Барбара Картленд - Нищий лорд

— Ну, зная, сколь корыстен сэр Вирджил, — сказал лорд Фаркуар, — я уверен, что у Периквина на данный момент не больше шансов преуспеть, чем если бы он попробовал допрыгнуть до луны.

— Я знаю, — ответила Фенелла, — именно это и делает его таким несчастным! Поэтому ему и понадобились сорок тысяч!

— Конечно, способ, которым он хотел добыть деньги, достоин порицания, — сказал лорд Фаркуар. — И в то же время вся история, возможно, стала для него хорошим уроком. Я только благодарю Бога, что мне не пришлось спасать вас обоих от каторжных работ.

— А вы смогли бы? — спросила Фенелла.

— Возможно, что-нибудь бы и получилось, — ответил он, при этом глаза его хитро блеснули. — Но мне меньше всего на свете хотелось бы предпринимать подобные попытки.

Фенелла рассмеялась. — С вами так спокойно, дядя Родерик, — сказала она. — Я очень беспокоюсь за Периквина.

— Не сомневаюсь, — промолвил лорд Фаркуар, — и все-таки я надеюсь, это не помешает тебе сегодня вечером выглядеть как можно лучше, так как я пригласил нескольких близких друзей на ужин в честь твоего приезда.

— Это, наверняка, будет очень занимательно! — воскликнула Фенелла.

Однако она сознавала, что как бы ни были интересны люди, с которыми она познакомится вечером, ее мысли все время будут заняты Периквином. Он в глубоком отчаянии, и сколько бы он ни старался утопить свои печали в вине, он, несмотря ни на что, — и ей это было прекрасно известно — будет с тревогой думать о том, что его ждет на следующее утро.

В лесу было темно и холодно.

Для Фенеллы не составило особого труда выяснить, где всегда проводились дуэли, которые, очевидно, были обычным явлением в Эскоте. Она всего-навсего спросила об этом сидевшего рядом с ней за столом мужчину, который сообщил ей, что Шефердский лес был местом постоянных встреч тех, кто собирался решать спорные вопросы с помощью дуэли.

— Это место примечательно и тем, что там совершаются самоубийства, — бодро добавил он, — но так как у Эскота не столь давняя история, как у Ньюмаркета или Эпсома, у нас подобных случаев не так много.

— Рада слышать это, — с горячностью ответила Фенелла.

— Дуэлянты — это совсем другое дело, — продолжал он. — Владельцы лошадей всегда ссорятся из-за достоинств своих питомцев или обвиняют друг друга в мошенничестве. Подобные заявления неизбежно влекут за собой применение пистолетов.

— А в последнее время кто-нибудь был смертельно… ранен? — нервно спросила Фенелла.

— В прошлом году сэру Чарльзу Колмли прострелили кисть, — беззаботно повествовал сосед Фенеллы, — но обычно дело не доходит до смертельного исхода: дуэлянты ограничиваются легкими ранениями. А в некоторых случаях, когда противники проводят ночь перед дуэлью в пивной, они большей частью промахиваются!

Он от души расхохотался, но Фенелла не нашла в себе силы даже улыбнуться.

После ухода гостей она пожелала дяде спокойной ночи, и лорд Фаркуар, поцеловав ее на прощание, сказал:

— Не надо так беспокоиться из-за этого юного шалопая. Я знаю Периквина с рождения, и, насколько я помню, из любой переделки он выходил со счастливой улыбкой и крайне изумленный, что кто-то волнуется за него.

— Я знаю, — пробормотала Фенелла, — но сейчас все… как-то по-другому.

По-другому, сказала она себе, поднимаясь в спальню, потому что ее это тоже затрагивает. Можно было догадаться, размышляла она, что рано или поздно сэр Николас воспользуется возможностью сразиться с Периквином. Она прекрасно понимала, что им владела ревность, но в то же время он яростно осуждал легкомыслие и безответственность Периквина, не желавшего трезво взглянуть на возникшие перед ним проблемы и сделать хоть малейшее усилие, чтобы решить их.

Сэр Николас уже высказал Фенелле свое мнение о том, какому риску она и Периквин подвергали себя, когда занялись воровством и контрабандой.

— Вам следовало бы понимать, что произойдет, если вас схватят! — сказал он.

По его голосу Фенелла почувствовала, что он сильно переживает за нее.

— Я думала об этом, — ответила она, — но Периквину всегда сопутствует успех.

— А вам? — спросил он. — Неужели вы считаете, что я смог бы вынести, если бы вы оказались замешанной в скандале или, еще хуже, предстали перед судом?

