Джан и Джина. Двойняшки Хоук. Оба – умные, красивые и поглощенные только собой. Ближайшие родственники Эллиота. И вот теперь тетя Джина осталась единственным человеком, с которым его связывают тесные родственные узы, – и это при том, что они никогда не были близки друг к другу…

В библиотеку быстрым шагом вошел Фред Уикерсон, и Эллиоту показалось, что адвокат старается не смотреть ему в глаза. Обведя взглядом ряды кожаных переплетов, Фред поставил свой атташе-кейс на письменный стол из красного дерева, за которым многие поколения Хоуков вели семейный бизнес.

Все еще избегая смотреть на Эллиота, он объявил:

– Завтра я намерен обнародовать последнюю волю Джана.

В комнате повисла тишина. Родственники стали молча переглядываться. Никто не сомневался, что по завещанию небольшие суммы отойдут самым преданным слугам и работникам, но основная часть собственности достанется единственному сыну Джана, Эллиоту. Было непонятно, зачем их всех тут собрали заранее.

– Какие-нибудь проблемы с отчетом о вскрытии? – поинтересовался Тито.

Эллиот тяжело вздохнул. Он не сомневался, что смерть отца явилась результатом несчастного случая, но любая смерть неизбежно порождает слухи: а может, Джанкарло Хоук покончил с собой или с ним кто-то разделался? И пересуды эти не прекратятся до тех пор, пока не будет обнародован отчет патологоанатома.

– Нет, отчет тут ни при чем. Но, боюсь, когда завещание Джана станет достоянием гласности, сплетен о его смерти поползет в десять раз больше.

– Что вы имеете в виду? – не утерпел Эллиот, злясь на себя за недостаток выдержки.

Пожилой адвокат впервые встретился с ним взглядом.

– Наберись терпения, тебе скоро все станет ясно. Я решил, что имею право ознакомить вас с основными положениями уже сейчас – во избежание недоразумений. Итак, помимо небольших сумм, оставленных Марии и нескольким другим слугам, твой отец завещал десять процентов «Хоукс лэндинг» Альдо Абруццо.

– Это чудовищно! – завопила тетя Джина. – Мало того, что он взял этого необразованного мужлана на такую ответственную работу, так еще…

– Альдо заслужил это, – прервал ее возмущенную тираду Эллиот. – Для того чтобы разбираться в винах, необязательно оканчивать университеты.

– Другие десять процентов Джан завещал тебе, Джина, – невозмутимо продолжал Фред.

– И это все, что мне оставил мой родной брат? – снова взвизгнула тетка, выпучив глаза. – Ты в этом абсолютно уверен?

– Завещание подписано двумя свидетелями, – холодно откликнулся адвокат.

Джина Бардзини закрыла глаза. Лицо ее стало пепельно-серым.

– Остальная часть недвижимости Джана отходит тебе, Эллиот. – Фред Уикерсон нервно поправил галстук, затем прокашлялся. – Тебе и… твоему брату.

– Брату? – Эллиот, словно подброшенный пружиной, вскочил со стула. – Что, черт возьми, вы несете?!

В комнате воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь частым дыханием Эллиота и тиканьем старинных деревянных часов, стоявших на полке.

– У тебя есть брат-близнец. Его зовут Броуди Хоук.

Мысли Эллиота беспорядочно метались. Он даже не чувствовал, как Рейчел тянет его за пиджак, пытаясь усадить обратно на стул.

– Не может такого быть! Почему отец ничего не рассказал мне?!

– Джан не хотел рассказывать об этом никому, – ответил Фред. – Ты же знаешь, каким он был. Я сам узнал об этом совсем недавно.

Эллиоту показалось, будто какая-то невидимая рука так стиснула его горло, что он едва мог дышать. Отец всегда говорил ему, что его мать умерла, и потому он перепоручил воспитание сына Марии, их домоправительнице.

– Ничего не понимаю… Откуда он взялся? Если моя мать умерла, когда я был маленьким – так по крайней мере утверждал отец, – то кто же в таком случае вырастил этого… брата?

– Его вырастила ваша мать, – торжественным тоном сообщил адвокат. – На самом деле она умерла недавно, два с половиной года назад, – от рака.

Эллиот пытался успокоиться и разобраться в своих чувствах. Он был сбит с толку, ощущал себя преданным, уязвленным, но больше всего – злым. Он злился на то, что прожил всю жизнь, так и не увидев мать. А теперь… Теперь уже слишком поздно.

