Ничего.

Я лишенный своеобразия человек. Скучно, если не считать тот рисунок над кроватью. Рисунок, который дал мне Сайлас, а не я сама выбрала.

Моя мама на кухне. Я слышу, как она хлюпает носом и готовит себе еду. Она пьяна, я так думаю. Может мне стоит задать ей несколько вопросов и она не вспомнит, что я их задавала.

— Эй, эээ…. мам, — зову я, подходя к ней.

Она прекращает готовить тост и смотрит на меня осоловелыми глазами.

— Так, я была странной прошлой ночью?

— Прошлой ночью? — повторяет она.

— Да, — говорю я. — Ну знаешь…, когда пришла домой.

Она размазывает ножом по хлебу масло.

— Ты была грязная, — произносит небрежно она. — Я сказала тебе принять душ.

Я думаю о грязи и листьях на кровати Сайласа. Значит, возможно, мы были вместе.

— Во сколько я пришла домой? Мой телефон сел, — вру я.

Она прищуривается.

— Около десяти часов.

— Я говорила что-нибудь… необычное?

Она отворачивается и бредет к раковине, у которой кусает свой тост и смотрит на сток.

— Мам! Сконцентрируйся. Мне нужно, чтобы ты ответила.

Почему это кажется знакомым? Я умоляю, она игнорирует.

— Нет, — отвечает она просто.

Тогда у меня появляется мысль — одежда с прошлой ночи. Снаружи кухни есть маленький чулан, с установленной в нем стиральной машинкой и сушкой. Я открываю крышку стиральной машинки и вижу небольшую кучу одежды, скомканную внизу барабана. Я достаю ее — определенно моего размера. Должно быть, я бросила ее сюда прошлой ночью и попыталась смыть доказательство. Доказательство чего? Я засовываю пальцы в карман джинсов и роюсь внутри, есть комок бумаги, превратившийся в плотную, влажную массу. Откидываю джинсы и несу комок в комнату. Если я попытаюсь развернуть его, он, возможно, развалится. Я решаю положить его на подоконник и подождать, когда обсохнет.

Пишу сообщение Сайласу.

Я: «Ты где?»

Жду несколько минут и, когда он не отвечает, пишу снова.

Я: «Сайлас!»

Интересно, я всегда так делаю — достаю его, пока он не ответит?

Я посылаю еще пять сообщений, а затем швыряю телефон через комнату и зарываюсь лицом в подушку Чарли Винвуд, чтобы поплакать. Возможно, Чарли Винвуд никогда не плакала. Судя по ее комнате, у нее нет индивидуальности. Ее мама алкоголик, а сестра слушает дерьмовую музыку. И откуда я знаю, что постер над кроватью моей сестры подразумевает ее любовь к музыке в стиле «бум и бах», но не помню имени своей сестры? Я шагаю на ее сторону маленькой спальни и роюсь в ее вещах.

— Динь-динь-динь! — произношу я, вытаскивая из-под ее подушки розовый в горошек дневник.

Я устраиваюсь на ее кровати и открываю.

Собственность Джанет Элис Винвуд

НЕ ЧИТАТЬ!

Я игнорирую предупреждение и перелистываю до первой записи под названием:

«Чарли — отстой. Моя сестра — самый худший человек на земле. Надеюсь, что она умрет».

Я закрываю дневник и кладу его обратно под подушку.

Прошло неплохо.

Моя семья ненавидит меня. Какой ты человек, когда твоя собственная семья ненавидит тебя?

На другой стороне комнаты мой телефон сообщает, что пришло сообщение. Я подпрыгиваю, думая, что это Сайлас, и сразу же расслабляюсь.

Два сообщения.

Одно от Эми: «Ты где?!!»

А другое от парня по имени Брайан.

«Привет, скучал по тебе сегодня. Ты ему сказала?»

Кому ему? И сказала ему что?

Я откладываю телефон, даже не ответив им, и решаю дать дневнику последнюю попытку, просматривая все до последней записи, которая была прошлой ночью.

Заголовок: «Мне понадобятся брекеты, но мы на мели. У Чарли есть брекеты».

Я пробегаю языком по зубам. Ага, сразу ощущаются.

«Ее зубы все прямые и идеальные, а мои навсегда останутся кривыми. Мама говорит, что поищет финансирование, но с тех пор, как это произошло с компанией отца, у нас нет денег на нормальные вещи. Ненавижу брать с собой в школу сухой паек. Я чувствую себя ребенком в детском саду!»

