

Это звучало довольно странно, но в то же время безопасно и даже мило. Все любят растения и цветочки, и убийства тут точно не входят в программу.

– Мне нравится, как это звучит, – признала я.

– Я так и думала. И, Миа, меня поставили в пару с одним парнем, и, о боже, он такой сексуальный! – хихикнула она снова как школьница, которой, по сути, и была.

Это мгновенно сняло тяжесть с моей души и зашвырнуло куда подальше.

Вот такой разговор я легко могла поддержать.

– О да, расскажи мне все!

Так она и сделала. Поделилась тем, как они флиртовали уже несколько недель, но он пока так и не набрался храбрости пригласить ее на свидание. Он был на год старше и получал степень по ботанике. И ему это в самом деле нравилось. Значит, парень был настоящим заучкой. Я предложила Мэдди самой пригласить его. Она запсиховала. Моя милая невинная сестренка ни в коем случае не могла сама позвать парня на свидание. И я гордилась этим. А еще больше гордилась тем, что в девятнадцать она все еще оставалась девственницей. Пару раз Мэдди почти решалась переступить черту, но мы обсуждали это, и она приходила к выводу, что тогдашние ее парни того не стоили. Мне хотелось, чтобы для нее это стало чем-то особенным, и так ей и говорила. Не как у меня, нажравшейся в хлам на заднем сиденье пикапа моего школьного дружка. А вскоре он сбежал с капитаном команды поддержки, у которой сиськи были побольше, а IQ поменьше, чем у меня.

Я была откровенна с моей младшей сестренкой и рассказала ей о своем опыте. В то время она ужаснулась поступку моего бывшего и поклялась, что никогда не совершит подобных ошибок. Я правильно сделала, что поделилась с ней этим дерьмом. Если она извлекла из моей истории какой-то урок и впредь будет способна защитить себя, значит я выполнила свой долг – а я считала своим долгом вырастить ее, и относилась к этому очень серьезно. Она была лучшим, что я сделала в своей жизни, – и я была твердо намерена, даже сейчас, приложить все силы, чтобы она добилась успеха. За нас обеих.

После звонка Мэдди я почувствовала себя куда лучше. Узнав, что дела в колледже у нее идут хорошо, что она нашла сексуального ботаника и вовсю с ним флиртует, и что дома заплачено по всем счетам, я ощутила настоящее душевное спокойствие. В тот момент, более чем когда-либо, я поняла, что решение поступить на работу в службу сопровождения тети Милли было верным. У Мэдди появилась пара лишних долларов на банковском счету, еда в холодильнике, а я могла вовремя рассчитаться с Блейном. Пребывая в отличнейшем расположении духа, я приняла душ – и, когда уже выжимала влажные волосы, телефон звякнул. Я допрыгала до унитаза, устроила на нем свою обернутую полотенцем тушку, после чего взяла телефон и взглянула на экран.

От: Уэса Ченнинга

Кому: Миа Сандерс

Как тебе в Сиэтле?

При виде его имени сердце у меня забилось чаще, а в животе запорхали бабочки. Я не знала, чем у нас с Уэсом все обернется. Он сказал, что на протяжении этого года мы останемся друзьями, так что, похоже, это была попытка поддержать дружеские отношения. Я пару минут обдумывала ответ. Вина за то, что было у меня с Алеком, попыталась процарапаться наружу из подсознания, но я отмахнулась от нее. Я должна была относиться к Уэсу, как к другу, и наоборот. Да, конечно, между нами есть глубокие чувства. Да, я рада была бы сидеть сейчас с ним, но жизнь решила иначе. И это решение не изменится еще десять с половиной месяцев.

От: Миа Сандерс

Кому: Уэсу Ченнингу

Мокро. Ты знал, что в Сиэтле почти каждый день идет дождь?

Так, это должно сработать. Нечто платоническое. Чисто дружеское. Я читала и перечитывала этот простой ответ несколько раз, прежде чем отослать его. Когда я сушила волосы феном, телефон снова дзинькнул.

От: Уэса Ченнинга

Кому: Миа Сандерс

Это все знают. Но в среднем там равное количество дождливых и солнечных дней. Ладно, я посмотрел на сайте weatherunderground. Через пару дней увидишь солнце. Конечно, ты в любой момент можешь вернуться в Малибу. Солнце стоит высоко, и вода в бассейне теплая.

