Мишель Яффе - Нимфа

Если у Софи Чампьон действительно нет куска пергамента — а судя по всему, так оно и было, значит, список попал в руки другого человека, и в интересах Криспина как можно скорее и незаметнее выяснить, у кого он, и нейтрализовать недруга. Задача представлялась ему непростой, если Софи станет безнадзорно крутиться вокруг него, предпринимая собственное расследование, расспрашивая людей и вызывая у них ненужные подозрения. А она выказывает недюжинный энтузиазм и любопытство, коль скоро проследила его до дома и проникла сюда. Размышляя об этом, Криспин поочередно поднимал с пола ее камзол, лосины, шляпу и методично обыскивал их. Он готов был уже вернуться в кресло ни с чем, как вдруг перехватил тревожный взгляд Софи, направленный на правую туфлю.

Несмотря на такую подсказку, он едва не сделал ошибку. Ощупав внутреннюю поверхность туфли и расшнуровав ее, он ничего не обнаружил и готов был уже решить, что Софи его разыгрывает, как вдруг почувствовал, что каблук туфли подвижен. Криспин повернул его сильнее и вытащил из углубления золотой медальон и маленький клочок бумаги. Отложив в сторону медальон с изображением богини Дианы, он развернул листок.

На нем было всего три слова, но их соседство заставило сердце Криспина сжаться. Первые два, перечеркнутые черной линией, были: «Ричард Тоттл». Третье — «Феникс».

— Это ваш список жертв? — ледяным тоном спросил он, взмахнув листком перед лицом Софи.

— Разумеется, — в тон ему ответила она. — В другой туфле вы найдете его продолжение. — Она увидела, как он в недоумении оглянулся на ее вторую туфлю, и рассмеялась.

Ее громкий смех снова пробудил ворона, который лишь каркнул: «Возьми девчонку» — и снова засвистел во сне.

— Я знаю Ричарда Тоттла… — Криспин снова обернулся к Софи, но она его тут же перебила:

— …знал.

— Да, знал, — учтивым кивком поблагодарил он ее за исправление. — А кто такой Феникс?

— Мифическая птица, — педантично отозвалась Софи. — Времен античности. Каждый раз, когда ее убивают, она восстает из пепла, поэтому на роль жертвы подходит не вполне.

— Спасибо за урок классической мифологии. Тогда почему она у вас в списке? Вы намерены путешествовать во времени?

— А вам какое дело? — Софи пристально вгляделась в него и тут же пожалела об этом. Она быстро перебрала в мозгу все причины, по которым ненавидит его, стараясь не смотреть на ямочки у него на щеках. — Лорд Сандал, я выполнила все ваши просьбы, ответила на все идиотские вопросы. Более того, разделась перед вами. Я терпеливо наблюдала за тем, как вы отламывали каблук у моей туфли. Но теперь должна идти, потому что голодна и устала. Я практически не спала три ночи подряд. Вернее, четыре. И в отличие от вас намерена найти убийцу Ричарда Тоттла. — Она вдруг поняла, что это ее действительно волнует.

Совсем недавно смерть Ричарда Тоттла представлялась ей досадной неприятностью в расследовании «несчастного случая», происшедшего с лордом Гросгрейном. Поскольку крестного убили по пути к Тоттлу, она решила, и не без основания, что, возможно, здесь есть взаимосвязь. Теперь же, когда кто-то подложил ее пистолет к телу Тоттла с явным намерением обвинить ее в убийстве, возможность обретала черты очевидности. Но главное, это доказывало, что лорд Гросгрейн действительно был убит. Если бы это был несчастный случай, то ее расследование не обеспокоило бы никого настолько, чтобы побудить к активным действиям с целью обвинить ее в другом убийстве. Софи предполагала, что тот человек, который убил лорда Гросгрейна, отправил на тот свет и Ричарда Тоттла.

В последний раз, когда Софи видела крестного, речь шла о кредите Ричарду Тоттлу. Тогда лорд Гросгрейн сказал, что скоро сможет выплатить эти двенадцать сотен фунтов, если, добавил он испуганно, «Феникс не доберется до него раньше». Лорд Гросгрейн часто использовал в речи слова типа «черный дракон», «красный лев» или «зеленый медведь», которые, как Софи знала, он черпал из терминологии алхимиков. Так назывались химические элементы, которые крестный с воодушевлением смешивал в своей лаборатории, надеясь получить золото из менее дорогих металлов. Сначала Софи решила, что «Феникс» — название какого-то снадобья, но после смерти крестного она задумалась над этим всерьез. Она провела целую ночь, вместе с Октавией и Эмми перебирая его бумаги и прочитывая все записи, которые сохранились не в тайнописи, однако не нашла ни единого упоминания о Фениксе. Тогда Софи решила, что Феникс не химический элемент, а человек. Возможно, человек, который что-то знает о смерти ее крестного. В своем письме Ричарду Тоттлу, которое осталось без ответа, что и вынудило ее выслеживать его в «Единороге», Софи задавала ему два вопроса: за что крестный должен был платить ему и кто такой Феникс?