Я пропускаю параграф, в котором она детально описывает месячные своей подруги Пейтон. Сестра возмущается насчет отсутствия у нее менструации, а затем запись прерывается автором этих строк.

«Я должна идти. Чарли только что пришла домой и плачет. Она почти никогда не плачет. Надеюсь, Сайлас расстался с ней — пусть получит по заслугам».

Так я плакала, когда пришла домой прошлой ночью? Я подхожу к подоконнику, на котором немного высохла бумага из моего кармана. Аккуратно разглаживая, кладу ее на стол, который, кажется, мы с сестрой делим на двоих. Часть чернил смылась, но выглядит как рецепт.

Я пишу Сайласу.

Я: «Сайлас, меня нужно подвезти».

Я снова жду и раздражаюсь по поводу задержки от него ответа. Кажется, я нетерпеливая.

Я: «Мне пишет парень по имени Брайан. Он и правда флиртует. Я могу его попросить подвезти меня, если ты занят…»

Телефон жужжит через секунду.

Сайлас: «Черт, нет. Скоро буду!»

Я улыбаюсь.

Должно быть с тем, чтобы сбежать из дома, проблем не будет, так как мама вырубилась на диване. Я мгновение смотрю на нее, изучаю ее спящее лицо и отчаянно пытаюсь его вспомнить. Она выглядит как Чарли, только старше. Прежде чем выхожу наружу, чтобы дождаться Сайласа, я накрываю ее одеялом и хватаю из пустого холодильника пару банок содовой.

— Увидимся, мам, — бормочу я тихо.

Глава 6

Сайлас

Не могу разобраться, собираюсь я поехать к ней, потому что чувствую, что должен ее защитить, или потому что меня к ней тянет. В любом случае, мне не нравится идея того, что она будет с кем-то еще.

Это заставляет меня задаться вопросом, что за парень этот Брайан, и почему он считает нормальным отправлять ей кокетливые смс, когда очевидно, что Чарли и я вместе.

Моя левая рука все еще сжимает телефон, когда он снова звонит. На экране нет номера. Только слово «братан». Провожу пальцем по экрану и отвечаю на звонок.

— Алло?

— Где ты, черт возьми?

Это голос парня. Голос, который очень похож на мой. Я смотрю налево, направо, не нахожу ничего знакомого и продолжаю свой путь.

— Я в своей машине.

Он стонет.

— Нет, дерьмо. Ты не пришел на тренировку, тебя выгонят.

Вчера Сайлас, наверное, был бы зол по этому поводу. Сегодня Сайлас спокоен.

— Что сегодня за день?

— Среда. День перед завтра, день после вчера. Забери меня, тренировка закончилась.

Почему у него нет своего автомобиля? Я даже не знаю этого малыша, а он уже причиняет неудобства. Он определенно мой брат.

— Во-первых, мне нужно забрать Чарли, — заявляю я.

Пауза.

— Из ее дома?

— Да.

Еще одна пауза.

— Ты хочешь умереть?

Я действительно ненавижу не знать то, что все остальные, кажется, знают.

Почему мне нельзя появляться в доме Чарли?

— Делай что хочешь, только поторопись, — выпаливает он перед тем, как повесить трубку.

* * *

Она стоит на улице, когда я поворачиваю за угол. Смотрит на свой дом. Ее руки нервно прижаты к бокам, в них два напитка. По одному в каждой руке. Она держит их, как оружие, которое хочет бросить в дом напротив в надежде, что на самом деле это гранаты.

Я медленно веду машину и останавливаюсь в нескольких футах от нее.

Она не в той одежде, в которой была раньше. Она одета в длинную черную юбку, которая закрывает ее ноги. Черный шарф, обернутый вокруг ее шеи, закинут на плечо. На ней рубашка коричневого цвета с длинными рукавами, но она по-прежнему выглядит замерзшей.

Дует, юбка и шарф колышутся от ветра, лишь она остается неподвижной. Она даже не моргает, погруженная в свои мысли.

Я теряюсь с ней.

Я паркуюсь, когда она поворачивает голову и смотрит на меня, затем быстро опускает взгляд на землю.

Она идет к пассажирской двери и залезает внутрь.

Она молчит, похоже, это означает ей хочется тишины, поэтому я молчу, пока мы направляемся в сторону школы.

Через пару миль она расслабляется на сиденье и закидывает одну ногу на панель.

— Куда мы едем?

— Звонил мой брат. Нужно его забрать.