Можно было не сомневаться, что Уэс попытается меня вернуть. Интересно, навсегда ли наши отношения останутся такими – легкими, шутливыми, но со жгучей страстью, бурлящей под самой поверхностью.

От: Миа Сандерс

Кому: Уэсу Ченнингу

Прошу прощения, мистер Ведущий Прогноза Погоды. И спасибо за свежий выпуск. Малибу в январе был прекрасен. Возможно, я запланирую поездку туда на следующий январь;)

Я добавила подмигивающий смайлик, чтобы смягчить ответ. Мы обсуждали это, но я не могла дать твердого обещания. Большая часть года все еще оставалась впереди, и кто знает, к чему мы оба придем.

От: Уэса Ченнинга

Кому: Миа Сандерс

Тогда буду ждать твоего приезда. Не мокни там, дорогая.

Я не ответила. Не нашла в себе сил. Уэс был воплощением всего того, что я желала увидеть в своем мужчине, и даже больше – но он не был моим. Может, когда-нибудь, но не сейчас. Но перекидываться с ним смсками было приятно. Напоминало о том, что мне есть к чему стремиться в конце года. Меня редко ждало хоть что-нибудь радостное. Но теперь сексуальный художник наполнял мои дни незабываемыми впечатлениями. А Уэса, конечно, мне никогда не забыть.

* * *

В шесть вечера я, следуя инструкциям Алека, спустилась в мастерскую. Я не видела его целый день, что случилось впервые. Время, проведенное в одиночестве, пошло мне на пользу. Большую часть последних двух недель я провела на Алеке, фигурально и буквально. Последняя мысль заставила меня улыбнуться. Когда я зашла в студию, то заметила Алека в углу, противоположном от того, где мы обычно работали. Держа в руках камеру, он полукругом обходил мужчину, стоявшего в двух с половиной метрах от него перед белым полотном, и делал снимки. Очень голого и отнюдь не обиженного матерью-природой мужчину. Срань господня. Не то чтобы я никогда прежде не видела мужика, но этот парень был молод – вероятно, где-то моих лет – мускулист и со стопроцентным стояком.

Пытаясь производить как можно меньше шума на своих костылях, я отошла в сторонку. Время от времени парень закрывал глаза, брал член в руку и делал пару фрикций. Затем облизывал губы и наклонялся вперед. Камера щелкала как бешеная, и Алек негромко подбадривал своего натурщика.

– Oui, именно так.

– Выгнись больше – представь, что ты красуешься перед своей дамой.

– Вот так – выпусти его и подними обе руки за голову, – так звучала его последняя команда.

Глядя на то, как этот парень дрочит, а Алек делает фотографии, я чувствовала себя вуайеристкой. Выглядело это весьма похабно, но сексуально. Две вещи, от которых в комнате резко поднялась температура, а у меня между бедер сделалось влажно.

– Fini[23], – объявил Алек, делая последний снимок.

Он взял халат, лежавший рядом с одним из софитов, и протянул его натурщику. Парень накинул халат и взглянул на снимки на экране камеры.

– Этого на фотографии не будет. Я это нарисую, oui? Ты согласен?

Мужчина кивнул.

– У вас замечательные работы. Поначалу я решил, что это будет что-то вроде порно, но тут нет ничего такого.

– Нет, ничего такого, – тихо согласился с ним Алек и хлопнул модель по плечу. – Готов к встрече с женщиной?

Я огляделась. Подошва туфли скрипнула о бетон, и двое мужчин обернулись ко мне.

Подняв руку, я помахала им и неловко сказала:

– Привет.

Хорошо еще, что в этом углу было темно и они не заметили предательский румянец, ползущий у меня по шее и щекам.

– Миа, подойди сюда. Познакомься с Эйденом. Он будет позировать вместе с тобой, ma jolie.

Слова Алека ошарашили меня, словно ведро ледяной воды.

– Э-э… что?

Алек подошел ко мне и подвел меня к Эйдену. Мы обменялись рукопожатием.

– Рад знакомству, Миа. С удовольствием поработаю сегодня с тобой, – очень мило сказал Эйден.