Криспин видел, что она погружена в собственные мысли, и думал о своем. Записка в ее туфле свидетельствовала, что Софи что-то знает о том, что ему предстояло выяснить. Задавать ей вопросы было бесполезно, но есть способ получить ответы, не делая этого. Криспину так понравился собственный план, что он едва сдержал улыбку.

— А почему вам так необходимо найти убийцу Ричарда Тоттла? Я не помню, чтобы он упоминал ваше имя. Он ведь не был вашим другом?

— А разве он был вашим другом? — ответила вопросом на его вопрос Софи. — И вообще, что вы делали в курительной комнате… — Она осеклась, и глаза ее округлились от страха.

— Вам ведь это только что пришло в голову? — с упреком отозвался Криспин. — Вы ведь только сейчас подумали, что это я мог его убить?

— Но почему вы воспользовались моим пистолетом? — стушевалась Софи. — Вернее, где вы его взяли? И если вы хотели сфабриковать ложное обвинение, то почему забрали его с места преступления? Что вы вообще ищете? — Ее вопросы громоздились один на другой, образуя пирамиду.

— Прекрасные вопросы, — снисходительно похвалил Криспин. — Однако я не настроен отвечать на них. Вернее, отвечу лишь на один: я забрал пистолет, чтобы иметь средство давления на вас. Поэтому я заставлю вас отвечать на мои вопросы.

— Средство давления, — повторила Софи задумчиво и вдруг подняла на него глаза. — Оно не подействует. Я уже ответила на все ваши вопросы, на какие собиралась ответить, и теперь иду домой. — С этими словами Софи поднялась, отчего халат на ней распахнулся, обнажая возбужденно вздымающуюся грудь.

Криспин отрицательно покачал головой, сосредоточившись на ее усах:

— Сомневаюсь, что вы сможете раскрыть убийство Ричарда Тоттла без моей помощи.

— Мне не нужна ваша помощь, — решительно отозвалась она и снова села в кресло, поняв вдруг, что именно мешает Криспину смотреть на нее прямо, и раздражаясь от этого. — Все, на что вы способны, это заманивать к себе в дом женщин и глумиться над ними. Если в этом и состоит ваш метод раскрытия убийства, то… — Она разочарованно пожала плечами.

— А каким образом вы предполагаете вести расследование?

— Я бы для начала обыскала дом Ричарда Тоттла. Возможно, там и находится то, что вы ищете. — Софи наклонилась вперед, и полы халата у нее на груди снова разошлись. — Если вы действительно ищете что-то важное, но неизвестно как выглядящее, то это единственное оправдание тому, что вы заставили женщину раздеться.

— Если вашего желания найти убийцу хватает только на это… — Криспин тоже притворился разочарованным, чем окончательно вывел ее из себя.

— Меньшее, на что я готова ради этого, лорд Сандал, тысячекратно превосходит ваши способности, — проворчала Софи. — Исходя из того, что я слышала о ваших похождениях, у вас лучше получается преследовать кокоток, нежели убийц.

Если бы она была знакома с Криспином дольше, то знала бы, что блеск в его глазах не предвещает ей ничего хорошего: на нее смотрели глаза хищного зверя, готового к прыжку и уверенного в своей победе.

— Даже если бы это и было так, — промурлыкал он, — вашего скудного разумения должно было бы хватить на то, чтобы понять, что я лучше вас оснащен для преследования кого бы то ни было.

— Вы готовы заключить пари? — неожиданно для самой себя воскликнула Софи и пришла в восторг от этой идеи.

— По поводу того, что я найду убийцу быстрее, чем вы? Разумеется. — Его глаза сверкнули тайным злорадством. Криспину был на руку такой поворот событий.

— Отлично! Как насчет тысячи фунтов? По одной за каждый случай, когда я докажу вам, что шансов у меня больше, чем у вас.

Криспин для виду поразмыслил с минуту, а потом решительно тряхнул головой. Глаза у него по-прежнему возбужденно блестели.

