Марина Туровская - Ниночка

– А вот садиться с нами не надо, дорогая медсестричка. – Красавица Эля ядовито улыбалась. – С сегодняшнего дня вы уволены. Я не потерплю в доме приблудную б…. А ты, Вася, собирайся, поедем в нашу квартиру.

– Смени тон, Эльвира. – Василий повернулся от окна. Вид у него был кислый. – Нина, если хочешь, оставайся.

Ощутив, что сейчас упадет в обморок, Нина сделала три глубоких вдоха, посмотрела на Таню, но та даже не обернулась. Встав, Нина молча пошла к лестнице на второй этаж.

– Ты зря с нею так резко, – услышала она голос Елены. – Она мне пыталась бородавки свести и с Аркашей много помогала.

– Или я, или она, – прозвучал резкий ответ.

Первым делом Нина зашла к Аркадию Андреевичу. Тот в байковом халате сидел за компьютерным столом, работал.

– Меня выгнали, Аркадий Андреевич. – Нина, плача, подошла к бывшему пациенту и обняла за плечи.

Оглянувшись, Аркадий Андреевич провел рукой по бедру Нины.

– Я знаю. Но ничего сделать не могу, иначе женщины устроят мне домашнюю гражданскую войну.

– Я все понимаю. Пойду вещи собирать, только дождусь, когда эти уедут.

Нина погладила теплые седеющие волосы бывшего пациента.

– До свидания, Ниночка. – Аркадий перехватил ее руку и поцеловал. – Спасибо тебе огромное, – он помолчал, глядя на Нину. – Слушай, у меня и денег-то наличных нет, все на карточке. Если только рублей пятьсот или тысяча. Остальные у Василия и Елены.

– Я у них не возьму, – сдерживая слезы, улыбнулась Нина. – И у вас не возьму.

Она выбежала из комнаты.

Отъезда Василия с женой пришлось ждать до вечера. Нина быстро собрала вещи и сидела перед телевизором, прислушиваясь к звукам в доме.

Выйдя из дома с небольшой сумкой, в новом зеленом костюме, Нина шла по тропинке из кафельных плит, цокая каблуками туфель. Шла не оглядываясь, ощущая спиной взгляды.

Выйдя на дорогу, за территорию участка, Нина поставила сумку и подняла лицо вверх, чтобы появившиеся слезы ушли обратно, в глаза, вовнутрь, в душу.

Рядом с Ниной встала Татьяна и поставила рюкзак. Сейчас она была одета не в привычную юбку с блузкой, а в спортивный костюм и кроссовки. Без макияжа и с распущенными волосами средней длины она казалась гораздо моложе.

– Ревешь? Реви, реви. Только не фиг было в кровать к Василию лезть.

– Я не знала про Эльвиру, не знала, что женат.

– Я так и думала, – Татьяна достала из рюкзака бутылочку воды. – На, попей.

– Спасибо. А Эльвира такая худенькая, такая модная. – Нина всхлипнула в момент, когда поднесла бутылочку к губам, и поэтому захлебнулась, разбрызгав воду. – Господи, ну чего я такая толстая?

– Дура ты. – Татьяна отобрала бутылочку и допила воду. – У тебя идеальная фигура. Женщина должна быть женщиной, а не мальчиком-подростком, усладой для педофилов и педерастов. Я, например, своей комплекции не стесняюсь, еле отбиваюсь от мужчин. Я пять лет вдова, и мне уже раз десять делали предложение. Все комплексы с меня сняли еще в юности. Я участвовала в необычных тестах… сексуальных.

От неожиданного заявления Нина перестала плакать и внимательнее посмотрела на кухарку.

– В качестве кого?

– В разных качествах. Мы с сестрой тогда были студентками института легкой промышленности. Сидели в Москве на голодном пайке, жили в общаге, постоянно нужны были деньги.

Нина отмахнулась, торопя рассказ.

– Про жизнь студентов можно не жалиться. Я сама в Новгороде ела «Роллтон» и таскала хлеб у знакомых, когда приходила в гости.

– Да, действительно, немного увлеклась жалостью к себе. – Татьяна убрала пустую бутылку в рюкзак. – Никогда не бросаю мусор. Ну что, пойдем? Я по дороге расскажу.

Перестав плакать, Нина подняла свою сумку и пошла рядом с Татьяной. Женщины шли по дачной дороге среди трехметровых заборов, полностью закрывающих дома. Только высокие сосны и ели по обочинам сглаживали неприятное ощущение отгороженности местных жителей от всего мира.

– А можно ближе к нашей общей проблеме, то есть к телу?

– Да. С сестрой Зиной мы близнецы и очень похожи. Но тогда, тридцать лет назад, она не дотягивала до общепринятой нормы веса пять килограммов, а я превышала норму на пятнадцать… И чувствовала себя морской свинкой рядом с худенькой мышкой.

