У въезда в поселок располагался пост охраны, и это позволяло отказаться от охранников в доме.

Прием лекарств и уколы шли строго по часам. Сначала скармливались таблетки, затем Нина вскрывала упаковку очередного шприца, щелкала по ампуле, сгоняя лекарство вниз, с хрустом отламывала стеклянное горлышко, набирала в шприц положенное количество кубиков для инъекции.

Над тумбочкой с медикаментами висела схема человеческого зада с отметинами уколов. Каждый день Нина отмечала точки укола разными фломастерами. Только через неделю можно было использовать место старого укола, а до этого приходилось осваивать целину на бедрах, хотя там укол болезненнее.

Аркадий сидел в кровати, а перед ним на специальном постельном столике стоял компьютер. Владелец фирмы всю последнюю неделю контролировал свой бизнес.

Нина поставила оранжевую точку на левую ягодицу нарисованного зада, подошла к кровати.

– Скидаем штаны, готовимся к лечению.

Медленно закрыв крышку ноутбука и повернувшись, Аркадий Андреевич спустил брюки пижамы.

– В больнице ты гораздо нежнее со мной разговаривала, – пожаловался он.

– Так я же тогда думала, что вы беззащитный, – поддержала игривый тон Нина.

Сделала она укол как всегда – со шлепком и легко.

Опять зазвонил телефон. Нина протерла место укола спиртом и взяла трубку.

– Алло?.. Да, передаю трубку.

Положив телефон на подушку пациента, стала убираться на тумбочке после укола. При деловых разговорах Нина не выходила из спальни. Она была убеждена, что каждый должен заниматься своим делом и поменьше лезть в чужие, поэтому при ней свободно можно было договариваться о продаже стратегического сырья, водки, человеческих органов или Курильских островов.

В домашнем спортивном костюме и непричесанная, Елена Борисовна сидела в гостиной, курила и смотрела очередной из сериалов, от одного звука которых у Нины появлялась вяжущая оскомина. Елена Борисовна редко замечала Нину, но сейчас, увидев на лестнице, позвала.

– Эй, у меня что-то выскочило на шее.

Проходя через гостиную, Нина на секунду остановилась, нагнулась к хозяйке, провела пальцем по тому месту, где было уже натерто красное пятно, и своими короткими ногтями точным движением быстро что-то содрала. Елена вскрикнула. Нина показала ей какие-то белые катышки.

– Моллюск. Заразный.

– Ты… ты в своем уме? Этого делать нельзя, от этого рак может быть!

Нина разглядывала трясущееся от злости красивое лицо Елены Борисовны.

– Не волнуйтесь. Послюнявьте это место, нужна своя слюна. У вас через три дня и остальных бородавок не будет, только мяса поменьше ешьте. Ну что вы так меня смотрите? Я правду говорю.

Хозяйка дома быстро встала и посмотрелась в зеркало на камине. На шее, на месте докучливых бородавок, набухли маленькие капли крови. Елена Борисовна медленно послюнявила их.

На кухне у разделочного стола колдовала Таня, многие годы работающая у Елены. Себя она считала членом семьи, а всю остальную обслугу – чужими и поэтому подозревала в них самое худшее и со страстью сыщика следила за уборщицами, садовником и горничными. К медсестре отношение было другим – все-таки медик, существо, полезное для здоровья. Да и вообще, девка она хорошая, простая, своя.

– Время-то чай пить, – отвлекшись от фаршировки курицы, Таня показала пальцем на чайник и приготовленный поднос с чашками и печеньем. – Будь ласка, снеси наверх Аркадию поднос с чаем, а то я занята, да и он с тобою чаев-ничать любит.

– С удовольствием.

Взяв со стола поднос, Нина чуть не столкнулась с Еленой Борисовной, открывавшей бар-холодильник с рядом бутылок.

Обойдя ее, Нина посоветовала:

– Водкой тоже можно шею продезинфицировать. – Сделала пару шагов вверх по лестнице и добавила: – Но водку снаружи, а не вовнутрь.

Нина говорила не зло, следя, чтобы чашки не поехали на скользком подносе.

– Глаза б мои тебя не видели! – и Елена достала бутылку «Мартини».

Сделав вид, что не услышала слов Елены, Нина стала подниматься на второй этаж.

Лично ей в доме Аркадия очень нравилось. Красиво, сытно – кухарка готовила каждый день с утра и до обеда. Да еще Нине платили такие деньги, которых она в больнице не заработала бы и за полгода. И особая причина не слышать слова Елены – это ее сын Вася. При нем Нина терялась. Давным-давно она так не влюблялась. Василий был чем-то похож на Алексея, мужа тети Оли. Тоже высокий, широкоплечий, с мощной шеей и сильными руками. Конечно, нехорошо мечтать о хозяйском сыне. Но девушка ничего не могла сделать со своим желанием.