— Мне бы не хотелось, чтобы меня обвинили в том, что я разорил даму. — Софи хотела было возразить, что ее состояния с лихвой хватит на то, чтобы заплатить в случае проигрыша, но Криспин продолжил: — К тому же спорить на деньга скучно и неинтересно. К чему бороться за то, что ни вам, ни мне ничего не стоит? Поэтому вместо того, чтобы выяснять сейчас, чего бы нам обоим не хотелось проиграть, давайте запишем то, что нам хотелось бы выиграть. Пусть это будет что-нибудь таинственное, загадочное, самое сокровенное. Наши записки будут заперты до тех пор, пока убийца не будет пойман. Тогда проигравший сможет по праву потребовать то, что хочет, вне зависимости от желания противника. — Криспин увидел, что Софи колеблется, и добавил: — Я предлагаю это, испытывая к вам глубочайшее уважение, так что для вас это будет необременительно. Полагаю, что проигрыш занимателен тогда, когда не знаешь, что проигрываешь. Впрочем, в отличие от вас я не проигрываю никогда, поэтому могу лишь догадываться.

— В надежде хоть раз заставить вас испытать неведомые доселе ощущения я принимаю ваши условия. — Софи перегнулась через стол, взяла листок бумаги и перо, задумалась на мгновение над тем, что она хотела бы получить от него, и, взмахнув пером в воздухе, быстро написала несколько строк с хитрой улыбкой на лице. Затем она свернула листок вчетверо и, дождавшись, когда он сделает то же самое, спросила: — Кто же станет свидетелем нашей сделки?

Словно по волшебству, из ниоткуда материализовался худощавый человек неопределенного возраста.

— Добрый вечер, милорд, — невозмутимо поклонился он, словно привык видеть своего хозяина сидящим в комнате среди разбросанной по полу одежды, наедине с женщиной в халате и с наклеенными усами. — Я позволил себе захватить это. — Он кивнул на поднос с двумя бокалами и хрустальным графином, в котором искрилось красное вино. — Прикажете запереть эти бумаги в сейф?

— Это мой камердинер Терстон, — сказал Криспин, обращаясь к Софи. — Полагаю, мы можем доверить ему наши ставки.

Тот, кто знал Терстона давно, не стал бы удивляться его способности бесшумно появляться и предугадывать желания хозяина прежде, чем будет отдано приказание, но Софи он показался почти фантомом. Она молча кивнула, не сводя с него взгляда, и он тут же исчез за дверью.

Обернувшись к своему неприятному собеседнику, она увидела, что тот разливает вино по бокалам.

— Давайте выпьем за нашу сделку.

Софи подняла свой бокал и в три глотка осушила его. Это было ее большой ошибкой.

Криспин стремительно вскочил, но все же не успел подхватить Софи, и она, падая, стукнулась головой о край стола и потеряла сознание.

Я всегда был поклонником красоты. Еще в детстве я понял, что красота — единственная истина и ценность на земле. Кто посмеет отрицать то, что видит постоянно и повсеместно: старые, нищие и уродливые люди умирают, чтобы сделать мир лучше и совершеннее для тех, кто молод, богат, здоров — словом, прекрасен? Все, что я когда бы то ни было делал и что еще намерен сделать, — все на благо красоты. Она освящаemмои действия, смывает кровь с моих рук (зачеркнуто) и превозносит меня за мою жестокость и (зачеркнуто) преданность.

Я знаю, что был избран еще в очень юном возрасте. Я был незаурядным ребенком (зачеркнуто). Я был крайне незаурядным ребенком и с малолетства испытывал такое отвращение к нищете, в которой жила моя семья, что даже мать считала это ненормальным. Она, будь она проклята (зачеркнуто), царствие ей небесное, вышла замуж по любви, презрев свое происхождение и положение в обществе, тем самым обрекая меня на жизнь в непреходящем страхе и на зависть к тем, кто ездил на прекрасных лошадях, носил дорогую одежду и обладал властью. У них было все то, что по праву должно было принадлежать мне.

Тогда я понял, что бедность противна красоте. Бедность уничтожает ее, погружает в грязь, тащит на дно, так что…

Входя в комнату, слуга услышал, как хозяин в раздражении бросил перо на стол, и приготовился к жестокой отповеди за вторжение.

— К вам посетитель, ваше сиятельство, — поспешил объясниться он. — Я не посмел бы прерывать вас, но он сказал, что у него важное сообщение, и просил передать вот это.

Слуга протянул кольцо с печаткой. Хозяин внимательно осмотрел его, затем, проведя пальцем по внутренней, гладкой поверхности и обнаружив рельефное изображение пера, кивнул: