Марина Туровская - Ниночка

Приезжая из армии на побывку, Алексей к Ольге не заходил. Гулял в деревне на полную катушку, завел роман с молоденькой учительницей, родившей потом непонятно от кого мальчика.

Назло Алексею, назло всем и самой себе Ольга взяла в любовники Володю, дачника из Москвы. Он часто посещал их деревню, чтобы рисовать пейзажи.

После первой же ночи с Ольгой Владимир перенес в ее дом мольберт, телевизор и кошку. Так и прожили год.

Владимир иногда продавал картины. Ольга работала с утра до ночи, заведя в хозяйстве еще и уток и расширив картофельное поле с сорока соток до гектара.

Зимой с работой было ничуть не легче. От Володи оказалось мало толка, он весь солнечный день проводил на веранде, рисуя пейзажи и натюрморты. Сельское хозяйство прельщало его только летним запахом скошенной травы, зимними упитанными гусями, парным молоком, а также жареной свининкой, хорошо идущей под самогон-первач.

Вернувшись из армии, Алексей два месяца гулял, а затем пришел в дом Ольги. Владимир, наслышанный о странном романе своей гражданской жены, на Алексея не смотрел, он мыл посуду и с тревогой наблюдал за Ольгой.

Не спрашивая разрешения, Алексей сел за стол напротив Ольги. Она ела уху и пересматривала накладные из цеха.

Отложив ложку, Ольга все не решалась взглянуть бывшему любовнику в глаза. Она бледнела и бледнела. Алексей протянул руку и провел своей ладонью по ее пальцам.

Как-то неловко встав, Ольга медленно осела на пол, провалившись в обморок. Владимир дернулся ее поднимать, но Алексей успел первым. Посадив Ольгу на полу, он обнял ее и уверенно посмотрел на Владимира.

– Собирай вещи, мужик. Я на ней женюсь.

Ольга открыла глаза и так взглянула на Алексея, что у Владимира побежали мурашки по коже. Это не был взгляд влюбленной женщины, это был взгляд самки, увидевший единственного своего самца, которого она выбрала на всю жизнь. Страсть, неуемная, безбрежная, проснулась в теле его женщины, с которой он прожил полтора счастливых года. Но страсть она испытывала не к нему.

Владимир уехал тут же. Совсем. Вернулся в Москву, в свою холостяцкую квартиру, в которой вольготно жила его сестра, ушедшая от мужа.

Кошку Ольга оставила себе.

Однажды Владимир все-таки сделал попытку приехать «за картинами», но на самом деле узнать, не разошлись ли Ольга с Алексеем.

Нет, они не расстались. Алексей уверенно руководил хозяйством вместе с Ольгой.

Она не была счастлива в браке. Это оказалось невозможным. Ее любовь скорее походила на болезнь. Каждую минуту, каждое мгновение Ольга должна была знать, что Алексей рядом, и наплевать на пересуды.

Да, у них приличная разница в возрасте, да, она по первому обращению дает деньги родителям Алексея то на автомобиль новой марки, то на ремонт, то на закупку скота. Да, вполне возможно, что лет через десять муж сменит ее на более молодую супругу, но пока он с нею, она может жить. Без Алексея смысла в своем существовании Ольга не видела.

Для полноты счастья ей не хватало ребенка. Но после неудачного аборта она была бесплодна.

Утренний звонок в дверь требовал откинуть плед, нащупать на полу тапки, встать с дивана, сделать десять шагов, выйти в коридор, открыть сначала дверь квартиры, затем сделать еще пять шагов и отпереть дверь на лестничную площадку, а потом еще и общаться с кем-то. Это же беспредел! А она так надеялась, что правильная Нина задержится в своем «Склифе».

Нет, Юля не собиралась вот так сразу все бросить – то есть отставить рюмку с водкой и бутылку с пивом, отложить только-только прикуренную сигарету – и шлепать аж почти до лифта… Но звонок сверлил голову. И тут же затилинькал сотовый.

Вот чтобы протянуть руку и нажать на «ок», на этот подвиг она согласна.

– Алло?

– Открывай, – голос Нины был неласков.

– А ты где? – с тоской спросила Юля, молясь, чтобы случилось чудо и в коридоре оказалась не ее настойчивая новая знакомая.

– В гнезде. Не придуривайся. Открывай! Учти, – стало слышно, как Нина нервно перетаптывается с ноги на ногу, – не откроешь, буду звонить соседям и в МЧС. Заявлю, что ты дома, но находишься в пограничном состоянии. Открывай!

– Иду, – обреченно вздохнула Юля.

И она проделала тот самый путь, о котором минуту назад даже думать было лениво.

Отперев железную дверь, ведущую на лестничную площадку, Юля сонно буркнула:

– Привет.

Отодвинув круглую Юлю крутым бедром, Нина, не отвечая, быстро прошла в квартиру, Юля поплелась за ней.

– Не сомневалась. – Нина придерживала одной рукой сумку, набитую продуктами, в другой держала почти пустую бутылку водки. – Пока я на работе говно выгребаю, ты тихо пьешь в одну рожу.

Ремешок тяжелой сумки соскользнул с плеча Нины в сгиб локтя, рука дрогнула, и бутылка нагло булькнула. Поставив ее на пол у дивана, Нина затушила Юлину сигарету в пепельнице, кинула сумку в кресло и села.

Юлька с привычной завистью оценила забавные пластиковые босоножки Нины. На тонкой перепонке сидели бабочки, у которых дрожали крылышки. И вообще выглядела подруга на все сто – качественные джинсы на полных ногах, широкие, манящие бедра, контрастная талия, оголенный, почти плоский живот, крохотный топик на груди пятого размера, прическа в завитушках и симпатичный прыщик на курносом носу.

– Мне плохо, мне совсем плохо, – заканючила Юля, села на диван и закрыла ноги пледом.

– Достала ты меня. Ты чем занимаешься, дура страшная? Тебе нужно зарабатывать, думать, как жить дальше, что интересного создать, ты же художник! А ты фигней страдаешь. – Нина достала из сумки сначала газету «Работа для вас», затем пакет с продуктами. – И напиваешься, как сволочь. Ты сегодня в свою мастерскую заходила?

– Все утро работала, – как всегда, уверенно соврала Юля.

– Чи-иво? – Нина чуть нагнулась к подруге, вглядываясь в ее лицо. – Ты же опять пьяная. Сама ведь жаловалась, что руки трясутся.

– Да я не с тканью работала, я так, эскизик набросала, – Юлька говорила и понимала, что слова ее, замутненные алкоголем, звучат неубедительно. – Нин, а пойдем на кухню, приготовим что-нибудь, а то я сегодня не завтракала.

– Так, – Нина протянула руку и дотронулась ладонью до пятна Юли. – Вставай и подойди к зеркалу.

– Зачем? – удивилась Юля.

– Хочу, чтобы ты на себя внимательно посмотрела, – потянув за руку Юлю, Нина заставила ее встать. – Поднимайся, я все равно не отстану.

Вытолкав подругу в коридор, Нина поставила ее перед большим, до пола, зеркалом. Отражение Юле не понравилось. Толстая, в растянутой трикотажной юбке, в несвежей футболке. Лицо, опухшее от пива, волосы нечесаные. Единственная радость – пятно за последние дни заметно побледнело.

– Да, надо бросать пить.

– Вот именно. Не умеешь ты, Юля, сама с собой за себя бороться. Избаловали тебя родители, – Нина протянула Юле газету. – Пока ты здесь бездельем маешься и окончательно портишь фигуру алкоголем, я нашла тебе работу. Вот, смотри.

Жизнерадостность и энергия Нины сегодня раздражали, но проявить равнодушие к ее заботе – значит обидеть подругу.

Взяв газету, Юля прочла объявление, жирно обведенное ручкой: «Иллюстрирование детских книг. Опыт не обязателен, приветствуется авторская графика. Оплата сдельная».

– Ты предлагаешь мне поработать графиком? – Юля даже не знала, как ей реагировать на идею подруги – смеяться или возмущаться. – Да я же не умею… То есть не помню, как это делается.

– Подожди. – Нина сделала два шага к комнате с двухстворчатыми дверями. – Пойдем-ка на минутку в твою, так сказать, мастерскую.

Юля поморщилась.

– А чего сейчас-то? Лучше завтрак сделаем.

– Без сопливых. – Нина подтолкнула Юлю к нужной двери. – Давай, шевели лаптями.

– Принесла тебя нелегкая. Что ты там хочешь увидеть?

Демонстративным жестом Нина открыла дверь мастерской. Юля даже не стала входить в комнату, а осталась стоять в дверях, прислонившись к косяку.

– Что ты хочешь мне доказать?

– Я хочу тебе в глаз дать. Ты мне наврала. – Нина поднесла кулак к Юлиному картошечному носу. И сразу стало скучно. Решительное настроение Нины совершенно не совпадало с ее, Юлиным, да еще это некомфортное ощущение стыда за нетрезвый вид.

– А можно сегодня без нравоучений? – безнадежно спросила Юля.

– Конечно – нет! Сядь.

Длинный палец указал на специальный высокий стул, сидя на котором Юля работала над своими полотнами.

Вдоль стен стояли пустые рамы, на которые обычно натягивалась ткань для росписи. И все десять рамок наиболее ходового размера зияли пустотой. На станке была закреплена только одна небольшая рамка с белой прозрачной тафтой, залитая воском и первым фоном. А сверху лежал слой пыли.