Тут заговорила Рейчел:

– Как это возможно, чтобы какой-то тип, который ни черта не смыслит в нашем деле, приперся сюда и забрал половину «Хоукс лэндинг»?!

– Что значит «приперся»? Ею вызвал сам Джан.

Последовало неловкое молчание. Даже тетя Джина, которая никогда не лезла за словом в карман, безмолвно смотрела на адвоката.

На какое-то мгновение Эллиот вдруг увидел себя шестилетним мальчишкой, который идет вдоль рядов виноградных лоз, следуя по пятам за своим отцом и ловя каждое его слово. А тот рассказывает сынишке о всех тонкостях выращивания винограда и приготовления тончайших игристых вин – лучшего в мире шампанского. «Вот только эти засранцы французы присвоили себе монополию на использование этого слова», – бурчал отец. Эллиот мог бы беззаботно играть с окрестными ребятишками, но он не осмеливался, да и не хотел отойти от отца, вникая в мельчайшие подробности, в которые тот его посвящал. И сколько раз это повторялось на протяжении многих лет!

Эллиот старался, как мог. Он считал, что любой виноградарь долины мог бы позавидовать его отцу, чей сын так настойчиво перенимает древнюю науку, готовясь когда-нибудь принять на себя бразды управления семейным бизнесом. Любой отец гордился бы таким сыном! Кроме его собственного.

Пытаясь обуздать обуревавшую его ярость и чувство, что его предали, Эллиот пытался найти выход из создавшегося положения. У него не было денег, чтобы выкупить у новоявленного братца его долю «Хоукс лэндинг». Неужели теперь придется вести дело на пару с человеком, который в этом самом деле ни рожна не понимает?

– И что же собой представляет мой брат?

– Я мало о нем знаю. – Адвокат вытащил из атташе-кейса фотографию восемь на десять сантиметров и показал ее собравшимся. – Вот, взгляните.

– Иисус, Мария и Иосиф! – воскликнул дядя Тито и перекрестился.

С фотографии смотрело жестокое, почти зловещее лицо, и выражение это еще больше подчеркивал шрам, пересекавший бровь. В глубоких синих глазах таились угроза и, казалось, невыносимая усталость.

В душе Эллиота зашевелилось дурное предчувствие. Человек на карточке выглядел как настоящий бандит, но в то же время он был копией самого Эллиота – вплоть до ямочки на подбородке.

– Броуди – боец морского спецназа, знаменитого подразделения «тюленей», и специалист по борьбе с терроризмом. Он только окончил курс подготовки на базе SEAL, как началась операция «Буря в пустыне»[3]. Броуди был одним из шести «тюленей», которые, высадившись с борта подводной лодки, проплыли две мили до побережья и устроили там серию взрывов. Эта диверсия связала целую иракскую дивизию и заставила Хусейна гадать, где же будет нанесен основной удар.

– Может, он будет играть в войну и дальше, а нас оставит в покое? – проговорил Эллиот, пытаясь придать своему голосу как можно больше храбрости.

Ему было стыдно признаться в этом даже себе, но «верительные грамоты» его брата, представленные Фредом Уикерсоном, не на шутку напугали его.

– Ой-ой-ой, я чувствую, что во мне начинают играть гормоны, – шутливо воскликнула Рейчел, пытаясь хоть как-то отвлечь кузена от мрачных раздумий. Не помогло.

Фред тоже пропустил эту беспомощную попытку пошутить мимо ушей и продолжал:

– Насколько мне известно, твой брат – один из лучших среди «тюленей», и начальство его очень ценит. Он самолично прикончил шестерых террористов, причем четверых – голыми руками. Он…

– Мой отец знал обо всем этом? – прервал излияния адвоката Эллиот, заранее зная ответ на свой вопрос.

Адвокат молча кивнул, и Эллиот почувствовал, как в его жилах снова закипает ярость, расплавленным металлом распространяясь по всему телу. Прошло некоторое время, прежде чем он сумел проглотить застрявший в горле комок и снова заговорить.

– Профессиональный убийца… Не сомневаюсь, отец был от этого в восторге, – с трудом выдавил он из себя.

Фред Уикерсон пожал плечами и все так же монотонно произнес, будто надеясь, что его бесцветный голос поможет разрядить обстановку:

– Я полагаю, что Броуди прибудет сюда в самом скором времени.

Эллиота переполняла темная, первобытная ярость. Всю свою жизнь он пахал, чтобы когда-нибудь встать у руля империи Хоуков, чтобы сделать приятное человеку, который вечно был всем недоволен. И вот – получил! Джанкарло Хоуку удалось сделать невозможное: он нашел способ навредить своему сыну, даже находясь в могиле.