Нина переложила тяжелую сумку из правой руки в левую.

– Обычно близнецы одинаковые.

Татьяна шла размеренным шагом, хорошо зная дорогу.

– Конечно, гены очень схожи. Но дело в том, что Зина влюбилась и не уезжала из Москвы даже на каникулы, встречалась с парнем с параллельного курса, а я постоянно ездила к маме и бабушке с дедом в Тулу, где у нас есть и квартира и дача. На этой даче меня откармливали за двоих, да еще давали с собою продуктов килограммов десять. Парень Зинаиды перестал с нею встречаться, не объясняя причины, просто не звонил и не приходил в общагу. Естественно, в девятнадцать лет расставание с любимым парнем – конец света. Зина почти неделю отказывалась есть. Вот в этот момент нас и пригласили принять участие в тестах на сексуальность.

– Что, и тогда были такие? – Девушка печально улыбнулась.

– Как ты заметила, Ниночка, дети появляются всегда и регулярно. То есть люди обычно стремятся заниматься сексом, особенно в молодости.

Разговор получался странным, и Нина совершенно успокоилась.

– И вы сразу согласились?

– Я – нет. Мне было стыдно. Зато сестра потащила меня, говоря о том, что нам срочно нужны деньги. А я уверена, что у нее развился комплекс брошенной женщины и она решила изучить причину ухода своего парня. Тесты были очень необычные. Нас было восемь человек. Четыре пары близнецов, девушек. Уникальность в том, что мы все были в разном весе, одна сестра полновата, другая худовата.

Нина остановилась, догадавшись, куда клонит Татьяна.

– Вас там что, раздетыми перед мужиками водили?

Татьяна улыбнулась и озорно кивнула головой.

– Именно так. Чего ты встала? Пойдем, время к ночи, – Татьяна прибавила шагу. – Мы мужчин не видели. Нас просто просили попарно зайти в небольшую комнату с зеркалом и снять с себя короткую белую рубашку, надетую на голое тело, и бросить ее на пол. Затем сесть на стул, встать, потянуться, нагнуться за рубашкой, повернуться вокруг себя, надеть рубашку и удалиться. Пять минут. Через час то же самое, еще через час следующий стриптиз. Три раза по пять минут, и мы получили сумму в два раза больше стипендии. С нас взяли слово, что мы никому не расскажем.

Пройдя несколько шагов, Нина опять остановилась.

– Ну и к чему вы это наговорили?

– Ах, да. Я думала, что объяснила. Короче, это была проверка реакций мужского организма. В девяноста процентах случаев на полных, с большой грудью и сформировавшейся попой женщин мужчины реагируют сразу, на подсознании. Потом им хочется более стройную женщину. Здесь играет большую роль так называемая мода на типажи. Если мальчику с детства внушать, что худые женщины красивые, а толстушки смешные, так он и будет гнобить жену, чтобы она худела.

Женщины прошли пункт охраны поселка. Охранники, вышедшие из своего домика, в котором запросто могла жить семья из пяти человек, с удовольствием оглядели обеих. Татьяна весело поздоровалась с «мальчиками», экипированными в форму спецназа. Нина только доброжелательно улыбалась.

Отдав честь, охранники пропустили женщин в калитку и долго смотрели им вслед. Обе чувствовали интерес. Настроение Нины улучшилось, Татьяна так вообще расправила плечи и втянула живот.

– Мальчики такие внимательные, особенно начальник их, Борис. Ему сорок с небольшим, заигрывает.

Настроение Нины опять испортилось.

– Ой, Таня, мне бы ваши проблемы. А я вот думаю – мне сейчас в общагу «Склифа» или сразу в деревню?

Таня безмятежно улыбалась.

– Тебе до электрички еще час ехать на автобусе, обязательно придет правильное решение.

– Надеюсь. А среди парней тесты проводились?

– Догадываюсь, что были. Ходили слухи.

– А сестра-то ваша где сейчас?

Татьяна улыбнулась как-то уж очень широко.

– В Англии. Удачно вышла замуж по расчету. Расчет оказался верным. А я по любви и теперь, видишь, работаю кухаркой. Платят хорошо. Детей на ноги подняла… Мне работа нравится.

Нина не стала расспрашивать дальше, поняла, что тема работы для Татьяны закрыта.

Они подошли к пустой остановке. Темнело. Загорелся уличный фонарь.

– Хорошая ты девочка, Нина, просто не повезло тебе, не встретила ты своего, знаешь, именно своего мужика… Ну ладно, тебе в Москву, а мне ровно наоборот. Да! Забыла! На вот, – она протянула Нине пять с половиной тысяч рублей. – Ты у Аркадия не взяла, он у меня занял и вот передал.