Вечером наехало много народу – Аркадий и Василий собирали совещание, подводили итоги тех дней, когда руководитель фирмы «отдыхал» в инсульте под капельницами.

За столом в гостиной мужчины в строгих костюмах чинно беседовали на умные темы. Аркадий Андреевич, слабый после болезни, подчиненных не особенно разносил, отчеты выслушал спокойно. Правда, и премий особых не назначил.

После обеда всех прорвало на выпивку. Таня только успевала доставать из холодильника водку, джин и соки, Нина ей помогала.

Через два часа застолья Нина постучала пальцем по столу перед Аркадием Андреевичем и накричала на него:

– Заканчиваем пить! Еще одна рюмка, и кайф перейдет в отравление. Сотрудники ваши завтра похмельем маяться будут, но выживут, а вы прямо сегодня можете опять в больничку отправиться, если не сказать в морг!

За столом замолчали. Елена, Василий и четверо гостей смотрели на Нину с удивлением. Главный бухгалтер, Алексей Иванович, властно возразил:

– Ты, девочка, кого учишь? Аркадий Андреевич свою норму знает. Он не злоупотребляет и никогда не напивается. Знай свое место, дура, коли в задницу уколы и помалкивай.

Трое других мужчин согласно кивали головами. Елена с хитрой улыбкой наблюдала за Ниной и мужем.

Нина поправила на груди трикотаж домашнего платья.

– Я свое место знаю, я няня при больном, подчеркиваю, больном человеке. – Она оглядела пьяных гостей и повысила голос. – Девушка я деревенская, но ответственная. Так что идите вы, главный бухгалтер, на хер, а мне отвечать за здоровье Аркадия Андреевича. А будете оскорблять, уеду обратно в «Склиф», по месту основной работы.

Василий силой усадил на стул разозлившегося главбуха.

– Леша, замолчи, Нина дело говорит, отцу может стать плохо.

Хозяин дома, выпивший на порядок меньше других, голосу подвыпившего рассудка внял.

– Не гоношитесь, ребята, я действительно перепил, голова кружится.

Опершись на Нину, Аркадий Андреевич поднялся и встал из-за стола. Елена была разочарована.

Устроив хозяина в кровати, Нина отправилась к себе в комнату.

Уставшая от тяжелого дня и чужого волнения, невольно передавшегося ей, Нина сначала не решалась спуститься в гостиную, где гости благополучно успели напиться. Пересилило желание не оставаться в одиночестве и посидеть рядом с Василием. Как раз в этот момент он и постучался в ее комнату.

– Ты идешь или будешь пялиться в телевизор?

– Иду.

Когда они спускались по лестнице, Василий крепко держал ее за талию, и его откровенные прикосновения разгорячили Нину до дрожи в пальцах и тянущих потуг внизу живота.

Компания без хозяина окончательно расслабилась. Тяжелый мат иногда так гремел, что хрусталь вздрагивал и искрился, а водка, качнувшись, выплескивалась на скатерть.

Видимо, Василий поставил себе задачу напоить Нину, посмотреть, какая она пьяная – дурная или не очень. Нине много не понадобилось, она поплыла после третьего бокала коктейля, составленного по жестокому рецепту Елены Борисовны – сто «Мартини», пятьдесят водки, пятьдесят крепкого пива. Хозяйка сама двигала бокал к Нине и с удовольствием наблюдала за результатом. Татьяна вздыхала, но молчала. Она в доме Аркадия навидалась всякого.

Странный эффект появился после второго бокала. У сидящего напротив Алексея Ивановича Нина заметила шрам на подбородке и точно знала, откуда он появился, – мужчина подрался в институте с одногруппником из-за денег. И сразу услышала шепот Елены в сторону этого самого главбуха: «Хочу». Хотя губы Елены не двигались.

– Глюки, – печально подумала Нина.

После третьего бокала шум и голоса в голове стали мешать воспринимать действительность.

Нина поставила локти на стол и руками поддерживала голову. Если локти начинали скользить, то голова теряла опору, и Нина пугалась, что плюхнется в ближайшую салатницу или на Василия.

Она смотрела на малознакомых людей, слушала их разговоры на умные темы и думала, что у них совместное дело, общие интересы, а она-то, Нина, здесь такая одинокая, никому не нужная. Девушка шмыгнула носом, плечи вздрогнули, и она заплакала. Елена Борисовна, услышав инородные звуки в общем шуме застолья, присмотрелась к Нине… и тоже заплакала. Следующей заплакала Татьяна, зашмыгал носом толстый заместитель…

– Так, заканчиваем сырость разводить, – скомандовал Василий. – Всем спать. Завтрашний рабочий день никто не отменял.