Устроившись на стуле, Юля неприязненно посмотрела на собственную работу. Стало еще стыднее, и она повернулась к окну.

– Давай, родная, учи меня жить. Кстати! – вспомнила она. – И помоги материально, я утром все деньги потратила.

– Не дам, – строго сказала Нина и нахмурилась. – Я купила продуктов, а наличные деньги я тебе не дам, даже не обращайся.

– Я же у тебя не просто прошу, а в долг. – Юля дунула на ткань батика и еле удержалась от чиха – такая пыль поднялась от полотна.

– Юля, ты думаешь, я не понимаю, что вообще-то должна тебе денег за проживание? – Нина рассматривала работы, разворачивая тонкие ткани. – Но что такое бытовой женский алкоголизм, я тоже отлично знаю. У нас в деревне три бабы этим страдают, да и в больнице я насмотрелась. Короче, – Нина отложила ткани, послюнявила указательный палец, демонстративно провела им по неоконченному батику и показала Юле оставшуюся на пальце грязь, – пора начинать новую жизнь. Расписывать ткань ты пока не можешь: и руки трясутся, и голова дурная, и вдохновения у тебя, как я понимаю, нет.

– Нет, – обреченно согласилась Юля.

– Вот! Значит, занимайся… как это, кстати, называется?

– Графикой, – снисходительно уточнила Юля.

– Пусть графика. Тебя переклинит, и ты будешь вынуждена сосредоточиться на основной работе. Юля!

От окрика Юля вздрогнула, и адреналин съел несколько миллилитров алкоголя, заставляя трезветь и в реальности воспринимать наставления подруги. Слушая Нину, Юля смотрела во двор.

Сегодня, в субботу, не было привычного в будни утреннего отлива и вечернего прилива работающей части населения, но все равно на автостоянке зияли прямоугольные проплешины. Сверху, с пятнадцатого этажа, автостоянка выглядела детским набором ярких машинок. И сейчас, почти в двенадцать, многие ячейки заполнялись автомобильчиками.

Голос Нины продолжал нудеть над ухом:

– Я уточнила сумму оплаты. За иллюстрации неплохо платят, и ты сможешь к приезду родителей показать хотя бы договор. Если ты не спасешь себя сама, тебя никто не спасет. Ты меня слышишь?

– Слышу, – чуть ли не засыпая, ответила Юля.

– Ты пойми, – Нина подошла ближе, – я чувствую, вернее, знаю, что ты очень хороший человек, и не могу я равнодушно смотреть, как ты пропадаешь.

– Нина… – Юлю передернуло от отвращения к самой себе. – Я очень хочу, очень, очень хочу выйти из своего состояния. Но как?

– Работай! – повысила голос Нина. – Только занимаясь любимым делом, можно справиться с чем угодно – с депрессухой, алкоголем, наркотиками и…

– Я его ненавижу, – тихо перебила подругу Юля.

– Да успокойся ты наконец! – отмахнулась Нина. – Ты же сама рассказывала, что почти все время с ним ругалась. Чего это тебя переклинило?

– Я не про мужа. – Юля отвернулась от окна, и Нина с тревогой увидела в ее глазах пламень. – Я про таких людей. Смотри, заезжает на стоянку.

Внизу уверенно и деловито парковался темный красивый автомобиль. Нина попыталась рассмотреть марку машины, но не смогла – было слишком высоко.

Судя по фигуре, из автомобиля вышел худощавый мужчина, лица не различить.

– И что особенно гадкого сделал тебе этот парень? – заинтересовалась Нина.

– Он правильно живет.

– Чи-иво? Ты сколько сегодня выпила? – Нина сморщилась и помахала ладонью перед своим лицом, показывая подруге, что сомневается в ее адекватности.

– Ну, извини, неверно выразилась, – поправилась Юля. – Он живет, как биоробот, по расписанию.

– А ты откуда знаешь? – весело удивилась подруга.

– Нина, да это Иван, мой сосед.

– А-а, помню. Маменькин и бабенькин сынок? Стоматолог?

– Вот именно. – Юля покачала не достающей до пола ногой. – Нин, купи кефир, а? Я сейчас вылью пиво и водку и перейду на кефир.

– Боже мой! – Нина хлопнула в ладоши. – Да ради такого случая я сейчас еще раз в магазин сбегаю и куплю пять литров.

– Угу, – Юля грузно слезла со стула. – Пойдем, я тебя до лифта доведу.

Юля шла вслед за Ниной. Больше всего ей хотелось, чтобы лифт поднялся как можно скорее, подруга наконец-то умотала в магазин, а сама она моментально бы вернулась в свою комнату и допила бы пиво с водкой. Нет, она действительно решила бросить пить, но… чуть позже, после того как допьет сегодняшнюю дозу.