Фенелла не ответила, он накрыл ее руки своими и проговорил:

— Обещайте мне, прошу вас, дайте мне слово, что вы никогда больше не будете столь безрассудны.

— Я постараюсь.

Говоря это, она все равно знала, что, если Периквину понадобится ее помощь, она последует за ним, чего бы ей это ни стоило.

— Если над вами нависнет опасность, — сказал сэр Николас, — умоляю вас, Фенелла, сначала расскажите обо всем мне. Клянусь вам, я не буду мешать, я только постараюсь найти такое решение, при котором ничто не будет вам угрожать.

Она знала, что он искренне заботится о ней, и ей было очень приятно сознавать, как много она значит для него.

— Я расскажу вам, если… будет возможно, — пообещала Фенелла, — но если дело коснется тайны Периквина, вы понимаете, я должна быть… верной ему.

Сэр Николас поцеловал ее руку, но в его глазах Фенелла увидела боль. Ей было известно, что он возмущен тем, какое влияние оказывает на нее лорд Корбери, и в то же время он прекрасно сознавал, что поделать тут ничего нельзя.

Фенелла шла по лесу и размышляла о том, может ли быть на свете что-нибудь хуже, чем когда два столь дорогих человека собираются прикончить друг друга и когда один из них наверняка окажется побежденным в этом поединке.

Фенелла с легкостью нашла тот самый участок леса, который ей описал ее сосед за обеденным столом. Участок, по своим размерам соответствовавший огромному бальному залу, был окружен деревьями, что защищало его от любопытных глаз. Ровный ковер из мха и песка делал его превосходным полем для поединков.

С одной стороны были густые заросли рододендронов, и Фенелла поняла, что, если она спрячется в этих кустах, у нее появится возможность незаметно наблюдать за дуэлью.

Она вышла из дома дяди Родерика чуть позже четырех часов утра, рассчитав так, чтобы ей пришлось ждать не более получаса. Пробравшись между ветками кустов, Фенелла присела и начала молиться, чтобы ни Периквин, ни сэр Николас не были ранены.

Вернувшись в мыслях к тем событиям, которые привели к сегодняшней дуэли, она увидела, что все было самым настоящим ребячеством.

И все же ей было понятно, что в основе ссоры лежали, с одной стороны, неодобрение и гнев сэра Николаса по отношению к Периквину за то, что тот подверг Фенеллу опасности, а с другой — досада и зависть, которые вызывало у Периквина богатство сэра Николаса, и неприязнь по отношению к любому претенденту на руку Хетти.

«Возможно, — думала Фенелла, — гораздо правильнее было бы сообщить Периквину, что сэр Николас больше не интересуется Хетти».

Но ее охватило смущение от того, что ей придется рассказать о предложении сэра Николаса выйти за него замуж. Однако наибольшее значение имел тот факт, что она совершенно не представляла, какова будет реакция Периквина на подобное известие.

Фенелле показалось, что она довольно долго просидела в зарослях рододендрона, когда до нее наконец донеслись чьи-то голоса. Она услышала стук колес экипажа, потом появился сэр Николас со своими секундантами, и почти сразу же прибыл лорд Корбери с двумя друзьями.

В отличие от большинства дуэлянтов, надевавших темные рубашки и черные галстуки с той целью, чтобы оказаться как можно менее заметной мишенью для противника, оба молодых человека были одеты в яркие камзолы и выглядели очень элегантно.

Четверо секундантов принялись совещаться. Фенелла заметила, что лорд Корбери не сделал ни единой попытки заговорить с сэром Николасом, который стоял, гордо вскинув голову, всем своим видом выражая крайнее презрение.

Коробка с дуэльными пистолетами была доставлена к месту поединка двумя грумами, которые тут же исчезли. Секунданты осматривали и проверяли оружие.

Внезапно послышался приближающийся стук копыт, и из-за деревьев выехал мужчина средних лет. Он спешился и подошел к ним.

— Доброе утро, сэр, — обратился к нему лорд Корбери, — очень любезно с вашей стороны встать так рано, чтобы судить этот поединок геркулесов.

— Я согласен с тобой, — ответил незнакомец уставшим голосом. — Уж если и есть на свете то, что я терпеть не могу, так это рано вставать — и только для того, чтобы убедиться, что два молодых дурака хотя бы соблюдают правила игры.

— Мы так и сделаем, — резко ответил лорд Корбери, как будто незнакомец обидел его.

Однако судья проигнорировал его замечание и прошел к секундантам, с которыми начал переговариваться о чем-то очень важном, да так тихо, что Фенелла ничего не услышала.

Наконец лорд Корбери как тот, кому был брошен вызов, выбрал пистолет. Второй пистолет взял сэр Николас. Секунданты встали по обе стороны от поля боя, судья занял свою позицию.