Она кивает.

— Видимо, у меня проблемы, потому что я пропустил футбольную тренировку сегодня.

Я уверен, что она поняла по моему тону, что я не слишком обеспокоен этим обстоятельством. Прямо сейчас, футбол далеко не на первом месте в моем списке приоритетов, так что исключение из команды, вероятно, лучший выход для всех.

— Ты играл в футбол, — откликнулась она. — Я не делала ничего. Я скучная, Сайлас. Моя комната скучная. Я не вела дневников. Я ничего не коллекционировала. Единственное, что у меня есть — это фотография ворот, и даже ее сделала не я. Ты ее сделал. Все личные вещи, которые есть в моей комнате — это то, что дал мне ты.

— Откуда ты узнала, что это моя фотография?

Она пожимает плечами и подтягивает свою юбку до колен.

— У тебя есть уникальный стиль. Вроде как отпечаток. Я могу сказать, что это твое, потому что только ты фотографировал то, на что люди слишком боятся смотреть в реальной жизни.

Кажется, ей не нравятся мои фотографии.

— Так…, — меняю тему я, глядя прямо перед собой. — Кто этот парень Брайан?

Она берет свой телефон и заходит в сообщения.

Я пытаюсь подсмотреть, зная, что нахожусь слишком далеко, чтобы прочитать их, но я все равно пытаюсь. Замечаю, что она наклоняет свой телефон немного вправо, защищая экран от моего взгляда.

— Я не совсем уверена, — признается она. — Я пыталась прокрутить назад и посмотреть, смогу ли выяснить что-нибудь из переписок, но наши сообщения сбивают с толку. Не могу точно сказать, я встречалась с ним или с тобой.

У меня во рту снова становится сухо. Я беру один из напитков, что она принесла и взбалтываю. Я делаю большой глоток и ставлю его обратно в подстаканник.

— Может быть, ты встречалась с нами обоими.

Злость в моем голосе. Я пытаюсь смягчить его.

— Что сегодня в его сообщениях?

Она блокирует телефон и кладет его экраном вниз к себе на колени, почти как, если бы она стыдилась смотреть на него.

Она не отвечает.

Я чувствую, как горит моя шея, и ощущаю, как тепло ревности ползет сквозь меня как вирус. Мне это не нравится.

— Ответь ему, — предлагаю я ей. — Скажи, что ты не хочешь с ним больше переписываться, и что хочешь быть со мной.

Она кидает взгляд в мою сторону.

— Мы не знаем нашей ситуации, — рассуждает она. — А что, если я не интересна тебе? Что, если мы оба были готовы порвать?

Я оглядываюсь на дорогу и сжимаю зубы.

— Я просто думаю, что лучше, если мы будем держаться вместе до тех пор, пока не выясним, что произошло. Ты даже не знаешь, что за парень этот Брайан.

— Я также не знаю и тебя, — бросает она в ответ.

Я заезжаю на парковку школы. Она внимательно смотрит на меня, ожидая моей реакции.

Чувствую, что попался.

Я паркую автомобиль и глушу двигатель. Правой рукой хватаюсь за руль, а чуть левее опускаю подбородок. Сжимаю и руку, и зубы.

— Как мы это сделаем?

— Ты можешь говорить немного поконкретнее? — спрашивает она.

Я слегка качаю головой. Не знаю, заметила ли она, хотя смотрит на меня не отрываясь.

— Я не могу быть конкретным, потому что я имею в виду — все. Нас, наши семьи, наши жизни. Как нам выяснить это, Чарли? И как мы это сделаем, не разбираясь в вещах, относящихся друг к другу, если кто-то будет писать нам?

Прежде чем она отвечает, кто-то выходит из ворот и идет прямо к нам. Он похож на меня, но моложе. Может быть, второй курс. Он не такой большой, как я, пока нет, но судя по его внешнему виду, он вероятно обойдет меня в размерах.

— Это должно быть будет весело, — бормочет она, наблюдая, как мой маленький брат подходит к машине.

Он идет прямо к задней двери и распахивает ее. Он забрасывает рюкзак, запасную пару обуви, спортивную сумку и наконец залезает сам.

Дверь захлопывается.

Он достает свой телефон и начинает прокручивать свои сообщения. Он тяжело дышит. Его волосы потные и спутались на лбу. У нас одинаковые волосы. Когда он поднимает взгляд на меня, я вижу — у нас также одинаковые глаза.

— В чем твоя проблема? — огрызается он.