Тори въехала на автостоянку, располагавшуюся позади ее офиса. Она не была здесь два дня и очень надеялась обнаружить на автоответчике что-нибудь интересное. Принадлежащая ей дизайн-студия была еще слишком мала, чтобы позволить себе нанять постоянную секретаршу, и ее функции пока выполнял автоответчик. Это, впрочем, ничуть не мешало Тори, и даже наоборот, помогало – ну, хотя бы… «динамить» Эллиота. Когда он бывал особенно назойлив, она говорила, что просто забыла проверить сообщения на автоответчике, потому и не перезвонила.

Сейчас была именно такая ситуация. На похороны старого Хоука слетелось целое полчище друзей и родственников. В этой печальной суматохе Тори не хотелось обременять Эллиота еще одной головной болью, так что она решила отложить серьезный разговор до лучших времен. Не хватает еще, чтобы она вернула ему кольцо и заявила, что никогда не выйдет за него замуж, прямо у гроба его отца!

Заглушив двигатель, Тори с удивлением наблюдала, как на парковку лениво въезжает длиннющий белый лимузин. Не иначе как богатенькие туристы, приехавшие на экскурсию по местным виноградникам, решили сделать перерыв и перекусить в ресторане «Гурман», располагавшемся в угловой части здания. Выйдя из машины и поставив ее на охрану, Тори торопливо пошла к лестнице, что вела на второй этаж. Именно там располагался офис ее фирмы.

– Виктория Андерсон? – послышался сзади мужской голос.

Обернувшись, она увидела молодого мужчину, вылезающего из задней двери лимузина. Низенький, с густой шевелюрой соломенного цвета, зачесанной назад, он был одет в костюм стоимостью несколько тысяч долларов и рубашку горчичного цвета с воротником-стойкой.

– Вы ко мне? – немного растерянно спросила Тори.

Незнакомец снял темные очки и доброжелательно протянул руку:

– Именно. Я – Кевин Дж. Пат.

Это имя показалось Тори смутно знакомым, но она никак не могла припомнить, где и по какому поводу слышала его. Мужчина представился таким будничным тоном, что было ясно: он ни секунды не сомневается в том, что его узнают. Изобразив максимально доброжелательную улыбку, Тори предложила:

– Пойдемте ко мне в офис.

– Я друг Адама Торлефсона, – сообщил он, пока они поднимались по ступенькам.

И тут Тори вспомнила. Ну, конечно же! Адам – магнат в области производства компьютерных программ – несколько лет назад купил здесь винодельческую компанию «Аббатство Бельмарк», а она разрабатывала для нее новый логотип! Ее фирма специализировалась именно на разработке фирменных знаков и этикеток для новых марок вин. Дизайн, придуманный Тори для «Бельмарк», заставил заговорить о ее фирме, ввел ее в число наиболее престижных и многообещающих компаний. Тори было очень приятно работать с Адамом, и он действительно не раз упоминал Кевина Пата.

Впрочем, его имя было известно Тори и раньше. Этот молодой человек сделал свое состояние на рынке виртуальных услуг. Он регистрировал Интернет-компании, «раскручивал» их, делая громкую рекламу, а потом продавал за миллионы долларов. Компании были еще неоперившимися, неосмотрительные или чересчур доверчивые инвесторы вскоре разорялись, зато банковский счет Кевина Пата распухал все больше и больше.

Тори вошла в офис, а Пат последовал за ней, говоря на ходу:

– Мне нужно, чтобы вы как можно скорее разработали символику для вина, которое я намерен производить.

Тори бросила сумочку на письменный стол, отметив при этом, что на автоответчике мигает огонек, означающий, что ее ждет какое-то сообщение.

– Многое зависит от того, что за вино это будет, – ответила она.

– Я думаю, что-нибудь проникнутое ароматом тайны: марсанн или вуанье.

Мысленно Тори не могла не признать, что Пат – не полный профан и знает толк в сортах хорошего вина. В этот край виноделия постоянно приезжали новички, пытаясь создать свой бизнес практически с нуля, но у них не было ни малейшего шанса одержать победу в борьбе с более мощными и известными конкурентами. Судя по всему, Кевин решил работать с редкими сортами винограда, произрастающими во Франции вдоль берегов Роны. Здесь они пока почти не выращивались.

– Недурная идея, – похвалила она. – Я думаю, что сумею разработать для вас что-нибудь необычное, с флером загадки. В наше время выделиться из общей массы производителей становится все сложнее.