— Итак, вы оба знаете правила, джентльмены, — сказал он. — Вы встанете спина к спине, пройдете десять шагов, которые я буду считать, по моей команде повернетесь и выстрелите. Все понятно?

— Понятно, — ответил сэр Николас ровным голосом.

Они встали в исходную позицию, и в тот же момент Фенелла, крепко сжав руки, почувствовала, что она едва может дышать. «У Периквина такие широкие плечи, он такой большой, — думала она, — невозможно, чтобы сэр Николас промахнулся». Будет ли он целиться ему в сердце? Или он будет удовлетворен тем, что ранит Периквина в руку?

Да и сам Николас, с отглаженным белым галстуком и в плотно облегающем сером камзоле, будет легкой мишенью для Периквина, который, как было известно Фенелле, являлся великолепным стрелком.

— Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы никто из них не пострадал! — молилась Фенелла. — Пожалуйста, Господи, пусть они пощадят друг друга!

Она с такой силой сжала руки, что кончики пальцев побелели.

— Вы готовы? — спросил судья.

Она услышала, как противники пробормотали что-то утвердительное.

— Один, — начал считать судья, — два… Лорд Корбери и сэр Николас начали удаляться друг от друга, но внезапно вся процедура была прервана. Послышался стук колес несущегося по лесу с огромной скоростью экипажа, и из-за деревьев вылетел запряженный парой фаэтон. Он резко остановился, и из него выпорхнуло сверкающее существо в белом вечернем платье.

Не успел судья досчитать до четырех, как Хетти, едва касаясь мха своими белыми атласными туфельками, в мгновение ока преодолела небольшое расстояние, которое отделяло фаэтон от места дуэли, и, остановилась между лордом Корбери и сэром Николасом.

— Стойте! — крикнула она. — Стойте!

Ее возглас, столь неожиданно прозвучавший в тишине леса, заставил обоих противников резко обернуться.

Хетти была непередаваемо красива: ее светлые волосы сверкали живым блеском на фоне темных деревьев; бриллиантовое ожерелье, обвивавшее стройную шейку, мерцало в лучах утреннего солнца. Фенелла догадалась, что Хетти, по всей видимости, приехала прямо с бала, так как была в вечернем туалете.

Ее газовое платье, отделанное оборками и гофрированными складками, с разбросанными по нему крохотными букетиками розовых бутонов, было столь изысканным, что в нем можно было появиться на любом великосветском приеме.

— Стойте! — опять крикнула она. — Я этого не допущу! Я не позволю вам драться из-за меня! — Она театральным жестом заломила руки. — Как вы можете быть столь эгоистичны, столь глупы, — возмущалась она, — чтобы не понять, что подобный скандал испортит мою репутацию?

И лорд Корбери, и сэр Николас, стоявшие на линии выстрела, остолбенело смотрели на нее, а она тем временем продолжала:

— Не представляю, как вы оба можете поступать так опрометчиво! Я запрещаю вам драться, вы оба немедленно прекратите! Вы поняли?

Лорд Корбери оправился от изумления первым.

— Дело в том, Хетти, — сказал он, — что мы деремся не из-за тебя!

На мгновение показалось, что Хетти не поняла его. Она все еще стояла с протянутыми руками, жест этот был полон драматизма, но теперь она немного развернулась в сторону лорда Корбери, и ее огромные голубые глаза обратились к нему.

— Не… из-за… меня, — медленно повторила она, как будто смысл его слов еще не дошел до ее сознания.

— Нет, — ответил лорд Корбери, — из-за другой.

— Другой женщины? Я не верю! — вскричала Хетти.

Она повернулась к сэру Николасу.

— Ведь Периквин лжет? — обратилась она к нему. — Я не могу поверить.

— Я ни на мгновение не могу допустить… чтобы кто-нибудь из… вас… дрался из-за другой.

Ее удивление выглядело очень комично.

— Это правда, — спокойно ответил сэр Николас. — Вы не имеете ни малейшего отношения к разногласиям, возникшим между лордом Корбери и мною.

— И вы еще осмеливаетесь говорить мне подобное! — крикнула она, и наблюдавшая за происходящим Фенелла поняла, что Хетти потеряла контроль над собой. — Вы имеете наглость драться из-за кого-то еще! — продолжала неистовствовать Хетти. — Вы хотите сделать из меня посмешище: ведь все знают, что вы оба ухаживали за мной в течение последних двух месяцев! Я ненавижу тебя, Периквин, ты слышишь, я ненавижу тебя! А что касается вас, сэр Николас, я думала… я верила… что вы… любите… меня!