В очередной раз рука не выдержала веса головы, и Нина, качнувшись влево, упала головой на колени Василия. Он поддержал Нину, заглянул в глаза.

– У-у, девушка, тебе пора.

Он заставил Нину встать и потянул к лестнице.

– Давай, перебирай ногами, мне тебя не дотащить, сам еле двигаюсь.

– Я пера… пери… ногами. Спасибо.

Споткнулась она только один раз, уже на лестнице, но грохнулась основательно, всем телом. Василий, помогая встать, потянул ее за руку и перестал тянуть, только когда девушка уткнулась лицом ему в грудь. Взяв Нину за волосы, Василий попытался поцеловать ее в темноте. Нина так удивилась, что даже оттолкнуть его толком не смогла.

– Эт-та, Вас-ся, не над-да, а то проблемы будут.

Постояв несколько секунд, Нина встала на четвереньки и в такой более устойчивой позе поползла наверх. Василий попытался остановить ее, но она лягнула его и поползла выше, увеличивая скорость. Забравшись на третий этаж, села на верхней ступеньке и расхохоталась.

– Не поймал!

Василий протянул руку.

– Ладно, вставай, помогу тебе дойти до комнаты.

Она взялась за протянутую руку, и прикосновение было приятным.

В коридоре горел ночной свет, и Нине показалось, что ее дверь дальше по коридору, но Василий ввел ее в ближайшую комнату и подвел к кровати, не включив света. Окна были не зашторены, луна не закрыта облаками, и в слабом свете Нина смогла сориентироваться.

– Это не моя комната.

– Правда?

Василий толкнул Нину на кровать, быстро задрал платье и, снимая с девушки трусики, сильно, нажимая зубами на ее губы, стал целовать. Через две минуты, пока она набирала воздух, чтобы возмутиться, он уже снял с себя брюки и оказался на ней, опять зажав поцелуем рот. Нина попыталась встать или перевернуться, но он крепко прижал ее ногами.

Ослабил хватку он только тогда, когда она перестала его царапать и из ее горла вырывались уже не ругательства, а утробные стоны наслаждения. После этого он взялся за нее всерьез, и концу вечера Нина оказалась раздетой и уставшей от классного секса. Ничего подобного ей еще не доводилось испытывать. Никогда.

– Надо пойти в душ, – сказала она, засыпая.

– Надо.

И оба заснули.

Утром Василий услышал шум воды, и его глаза ощутили свет жаркого солнца. Просыпаться не хотелось, но он перевернулся, лег поудобнее и открыл глаза.

В прозрачной душевой мылась Нина. Не совсем в его вкусе – задница и грудь великоваты, талия не осиная, а как бы это… нормальная, а он любит потоньше. Но все равно девка сексуальная. Василий сполз с кровати, постоял немного, разглядывая девушку, и подошел ближе.

Нина оглянулась на открывающуюся дверь, протянула руку к замку, но Василий уже вошел к ней и начал целовать под брызжущей водой.

Это оказалось замечательно, и Нина была почти счастлива.

В своей комнате она сменила белье, переоделась в халат, расчесала волосы. Радовало и то, что до зарплаты оставалось рукой подать – всего лишь неделя. Все деньги Нина отослала маме для теплицы и воспитания Сашеньки, поэтому особенно приятно было сознавать стабильность зарплаты. Девушку волновало только, как она будет смотреть Аркадию Андреевичу в глаза.

Спускаясь к обеду, она кожей почувствовала, что в доме повисло напряжение.

Войдя в кухню-столовую, Нина обратила внимание на напряженную спину Татьяны, на то, как Елена отводит взгляд тепленьких от похмелья веселеньких глаз. Василий так вообще стоял, отвернувшись, у окна. А в углу длинного стола сидела модельной красоты молодая женщина. На Нину она смотрела с любопытством энтомолога, рассматривающего типичную букашку, но с необычными пятнышками.

– Это она? – спросила незнакомка у Елены Борисовны.

– Она, – со злорадством согласилась Елена. – Мало того, что не делает ни черта после того как Аркадий поправился, так она еще и влезла в койку твоего мужа, Эля.

Услышать утром после отлично проведенной ночи, что ты искренно отдавалась женатому человеку, – это не каждый перенесет достойно. Вот так внезапно сказка кончилась. Нинины нервы не выдержали. Она с размаху села на стул.