Да ладно. Милый, мускулистый и до чертиков сексуальный? Вселенная точно больная и извращенная сука. Теперь я понимаю, почему ее описывают как злобную тетку. Любое божество, способное создать Эйдена, Алека и Уэса – три идеальных воплощения мужественности, появившихся в моей жизни с интервалом в пару недель, – является экспертом по жестоким и изобретательным пыткам.

Я буркнула какое-то приветствие, после чего развернулась к Алеку.

– Что ты имеешь в виду? Я должна с ним позировать?

– Запретная любовь, chérie. Я собираюсь снять вас, занимающихся любовью на холсте.

Слова «занимающихся любовью» ударили меня, как хлыстом, так что я отдернула голову.

– Объясни… и поживее, – предостерегающе прошипела я сквозь сжатые зубы.

– Ох, non, вы не будете faire l’amour[24], – поспешно выпалил Алек. – Не заниматься любовью по-настоящему, non. Это будет постановочный кадр.

Взяв мое лицо в обе руки, он добавил:

– Maintenant, tu comprends? Теперь ты поняла?

– Нет, ничего я не поняла. Изложи подробней, пока я не свалила отсюда, французик, – произнесла я тем тоном, с которым Алек успел близко познакомиться за две проведенные вместе недели.

Алек сжал губы и упер руки в бока. Эйден отошел от нас и уселся в кресло. Я оценила его попытку предоставить нам немного приватности.

– Mon amour[25], мне надо, чтобы вы двое, неодетые, обнимали друг друга, как любовники. А потом, когда у меня будет достаточно снимков, я это нарисую.

Он пододвинулся ближе.

– Конечно же, после того, как мы с тобой позанимаемся любовью.

Он потерся носом о мой нос, от чего по всему телу побежали искорки возбуждения.

– Это будет моей самой вдохновенной работой.

Ты и этот человек, такой мужественный, в пароксизме страсти.

Нагнувшись, он коротко поцеловал меня, лизнув нижнюю губу перед тем, как отстраниться. Французик явно использовал этот поцелуй для того, чтобы уговорить меня, не уговаривая. Горячий французский мерзавец.

Фыркнув, я отбросила волосы с глаз.

– Ты сказал «неодетые», то есть голые, или я что-то не так поняла?

– Oui. Мне надо видеть тело, чтобы изобразить его. К тому же ни у одной женщины нет такого великолепного тела, как у тебя.

Его взгляд задержался на моих джинсах и обтягивающем топе. Я не стала надевать лифчик, зная, что сегодня мне придется раздеваться по меньшей мере до пояса – и под его взглядом, меряющим мою фигуру, соски напряглись и отчетливо проступили под футболкой. Руки Алека легли на мою грудь справа и слева, пыльцы прошлись по торчащим соскам.

– Я вижу, что эта идея тебе очень нравится.

Я прижалась к нему теснее, радуясь тому, что стою спиной к Эйдену.

– Мне нравится идея секса с тобой, а этого парня я не знаю, – честно ответила я.

Было уже достаточно трудно раздеваться для Алека, чтобы он рисовал меня, но кататься голышом по холсту с каким-то неизвестным обнаженным парнем, прикидываясь, что мы занимаемся любовью? Звучало как-то натужно и искусственно, в отличие от других работ, когда я оставалась наедине с Алеком.

Алек наблюдал за мной, ожидая, пока я переварю его просьбу. Взгляд его золотистых глаз оставался благожелательным, без всякого давления. К тому же я ведь не должна была по-настоящему заниматься сексом с этим мужчиной. Только притвориться. Я оглянулась на Эйдена. Тот поглядывал на нас и быстро отводил взгляд. Колени его приплясывали.

– Хорошо. Я попробую. Ради тебя.

Мне хотелось дать Алеку понять, что я не стремилась к такому всю свою сознательную жизнь. Это было вне моей зоны комфорта, даже более чем позирование голышом перед ним. Я согласилась, потому что верила в его дар.

– Хорошо, Миа, отойди туда и разденься. Эйден, халат.

Алек снова целиком погрузился в работу. Эйден встал и снял халат. Его великолепное обнаженное тело предстало перед нами во всей красе. Даже в расслабленном состоянии он впечатлял. Он наверняка осчастливит какую-нибудь даму своими достоинствами. Я захихикала, глядя на него, но не видя по-настоящему.

Эйден нахмурился.