– Спасибо. – Нина поцеловала Татьяну в щеку. – А то у меня только двести рублей осталось.

– Ну, езжай, езжай.

Пиво горчило. Юля шла в конец платформы.

Стемнело, и на нее не обращали внимания. Это хорошо, она давно устала от сочувственно-брезгливых взглядов.

Водка стояла внутри выше ватерлинии, вызывая тошноту.

Надо было идти именно в конец платформы, это она понимала. Там поезд только начинает тормозить, и скорость еще достаточно велика… Станция маленькая, освещение слабое, футболка и джинсы на ней черные. Найдут не сразу.

Думать о том, что это все в последний раз, – надоело. Вкус у пива отвратительный. Вон какая фигуристая девушка с идеальной кожей стоит с сумкой, ей не надо с платформы прыгать.

Юля прошла мимо девушки в темно-зеленом костюме. И вроде бы и терять уже нечего, а дыхание, чтобы не разило перегаром, задержала. Пройдя еще несколько шагов, остановилась и нагнулась над платформой, всматриваясь в темноту с острыми рельсами. Господи, как ей хреново… Шатнуло. А! Вон уже приближается свет прожектора электрички. Надо прыгнуть в самый последний момент.

Юля раскачивалась, держа в руке пустую пивную банку. Сзади ее кто-то дернул, развернул, и она получила оплеуху по лицу. Юлю отбросило к железному ограждению платформы, она сильно ударилась головой и заскулила. Девушка в дорогом костюме наклонилась, вглядываясь в лицо Юли с безобразным, синюшно-коричневым родимым пятном от виска до носа… А затем с размаху ударила по пятну с такой силой, что даже расцарапала кожу у рта. Юля закрылась руками.

– Не надо!

– У тебя родители есть? – Незнакомка спрашивала зло, но сочувственно.

– Есть.

– Любят тебя?

– Любят.

– Тогда какого хрена, идиотка?.. Иди домой, проспись.

– Не хочу.

– Чего не хочешь? – Девушка нависала над Юлей своим нехлипким телом.

– Домой не хочу. Там никого нет, одна в трехкомнатной квартире с тоски вою. – Юля неловко встала и неожиданно с обидой закричала: – Ты вот смотри, какая я уродина!

– Дура! Пока человек жив, есть надежда. Блин! – Девушка поставила сумку. – Тут не знаешь, где переночевать, а идиотки с пустой квартирой, да при живых любящих родителях под поезд бросаются. Не Москва, а чистый дурдом на выселках.

– А почему тебе негде переночевать? – хлюпнула носом Юля.

– Меня сегодня с работы выгнали, не знаю, куда податься.

– А из-за чего? – От любопытства Юля перестала плакать.

– Переспала с сыном хозяйки, утром заявилась его жена, а я и не знала про нее… – Нина хотела продолжить, но Юля перебила:

– Круто! – голос ее с каждой фразой набирал громкость и уверенность. – Слушай, пойдем ко мне, я тут рядом живу.

Задумавшись, Нина вгляделась в сверкающие под фонарями рельсы. Вообще-то в автобусе она подумывала о том, чтобы съездить хотя бы на пару дней в Кашниково, обдумать ситуацию, погулять с Сашенькой…

Но если судьба дает шанс испытать новые ощущения, то нельзя отказываться. В следующий раз судьба может обидеться и шансов что-либо изменить в жизни не предоставит.

– Тебя как зовут, самоубивица?

– Юля.

– А меня Нина. Ладно, пошли, все равно мне некуда деваться.

– У тебя деньги есть? – тихо спросила Юля.

– На опохмелку, что ли?

– Ага.

– Ладно, – решилась Нина, – если спасать тебя, то уж до конца. На одну приличную бутылку и небольшую закуску я деньги выделю, а остальное мне завтра маме высылать, она ждет.

Квартира оказалась типовой, такие наличествуют в половине домов, выстроенных с 1990 по 2005 год. Эти дома «украшают» всю Москву, все российские города и даже перелески между ними. Для Нины, не бывавшей выше четвертого этажа больницы, пятнадцатый этаж, куда они поднялись с Юлей, показался пугающе высоким.

– Где две двери, там моя мастерская, я художник по тканям, – махнула рукой Юля в сторону ближайшей комнаты. – Та моя комната, а та родительская. Но родители все больше на даче, она у нас теплая, круглый год жить можно.

– Понимаю. – Нина поставила сумку на пол. – Я-то сама из деревни. Из Кашникова Новгородской области. Слыхала?

– Смешная ты, Нина. – Юля скинула с ног модные кеды и босиком прошлепала на кухню. – Мы, москвичи, кроме своей Москвы остальную Россию знаем плохо. Ты там возьми тапочки, в нижнем ящике!